| Святитель Бонифаций, очевидно, стремился к тому, чтобы насадить и по возможности укрепить в своем монастыре бенедиктинский дух. Нескольких братий он отправил в другие монастыри, чтобы они поближе познакомились с традициями монашеской жизни. Сам настоятель Фульды Штурмий с двумя братиями отправился в 747 году в Рим и Монте-Кассино, так как именно в это время благодаря поддержке папы и беневентского герцога обитель преподобного Бенедикта снова поднялась из руин. По возвращении Штурмий получил от своего учителя строгий наказ наладить жизнь в Фульдском монастыре по образцу Монте-Кассино. «В этом монастыре для Бонифация как бы снова ожил тот мир, в котором он вырос, Фульда стала его второй родиной», – пишет Шифер 145 . Состарившийся в праведных трудах архиепископ помышлял уже о том, чтобы быть погребенным именно в Фульде. Вот что он сообщал летом 751 года папе о своем детище: «Монастырь, который мы построили в пустынной лесной местности, совершенно удаленной от мира, находится среди народов, населяющих нашу миссионерскую область, в нем мы поселили монахов, живущих по правилам святого отца Бенедикта, – мужей строгого воздержания, не вкушающих мяса, не пьющих вина и меда и не имеющих рабов, но довольных тем, что они делают собственными руками. Названную местность я получил от благочестивых и богобоязненных мужей, в первую очередь от бывшего франкского князя Карломана, благодаря устному увещанию и освятил ее в честь Спасителя. С согласия Вашей Святыни я хотел бы на некоторое время или всего лишь на несколько дней в спокойствии дать здесь отдых изможденному возрастом телу и оставить его покоиться здесь же и после моей смерти. В окрестностях этого места живут, как известно, четыре народа, которым мы по благодати Божией проповедовали Слово Христово, и – будь на то Ваше согласие – до тех пор, пока я жив и бодр духом, я мог бы быть им полезен. А мое желание, если Божия благодать присоединится к Вашим молитвам, – находясь среди народов Германии, к которым я послан, оставаться в неразрывном общении с Римской Церковью на службе у Вас и следовать Вашим наставлениям» 146 . |
| Архиепископ никогда не прерывал связей с родиной, и в это тяжелое для него время мог пользоваться значительной поддержкой соотечественников, среди которых были не только монахи, но и монахини. Свою племянницу Лиобу он назначил настоятельницей новооткрытого монастыря в местечке Петерсберг, неподалеку от Фульдского монастыря. Святая Лиоба оставила после себя в истории хорошую память. Рудольф Фульдский 110 пишет о ней как об «очень мудрой и образованной личности, которая при всем своем большом и заслуженном авторитете умела сочетать в себе веселую невозмутимость с умеренной, но отнюдь не уменьшенной аскезой» 111 . Другая родственница Бонифация – Текла, также принимала активное участие в налаживании монашеской жизни в Гессене. Архиепископ Бонифаций поручил ей заниматься монастырями Оксенфурт и Кицинген. Таким образом, за короткое время святитель сумел создать в Гессене и Тюрингии Поместную Церковь , которая по своему каноническому устройству, а также по уровню духовной жизни превосходила все остальные Церкви, находившиеся в пределах Франкской империи. Ничем неудержимое миссионерское рвение привело Бонифация в 733–735 годах в Баварию, где он нашел церковную жизнь в таком же плачевном состоянии, как и во всей империи. Впрочем, Шифер предполагает, что посещение святителем Баварии было вызвано, скорее, непосредственным приглашением герцога Хукберта 112 . Но последующий ход событий показывает, что герцог по отношению к франкскому архиепископу – к тому же англосаксу, занимал, скорее, сдержанную позицию и из политических соображений не хотел предоставлять ему свободу действий. Об этом путешествии Виллибальд сообщает лишь немногое: «Он еще при жизни герцога Хукберта пришел в Баварскую страну. Проповедовал там с большим усердием и обходил эту страну, осматривая храмы. Он вооружился также столь праведной и храброй ревностью, что одного схизматика по имени Эремвульф, погруженного в еретическое безумие, предал проклятию и низверг, как это повелевают определения канонов, и освободил тем самым народ от его извращенного идолопоклоннического учения» 113 . |
| ниже. В фульдской летописи под 873 г. говорится, что приходил к королю немецкому послом от императора константинопольского архиепископ или митрополит Агафон: если считать этого Агафона, как все считают, за одно и то же лицо с нашим, то по хронологическим данным будет следовать, что он не был архиепископ болгарский). 4) Леонтий. 5) Димитрий. 6) Сергий. 7) Григорий. Всех четверых поминает в приведенном порядке, как болгарских патриархов, болгарский соборно-недельский синодик (читавшийся при так называемом соборовании в первую неделю вел. поста), дошедший до нас с последними записями начала пятнадцатого века, но первоначально написанный при царе Бориле или Борисе III-м в 1210 г. (напечатан г. Палаузовым в 21 кн. Временника Общ. Ист. и Древн., стр. 14). Синодик не указывает времени их жизни; но они должны быть поставлены именно здесь, потому что дальнейшие патриархи-архиепископы первого царства, бывшие родом из болгар (а не из греков), за каковых необходимо должны быть принимаемы записанные в синодике, нам известны, как это с вероятностью следует думать, в непрерывном порядке, и остается в других источниках пробел относительно именно данного промежутка времени. Мы полагаем, что синодик называет их патриархами непроизвольно, а потому, что они действительно так именовались и таковыми были. О непосредственном преемнике или одном из ближайших преемников последнего между ними мы имеем известие, что он был признан в сане патриарха властями греческими: зная крайние медлительность и неохоту, с которыми греки удовлетворяли подобного рода требованиям, мы думаем, что болгары, прежде чем успели добиться их признания, сами провозгласили своего архиепископа патриархом (подобно тому, как в последствии сделали это сербы). Этот решительный поступок, по всей вероятности, принадлежал не самому Борису, а его второму преемнику Симеону. В намерении совершенно сравнять себя с царями или императорами византийскими приняв тот же самый титул царя или императора, Симеон, действительно, не мог терпеть, чтобы церковь болгарская оставалась по-прежнему при простом архиепископе, потому что царство, как учили и сами греки, не может быть без патриаршества (см. |
| Каким образом правильные показания Логофета (что Борис крестился после войны с греками, что событие имело место в правление одного Михаила удалении Феодоры) мог он превратить в свои неправильные, это очень понятно; но каким образом его неправильные показания мог бы Логофет превратить в правильные, это, конечно, было бы совершенно непостижимо.]. Итак, повторяем, продолжатель Феофана, с своим знаменитым рассказом о картине страшного суда, есть не более как пересочинитель Симеона Логофета и должен быть исключен из числа первосказателей и наших источников (вместе с повторяющими его Скилицей, Кедривом и Зонарой). По его исключении, нашими источниками между византийцами остаются: современник Никита Нафлагонский и позднейшие – продолжатель Амартола и Симеон Логофет (и отчасти архиепископ Феофилакт). Насколько заслуживают веры последние при сличении с первым, скажем ниже. У сказателей западных Франко-немецких о крещении Бориса читается в летописях – Вертинской (у Пертца Monum. Germ. hist. t. 1, у Миня Patrol, t. 125, р. 1218, 1232), Регинона Прюмиенского (второй половины девятаго в., у Пертца ibid. t. 1, у Миня Patrol, t. 132, р. 96), Фульдской (у Пертца ibid., в немецк. переводе Rehdantz’a S. 48 fin.), Ксантской (у Пертца ibid. t. II, в немецк. переводе Rehdanlz’a S. 147), Сигиберта Гемблаценского или Гемблурского (второй половины одиннадцатого в., у Пертца ibid. t. V, у Миня Patrol. 1.160, р. 164 fin.). Первая из этик летописей (Бертинская), если бы не ограничивалась только некоторыми обстоятельствами, сопровождавшими крещение Бориса, а передавала и самую его историю, была бы гораздо важнее для нас всех указанных выше византийцев, потому что ее показания принадлежат непосредственному и имевшему полную возможность знать дело точным образом современнику [ Непосредственно современный автор Вертинской летописи был придворным летописцем немецкого короля (см. Ваттенбаха Deutschlands Geschichtsquellen im Mittelalter, Berlin, 1858, S. 154); а так как болгары в то время находились в союзе и в частых сношениях с немцами, то он мог узнать дело от самих болгар, и притом от лиц достовернейших между сими последними.]; впрочем, во всяком случае она весьма важна для вас своим показанием о годе крещения Бориса. |
| Блаженный Штурм смиренно принял предложение своего духовного руководителя и, думая о том, чтобы найти новое пристанище, отправился в обратный путь. Возвратившись в «пустыню», Штурм нашел там своих спутников в хижинах, с тревогой ожидавших его возвращения. Штурм передал им благословение блаженного архиепископа Бонифация и утешил рассказом о своем путешествии. Затем, взяв с собой двух спутников, Штурм отправился на лодке вверх по течению реки. Скользя по реке Фульда, они присматривались к ручьям и источникам. Наконец путники высадились и обследовали местность вдоль и поперек, осматривая почву, горы, холмы, вершины и долины, прося Бога показать им место, пригодное для дальнейшей аскетической жизни. На третий день они достигли местечка, где река Луодера впадает в Фульду. Но, не найдя и там ничего подходящего, они поплыли вниз по течению обратно к месту своей отшельнической жизни, остановившись ненадолго в местечке под названием Руоэнбах. Сначала им показалось, что здесь можно найти достойное для аскетической жизни пристанище, но поняли, что Бонифаций бы его не одобрил. В скором времени сомолитвенники, плывя вниз по реке, вернулись к своим убогим хижинам. Здесь они продолжили усердно молиться Богу, прося помочь им найти подходящее место, где бы они могли в тишине служить Ему, как им велел святой архиепископ Бонифаций. День и ночь они усердствовали в посте, бдении и молитве, постоянно пребывая в богомыслии и храня в сердце слова: «Сохрани мя, Господи, яко зеницу ока: в крове крилу Твоею покрыеши мя» (Пс 16:8). Славословие Богу тоже все время сохранялось на их устах и в сердцах, тем самым отшельники исполнили слова Псалмопевца: «Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс 33:1). Вскоре блаженный архиепископ Бонифаций, помня о своем ученике, отшельнике Штурме, отправил к нему вестника с просьбой как можно скорее явиться к нему. Вестник незамедлительно исполнил повеление архиепископа и нашел Штурма вместе с его братьями в их отшельнических хижинах. Поприветствовав Штурма, он сказал: «Наш преподобный архиепископ имеет огромное желание увидеть тебя. Тебе следует прибыть, потому что нужно обсудить много дел». На это святой муж кротко ответил: «Благодарю Бога, что столь великий епископ помнит мое недостоинство и даже соблаговолил отправить вестника ко мне в глушь». Затем, созвав братьев, Штурм повелел им оказать гостеприимство гостю. Братья тотчас накормили его, чем могли. Святой Штурм подозвал к себе вестника и сказал: «Поблагодари архиепископа Бонифация от имени его служителей и передай ему, что я поспешу навестить его как можно скорее». После этого Штурм благословил его на дорогу. |
| Из грамоты короля Карломана: «Земля в области Айло на берегу реки Фульда и вся собственность, которой я владею на ней…, отныне полностью посвящаются Богу» Услышав эти слова, король возрадовался духом и созвал своих дворян. Он разговаривал с ними об удовлетворении прошения епископа Бонифация. «Земля в области под названием Айло на берегу реки Фульда и вся собственность, которой я владею на ней до настоящего времени, отныне полностью посвящаются Богу, включая всю землю, лежащую в четырех милях к северу, югу, востоку и западу от этого места». Было приказано составить грамоту о даровании этой земли, подписанную рукой короля; также все знатные люди в окрестностях Грапфельта были вызваны гонцами на собрание и призваны последовать примеру короля, в случае если они владели какими-либо землями в том районе. «Все вы, – сказали гонцы, – собрались здесь по указу короля. Он просит, а точнее – требует, чтобы каждый из вас, кто претендует хотя бы на часть земли в области Айло, отказался от нее в пользу служителей Божиих и постройки ими монастыря». Услышав это, все охотно отказались от своих прав на собственность в этом районе в пользу монахов, и так была исполнена Божия воля. Спустя несколько дней блаженный Штурм взял семерых монахов из монастыря Дрихлар с собой в святое место, где и сегодня стоит монастырь. В двенадцатый день января в год от воплощения Господа 744, в правление двух братьев Карломана и Пипина, в двенадцатый индиктион монахи впервые ступили на эту святую землю, избранную Богом. Они помолились Богу, чтобы Он всегда его хранил Своей всемогущей силой; служа Ему каждый день постом, бдением и молитвой, подвижники принялись трудиться – рубить деревья и возделывать это место по мере своих сил. Два месяца спустя блаженный архиепископ Бонифаций, в сопровождении огромного числа людей, приехал их навестить. Обойдя и исследуя всю землю и убедившись в ее полной пригодности для монашеской жизни, он возрадовался в Святом Духе и вознес благодарение Богу за дарование Своим служителям такого места для жилья. Затем и епископ, и монахи решили, что пора начать строить церковь; Бонифаций повелел пришедшим с ним людям расчистить землю и вырубить подлесок, а сам тем временем поднялся на холм, который и по сей день называется Холмом Епископов (Mons Episcopi), и провел там некоторое время в молитве Богу и размышлении над Священным Писанием. |
| Когда все подготовительные работы к поездке были завершены, спустя четыре года после основания обители, Штурм отправился в Рим. Там он посетил все монастыри и посвятил целый год изучению обычаев, правил и традиций живших в них насельников. Через год, сильно вдохновленный увиденной святостью, Штурм вернулся домой. Добравшись до своего государства, угодник был сражен недугом, и, по Божественному провидению, ему пришлось провести четыре недели в постели в обители Китцинген. Поправившись, Штурм поспешил к архиепископу Бонифацию, который в то время пребывал в Тюрингии. Увидев Штурма, Бонифаций очень обрадовался и, возблагодарив Бога за его (Штурма) благополучное возвращение, расспросил его подробно о посещенных местах. Поняв, как тщательно Штурм изучил монашескую жизнь и обычаи монахов в Италии, он сказал: «Возвращайся назад в новоучрежденный монастырь Фульда и, насколько это будет возможно, установи в нем дисциплину по примеру монахов Италии». Блаженный Штурм за четыре дня добрался до своего монастыря. Обрадовавшись встрече с братией, он рассказал им о том, что увидел в Италии и что узнал от отцов, подвизавшихся в монастырях Тосканы. Своей мудростью и собственным примером Штурм убедил братию пойти по его стопам. Спустя десять лет после первого визита Бонифация в Фульду, святитель, посоветовавшись с королем и другими христианами, отправился в отдаленные части Фризии, где все еще процветало язычество. Своей проповедью и совершением таинства Крещения он привел многих жителей к вере во Спасителя. Через несколько лет он возвратился в Германию. Но на следующий год он снова поехал в заболоченные районы к фризам, надеясь завершить начатые им там миссионерские труды. В один из дней Бонифаций по обычаю созвал людей послушать его проповедь. Но они, движимые лукавым духом, пришли не для того, чтобы смиренно внять Слову Божию, а для того, чтобы погубить святого. Во время проповеди они кинулись на архиепископа, размахивая мечами, и убили Бонифация вместе со всеми его помощниками. После мученической смерти архиепископа и бывших вместе с ним, братия монастыря Дрех в Верхней Фризии забрали честные останки святых, поместив одни из них в гробницы, а другие взяв с собой: среди них были святые мощи Бонифация, пострадавших вместе с ним диаконов и священников, а также мученически погибшего епископа Эобана, чью голову, отсеченную язычниками, так и не удалось найти. |
| Архиепископ Бонифаций давно думал основать большой монастырь, который мог бы служить базой для миссионерской деятельности в землях к юго-востоку от Тюрингии. Таким монастырем и стала Фульда. Святитель следовал своему великому предшественнику – святому Виллиброрду, проповедовавшему во Фризии, который учредил такой центр в Эхтернахе. Строительство Фульдского монастыря Бонифаций поручил своему ученику – монаху, позднее рукоположенному в священнический сан, по имени Стурм (Штурм), баварцу по рождению († 779; память 17 декабря). После долгих поисков в девственных лесах Стурм наконец нашел подходящее для обители место – широкую долину с плодородной почвой, окруженную горами, дававшими жизнь водам реки Фульды. Вокруг этого места жили четыре народа, которым Бонифаций принес Евангелие. В январе 744 года здесь началась работа по возведению обители. Землю расчистили, и вскоре здесь была построена каменная церковь во имя Христа Спасителя. Вокруг церкви расположились кельи, которые заселила братия. В 748 году святой Бонифаций отправил священника Стурма в итальянский монастырь Монтекассино, а когда он возвратился в 750 году, назначил его настоятелем обители Фульда. После смерти святого Бонифация Фульда разрослась в огромный монастырь, к 779 году в нем уже подвизалось более 400 монахов. В последние годы своей жизни архиепископ проводил в этом монастыре много времени, уединялся и молился на холме неподалеку. Этот холм братия прозвали «холмом епископа». Монастырь Фульда считался «особенным»: он был ставропигиальным – независимым от правящего архиерея местной епархии и подчиненным лишь Риму. Митрополит К 741 году влияние и власть святителя Бонифация распространялись на всю северо-западную Европу. Он взял на себя служение митрополита и трудился вместе со своим патриархом. В том же году отошли ко Господу и правитель франков Карл Мартелл, и папа Григорий III. За смертью Мартелла последовала политическая нестабильность, и развитие миссионерства на какое-то время приостановилось. Немногим позднее новым папой стал грек по имени Захарий (741–752). Хороший дипломат, папа Захарий продолжал поддерживать архиепископа Бонифация, хотя поначалу и высказал несколько ошибочных суждений. В конечном счете его поддержку Бонифацию трудно переоценить. Позднее папа Захарий был прославлен в лике святых. |
| Наконец, в-четвертых, мы защищаем положение, что книге Ратрамна суждено было стать подпорою того богословского течения, которое, основываясь существенно на Августине и аппелируя к доводам диалектического разума, пыталось ослабить реализм господствующей догмы; на последнем вопросе мы еще остановимся в конце нашего исследования; пока существенное значение у нас придается тому факту, что Беренгарий ссылался на Ратрамна; единство терминологии евхаристической у Ратрамна и Иоанна Скота Эригены, по нашему мнению, тоже говорит за определенную роль сочинения Ратрамна в истории евхаристического учения. Отвергнув построения католических богословов, касающиеся книги Ратрамна, мы не можем принять и оценки ими отношения к первому евхаристическому спору Рабана Мавра, поскольку точкой отправления для них служит (неверное) усвоение Рабану Мавру анонимного сочинения – Dicta cuiusdam sapientis... VIII Рабан 354 , получивший от Алкуина имя Мавра в честь ученика св. Бенедикта, по месту своего рождения называвшийся Магненцием 355 , еще в раннем возрасте был отдан в фульдский монастырь, некоторое время учился в Туре у Алкуина. В 801 г. он был уже диаконом в Фульде 356 и вскоре принял на себя заведование фульдской школой, напутствуемый благопожеланиями Алкуина (Migne, 100, 398). Когда он выпустил свое первое поэтическое произведение De laudibus s. crucis, ему было около 30 лет. Незначительное по содержанию, это сочинение являлось подражанием carmina figurata Оптациана Порфирия и заключало ряд фигур (креста, изображения Спасителя, императора), составленных из букв и слов текста и тоже заключавших без особого нарушения смысла стихотворения какую-нибудь благочестивую мысль или сентенцию. К 819 г. относится написание Рабаном сочинения De institutione clericorum, своего рода, пастырского руководства, посвященного им архиепископии майнцкой при рукоположении в сан пресвитера. В 822 г. Рабан был избран аббатом фульдского монастыря. В 842 г. он сложил с себя это звание, как кажется, в связи с поражением Лотаря (братьями), на стороне которого находился Рабан. |
| Вюрцбурга англосакс св. Бурхард , его преемник франк Мегингауд, братья из Уэссекса - первый еп. Эрфурта и Айхштетта св. Виллибальд и основатель мон-ря Хайденхайм св. Виннебальд , аббатиса мон-ря Таубербишофсхайм св. Леоба , ее родственница аббатиса мон-рей Китцинген и Оксенфурт Текла, отшельник Суало, аббат из Утрехта франк Григорий, первый еп. Мюнстера в Вестфалии фриз св. Лиутгер . Позднее франк. кор. Карл Великий возложил на св. Лиутгера миссию проповеди христианства саксам, к-рую святой осуществил, опираясь на общину регулярных каноников, основанную им в Мюнстере. Мон-ри Айхштетт (ок. 745) и Хайденхайм были созданы как центры просвещения местного населения и подготовки клириков для служения в новых еп-ствах, напр., предполагалось, что аббатство Фульда (744) станет центром подготовки миссионеров для проповеди христианства в землях саксов и славян. При св. Бонифации в Баварии были основаны еп-ства Фрайзинг, Регенсбург, Зальцбург, Пассау. Церковь пользовалась широкой поддержкой местных властителей, к-рые видели в союзе с ней новый способ укрепления и усиления своей власти. Майордомы, а затем и короли из династии Каролингов дарили и продавали земли новообразованным мон-рям. Благочестие монахов новых аббатств, возникших на территории Г., породило стремление к монашеской жизни даже у нек-рых представителей новой королевской династии: Карломан, дядя Карла Великого, удалился в мон-рь на горе Соракт в Риме, а затем в мон-рь Монте-Кассино , передав земельные владения в Фульде в собственность Фульдскому мон-рю. Пипин Короткий покровительствовал этому аббатству, к-рому позднее Карл Великий даровал значительные привилегии (774). Однако попытки королевской власти вмешиваться в процесс оформления церковного права и частичная, создавшая прецедент секуляризация земель Церкви при Карле Мартелле повлияли на взаимоотношения Церкви и королевской власти. Тем не менее Церкви, к-рая больше нуждалась в покровительстве не королевской власти, а местных князей, обладавших реальной силой на местах, удалось добиться значительных привилегий: подсудности духовенства исключительно церковной власти (privilegium fori), налоговых иммунитетов и освобождения от повинностей зависимых от нее людей, позднее - от военной службы. Примерно в это время мон-ри стали получать папские привилегии (в т. ч. независимость от власти местных епископов). Но главным источником могущества и независимости Церкви в Г. оставались защищенные от посягательства светских господ и королевской власти огромные земельные владения. Представители знати стремились к получению церковных должностей, в результате чего в Г. сложилась разветвленная церковная иерархия, представленная выходцами из местной знати. Вместе с тем широко использовался институт частной церкви - крупные магнаты, стремясь гарантировать личное и семейное благополучие, основывали в своих владениях церкви и мон-ри, сохраняя над ними власть как верховные сюзерены. Церковь со своей стороны участвовала в политических акциях Каролингов. |
|
|
