| Uppländska häradsrättsdomböcker från 1500-talet. Utg. N. Edling. Uppsala, 1941. Uppländska konungsdomar. Utg. Nils Edling. Uppsala, 1933. Uppländslagen. Samling af Sveriges Gamla Lagar. Utg. C.F. Schlyter. Stockholm, 1834. Bd. III. Vadstenadiariet. Latinsk text med oversattning och kommentarer. Utg. C. Gejrot. Stockholm, 1966. Литература Антонов В.А. «Земский мир» 1360 г. и политическая жизнь Дании в правление короля Вальдемара IV Аттердага (13401375). СЕ. М., 1995. С. 3454. Антонов В.А. Датская геральдика XIIXVII вв. М., 2008. Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 19992000. Т. 14. Далин О. История шведского государства. СПб., 18071809. Ч. 23. Дементьев Г.А. Введение Реформации в Швеции. СПб., 1892. Деменьтьев Г.А. Введение Реформации в Дании. СПб., 1900. История Дании. М., 1996. История Норвегии. М., 1980. История Швеции. М., 1974. Майер В.Е. Памфлеты эпохи великой крестьянской войны в Германии. Ижевск, 1992 Мысливченко А.Г. Философская мысль в Швеции. Основные этапы и тенденции развития. М., 1969. Накадзава А. Рукописание короля Магнуша. Исследования и тексты. СПб., 2003. Рыбаков В.В. Известия о Скандинавии в хронике Адама Бременского. СВ. М., 2003. Вып. 64. С. 190206. Рыбаков В.В. Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии. М., 2008. Савельева Е.А. Олаус Магнус. Л., 1983. Сванидзе А.А. Швеция в период Кальмарской унии. Начало сословной монархии (конец XVhaчaлo XVI в.). История Швеции. М., 1974. С. 114128. Сванидзе А.А. О движущих факторах общественного развития Швеции в эпоху Кальмарской унии (конец XIVhaчaлo XVI в.). СС. Таллин, 1975. Вып. 20. Сванидзе А.А. Средневековый город и рынок в Швеции XIIIXV вв. М., 1980. Сванидзе А.А. Социальная характеристика шведского бюргерства в XIVXV вв. Средневековый город. Саратов, 1981. Вып. 6. Сванидзе А.А. Эпоха уний в Северной Европе. СВ. М., 1987. Вып. 50. С. 91112. Сванидзе А.А. Купеческая среда и средневековая балтийская общность. Цивилизация Северной Европы. Средневековый город и культурные взаимосвязи на Балтике. СПб., 1992. |
| 638 О каких-либо гонениях на христиан в Норвегии при Харальде по другим источникам ничего не известно. Возможно, Адам гиперболизирует те или иные меры королевской власти против управлявшейся из-за моря (из Бремена, из Англии) церковной иерархии. 639 Несколько выше (III, 13) Адам выражает ту же мысль чуть иначе: Харальд воевал «против сарацин на море и скифов на суше». Если последнее позволяет думать, что имеются в виду войны со «скифами», в которых Харальд участвовал будучи на византийской службе, то комментируемое известие не столь однозначно. Термины «скифы», «Скифия» у Адама достаточно размыты. По свидетельству византийского современника и участника событий, Харальду приходилось, среди прочего, воевать с болгарами во время восстания Петра Деляна в 1040–1041 гг., но скандинавская традиция о Харальде, которую так или иначе воспроизводит Адам, утверждает, что, находясь на императорской службе, Харальд воевал в Африке (или на арабском Востоке?), Сицилии и Палестине (Снорри Ст. С. 403–409). Ни одна из этих стран не может претендовать на название «Скифии» в понимании Адама. В то же время скандинавскому преданию известно об участии Харальда в военных предприятиях на Руси, как против анонимных врагов «по Восточному пути», так и против неких «восточных виндов» (Austr-Vinðum) и «ляхов» (Læesum) (Снорри Ст. С. 402; Джаксон 2000. С. 96, 100, 106, 108, 111, 115, 118, 124). Несмотря на известную неопределенность этих названий и небесспорность принятого в науке толкования Læsir именно как заимствования из древнерусского (ляхи! ляси; Харальд мыслится участником похода Ярослава и Мстислава Владимировичей на Червенские города в 1031 г.), все же ясно, что именно поименованные в саге походы Харальда более всего подходят под название «скифских» в словоупотреблении Адама. 641 Стенкиль – первый шведский король из вестеръётской (западногаутской) династии, вступивший на престол после смерти Эмунда Старого ок. 1060 г. 642 После смерти короля Стенкиля в 1066 г. и до окончательного утверждения Инге примерно в 1080-х гг. в Швеции развернулась династическая смута, главной причиной которой стал антагонизм между свеями и ётами (гаутами), усугубленный тем, что борьбу против вестъётской династии Стенкиля, покровителя христианства, можно было вести под лозунгами языческого консерватизма: партия, сплотившаяся вокруг упсальского храма, явилась одновременно и партией, стремившейся к восстановлению упсальской династии. Источников об этом междоусобии крайне мало, и сведения Адама – уникальны и как показания современника событий, и по своей подробности. Так, о столкновении двух Эриков мы осведомлены только из хроники бременского каноника. Один из Эриков был, видимо, сыном Стенкиля, т. е. братом (вероятно, старшим) будущих королей Хальстена и Инге; другой же Эрик, по логике ситуации, должен быть отнесен к роду упландских конунгов. Слова Адама, будто в Швеции оказался истреблен весь королевский род, являются преувеличением, которое хронист фактически исправляет в схолии 84. |
| 686 Один из этниконов-гапаксов Адама, обычно сопоставляемый с поволжско-финской мерей «Повести временных лет», современными мари. 687 Наряду со следующим Scuti, самый загадочный этноним в списке народов в II, 14. До сих пор не существует сколько-нибудь приемлемой его интерпретации. Если считать, что список отражает этническую реальность, то при локализации отдельных его составляющих надо исходить из общей географической картины, возникающей на основе более или менее надежных идентификаций: Wizzi==весь, Mirri==меря, Turci==степняки к югу от Руси. В таком случае Lami Адама позволительно искать где-то среди (финских?) племен Нижней или Средней Оки, так что выглядит вполне вероятной этимологическая (не обязательно географическая!) связь с гидронимом Лама. 688 Идентификация этого названия столь же мало ясна, как и предыдущего. Соотнесение с др.-русск. чудь (общее название западнофинских народов на южном берегу Финского залива) не имеет никаких лингвистических опор и подкреплена только локализацией соседних Turci в районе финского города Турку, что маловероятно (см. следующее примеч.). Попытка интерпретировать Scuti как аллограф Scythae «скифы» не убеждает по формальным причинам: этноним «скифы» всегда пишется Адамом через у или i. О возможном фактическом местонахождении Scuti см. предыдущее примеч. 689 Название Turci встречается в хронике Адама дважды: в комментируемом фрагменте и чуть ниже, в схолии 122, причем в обоих случаях Turci названы соседями Руси. Довольно популярно мнение, что речь идет о финских обитателях города Турку или его окрестностей. Однако локализация Turci на юге Финляндии слишком очевидно противоречит смыслу схолии 122, где под Turci подразумеваются, без сомнения, какие-то степняки, коль скоро они ведут кочевую жизнь на повозках. Природа географических представлений Адама о Восточной Европе, в основе которых лежало принципиальное отождествление Балтики и Меотиды, позволяет без натяжек объяснить, каким образом племена из глубины континента оказались в «Хронике» приближены к побережью Балтийского моря. К какой этноязыковой традиции примыкает в таком случае информация бременского схоластика? Скандинавской традиции известен этноним Tyrkir в составе так называемой «ученой праистории» северных народов, но эта последняя складывается достаточно поздно, только в первой половине XIII в. Коль скоро в «Хронике» отложились сведения о плаваниях по речным путям Восточной Европы «вплоть до Греции» и коль скоро, далее, к таковым позволительно отнести и список народов в IV, 14, то не видно препятствий для предположения, что в Turci опосредованно могла найти отражение и древнерусская этнонимическая номенклатура, в частности – название летописных торков. К 1050–1060-м гг. относится активная военная деятельность древнерусских князей по замирению торков, так что их имя как раз в тот период, когда Адам работал над «Хроникой», могло быть актуальным в устах скандинавов, бывавших на Руси. |
| На повествование «Прозаической хроники» о крещении Швеции в свою очередь опирался Эрикус Олаи. Как и в «Прозаической хронике», первым шведским королем, принявшим христианство, в хронике Эрикуса Олаи назван сын Эрика Победоносного – Эрик (или Стенкиль) Эрикссон. Хронист уточняет: некоторые именуют этого короля Эриком Урожайным, другие же называют Стенкилем I. Близко к тексту «Прозаической хроники» Эрикус Олаи излагает предание об ослеплении и прозрении языческого жреца. Расхождения с «Прозаической хроникой» присутствуют в сообщении о том, как в Швецию были направлены проповедники. В «Прозаической хронике» сказано: после чудесного выздоровления жреца король Стенкиль просил св. Ансгария, епископа Гамбургского, прислать проповедников. В произведении Эрикуса Олаи эта информация скорректирована: проповедников послал архиепископ Бременский («metropolitanus Bremensis»), который в хронике Эрикуса Олаи (в отличие от «Прозаической хроники») не отождествляется с Ансгарием. При этом Эрикус Олаи приводит альтернативную версию мотивов архиепископа: он направил проповедников то ли по просьбе посланников короля, то ли по собственному разумению, заботясь о спасении душ. Похоже, что, внося поправки, Эрикус Олаи и в данном случае опирался на хронику Адама Бременского (или какие-то выдержки из нее). Именно у Адама говорится, что гамбург-бременский архиепископ по собственной инициативе направил миссионеров во владения Стенкиля. В то же время у Адама сказано, что кафедра в Сиггуне была основана при помощи посланников короля Стенкиля. Очевидно, Эрикус Олаи попытался согласовать эти сведения с данными «Прозаической хроники». Ясно, что рассказы Эрикуса Олаи о язычестве и о введении христианства – не простая компиляция из «Прозаической хроники», а текст более сложного происхождения 720 . Далее мы видим, что повествование Эрикуса о проповедниках Стафане и Адальварде в основном повторяет фрагмент «Прозаической хроники». Но упоминая о смерти Адальварда, Эрикус приводит две версии: 1) Адальварда убили жители Упланда за то, что он низверг идолов |
| Т.Н. Джаксон, И.Г. Коновалова, А.В. Подосинова 50. Хельмольд из Бозау «Славянская хроника» (до 1177 г.) «Славянская хроника» Хельмольда (ок. 1120 – после 1177) – одно из наиболее значительных сочинений в севернонемецкой историографии XII столетия. Хельмольд был монахом в Ноймюнстере и приходским священником в Бозау в Вагрии (нынешний Восточный Гольштейн) – одном из опорных пунктов миссионерской деятельности ольденбургских епископов среди ободритов, которая пережила новое рождение с возобновлением епископии в Ольденбурге-Старгарде при епископе Вицелине в середине XII в. Образование Хельмольд получил в Брауншвайге, при дворе саксонского герцога Генриха Льва из рода Вельфов, что в известной мере определило его провельфовскую позицию в ходе начавшегося в 1167 г. конфликта между герцогом и Гамбургско-Бременским архиепископством, частью которого было епископство Ольденбургское. Соперничество светской и церковной властей в деле христианизации прибалтийских славян наносило последней, как видел хронист, большой ущерб. Именно судьба ольденбургской миссии, центр которой вместе с центром епархии в 1160 г. по инициативе Генриха Льва был перенесен в Любек, и является темой «Славянской хроники», работа над которой началась, скорее всего, в 1167/8 г. Поэтому понятно, что среди источников Хельмольда главнейший – «Деяния гамбургско-бременских архиепископов» Адама Бременского, хотя кругозором Адама и интересом к народам и событиям за пределами Юго-Западной Прибалтики Хельмольд не отличается. Издания: Helm. 1937 (остающееся образцовым издание Б. Шмайдлера); Helm. 1973 (за исключением отдельных поправок воспроизведение издания Б. Шмайдлера). Переводы: На немецкий язык: Helm. 1973 (a latere); на русский язык: Гельм. 1963. Литература: Ohnesorge 1912. S. 90–191; Schmeidler 1912. S. 183–235; idem 1933. S. 320–387; Wattenbach, Holtzmann 1. S. 427 ff.; RFHMAe 5. P. 406–407 (библиография). 1. I, 1. О [племенном] делении славян (Slavi). Я думаю, что стоило бы труда во введении к этому сочинению предпослать в качестве исторической справки кое-что о землях, природе, нравах славян, [о том] в частности, сколь сильно они были опутаны сетями заблуждений до благодати обращения, чтобы по силе болезни тем яснее понять действенность божественного лекарства. |
| 576 Славянские поморяне занимали балтийское побережье между Одером и Вислой, за которой начинались земли пруссов. В начале XI в. Западное Поморье с городами Волином (см. примеч. 580) и Колобжегом смогло восстановить независимость от Древнепольского государства, тогда как Восточное Поморье с Гданьском осталось под властью польских князей. 578 Союз западнославянских племен между средним течением Эльбы и Нижним Одером; состав союза описан Адамом чуть выше, в II, 21, schol. 16. Хотя часть племен лютического союза оказалась в черте юрисдикции Гамбургско-Бременского архиепископства (другая часть, к югу от реки Пене, входила в Магдебургскую митрополию), лютичи, в отличие от своих западных соседей ободритов, ко второй половине XI в. так и не были крещены: ср. следующее ниже описание религиозной ситуации в Волине, тяготевшем к лютичам. Во времена Адама лютичский союз, переживший междоусобную войну 1057–1060 гг., близился к окончательному упадку, в результате которого его западная часть оказалась под властью ободритских, а восточная – западнопоморских князей. Происхождение этникона «вильцы» неясно, вследствие чего он издревле был предметом народного этимологизирования: например, от слав. «волки». Ср. примеч. 675. 579 Балтийское море; «болотами» оно названо под влиянием литературного гидронима «Меотийские болота», также встречающегося в «Хронике» (см. ниже IV, 20, фрагмент 11), ибо, как сказано, Адам отождествлял Балтику и Меотиду. 580 Юмна, или Волин (Юлин, легендарная Винета, Йомсборг скандинавских саг) – город поморского племени волынян, населявшего остров Волин в устье Одера и часть материкового побережья к востоку от него. Описание Юмны у Адама – уникальный источник по истории этого города, о котором в остальном приходится судить по археологическим данным. Открытое поселение на этом месте возникло в VIII–IX вв. и быстро разрослось. Со второй половины IX в. прослеживается регулярная застройка, город обносится стеной. В X–XI вв. Юмна действительно представляла собой один из крупнейших торговых центров на Балтике, который поддерживал связи с рейнскими землями на западе, с областью озера Меларен на севере, с Новгородом на востоке. Могущество города, основанное на международной торговле, позволяло ему долго и успешно сопротивляться попыткам польских князей овладеть устьем Одера. С общим упадком городообразующей функции дальней торговли в XI в. Юмна постепенно утрачивает свое значение и в XII в. сначала попадает под власть ободритов, а потом разрушается датчанами. |
| 599 В пору наибольшего расширения своей державы Болеслав I владел, помимо собственно польских и поморских земель, сербо-лужицкими марками, Моравией и Чехией (последней только в 1003–1004 гг.). Таким образом, представление, будто польский князь покорил «всю Славянию», имеет под собой определенные основания (Западное Поморье было утрачено Болеславом только ок. 1007 г.). Что касается Руси, то известны три военных столкновения между Русью и Польшей при Болеславе I: в 992 г. 18/2), 1013 11/3) и 1017–1018 гг. 11/5, 7). Если речь действительно идет об одном из них, а не о каком-то другом, нам не известном, то «в союзе» с германским императором Оттоном III (983–1002) могла вестись только война 992 г. Вместе с тем оправдать заявление о «покорении» Руси может только поход 1018 г., в результате которого польский князь на короткое время оказался хозяином Киева, хотя этот поход, так же как и перечисленные выше завоевания Лужиц, Мильска, Моравии и Чехии, имел место уже много позже преждевременной смерти Оттона III. Поэтому явно контаминированный характер информации Адама в данном случае выдает ее позднее происхождение, так что ее едва ли возможно связывать с какой-либо отдельной акцией Болеслава I. Упоминание в связи с Болеславом о мученичестве св. Адальберта, положительная оценка польско-немецкого союза при Оттоне III, который (союз) в Саксонии рассматривался как причина неоправданных политических уступок Польше, – все это позволяет предполагать здесь польский, хотя не обязательно непосредственный, источник сведений бременского хрониста. 600 Св. Адальберт-Войтех, второй по счету епископ пражский, погибший в 997 г. во время миссионерской поездки к пруссам, – вероятно, в Самбию. Вскоре состоялось перенесение мощей св. Адальберта в Гнезно и его канонизация, сыгравшая большую роль при учреждении Польской митрополии в Гнезне в 1000 г. Агиографические памятники, связанные с именем св. Адальберта, возникшие сразу после его гибели, действительно сообщают о выкупе его мощей Болеславом I у пруссов, но ничего не говорят при этом о какой-либо войне против них. Думаем поэтому, что слова Адама, будто Болеслав перенес мощи «тогда» (т. е. когда воевал с пруссами), нельзя расценивать как датирующее указание. |
| 432 По статье 47 «Законов Гулатинга», человек, покидающий Норвегию, мог назначить управляющего своим имуществом на срок в три года, и только по прошествии трех лет, его имущество переходило к наследникам; если же он уезжал в Византию, наследники вступали в свои права незамедлительно (см.: Glazyrina 1991. Р. 123–131). В такой ситуации помощь Ярослава, принимавшего, хранившего и возвратившего Харальду его имущество, можно считать неоценимой. 433 Обход палат (pólútasvarf). Снорри понял первую часть слова как лат. palatia «императорский дворец», а вторую – как svarf исландское существительное от глагола sverfa «идти колонной, шеренгой». Из этого он заключил, что, согласно законам, когда умирал византийский император, варяги имели право пройти по его дворцу, предаваясь неограниченным грабежам. Подробнее см.: Джаксон 2001 в. 435 Дочь Ярослава Мудрого Елизавета известна только по сагам. Что касается ее имени Ellisif, то совершенно очевидно, что оно шведское: в Исландии оно впервые отмечается в середине XVII в., в Норвегии только в XIX в., а в Швеции оно зафиксировано в XIV и XV вв. 438 Вальгард из Веллы – исландский скальд XI в. Название и время создания его поэмы о Харальде неизвестны. 5-я строфа этой поэмы сохранилась в Msk, Fask, Hkr. 440 Брак Харальда и Елизаветы Ярославны привел к временному альянсу между Харальдом и могущественным ярлом Свейном Ульвссоном, будущим датским королем, более известным по своему материнскому роду, как Свен Эстридссен (1047–1075/76) (подробнее см.: Джаксон 2001). 444 Достаточно широко распространено убеждение, что после гибели Харальда, Елизавета Ярославна вышла замуж за датского короля Свена Эстридсена. Впрочем, это заблуждение, основанное на неверном толковании одного известия Адама Бременского (Adam. Lib. III. Cap. 53, 54. Schol. 84, 85), можно считать успешно развенчанным (Storm 1893. S. 424; Bugge 1914. S. 28–30; Lind 1992. S. 253–256; Назаренко 1994. С. 187). У Адама речь идет о браке «матери Олава Младшего», но Олав Тихий был сыном Харальда от Торы, а не от Елизаветы. |
| Венгерские короли Эндре (Андрей) I и Шаламон (Соломон). Венгерские источники сообщают о политических обстоятельствах, которые привели к «русскому» браку Эндре. После неудачного покушения на венгерского короля Иштвана I племянник последнего Васой, к заговору якобы не причастный, был ослеплен, а его сыновья Эндре, Бела и Левенте оказались в изгнании: сначала в Чехии, потом в Польше, где Бела остался, женившись на дочери польского короля Мешка II. Из Польши Эндре и Левенте двинулись на Русь, где не были приняты, потом к печенегам и, наконец, снова на Русь. Отсюда в 1046 г. Эндре был призван на трон частью венгерской знати, которая была враждебна королю Петеру Орсеоло, попавшему в 1045 г. в вассальную ависимость от германского императора Генриха III. 62-я схолия Адама – единственный источник, помимо венгерских, сообщающий о браке Эндре I с русской княжной, причем только она прямо говорит о дочери Ярослава Мудрого, тогда как венгерская традиция зафиксировала лишь русское происхождение супруги венгерского короля 63, примеч. 1827). Откуда такие сведения мог получить бременский хронист, неясно: Венгрия как таковая находилась вне сферы его интересов. Коль скоро о браках Эндре I и Генриха I говорится к слову при известии о женитьбе Харальда Сурового, то можно было бы догадываться, что Адам черпал здесь из скандинавской традиции, которая, как известно, проявляла повышенный интерес к вопросам родословия. Однако ни в одном скандинавском памятнике аналога известию Адама нет. Учитывая место фигуры Шаламона в английской генеалогической традиции в связи с его родством с Эдуардом, сыном Эдмунда Железнобокого (см. примеч. 59), позволительно было бы также предположить английские корни этой информации. Но естественнее всего выглядит мысль, что сведениями о семейных делах венгерского и французского королей хронист обязан главному персонажу своего сочинения бременскому архиепископу Адальберту, одному из опекунов малолетнего германского короля Генриха IV. Адальберт участвовал в походе на Венгрию в 1063 г., когда Шаламон был восстановлен на троне (III, 43); вместе с королем в Венгрию вернулась и Ярославна, его мать. В историографии русская супруга Эндре I постоянно выступает под именами Анастасия или Агмунда, причем второе (воспринимаемое как принятое княжной в Венгрии) является плодом недоразумения. Имя же Анастасия впервые засвидетельствовано только у польского историографа XV в. Яна Длугоша (Щавелева 2004. С. 107, 256), хотя в его источниках имени княгини нет. Неясна и датировка брака Эндре и Ярославны. Хотя в науке его часто относят к 1039 г., наиболее обоснованной представляется точка зрения, что брак скрепил русско-венгерский союз непосредственно перед возвращением Эндре в Венгрию в 1046 г. (см. также: ДР. С. 350–352 [IV, 4.3.2]). |
| Объединение двух князей, разных по рангу и положению, под одним именем короля показывает в данном случае, что немецкий автор второй половины XII b. представлял Русь 20-х годов этого столетия как государство с одним могущественным государем во главе. Нам уже приходилось отмечать, что в «Славянской хронике» Гельмольда, составленной незадолго до 1172 г., имеются текстуальные заимствования из труда Адама Бременского, где древняя Русь определяется как королевство. К этому следует добавить, что и сам Гельмольд считал Русь середины XII b. королевством. В сообщении под 1157 г. об отправке послов «в города и государства Севера» (ad civitates et regna aquilonis) саксонским герцогом Генрихом Львом хронист поставил Русь (Ruciam) в один ряд с Данией, Швецией и Норвегией 1515 . Около 1185 г. неизвестным автором было составлено «Житие св. Мариана Скотта», основателя ирландского монастыря св. Якова в Регенсбурге. Здесь содержится интересный рассказ о поездке аббата этого монастыря Маврикия в Киев, откуда он возвратился с купеческим караваном в Регенсбург. Маврикий получил в дар драгоценные меха ценой в сто фунтов серебра от «государя и других знатных лиц богатейшего города Киева» 1516 . Примечательно обозначение великого киевского князя термином «государь». В тексте памятника не указано точное время поездки Маврикия. Исследователи датируют ее по-разному: В. Абрахам 1517 и С. Л. Пташицкий 1518 считают, что «государем» здесь назван Владимир Всеволодович Мономах (1113 – 1125 гг.). В. Г. Васильевский видит в нем Святополка Изяславича (1093 – 1113 гг.) 1519 . М. Э. Шайтан полагает, что Маврикий прибыл в Киев в 1089 г. 1520 В качестве «государя», по его мнению, упомянут Всеволод Ярославич (1078 – 1093 гг.). М. П. Алексеев не считает возможным установить точную дату поездки Маврикия, относя ее к 1090 – 1122 гг. 1521 Автор «Жития св. Мариана Скотта» говорит о государе «богатейшего города Киева» – главе Древнерусского государства со столицей на берегу Днепра. Датский хронист Саксон Грамматик (род. до 1158 г., ум. в 1204 г.) оставил свидетельство о женитьбе Владимира Всеволодовича Мономаха на Гите, дочери короля Англии Гаральда (под 1066 г.). Киевский великий князь фигурирует и у этого автора как «король русов Вальдемар» (Ruthenorum rex Waldemarus) 1522 . Это известие содержится в той части труда Саксона Грамматика, которая написана им самостоятельно (она начинается как раз с 1066 г.). Данное сообщение отразило представление датчанина второй половины XII b. о древнерусском князе как государе одного из раннесредневековых королевств. |
|
|
