| ρχ.XX, 9, 7: πεπστευτο π Κλαυδου Κασαρος τν πιμλειαν το ερο. В 53 году (13-й Клавдия) владения Агриппы были расширены пожалованием ему тетрархий Филипповой (Ватапäа, Trachonitis, Gaulanitis) и Лизаниевой (Abila и также недалеко от него Helbon) и округа Вара (παρχα Ορου, срв. βος, 11, ρχ.XX, 7, 1; π..ΙΙ, 12, 8); наконец, благоволением Нерона царство Агриппы было еще увеличено на счет значительных отрезков Галилеи и Переи (города Тивериада и Тарихея со своими округами и город Юлия с 14 окрестными деревнями( ρχ.XX, 8, 4; π..ΙΙ, 13, 2), что, таким образом, делало «Марка Юлия Агриппу» (Μρκος Ιολιος γρππα, на монетах и надписях см. Schür. I, 490, 1 прим.) вполне настоящим царем и наследником отца, подобно которому он также усвоил титул βασιλες μγας φιλκαισαρ εσεβς κα φιλωρμαιος (Waddington n. 2365, срв. n. 2552). Оставалось только и этому потомку Ирода оправдать свое происхождение соответствующими чертами правления. И он это сделал не менее всякого из своих сородичей. О его кровосмешении с сестрой Вероникой (ρχ.XX, 1, 3), оставшеюся вдовой после Ирода Халкидского – (матерью двух детей) говорили даже римские сатиры (Juvenal. Sat. VI, 156–160). О том же и о его безумной гордости (μετ πολλς φαντασας) знает кн. ( Деян.25, 13, 23 ). Угодничество Риму подтверждает Тацит (Ann. XIII, 7); памятником его пристрастия к эллинизму и римской цивилизации остались города Neroniada (бывшая Кесария Филиппова) и Берит, в которых он поддерживал блеск, заведенный отцом. О его пренебрежении к Иудейским обычаям свидетельствуют монеты, носящие не только имена, но и портреты Нерона, Веспасиана, Тита и Домициана; вообще его индифферентизм виден достаточно из ( Деян.26:28 ). Есть свидетельство и о его жестокости, Derenbourg, 252–254. Grätz. Monatschr. 1881, 483–493. Наконец, что касается его заслуг собственно для Иудейства, то все это ограничивалось маловажными вещами (π..V, 1, 5; ρχ.XX, 9, 7), а иногда шло и прямо в разрез с Иудейскими обычаями, как напр. позволение певцам левитам носить по примеру священников льняную одежду – беззаконно, которое Иосиф готов считать также одним из оснований последующих бедствий Иудеев (ρχ.XX, 9, 6 – срв. |
| е. около полутора километров), Марс приказал пяти царям немедленно покинуть Палестину: то были владетели Коммагены, Емесы, Малой Армении, Понта и брат Агриппы, халкидский царь Ирод. Недоверие Марса вызывалось как значительными связями Агриппы, так и влиянием и популярностью последнего в глазах народа. Дело в том, что Агриппа имел счастье происходить по своей бабке Мариамне не только из рода Ирода, но и из древнего рода правителей асмонеев. Во времена Калигулы он удачно отстаивал интересы иудейства пред императорским двором. Теперь он строго соблюдал предписания закона и вел жизнь, чистую, как левиты, и не проходило дня, чтобы он не велел приносить законную жертву, которую обязан был приносить царь. Таким образом, Агриппа расположил к себе руководителей народа, книжников, и им в угоду он иногда приказывал казнить еретика. В виду всего этого ему, так выражавшему свое раскаяние, охотно прощались всевозможные грехи юности. Правда, несмотря на все это, однажды некий столп иерусалимских книжников, по имени Симон, выразился, что царь вовсе не свят, и что ему следовало бы заградить доступ во внутренний двор храма. Царь услышал об этом и пригласил его к себе в Цезарею. Здесь он посадил его рядом с собою в театре и спросил его, что в представлении безбожного. Симон ничего не мог ответить на это и только просил даровать ему прощение, что и случилось на самом деле. Богато одарил Агриппа сирийский город Берит. Он воздвиг там театр, амфитеатр, бани и портики. При случае торжественного освящения амфитеатра он распорядился выпустить на бой 700 преступников, которые тут действительно все до единого и пали мертвыми. В 44 году по Р. Хр. он устроил в приморской Цезарее игры в честь императора. Утром второго дня он предстал в затканной серебром одежде, которая дивно сверкала на солнце. Но в то время как его приближенные выразили ему по поводу его одеяния высшую похвалу и превознесли как существо высшего, божественного порядка, царь внезапно заболел желудком, так что потребовалось отнести больного обратно во дворец, где он и умер по истечении пяти дней. |
| Вообще насколько Ирод был неумолим по отношению к своим собственным подданным, настолько же великодушно он прощал проступки чужеземцев. И вот, когда гадарцы стали обвинять его в насилиях, грабежах и разорении храмов, Ирод бесстрашно стал готовиться к защите; однако Цезарь крепко пожал ему руку и нисколько не переменил своего к нему отношения, несмотря на волнение народной толпы. Расследование этого дела продолжалось целый день, а на следующий оно стало совершенно лишним, потому что гадарцы, видя расположение к нему Цезаря и синедриона и предполагая, что и было естественно, что их выдадут царю, боясь пыток, решили ночью покончить с собою; при этом одни из них зарезались, другие низверглись со скал, третьи искали добровольной смерти в волнах реки. Итак, они сами осудили себя за свое легкомыслие и за свою виновность, вследствие чего Цезарь немедленно оправдал Ирода. К этой удаче царя присоединилась другая, довольно крупная, а именно Зинодор повредил себе кишку, так что, обессилев от большой потери крови, умер в сирийской Антиохии. Тогда Цезарь отдал Ироду также довольно значительную область Зинодора, а именно всю местность Улафу и Паниады с окрестностями, лежавшими между Трахонеей и Галилеей. Вместе с тем он познакомил его также с сирийскими наместниками, причем приказал им предпринимать все только с одобрения Ирода. Вообще царь имел во всем большую удачу, а именно два правителя огромного римского государства, Цезарь и Агриппа, относились к нему с таким расположением: Цезарь после Агриппы любил больше всего Ирода, Агриппа же отводил Ироду в своем сердце второе место после Цезаря. Пользуясь таким большим влиянием. Ирод выпросил у Цезаря для брата своего Ферора тетрархию, причем уделил брату из своей собственной казны капитал в сто талантов, чтобы в случае несчастья он был бы лично гарантирован и не очутился в зависимости от сыновей его (Ирода). Проводив затем Цезаря до моря, Ирод на обратном пути воздвиг в честь его в бывшей области Зинодора, вблизи места, называющегося Панием, великолепнейший храм из белого мрамора. |
| В Иудее водворилась чистая феократия. Но все это скоро изменилось. Идумеянин Антипатр, управлявший от имени Гиркана Иудеей, при помощи Габиния, сделался правителем Иудеи и в этой должности был утвержден Цезарем. Власть Антипатра над Иудеей была унаследована его сыном Иродом и благодаря умной политике еще более увеличена и расширена: в 40 г. до Р. X. он получил от Антония и Августа высшую власть над Иудеей с титулом царя 358 . Позднее, после победы при Акциуме Август не только утвердил власть Ирода, но и расширил его владения. С этих пор под властью Ирода находились все прибрежные страны от Газы до так назыв. Стратоновой башни (Кесарии), Самария и несколько городов, расположенных к востоку от Иордана. Хорошее управление, имевшее своим последствием внутренний мир и уничтожение разбоев, а также прекрасная охрана границы от живших в степи кочевых племен были причиною того, что римское правительство подчинило Ироду некоторые другие соседние страны, именно Итурею, Трахонитиду, Авранитиду и Батанею 359 , таким образом владения его простирались по обоим берегам Иордана вдоль течения этой реки к северу по меньшей мере до Хельбона, на северо-запад до Дамаска, к югу до Мертвого моря 360 . После смерти Ирода, царство его, кроме Газы и греческих за иорданских городов, было разделено между его сыновьями на три части: северную часть вместе с Батанеей и ее округом получил Филипп, Галилею и Перею, т. е. заиорданскую область Ирод Агриппа, Иудею вместе с лежавшею к северу от нее Самарией и расположенной к югу от нее Идумеей – Архелай 361 . Первые два царства, сначала отделенные друг от друга, потом были соединены в одно целое, под властью Агриппы, правнука Ирода Великого и существовали с непродолжительными перерывами до Траяна 362 . Иначе было с уделом Архелая. Вследствие восстания иудеев, личной неспособности и низких душевных качеств, он не мог удержаться на своем месте и по прошествии нескольких лет (6 год после Р. X.) был удален Августом от власти 363 . Вслед за этим царская власть была упразднена, страна непосредственно подчинена римскому правительству, а внутреннее управление – в той мере, в какой оно было допущено наряду с верховною правительственной властью – вверено, говорит Моммсен 364 , иерусалимскому синедриону. |
| После долгих тщетных усилий поколебать Ирода в заблуждении относительно любви и признательности к нему его детей, Саломии удалось создать в злой мнительности царя благоприятную почву, на которой семя злобы пустило корни и принесло свои плоды. К несчастью, вместе с благородной кровью своей матери, юноши унаследовали какую-то неудержимую антипатию к ее убийце. Эта влитая Мариаммой благородная кровь была в них как бы «кровью, вопиявшей за нее на небо» в каждом их действии, вытесняя и заглушая естественные сыновние чувства к Ироду. Все это, конечно, не могло укрыться от проницательного Ирода, тем более, когда не столь осторожное поведение Александра и Аристовула с Саломией дало последней веские основания уверить Ирода в ненадежности его любимцев и растравить болезненную подозрительность его к ним до последних пределов. Прежде принятия каких-либо решительных мер для ограждения спокойствия в своем доме, Ирод придумал для охлаждения заносчивости предопределенных своих наследников следующую демонстрацию. Он вызвал к себе снова удаленного было Антипатра, вместе с его матерью, стал оказывать ему особенное внимание и далее отправил его в Рим, в свите Агриппы, возвращавшегося (в 13 г.) домой, после 10-летнего пребывания на Востоке, прося представить его Кесарю и приобрести его благосклонность 823 , как к возможному наследнику престола. Мера эта сейчас же произвела свое действие. Она усилила оппозицию задетых наследников до крайней степени, и в то же время окончательно искоренила мир в царствующем доме. Рядом с нарушавшей этот мир заносчивостью Александра и Аристовула стало теперь надменное высокомерие Антипатра пред своими сводными братьями, считавшего более обеспеченным свой путь к трону, и усиленная травля на них Ирода со стороны всего враждебного им лагеря, – и оскорбленный унизительным недоверием отца и возмущенные этой травлей дети Мариаммы не удержались, чтобы открыто не бросить ему в глаза упрек в бессердечной расправе с матерью и в возмутительном поведении с ними. Дело дошло, наконец, до того, что Ирод обратился с горькими жалобами на своих детей (12 г.) к самому Кесарю, приведя их к нему в Аквилею и понося за неблагодарность. Тронутый чистосердечною исповедью невинных царевичей и поняв, что Ирод являлся игрой призраков 824 , Кесарь успел примирить отца с детьми и восстановил было домашней мир, но ненадолго… до тех только пор, пока примиренные не попали снова в пропитанную интригой и кровью атмосферу двора Иродова. |
| К выпускам будет приложено, где окажется нужным, несколько географических Библейских карт, таблиц и друг. рисунков, как напр.: Моавитский памятник, Розетский камень и др. Для ознакомления с новым литературным трудом предлагаем благосклонному вниманию читателей первый выпуск, содержащий в себе две статьи, именно: Политическое состояние Иудеи в первом веке по Р. X., и Иудейские секты и партии, общества и учреждения. Архим. Никифор. 1894 г. Март. 9. Политическое состояние Иудеи в первом веке по Рождестве Христовом Политическое состояние Палестины в течение первого столетия по Рождестве Христовом, оказывалось так усложнённым и запутанным, что приводило в недоумение даже самого многоученого историка Тацита. В самом начале означенного столетия Палестина составляла одно соединенное царство под властью Ирода Великого ( Мф. 2:1 ); но по его смерти она разделилась на несколько отдельных царств, под властью его сыновей, именно – сын его Архелай получил Иудею и Самарию с титулом царя ( Мф. 2:22 ), Ирод Антипа получил Галилею и Перею с титулом четверовластника ( Лк. 3:1 ), Ирод Филипп получил с тем же самым титулом в обладание страну, лежавшую по ту сторону Иордана, заключавшую в себе Итурею, Авранитиду и Трахонитскую область ( Лк. 3:1 ). Таким образом царственная фамилия Ирода, по-видимому, прочно утвердилась в Палестине; но вслед за тем Иудея и Самария подпали под власть Римлян и сделались Римскими областями, тогда как Галилея, Итурея и Трахонитида продолжали находиться еще под властью туземных правителей ( Лк. 3:1 ) из дома Ирода. Впрочем, хотя в лице Ирода Агриппы древнее Палестинское царство восстало еще на некоторое время ( Деян. 12:1 ), но через сравнительно краткое время по его смерти вся страна сделалась окончательно Римской областью, и ею управляли уже опять Римские правители. Таким образом в течение не более пятидесяти лет Палестина перешла через пять различных фазисов правления. Вот краткий очерк жизни и деятельности правителей Палестинских до взятия Римлянами Иерусалима в 79 г. по Рождестве Христовом. 1. Архелай |
| Первая часть изложения «Археологии Иосифа» сравнительно сжатее и короче, чем вторая и третья части. Вместо подробной передачи Иосифова рассказа, автор в данном случае ограничивается его общим контуром, отмечая в нем те пункты, в которых рассказ Иосифа представляет что-либо особенное сравнительно с библейским, и вместе с тем, указывая более или мене вероятную причину таких особенностей. Во второй же и третьей частях автор передает рассказ Иосифа со всей полнотой и последовательностью, сопоставляя его в нужных случаях со свидетельствами книг библейских, греческих и римских историков того времени. Так как автор в отношении труда Иосифа Флавия «ουδακ ρχαιολογια» преследовал не только одну эпическую, а также и критическую цель, то посему он нередко вдается в критический тон по отношению как к суждениям и свидетельствам самого Иосифа, так даже к речам и действиям тех исторических личностей, о которых повествует Иосиф. Примеры такого критицизма, едва ли уместного в серьезном историческом исследовании, особенно часто встречаются в изложении истории Ирода Старшего (стр. 323–355) и великой иудейской войны (435–483). Автор, довольно чуждый научного объективизма во всем своем труде, в этом отделе книги иногда дозволяет себе крайне резкие (почти неприличные) суждения, как относительно самого Иосифа Флавия, так и Ирода, римлян, Агриппы и даже императора Тита. Излагая, наприм., на стр. 440–441 речь Агриппы к иудеям, а на стр. 477–479 речь императора Тита, он сопровождает их вставочными замечаниями запальчивого тона, совсем не гармонирующими с спокойным и твердым тоном критикуемых ораторов. Но будучи так строг к римлянам и Иосифу Флавию за его любовь к Риму, сам о. Иосиф бывает иногда сверх должного снисходителен к боровшимся против римлян иудеям, оправдывая их коварство относительно Рима и называя при этом «релизиознейшими» из народов (стр. 435). В конце своей книги он дает такое освещение конца их истории, которое мало согласуется как с логикой самих событий, так и с общехристианской точкой зрения. |
| Друзилла была младшей дочерью Ирода Агриппы I и сестрой Агриппы II. Она вышла замуж за правителя небольшой области в Сирии, но в возрасте шестнадцати лет развелась с ним по требованию Феликса, чтобы выйти замуж за него. Хотя он нарушил неписаный римский закон о том, что правитель не может жениться на женщине из своей провинции, Феликс пользовался неограниченной властью до тех пор, пока его брат Паллас пользовался влиянием в Риме (см. коммент. к 23:24). Друзилле здесь около двадцати лет, и она со своей иудейской верой могла повлиять на мужа, попросив его выслушать Павла. 24:25. Хотя богачи часто держали около себя философов, увлекаясь их интересными идеями, пророки Божьи никогда не льстили их слуху, в отличие от большинства философов (Иер. 38:14—23). О воздержании любили говорить и моралисты, но учение о грядущем суде было сугубо иудейским и, вероятно, непривычным для прокуратора. (Хотя были известны предсказания египетских евреев о суде, большинство эллинизированных представителей иудейской знати придерживались точки зрения " " саддукеев и некоторых знатных фарисеев,напр., Иосифа Флавия [который разделял представления Платона о посмертном существовании] или Филона, чьи воззрения были в наибольшей степени заражены эллинистическим эклектизмом.) 24:26. Известно, что Феликс не отличался справедливостью; Иосиф Флавий сообщает, что он посылал священников к кесарю по пустяковому обвинению. Альбин, который вступил в должность через несколько лет после Феликса, освобождал из тюрьмы всех, в том числе мятежников, за деньги, полученные от их родственников. Хотя Феликс не пал до такой степени, в древних источниках он представлен как взяточник, исказанное в этом стихе не должно нас удивлять. 24:27. Дела часто накапливались, и прокураторы, по-видимому, даже не пытались завершить их до окончания срока своей службы. Когда Феликса сменил на его посту Порций Фест (вероятно, летом 59 г. н. э.), иудейские руководители из Кесарии, в конце концов, прибыли в Рим, чтобы выдвинуть против него обвинение (римский закон позволял провинциям выдвигать обвинение против своих правителей со 149 г. до н. э.). К счастью для него, его некогда всесильный брат Паллас, который уже не пользовался большим влиянием при дворе Нерона, сохранил, тем не менее, некоторые связи, позволившие защитить его от возмездия иудеев. Отметив, что Феликс оставил Павла в узах, «желая доставить удовольствие Иудеям», Лука, вероятно, подразумевает, что Феликс хотел задобрить иудеев. |
| 9 Фест, все еще желая угодить иудеям, не был расположен принимать решения по делу, которое имело отношение к их религиозным верованиям (см.: 25:20). Он также, возможно, не был склонен объявить Павла невиновным на данной, нестабильной стадии собственной политической карьеры. 10,11 Однако его предложения о встречном требовании суда в Иерусалиме Павел принять не мог и твердо заявил о том, что никто не может выдать его иудеям. (Римское гражданство Павла фигурировало также в инцидентах, описанных в 16:37–39 и 22:25–29.) Это звучит парадоксально в свете пророчества Агава о том, что иудеи предадут Павла в руки язычников (21:11), поскольку именно иудеи раз за разом пытались вырвать Павла из этих рук! 12 При внушающих сомнения обстоятельствах всякий римский гражданин, очевидно, обладал правом апелляции к императору, однако детали этих юридических норм I в. н. э. являются дискуссионными. Уйдя от окончательной ответственности по делу Павла, Фест испытал, по всей видимости, большое удовлетворение. 25:13–26:32 Павел перед Фестом и Агриппой. Последнее разбирательство в Кесарии было не более чем прихотью со стороны Ирода Агриппы. Оно проходило в отсутствие обвинителей и без определенной политической воли, хотя не без некоторых церемоний. 13 Царь и его сестра Вереника нанесли официальный визит вновь назначенному Фесту. 14–22 Вполне естественно, что это дело, казавшееся важным в свете взаимоотношений Феста с иудеями, было упомянуто в беседе с царем Агриппой, который хорошо знал иудаизм и, благодаря своей должности, имел право назначать иудейского первосвященника (см. ниже: 26:3). Фесту было важно узнать мнение Агриппы по этому делу, поскольку ему нужно было писать доклад о деле узника, но он, по его собственному признанию, затруднялся в решении этого вопроса (20). Поддавшись влиянию той ненависти, которую питали иудеи к Павлу, Фест полагал, что тот совершил нечто ужасное. Его описание предмета спора носит почти что юмористический характер в силу его замешательства: [довод был] о каком–то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив. |
| Другими принадлежностями двора женщин были четыре огромных золотых подсвечника, каждый о четырех лампадах 161 возжигавшихся при иллюминации ночного богослужения праздника Кущей, и храмовые кружки для разных приношений, обязательных и добровольных. Кружки были прибиты в разных местах вдоль галерей, особенно вблизи тех ворот северных и южных, которые сами называются воротами приношений и сборов (hakorban, habecorim), и в просторечии назывались трубами, , по своей форме, так как они были вверху узки, а внизу широки. В специальном трактате мишны о сиклях насчитывается 13 таких кружек, из которых каждая имела особенное надписание. Первая кружка имела надписание: новые сикли, т. е. храмовая подать текущего года. Вторая кружка: старые сикли, т. е. храмовая подать прошлогодняя, если она кем либо еще не внесена. Третья кружка: касса голубей, т. е. деньги на приобретение этих жертвенных птиц по требованию закона. Четвертая: горлицы всесожжения. Пятая: дрова. Шестая: ладан. Седьмая: золото на очистилище, появление которого, вместе с ковчегом завета, все еще предполагалось возможным. Остальные шесть кружек назначались для разных добровольных приношений (Schekal VI, 4; Teruma, 23:2). Так как в праздничные дни все приходившие в Иерусалим взносили в ту или другую кассу обязательные или необязательные приношения, то у касс было всегда большое стечение народа. Поэтому и Иисус Христос иногда останавливался в виду касс и проповедовал ( Мк.12:41 ; Лк.21:1 ; Ин.8:20 ). Конечно, при каждой кассе были очередные священники, наблюдавшие за приношениями и разъяснявшие народу встречавшиеся при этом недоразумения. Таким образом, когда Иуда предатель принес сюда свои кровавые 30 сребреников, священники отказались принять их в кружку ( Мф.27:6–7 ), потому что по закону деньги, приобретенные путем насилия и с оскорблением ближнего, не могли поступать в церковные кружки, на священные принадлежности, но или возвращались приносителям или передавались в городские кассы, на улучшение дорог, колодцев, на устройство странноприимниц и т. п. (Beza, 29, 1; Baba kama 94:2) 162 . Для поощрения народных подаяний в кассы, в галерее с кружками висела цеп Агриппы, сделанная из золота и по весу равная той железной цепи, которою этот царь был окован в темнице. По словам Иосифа Флавия, цепь Агриппы свидетельствовала народу, что судьба человека зависит от одного Бога, который, зная все дела человека, низводит сильных людей до положения узников и из темницы возводит на царство («Antiquitates Iudaicæ», XIX, 6:1). |
|
|
