| Бесконтрольное проживание вовлекало духовенство в соблазнительные поступки. Мысль о более правильном распределении церквей по духовным правлениям также занимала казанского архиепископа. Ему хотелось, чтобы все церкви между Вяткой и Уфой и ближайшие к Уфе были причислены к уфимскому Духовному Правлению. Уфимское правление являлось, таким образом, центральным пунктом сношений светской власти по церковным Делам и делам духовенства всего Уфимского наместничества, а равно для казанской Консистории. Из Уфы пойдут все доношения в казанскую консисторию, так что, депутаты из Казани будут лишними. Уфимское правление могло следить за поведением священнослужителей, приезжавших в наместнический город Уфу и нередко проживавших там подолгу. В его ведение отходило несколько самых отдаленных церквей оренбургского духовного правления, обремененного управлением их. Предложение казанского архиепископа Амвросия вошло в определение Синода. Св. Синод согласно с предложением архиепископа Амвросия и мнением генерал-губернатора, непротиворечащими указу 6 мая 1788 г., определил: из Казанской епархии по Вятской губернии – 88 церквей отписать к Вятской епархии, три церкви Нижегородской губ. (Васильсурские) – в Нижегородскую епархию, по Костромской губ. три церкви – в Костромскую; вместо того 30 церквей Уфимского наместничества из Вятской епархии и 19 церквей Нижегородского наместничества Нижегородской епархии – приписать к Казанской епархии. Распределяя церкви по-новому, Синод заметил, что в некоторых епархиях из других губерний есть очень помалу церквей, а потому их легко расписать по епархиям, соответственно губерниям. В Казанской епархии было: из Пензенской губернии – 5 церквей г. Городища и его округа; их решено приписать к Тамбовской епархии; 6 церквей гор. Уральска и двух казачьих городков Сакмары и Илека Астраханской области – к Астраханской епархии; три церкви Костромской губ. из Макарьевского, что на Унже, округа, бывшие в Нижегородской епархии – приписать к Костромской епархии, а из Костромской епархии переведены в Нижегородскую епархию – 5 церквей Нижегородской губ. |
| Благодаря деятельности братства Св. Креста число воссоединявшихся с Церковью старообрядцев увеличивалось: если в 1872 г., до учреждения братства, к старообрядчеству примкнули 703 чел., а к Церкви присоединились 16 чел., то в 1881 г. с Церковью воссоединились уже 177 старообрядцев, в 1882 г.- 112, в 1890 г.- 384, в 1899 г.- 435, в 1902 г.- 419 приверженцев «старой веры». Тем не менее число перешедших в старообрядчество оставалось высоким. Так, в 1882 г. к «старой вере» присоединились 642 чел. По офиц. данным, за 1887-1898 гг. число старообрядцев и сектантов в епархии увеличилось с 67 239 до 77 591. В 1898 г. из 865 правосл. приходов епархии 374 в разной степени были «заражены расколом и сектантством». С нач. 40-х гг. XVIII в. еще одним активным направлением деятельности архиереев епархии стало миссионерство среди народов Поволжья. Его инициатором выступил еп. Димитрий (Сеченов ; впосл. митрополит), являвшийся до поставления на Нижегородскую кафедру 1-м руководителем Конторы новокрещенских дел (Новокрещенской конторы) (1740-1742). В центре внимания правосл. миссионеров оказались 25 татар. деревень, к-рые располагались компактно на юго-востоке и юге Нижегородской губ., на территории Алатырской пров., включавшей в себя Ядринский, Курмышский и Алатырский уезды, мордов. селения Нижегородского, Арзамасского и Алатырского уездов, черемисские (марийские) и чувашские населенные пункты Алатырского, Курмышского и Васильсурского уездов. В результате активной миссионерской деятельности к 1747 г. в епархии насчитывалось 50 430 новокрещеных, что составляло практически абсолютное большинство мордвы, чувашей и черемисов ( Голубин, Морохин, Сомов. 2015. С. 108). Во 2-й пол. XVIII в. акцент в миссионерской работе в Нижегородской епархии стал делаться на подготовке кадров священнослужителей из среды обращаемых в Православие. По указу еп. Феофана (Чарнуцкого) от 16 янв. 1751 г. в Нижегородскую ДС каждый год должно было поступать по 3 принявших крещение выходца из «каждой иноверческой нации» (татар, мордвы, черемисов и чувашей). По ее окончании они становились священниками и миссионерами. К 1762 г. число крещеных «иноверцев» в регионе достигло 78,1% ( Кабузан В. М. Распространение православия и др. конфессий в России в XVIII - нач. XX в. М., 2008. С. 19). |
| В 1708-1714 и 1717-1719 гг. значительная часть региона входила в состав Казанской губ., часть сев. территорий в 1778-1922 гг.- в состав Костромской губ. (в 1778-1796 - Костромское наместничество). Нижегородская губ. впервые была образована по приговору Сената от 26 янв. 1714 г., делилась на уезды: Алатырский, Арзамасский, Балахнинский, Васильский, Гороховецкий, Курмышский, Муромский, Нижегородский, Юрьевец-Повольский, Ядринский. Указом царя Петра I от 22 нояб. 1717 г. губерния упразднена, ее территория возвращена в состав Казанской губ. Вторично выделена указом Петра I от 29 мая 1719 г. Делилась на 3 провинции: Алатырскую (Алатырский, Курмышский, Ядринский уезды), Арзамасскую и Нижегородскую (Балахнинский, Нижегородский, Юрьевец-Повольский уезды). В XVIII в. в регионе активно развивалось судостроение, центрами к-рого стали Н. Новгород и населенные пункты Балахнинского у. (г. Балахна, села Городец, Василёва слобода, Кубенцово, Чёрное). Одной из ведущих отраслей являлось канатопрядение (Н. Новгород, Горбатовский у.), больших успехов достигла кожевенная промышленность (г. Арзамас, с. Богородское Горбатовского у., с. Б. Мурашкино Княгининского у., с. Городец Балахнинского у.). Общероссийское значение имели чугуноплавильные и железоделательные Выксунские заводы Баташёвых. Указом имп. Екатерины II от 5 сент. 1779 г. Нижегородская губ. преобразована в Нижегородское наместничество, которое делилось на уезды: Ардатовский, Арзамасский, Балахнинский, Васильский (с нач. 20-х гг. XX в.- Васильсурский), Горбатовский, Княгининский, Лукояновский, Макарьевский, Нижегородский, Перевозский, Починковский, Семёновский, Сергачский. Указом имп. Павла I от 12 дек. 1796 г. Нижегородское наместничество переименовано в Нижегородскую губ., упразднены Макарьевский (восстановлен 12 мая 1804), Перевозский, Починковский и Сергачский (восстановлен 24 апр. 1802) уезды. В 1817-1820 гг. вместо уничтоженного в 1817 г. пожаром Лукоянова уездным центром был г. Мадаев (преобразованный из с. Мадаева), а сам уезд носил название Мадаевский. |
| Ошибочно указаны в очерке даты рождения и смерти Смоленского – 8 октября и 20 июля, каковая погрешность перешла во все позднейшие справочные издания, лишив тем самым Смоленского знаменательного покровительства казанских святителей Гурия и Варсонофия, под праздничные трезвоны которым 3 октября 1848 года появился на свет человек, которому было суждено продолжить завещанное этими святителями дело христианского просвещения народов Поволжья. Умер Смоленский 19 июля. Об этом свидетельствует А.В. Преображенский, записавший на документе передачи Дневников в Общество любителей древней письменности: «С.В. Смоленский скончался 19 июля 1909 года». 7 Неточность даты смерти возникла, по всей видимости, случайно. Так, в своей статье «Памяти Степана Васильевича Смоленского» (М., 1909), написанной 21 июля, С.Д. Шереметев говорит: «Скончался Смоленский. Известие это дошло по телеграфу из Васильсурска 20 июля, в день «Илии – гремящего пророка " ». Телеграмма была получена Шереметевым в его имении, селе Михайловском; вероятно, тогда же, 20 июля, известие дошло и до Петербурга, и этот день был принят за дату кончины Степана Васильевича. На многие возникающие в связи с архивом Смоленского вопросы дает ответ документ первостепенного значения – завещание Степана Васильевича. Оно сохранилось в копии, выполненной рукою того же Н.Ф. Финдейзена и находящейся в его фонде в Российской национальной библиотеке. 8 Составлялось завещание 12 января 1905 года в Петербурге. Само наименование документа – «Дополнительные мои распоряжения по духовному завещанию Анне Ильинишне Смоленской» – указывает на существование основного документа (или первого варианта) завещания. В конце «Дополнительных распоряжений» читаем: «Настоящим распоряжением подтверждаются все сделанные мною ранее (еще в Москве) распоряжения о моем погребении и отменяются те из прежних сделанных, которые, по истечении времени и по перемене обстоятельств, стали сами собою излишними». Московский вариант завещания, к сожалению, нам неизвестен. Однако «Дополнительные распоряжения» являются, по сути, полным завещанием, так как Смоленский в них подробно коснулся всех требовавших разрешения вопросов. Распоряжения же о погребении, не указанные здесь конкретно, были, очевидно, исполнены по московскому документу: Смоленского похоронили в его родной Казани. |
| Ряд позднейших вставок — о славянофилах, «Выводы», «Схолия», заключительная часть приложения «О сне и бодрствовании» — сделан в 1951 году в Киеве. Труд остался недоработанным, местами недописанным (в первом отделе не завершен, раздел «Священное Предание»; не написан параграф «Происхождение и состав первозданного человека» (Отдел II); ряд примечаний или отсутствует, или выполнен вчерне. Стоит сказать несколько слов о тех обстоятельствах, в которых произведение создавалось. В 1915 году иеромонах Варнава оканчивает Московскую духовную академию и определением Священного Синода назначается преподавателем гомилетики, литургики и практического руководства для пастырей Нижегородской духовной семинарии. В годы преподавательской деятельности он уже работает над «своими книгами» (из письма к С. П. Смирнову от 22 сентября 1917 г.). В 1920 году о. Варнава хиротонисан в епископа Васильсурского, викария Нижегородского. 19 октября 1922 года, по благословению старцев (в частности иерос-химонаха Алексея (Соловьева) и иеромонаха Митрофана Зосимовского), принимает подвиг юродства. Из сохранившихся «Ответов, полученных от дивеевской блаженной Марии Ивановны» видно, что она также неоднократно передавала о. Варнаве, что он должен уйти в затвор для молитвы и писательства. Для власть предержащих Варнава был не только сумасшедшим, но и контрреволюционным епископом, за которым был установлен негласный надзор. Нижегородское ОГПУ неоднократно арестовывало его. Вначале «Основы» писались в доме художника Р. А. Карелина (сына знаменитого фотографа), а позже в домике на Сенной площади, куда переселился владыка. В эти же годы уединенной затворнической и писательской работы он пытался наладить жизнь небольшой подпольной общинки из православной молодежи. Рукопись (около ста авторских листов) выполнена в старой орфографии. Основной корпус работы написан черными чернилами на листах белой бумаги 17,7 х 22 см, ряд листов — бумага имеющая (в верхнем правом углу) клеймо фабрики В. О. Сергеева. С 1928 по 1948 год рукопись хранилась закопанной в земле. При переезде из Томска в Киев еп. Варнава распорядился ее достать и забрал с собой. В середине шестидесятых годов келейницей епископа инокиней Серафимой (Ловзанской В. В.; 1904 г. р.) рукопись была полностью переписана. В 1983–1984 годы эта копия была сверена составителем с рукописью и после первой редакторской правки отдана в машинопись. |
| 425 (Директор синодального хора Орлов – Орлов Василий Сергеевич (25.01.1856 (21.01.1857?)–10.11.1907) – один из выдающихся хоровых дирижеров, создатель крупнейшей русской дирижерско-хоровой школы. Родился вс. Ржавки Московского уезда Московской губернии. Окончил Московское синодальное училище (1874), затем Московскую консерваторию свободнымхудожником (1880) по классу фагота. С 1880 г. регент Московского хорового общества, преподавал хоровое пение в различных учебных заведениях Москвы. С 1886 г. преподаватель Синодального училища церковного пения и регент синодального хора. С 1901 г. директор Московского синодального училища церковного пения; с осени 1906 г. разрабатывал программу преобразования училища в высшее музыкальное учебное заведение. Синодальный хорпод его руководством завоевал мировое признание. Подробнее о В.С. Орлове см.: Московский синодальный хор//Локшин Д.Л. Выдающиеся русские хоры и их дирижеры. М., 1953. С. 25–40; Русская духовная музыка... В 6 т. Т. 1: Синодальный хор и училище церковного пения. М., 1998. С. 165–171, 661; Гарднер И.А.С. 435–439; Металлов В.М., прот. Синодальное училище церковного пения в его прошлом и настоящем. М., 1911.) 426 (...«Да воскреснет Бог» Смоленского... – Стихиры Пасхи знаменного распевав гармонизации С.В. Смоленского пользовались большой любовью богомольцев, особенно в Москве и епархиях центральной части России. Ценность этой гармонизации в простоте и в том, что знаменный распев сохраненбез сокращений и изменений. Гармонизация местами напоминает радостный пасхальный колокольный звон. См.: Гарднер И.А. С. 446. Смоленский Степан Васильевич (08.10.1848–20.07.1909) – музыковед, палеограф, педагог, хоровой дирижер. Родился в Казани. Окончил Казанский университет: юридический (1867) и филологический (1875) факультеты, преподавал в Казанской учительской семинарии. В университете управлял студенческим хором. Получил хорошую домашнюю музыкальную подготовку (фортепьяно, скрипка), обучался у Леонида Федоровича Львова, брата директора Придворной певческой капеллы. Занимался разбором певческих рукописей Соловецкого монастыря, хранившихся в КазДА с 1872 г.; изучал столповое пение старообрядцев. С 1889 г. директор Московского синодального училища церковного пения, профессор консерватории в Москве. В 1901–1903 гг. управляющий Придворной певческой капеллой в Петербурге. С 1906 г приват-доцент истории русского церковного пения ИСПбУ; руководил научной экспедицией Общества любителей древней письменности на Афон. В 1907 г. основал в Петербурге регентские курсы. Смоленский много сделал в области изучения древнерусской музыки, собирания памятников церковно-певческого искусства, публикации и комментирования старинных трактатов, повышения уровня подготовки хоровых дирижеров. Скончался в г. Васильсурске Нижегородской губернии. Подробнее о нем см.: Русская духовная музыка... В 6 т. Т. 4: Степан Васильевич Смоленский: Воспоминания. 2002; Гарднер И.А.С. 441–450.) |
| В голодные годы он кормил целые толпы беспомощных, а в особом при монастыре устроенном приюте – детей, покинутых родителями на произвол судьбы за невозможностью прокормить их; он питал этих чужих чад и заботился о них так, как будто они были его собственные. Хотя я нарочно выбрал примеры плодов только деятельной, меньшей и понятной нам еще любви, а не созерцательной, но и то – кто может устоять при виде этой красоты духа! У кого не явится хотя бы из любопытства желание заглянуть в тот душевный мир, который проявляется во всем окружающем такими делами! Можно ли после всего этого удивляться внешней силе чудотворения, когда глубокий, чистый взгляд таких великанов духа проникает до глубины души самого тяжкого преступника и закоренелого разбойника, прожигает и растапливает ледяную толщу его страстей и пороков и заставляет плакать жгучими, едкими слезами раскаяния или слезами сладостного умиления! И меня потянуло если не изучить, то изучать душевное устроение этих подвижников-прозорливцев, преподобных жен, раньше блудниц в продолжение семнадцати лет, а потом добившихся способности переходить чрез быстрый Иордан, как по суху. Но для этого нужна школа, это – целая наука. Это труд деннонощный, требующий от человека напряжения всех сил. Требуется вера, прежде чем человек приобретет опыт, что по смерти ему придется идти в другой мир, вечный, а не так дело бывает, что умер и “из него лопух расти будет”. Требуется непрестанное внимание и смотрение “внутрь себя”, потому что демоны не дремлют и чрез “случайный” взгляд могут влить в душу яд ненависти или похоти, от которых после вся жизнь может пойти в другом направлении. Требуется крайнее послушание своим духовным руководителям. В этом последнем – все, и без него полная гибель ждет зарвавшегося мечтателя, думающего только долуляганием, спаньем на голых досках, многочасовыми молитвами достигнуть страны блаженного бесстрастия. Но не этим приобретается благодать... Но как ни труден подвиг, вожделен край стремлений! Вожделенна свобода, свобода истинная, которая ожидает человека при конце этого пути! Свобода от страстей, смрада и исчадий смерти и порока! |
| С 1638 г. Е. м. владел с. Кушалином Тверского у. Е. м. принадлежали водяные мельницы, перевозы, соляные варницы (в Холуйской слободе) и рыбные ловли в нижнем течении Клязьмы в Гороховецком у., по Оке и на Волге, близ Васильсурска. В вотчинах мон-ря в 1653-1661 гг. насчитывалось 2033 двора, в 1678 г.- 2937 (с населением 10,3 тыс. чел. муж. пола), в 1700 г.- 2917 дворов. Согласно окладной книге 1701 г., в хозяйственном обороте Е. м. находились 15 065 четв. пашни, покосы на 15 015 копен сена, 794 дес. пашенного и непашенного леса, борового и черного на 29 верст в длину и на 10 верст в ширину. С 90 тягловых вытей собиралось 390 р. денежного дохода. Мон-рь также собирал 401 р. оброчных денег, 230 р. за земли, сдаваемые крестьянам, 97 р. «за образцовые подводы», 73 р. за аренду пустошей, 379 р. с 13 мельниц, 179 р. с рыбных ловель и сенных покосов, 220 р. с Ковровской ярмарки, 152 р. с перевозов, 18 р. «за бортныя ухожья», 104 р. «за прикащиков доход», 68 р. с оброчных сел. К нач. XVIII в. натуральные повинности составляли: 71 пуд коровьего масла, 13,1 тыс. яиц, 205 четв. хмеля, 71 четв. сушеных грибов, 158 ведер груздей, 145 пудов свинины, 554 саж. дров и проч. В связи с изъятием земельных владений в 1701-1705 гг. насельникам назначалось денежное и хлебное содержание (каждому, в т. ч. и настоятелю, по 10 р. и 10 четв. хлеба в год). Подмосковное с. Образцово в 1703 г. перешло в частное владение главы Монастырского приказа И. А. Мусина-Пушкина . С 1705 г. по 20-е гг. XVIII в. монастырю были возвращены «определенные» вотчины, часть сел Суздальского у.: Коровники, Троица-Берег, Омутское, Торки, Константиновское, Новое, Городище, Переборово, Мордыш, Санино, Стебачёво, Фёдоровское, Фомиха, Лучкино, Мугреево, Обращиха, Петроково и Холуйская слобода, весь рогатый скот и 30 лошадей. Совокупный доход братии составлял в год 1278 р. 51 к.; насельники получали хлеб с оставленной мон-рю 431 дес. пашни. Остальные земельные владения, а также часть доходов с «определенных» вотчин (ок. 890 р., 458 дес. |
| Торопецкий-Иоанно-Предт., I, 222. Торопецкий – Небин – Троиц. – Сергиев, II, 941. Торопецкий-Никол.-Особный, II, 994. Тотемский-Богород.-Владим., II, 648. Тотемский-Спасо-Суморин, II, 1177. Трегуляев-Предтеч., Тамб. г., I, 493. Трехсвятский-Тверской, II, 1202. Трех-Святительская-Богоявл.-Важский, Арх. г., II, 659. Трех-Святительский-Киевский, II, 691. Трех- Святительский – Отенский, Новг. г., II, 1031. Трех-Святительский-Спасо-Елеазаров, Пск. г., I, 444. Трифонов-Вятский, II, 1223. Трифонов-Чусовск., Перм. г., 1224. Троиц.-Авнежский, Волог. г., II, 595. Троиц.-Алатырский, II, 1249. Троиц.-Александро-Невская, I, 591. Троиц.-Александро-Свирский, Олон. г., II, 607. Троиц.-Андроницкий, Черниг. г., II, 615. Троиц.-Анзерский, Арх. г., II, 1257. Троиц.-Астраханский, II, 1275. Троиц.-Битюцкий, Ворон. г., II, 1259. Троиц.-Болдинский-Чернигов., I, 214. Троиц.-Болдин, Смол. г., II, 669. Троиц. – Борковская – Холуйская, Влад. г., I, 84. Троиц. на Бору, Яросл. г., II, 1260. Троиц. – Борщовский или Борщевский, Ворон. г., II, 680. Троиц. -Белбажский или Белможский, Костр. г., II, 683. Троиц.-Белозерский, II, 1278. Троиц.-Белопесоцк., Моск. г., II, 1261. Троиц.-Варнавинская, I, 101. Троиц.-Васильегорский, Нижег. г., II, 1262. Троиц.-Васильсурский, II, 1262. Троиц.-Велико-Будищ., Полт. г., I, 518. Троиц.-Великолуцкий, II, 1280. Троиц.-Вельевская, Новг. г., II, 756. Троиц.-Верховятская, Вят. г., II, 1225. Троиц.-Владычин, Олон. г., II, 1215. Троиц.-Волновская, Кур. г., II, 1226. Троиц.-Волпиповская, Кур. г., II, 1226. Троиц.-Вольновск., Харьк. г., II, 1263. Троиц.-Галилейская, Новг. г., II, 756. Троиц.-Гледенский, Волог. г., I, 162. Троиц.-Гороховецкий, II, 1006. Троиц.-Густынский-Прилуцкий, I, 167. Троиц.-Данилов-Переяслав., II, 1264. Троиц.-Дерманский, Волын. г., I, 168. Троиц.-Дивногорск., Яросл. г., II, 1227. Троиц.-Димитриевск., Симб. г., II, 1251. Троиц.-Дорогошанский, Калуж. г., II, 1265. Троиц.-Дорофеева, Яросл. г., II, 1362. Троиц.-Досифеева, Новг. г., II, 786. Троиц.-Драгошан., Калуж. г., II, 1265. |
| Довольно того, что было приобретено отцом и дедом царя, чтобы видеть, насколько расширилась территория Московского княжества. Не считая шатких, неукрепленных зауральских владений в Югре и земле вогуличей, Москва владела от Печоры и гор Северного Урала до устьев Невы и Наровы и от Васильсурска на Волге до Любеча на Днепре. При восшествии Ивана III на великокняжеский стол московская территория едва ли заключала в себе более 15 тысяч квадратных миль. Приобретения Ивана III и его сына увеличили эту территорию по меньшей мере тысяч на 40 квадратных миль. ОСНОВНОЙ ФАКТ. Такова перемена, происшедшая в положении Московского княжества. Территориальное расширение само по себе - успех чисто внешний, географический; но оно оказало могущественное действие на политическое положение Московского княжества и его князя. Важно было не количество новых пространств. В Москве почувствовали, что завершается большое давнее дело, глубоко касающееся внутреннего строя земской жизни. Это чувство выразили тогдашние органы московской публицистики, летопись и юродивый. Летопись называет великого князя Василия III последним собирателем Руси. Только что упомянутый Шемячич северский был последний московский родом князь не из семьи Темного, находившийся на положении удельного. Когда его посадили в тюрьму, на московских улицах появился блаженный с метлой в руках. На вопрос, зачем у него метла, он отвечал: " Государство не совсем еще чисто; пора вымести последний сор " . Если вы представите себе новые границы Московского княжества, созданные перечисленными территориальными приобретениями, вы увидите, что это княжество вобрало в себя целую народность. Мы знаем, как в удельные века путем колонизации в Центральной и Северной Руси сложилось новое племя в составе русского населения, образовалась новая народность - великорусская. Но до половины XV в. эта народность оставалась лишь фактом этнографическим, без политического значения: она была разбита на несколько самостоятельных и разнообразно устроенных политических частей; единство национальное не выражалось в единстве государственном. |
|
|
