| Можно, правда, предположить, что Κελαγαστ- отражает промежуточную форму после монофтонгизации > < но еще до 2-й палатализации, с в анлауте, что само по себе не исключено, ср. раздел «Агафий Миринейский», коммент. 2.12; так, по-видимому, и считает Штибер (Stieber. Zarys, 68: «Klgst»), привлекший имя для определения terminus post quem монофтонгизации (то же: Malingoudis. Studien, 137, Anm. 35; с тем отличием, что Κελαγαστ- передает якобы уже Отметим, между прочим, что в период монофтонгизации греческих дифтонгов за ε может стоять и оригинальный (пальмирск. Θαιμαρασας и Θεμαρσας, см. раздел «Агафий Миринейский», коммент. 2.9; об. αι ε: 2.11). Однако и допустив, что Κελαγεστ- отражает форму до палатализации, такую этимологию нельзя считать достоверной, ведь имя насколько мы можем судить, у славян неизвестно и может быть лишь сконструировано ad hoc из зафиксированных элементов: крайне редко встречается в композиции – Целодраг в старочешском и полабопоморанском (Морошкин. Именослов, 204; Schlimpert. Personennamen, 244), полабск. Celomir/-mer (Schlimpert. Personennamen, 244, с.-хорв. Cjeligoi (Maretic. О narodnim imenima, I, 115); cp. гипокористики или производные от прозвищ типа с.-хорв. Antroponimija, 282; Mareti. О narodnim imenima, II, 110; Илчев. Речник, 528; в именах-композитах широко распроанено у всех славян с ранних времен, см.: Pavlovic. Onomastiki derivati. 16 .4.2. Столь же недоказуема и этимология Κελαγαστ- < (Kretschmer. Vertretung, 231 – не уверен в таком объяснении, за ним: Mikkola. Berührungen, 21). Иноязычное [] перед [e] передавалось в греческом самыми разными буквами и сочетаниями – θ, τ, σ, τζ, τς, но только не каппой; слав, [] – так же как [с], см. выше. Наконец, как, по-видимому, и другие имена-композиты с не засвидетельствовано (Vasmer Beiträge, 57 16 .4.3. Роспонд (Структура, 17; Rospond. Imiona, 99, 107), отвергнув, по существу, без аргументов этимологию как дилетантскую (толкование Кречмера он не упоминает) и опираясь (вслед за Ваховским [Wachowski. |
| 4 . Хрестоматия по истории Древнего мира. Т. 3. М, 1953. 5 . Хрестоматия по истории средних веков: В 3 т./Под ред. Н.П.Грацианского и С.Д.Сказкина. М., 1949–1953. 6 . Хрестоматия по истории средних веков: В 2 т./Под ред. акад. С.Д.Сказкина. М., 1961–1963. 7 . Агафий. О царствовании Юстиниана/Пер. М.В.Левченко. Л., 1953. 8 . Алексей Макремволит. Разговор богатых и бедных/Пер. М.А.Поляковской/ВВ. Т. 33. 1972. 9 . Анна Комнина. Алексиада/Пер., комм. Я.Н.Любарского. М., 1965. 10 . Анонимный географический трактат «Полное описание Вселенной и народов»/Пер., прим., указ. С.В.Поляковой и И.В.Феленковской/ВВ. Т. 8. 1956. 11 . Анонимная сирийская хроника о времени Сасанидов/Пер. Н.В.Пигулевской/ТИВ. Т. 7. 1939. 12 . Антиох Стратег. Пленение Иерусалима персами в 614году/Подг. НЛ.Марр/Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии. Кн. VI, IX, 1909. 13 . Асохик. Всеобщая история/Пер. Н.Эмина. М., 1864. 14 . Византийская басня «Рассказ о четвероногих» (XIV в.)/Пер., вступ. ст. В.С.Шандровской/ВВ. Т. 9. 1956. 15 . Византийская книга Эпарха/Пер., комм. М.Я.Сюзюмова. М., 1962. 16 . Византийская любовная проза/Подг., пер. С.В.Поляковой. Л., 1965. 17 . Византийские историки Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Ноннос и Феофан Византиец/Пер. С.Дестуниса. Спб., 1868. 18 . Византийские историки Дука, Сфрандзи, Лаоник Халкокондил о взятии Константинополя турками/Пер., предисл. А.С.Степанова и Е.Б.Веселаго/ВВ. Т. 7. 1953. 19 . Византийские легенды/Пер. С.В.Поляковой. Л., 1972. 20 . Византийский земледельческий закон/Подг. Е.Э.Липшиц, И.П.Медведева, Е.К.Пиотровской; под ред. И.П.Медведева. Л., 1984. 21 . Византийский медицинский трактат XI-XIV вв./Пер., комм. Г.Г.Литаврина/ВВ. Т. 31. 1971. 22 . Византийский сатирический диалог/Подг. С.В.Поляковой и И.В.Феленковской. Л., 1986. 23 . Геопоники. Византийская сельскохозяйственная энциклопедия X века/Пер., комм. Е.Э.Липшиц. Л., 1960. 24 . Георгий Гемист Плифон. Речи о реформах/Пер. Б.Т.Горянова/ВВ. Т. 6. 1953. 25 . Георгий Гемист Плифон. О законах/Пер. И.П.Медведева/Медведев И.П. Мистра. Очерки истории и культуры поздневизантийского города. Л., 1973. |
| Юстиниан предложил им поселиться в Паннонии второй, заместив в ней герулов 2022 , но варвары пожелали лучшего. Вскоре стало очевидно, что под внешним и лживым видом уважения к договорам, они намеревались перейти Дунай и затем начать войну. На этот раз воспоминание 558 года вызвало некоторую деятельность со стороны Юстиниана; северная граница была охраняема строже и, таким образом, нашествие отдалено. Но зато в последующая царствования авары стали смелее и хотя Менандр утверждает 2023 , что если бы Юстиниан прожил дольше, то он уничтожил бы их всех до одного, можно думать однако, что слабость, обнаруженная им при первых их просьбах, содействовала дальнейшей заносчивости их требований. Хотя и соблюдалось значительная экономия, переходившая даже за пределы благоразумия и необходимости относительно расходов на армию и на военные сооружения, но неблагоразумно раздаваемые пособия варварам истощали еще сильнее государственную казну. С другой стороны, Юстиниан не мог решиться на какое-либо сокращение издержек на роскошь. Император без счета расходовал на поддержание блеска византийского двора и того императорского величия, которое было одним из средств его политики, а также на окончание тех бесчисленных построек, которыми он украсил свою столицу и все государство. «Расточали деньги, нужные для армии, говорит Агафий, на бесчестных женщин, на возничих цирка, на ничего не стоящих людей, способных заниматься только общественными смутами, да борьбой партий». 2024 Еще разорительнее 143. Мозаика в церкви св. Аполлинария in Classe в Равенне. обходились постройки; особенно захватывало императора сооружение церкви св. Софии. Постройка этого громадного храма, законченная только в 562 г., и торжества, сопровождавшие освящение его (в декабре 562 г.), стоили чудовищных сумм. 2025 Наконец, непредвиденные несчастия, особенно участившиеся в конце царствования, требовали от Юстиниана новых трат. В 551 г. страшное землетрясение опустошило Палестину, Аравию, Месопотамию, Финикию, разрушив Тир, Сидон, Бейрут и Триполи; потребовалась помощь правительства жертвам этой катастрофы и возмещение бедствий, причиненных городам. |
| В том же самом 551 году в Константинополь прибыл посол Хосрова Издигуна. Срок перемирия, заключенного в 545 году, истек более года тому назад. После продолжительных переговоров было решено возобновить его на новое пятилетие с уплатой по 400 фунтов золота в год. 403 Состоявшееся соглашение не касалось Лазики. В эту пору в Константинополе томился в плену один знатный перс по имени Берсабус. Император выдал его без выкупа Издигуне, заручившись от обоих обещанием содействовать тому, чтобы Хосров вывел войска из Лазики. Но Хосров, получив деньги, послал часть их Мермероису на нужды войны. 404 Самая богатая область Лазики с городами Кутаисом, Родополем и Мухерезием оставалась в руках персов. Мермероис отстроил вторую пограничную крепость, Сарапаний, и, оставив в Кутаиси гарнизон в три тысячи человек, перешел на эту новую стоянку. Бесса, по-видимому, не находился тогда в Лазике и был занят другими делами в пределах своего командования. Оставшиеся без главнокомандующего войска бездействовали. Мермероис сделал еще одну попытку напасть на главный лагерь имперского войска в нижнем течении Фазида; но Мартин, заменявший главнокомандующего, ушел от него на левый берег реки. Царь Губаз оставался верен империи и в трудное время скрывался в неприступные горные ущелья. Значительная часть лазов мирилась с господством персов, тем более, что поведение имперских войск и их командиров не располагало к себе население. Мермероис обратился к Губазу с письмом, в котором настойчиво советовал ему признать верховную власть Хосрова, ручался за милости царя и предлагал выдать ему в заложники персидских вождей. Но Губаз оставался тверд в своей вражде к персам и надежде на помощь императора. Поход, предпринятый Мермероисом в Абазгию, окончился неудачей, равно как и попытка захватить Археополь. 405 Прокопий излагает эти события без точного указания хронологических дат, не выходя в своем сочинении о готской войне за пределы 553 года. Продолжатель Прокопия, Агафий, сославшись на упоминание Прокопия о нападении Мермероиса на Археополь, излагает эпизод, относящийся, по-видимому, к 554 году. |
| – Неведение императора о прошлых судьбах цаннов разделял и Прокопий. Агафий был лучше осведомлен об этом (4, 13). 158 Malala, 435. – Неясность географических представлений о Дальнем Востоке сказывается в том, что Малала заставляет Арефу бежать в Индию. Столь же неясны представления об Индии и у Прокопия. 163 О христианстве у арабов см. Acta sane. Oct. X, 669 и сл. Duchesne, Miss, chrét. Mél. d. Arch. 1896, 112–122. 168 Прокопий помещает Фарангий в верховьях реки Боаса – b. р. 2, 29, 14–16. Эту реку необходимо, по данным Прокопия, отождествить с Чорохом. Но сам Прокопий видел в ней верхнее течение реки Фазида, т. е. Риона. Это смешение ведет ко многим неясностям в его изложении о событиях в Колхиде. Адонц, Армения в эпоху Юстиниана, стр. 24–26 – отождествляет Болон с крепостью Буа-кала в Каргабазарских горах, а Фарангий – с армянским Спером. 175 Скиф по происхождению, Гермоген верно служил Виталиану во время его бунта против Анастасия и с ним вместе вернулся в столицу. Он был в большой чести при дворе, а в 535 году занимал пост магистра оффиций. 178 Битва подробно описана Прокопием b. р. 1, 13–14. Ср. Zacharias. 9, 3, р. 170–171; Malala, 152–153. 181 Цифра эта дана у Малалы. Прокопий считает 20 тысяч, но, по его словам, Велизарий оставлял по дороге гарнизоны. 182 Malala, 461–467; Procop. b. p. 1, 18; Zacharias, 9, 2–6, p. 170–175. Прокопий, желая обелить Велизария, изложил весьма пристрастно эти события, а изложение Малалы восходит, вероятно, к подлинному отчету, который был представлен императору Констанциолом. 190 Theoph. 181, 14–22. Ргосор. b. р. 1, 22; b. g. 4, 13, 19–20.–Захария приписывает миролюбивое настроение Хосрова воздействию на него матери. Не будучи христианкой, она прибегала несколько лет тому назад к помощи знаменитого отшельника Моисея, проживавшего на горе Тармель близ Амиды. Он исцелил ее от бесов и дал ей часть мощей св. Кириака, для помещения которых она построила часовню. 9, 6, р. 175–176. 192 Cod. Just. 1.17, 6 – ingenii tui documentis ex nostri codicis ordinalione acceptis – писал ему Юстиниан в рескрипте о составлении дигест. |
| Да не покусится никто на злоумышление против дитяти и тем да не возбудит непримиримой войны против римлян!”. Антиох по прибытии своем находился при царе... И был мир между римлянами и персами; между тем как Антиох много писал в пользу христиан, и христианство таким образом распространялось в Персии» 520 . Достоверность этого предания ставит под вопрос Агафий Миринейский, живший в VI столетии. Никаких других сведений о том, что влиятельный во дворце евнух Антиох был посланцем Йездигерда, нет, но в правление Йездигерда Рим и Персия действительно не воевали между собой, а христиане пользовались в Персии свободой, так что число христианских общин там умножилось. «Персидская традиция, которая, – по словам русского византолога А. А. Васильева , – отражает умонастроение магов и знати, называет Йездигерда «отступником», «безнравственным»... другом Рима и христиан и преследователем магов. Христианские же источники восхваляют его за доброту, мягкость и иногда даже заявляют, что он был готов обратиться в христианство» 521 . В 409 г. Йездигерд предоставил персидским христианам право открыто совершать богослужения. Действительным регентом при малолетнем Феодосии стал префект Востока Анфимий. В течение 6 лет он правил восточной половиной империи, действуя в контакте с императором Гонорием. В 408 г. Анфимий вел переговоры с посланником Йездигерда епископом из Месопотамии Маруфой, в результате которых был заключен договор с Персией о мире, корректировке границ и торговле. К скорейшему заключению мира Анфимия подталкивали возникшие тогда сложности с доставкой хлеба из Александрии в Константинополь, в котором не осталось запасов зерна. Перевозчики настаивали на повышение платы за транспорт. Анфимий устранил угрожавшую столице опасность голода, возложив коллегиальную ответственность за доставку хлеба на всю корпорацию судовладельцев. В том же году во Внутреннюю Дакию и Фракию вторглись гунны во главе с ханом Ульдисом, к их орде присоединились также германоязычные скиры. Это нашествие было успешно отражено, и в плен попало множество варваров, особенно скиров, которых решено было разослать по малоазийским провинциям. |
| 14 . Когда зима пришла таким образом, с наступлением весны Рагнарис решил вступить в переговоры относительно создавшегося положения и, когда это было разрешено ему, он пришел с немногими к Нарзесу в установленное место. Оба они встретились и о многом говорили. Но как только Нарзес увидел, что Рагнарис охвачен гордыней, произносит множество кичливых речей, требует большего, чем должно, чрезмерно хвастает, тотчас прервал свидание, отказался от соглашения и отослал его назад, ничего не добившегося. Тот же, поднявшись на холм и находясь уже вблизи стены, обиженный, что ничего не добился из того, что надеялся получить, незаметно и тайно натянул лук, а затем внезапно повернулся и пустил стрелу прямо в Нарзеса, но не попал в цель. Стрела упала, отнесенная в другое место, никого не задев. Но тотчас же за преступлением варвара последовало воздаяние. Оруженосцы Нарзеса, разгневанные его дерзостью, начали стрелять в него, и несчастный получает смертельную рану. И разве он не заслужил ее, совершив низкое и вероломное покушение! Слуги на носилках едва втащили его в крепость. Он умер бесславно, прожив после этого только два дня, и имел такой печальный конец своего вероломства и безрассудства. Когда он умер, готы, считая, что они не в состоянии дальше выдержать осаду, просили Нарзеса дать гарантию, что их жизнь будет пощажена. Когда он немедленно дал клятву в этом, они тотчас же сдались сами и сдали укрепление. Нарзес не убил никого, так как дал клятву и, кроме того, считал бесчестным и-жестоким убивать побежденных. А чтобы они в дальнейшем не затевали каких-нибудь перемен, отослал всех к императору в Византию. Когда происходили эти события, юноша Теодибальд, правивший соседними с Италией франками, как выше мною сказано, умер мучительной смертью от болезни, которой он страдал издавна. Так как Хильдиберт и Хлотар, как ближайшие родственники, по местным законам являлись наследниками юноши, то между ними возникли острые разногласия, они чуть было не погубили весь народ. Однако Хильдиберт был уже стар, и кроме того, что был преклонного возраста, он был ослаблен тяжелой болезнью, так что все его тело высохло. У него не было детей мужского пола, чтобы передать им власть. Он состарился, имея только дочерей. Хлотар же был здоров, еще не очень стар и имел только первые морщины; к тому же у него было четыре сына, еще юноши, смелые и стремящиеся к деятельности. Поэтому он сказал брату, что тот не должен иметь доли в наследстве Теодибальда, так как спустя малое время и само королевство Хильдиберта перейдет к нему и его собственным детям. И он не обманулся в надежде. Старший добровольно отказался от наследства, боясь, как я думаю, могущества брата и опасаясь его вражды. Спустя немного времени он сам умер, и вся держава франков попала к одному Хлотару 34 В таком положении находились итальянские и франкские дела. |
| 5 . Поэтому и сам он имел прекрасное настроение и всему войску объявил, что в предстоящем сражении будут решаться немаловажные дела, но «или будем обладать Италией, ради чего и пришли, или же бесславно умрем. Мы, благородные мужи, должны желать, конечно, первого, а не второго, так как от нас зависит, если мы окажемся храбрыми в сражении, получить все, чего желаем». Бутилин не переставал ободрять массу этими и подобными словами. Они же [воины Бутилина] преисполнились надеждой и приготовляли оружие, как каждому хотелось. Таким образом, точилось множество секир, а также домашние копья ангоны; в другом месте поправлялись поломанные щиты, чтобы они снова годны были к употреблению, и приготовления шли успешно. Ибо вооружение у этого народа простое и не нуждается в многочисленных ремесленниках, но, я думаю, нужное может быть легко приготовлено всяким, если чтонибудь будет поломано. Они не знают панцырей и поножей. Большинство [из них] не защищают головы. Немногие сражаются, надевая шлемы. С голой грудью и спиной, они ходят только в штанах, льняных или кожаных. Лошадьми не пользуются, за исключением весьма немногих; зато они хорошо обучены искусству пешего боя, которое для них привычно и передается по наследству. Меч у них висит на бедре, а щит с левой стороны. Они пользуются не луками, стрелами и другими метательными орудиями, а обоюдоострыми секирами и ангонами, которые особенно часто употребляют. Ангоны это копья не очень маленькие, но и не очень большие, которые можно метать, если понадобится, а также применять в рукопашном бою, начиная наступление. У них большая часть обложена железом со всех сторон, так что внизу видна только ничтожная часть дерева, из железа почти весь наконечник копья. Выше же оконечности копья выдвигаются с каждой стороны кривые острия, как крючки удочки, загнутые вниз. В сражении обычно франкский воин бросает этот ангон и, если попадает в тело, то острие, естественно, проникает внутрь; тогда ни сам раненый и никто другой не может легко вытащить копье. Мешают острия, проникшие внутрь тела и причиняющие жестокую боль, так что если неприятель получает даже не смертельную рану, то он все же погибает от нее. Если же попадает в щит, то повисает на нем и болтается, верхней своей частью тащась по земле, и, пораженный, не может ни вытащить копье из-за засевших в щите остриев. ни отрубить мечом, так как ему не достать дерева из-за прикрывающих его железных полос. Когда же франк это увидит, то он выдвигает ногу и наступает на конец копья и оттягивает щит вниз так, что утомляется рука несущего щит и обнажается его голова и грудь. Когда же увидит его не защищенным, то легко убивает или поражая секирой голову, или пронзая гортань. |
| 4 . Но если даже взять только одни их побуждения, то ими также изобличаются эти злобные и негоднейшие люди. Те, кто питает замыслы, благоприятные персам, как эти кровожадные, не могут даже называться римлянами. Нельзя иметь никакого дружественного общения с ними как соотечественниками. Они скорее должны рассматриваться как враги, как будто бы уже теперь отделенные от вас общим законом, хотя еще вами не написанным. Противники и враги должны узнаваться по своим делам, а не по месту пребывания. Осуществляющий с величайшим рвением угодное врагам должен рассматриваться по заслугам как враг, несмотря на то, что присутствовал здесь, вместе воевал и был ближайшим родственником. Но, говорят, они убили не друга, не царя, но скорее врага, тирана и сторонника персов. Они дошли до такого бесстыдства и низости, что мертвого обвиняют в склонности к мидянам. Несчастный, даже мертвый, не свободен от клеветы, но теперь обвиняется в измене, так что ему и победа нисколько не помогла. Какой закон у вас или у варваров одобрит обвинение после приведения приговора в исполнение? Сделавшись всем вместе и судьями, и врагами, и обвинителями, они вынесли приговор без объяснения причин, приговор, какой можно было вынести только тому, кто действительно обвинен в тирании. Им нужно было, прежде чем умерщвлять его, если только они верили в свои обвинения, открыто возбудить против него судебное дело, вызвать на расследование виднейших граждан, а не клеветать, как теперь, на обвиняемого без суда. А если это всем позволено, то почему бы и нам не уничтожить этих людоедов нашими руками? А если нас, возможно, вызвали бы в суд, то мы выступали бы противниками уже мертвых и упрекали бы их в том, что ими было содеяно раньше. Мы пытались бы доказать, что мы справедливо одно преступление возместили другим. Ибо, мы, гораздо более оскорбленные очевидными преступлениями, совершенными ранее, могли бы легко отомстить за себя, и наше отмщение было бы правильным. Но если вам надлежит жить сообразно отечественным законам, то ни нам, ни другим не подобает совершать подобное. В самом деле, если одним будет позволено убивать своих личных врагов, как только им это заблагорассудится, и если эти случаи будут учащаться, и это своеволие возрастет до бесконечности, то каким образом у всех сохранится в неприкосновенности и целостности возможность служить свободно и без страха? Ибо если все будут безнаказанно убивать друг друга, если осмелятся безнаказанно наносить друг другу обиды, и вы не можете покарать их за это, то разве не погибнет нелепо весь народ, а возможность расследования будет пресечена наглостью предпочитающих самостоятельное мщение. |
| 24 . Когда мой рассказ, всегда отвлекаемый в сторону разными событиями, снова вернулся к Артаксару, своевременно теперь выполнить ранее обещанное и вспомнить о последующих царях. Что касается его, то откуда был родом, как и каким образом он надел кидар, об этом мной уже рассказано подробно. Прибавлю только одно то, что Артаксар указанным выше способом овладел персидским царством спустя 530 лет после великого Александра Македонского, в четвертый год царствования другого Александра, сына Маммеи, и владел им в течение пятнадцати лет без двух месяцев. Ему во власти наследовал этот проклятый Сапор и пережил его [Александра] на полных тридцать один год, причинив римлянам величайшие бедствия. Умертвив их царя и считая, что у него уже нет никаких препятствий, он продвинулся дальше и опустошил Месопотамию и затем, вторгшись в соседние области, ограбил киликийцев и сирийцев и, дойдя вплоть до Каппадокии, совершил безмерное количество убийств, так что впадины и пропасти, ущелья в горах заполнял трупами убитых и отстоящие друг от друга и возвышающиеся друг над другом холмы уравнивал так, что мог проводить конницу по трупам, а хребты гор переходил как равнину. Когда он возвращался домой, злоупотребляя безбожно приобретенным и превозносясь великой гордыней, его заносчивость немного спустя усмирил известный Оденат, пальмирец, муж не именитый и неизвестный вначале, а потом достигший высшей славы поражениями, нанесенными Сапору, деяниями, учиненными над ним, и сделавшийся знаменитым, [как сказано] у многих из древних историков. Когда же Сапор умер, его сын Гормисдат получил царство, но пережил его на очень незначительное время. Ибо пользовался счастьем один год и десять дней, не совершив ничего, достойного памяти, так же как и его преемник Вараран, царствовавший в течение 3-х лет. Сын его был одинакового имени с родителем, но оставался у власти в течение семнадцати лет. Третий же Вараран только в течение четырех месяцев пользовался царской властью. Он был назван Сегенсаа не случайно, думаю, и не по безрассудству, но унаследовав это имя по древнему местному обычаю. Ибо, когда персидские цари, победив какойнибудь крупнейший соседний народ, займут его страну, то побежденных отнюдь не убивают, но налагают на них дань и позволяют тем заселять в обрабатывать поля захваченной (персами) страны. Только главных вождей [побежденного народа] уничтожают беспощадно, а своим детям дают название [завоеванного] княжества ради запоминания, что кажется самым правдоподобным, и ради лучшего прославления события трофеями. Так как племя сегестанов было покорено Варараном, его отцом, то по справедливости его сын был назван Сегенсаа. На языке греков это обозначает царь сегестанов. |
|
|
