| Первым в этом увещании был он, человек, занимающий первое место среди императорских секретаре 3 , безупречный и благоразумный и в других отношениях, сам отличного образования и представляющий лучшее украшение рода Флоридов. Этот муж очень заботился о моих делах, о моей славе и моих выгодах. Не переставая меня побуждать к этому и внушать добрые надежды, он утверждал, что это дело нельзя считать слишком трудным и невыполнимым, что не следует бояться пеиспробованного на опыте так, как незнакомый с морем боится мореплавания. Более того, он утверждал, что история немногим отличается от поэзии. Они родственны и близки и отличаются друг от друга, можно сказать, только ритмом. Он требовал с бодрым духом идти на это, как бы переселяясь из дома в дом, и со всем жаром приниматься за дело. Повторяя это, он легко склонил и убедил меня, уже самого пожелавшего стать историком. Так пришел я к этому. Пусть мне удастся сделать что-нибудь достойное моего желания и как можно ближе подойти к величию описываемых деяний. Прежде всего нужно показать, кто я и откуда, как это обычно для историков. Итак, мое имя Агафий, отечество Мирина, отец Мемноний, занятие римские законы и судебные споры. Мириной же называю не фракийский городок или какой другой в Европе и Ливии, но в древности основанный эолийцами в Азии, расположенный у устья реки Пифика, вытекающей из Лидийской страны и впадающей в самое отдаленное русло Элаидского залива 4 Пусть мне будет дано, когда это будет возможно, полностью отблагодарить его за воспитание и описать точнейшим образом все славные деяния моей родины. Теперь же пусть он благосклонно и благожелательно примет мои чувства. Мне нужно обратиться к величайшим государственным деяниям. Я буду писать историю не так, как это делается теперь другими (ибо есть теперь и другие, пришедшие к этому же занятию). У них меньше всего заботы об истине и о том, чтобы описывать события, как они происходили в действительности. Наоборот, они так ясно изобличаются в снискании милостей у многих сильных и лести, что им не верят, даже когда они говорят правду. |
| Кулаковский. Карта. – Кулаковский Ю.А. Карта Европейской Сарматин по Птолемею. Т. 1–2. Киев, 1899, 1913. Кулаковский. История Византии. – Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1–2. Киев, 1910–1912. Кучма. Византийские военные трактаты. – Кучма В. В. Византийские военные трактаты VI–X вв. как исторический источник. – ВВ. 1979, т. 40. Кучма. «Стратегикос». – Кучма В. В. «Стратегикос» Онасандра и «Стратегикон Маврикия»: опыт сравнительной характеристики. – ВВ. 1982, т. 43. Лебедев. Эпоха викингов. – Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. Левченко. Византия н славяне. – Левченко М.В. Византия и славяне в VI–VII вв. – ВДИ. 1936, 4. Левченко. Агафий Миринейский. – Левченко М.В. Византийский историк Агафий Миринейский н его мировоззрение. – ВВ. 1950, т. 3. Леже. Славянская мифология. – Леже Л. Славянская мифология. – Филолоческие записки. Воронеж, 1907, 2–3. Литаврин. Трактаты. – Литаврин Г.Г. Византийские медицинские трактаты ВВ. 1971, т. 31. Литаврин. О двух Хилбудах. – Литаврин Г.Г. О двух Хилбудах Прокопи Кесаринского. – ВВ. 1986, т. 47. Литаврин. Этносоциальная структура. – Литаврин Г.Г. Эносоциальная струкгпа славянского общества в эпоху поселения на Балканах (VI–VII вв.). – Этно социальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств н народностей. М, 1987. Ловмянъский. Строй. – Ловмяньский Г. Основные черты позднеплеменного и ран-негосударственного строя славян. – Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972. Львов. Лексика. – Львов А.С. Лексика «Повести временных лет». М., 1975. Любарский. Хронография. – Любарский Я.И. Хроиография Иоанна Малалы Проблема композиции. – Festschrift für Fairy von Lilienfeld. Erlangen, 1982. Любарский. Замечания о структуре. – Любарский Я.Н. Замечания о структуре «Хронографин» Иоанна Малалы. – Общество и культура на Балканах в средние века. Калинин, 1985. Маевский. Земли. – Маевский К. Земли западных славян в древности и Римская империя. – ВДИ. 1958, 3. Максимови О хронологией. – Максимови Л. О хронологщи словенских упада на внзантизску територщу крадем седамдесетих н почетком осамдесетих година VI в. – ЗРВИ. 1964, т. 8, кн,. 2. |
| В юности Агафий увлекся сочинением стихов в разных жанрах. Он сам составил своего рода обзор своего поэтического творчества: «С детства я больше увлекался героическим ритмом и весьма упивался сладостью поэтических тонкостей. Мною написаны в гекзаметрах маленькие стихотворения, которые называются «Дафниака», украшенные эротическими мотивами и наполненные разными волшебными сказками. Далее мне казалось достойным хвалы и не лишенным прелести собрать новые и свежие эпиграммы, еще не обнародованные и разбросанные. Я собрал их, насколько это возможно, в одно целое и списал по одной, приведя их в систему. Тогда мною были написаны многие другие произведения не ради пользы, а ради удовольствия» 724 . Известно, что Агафий сочинил девять книг, упомянутых им в «Дафниаке», собрал эпиграммы своих современников, добавив к ним и собственные произведения в этом жанре, и написал другие сочинения в стихах и прозе. Самым значительным его вкладом в греческую поэзию являются около ста его сохранившихся эпиграмм. Среди них есть и та, что адресована его старшему другу и товарищу по поэтическому ремеслу Павлу Силенциарию. В ней он объясняет причины, удерживавшие его в Хрисополе (Искюдаре), препятствовавшие перебраться через Босфор и приехать в столицу, где бы он смог встретиться и с Павлом, и со свой возлюбленной, а причина эта – в «законах», иными словами, в юридической практике – ходатайствах по делам, но еще и, о чем он прямо не говорит, в притягательной красоте местности, где он задержался: «Здесь, зеленея, земля вся в цветенье побегов явила прелесть этих ветвей, щедро дающих плоды. Здесь голосисто поют, укрываясь в тени кипарисов, матери, нежных своих оберегая птенцов. Звонко запели щеглята, и горлица тихо воркует; на ежевичном кусту выбрала место она. Радость какая от них мне, когда я хотел бы услышать больше, чем Феба игру, голоса звук твоего, как бы двойное желанье меня охватило: хочу я видеть, счастливец, тебя, деву увидеть хочу, ту, беспокойством о ком я вконец истомлен, но законы держат меня, разлучив с быстрой газелью моей». |
| Сравнивая исторические произведения Агафия и Прокопия, мы должны отдать предпочтение осведомленности и широте знаний Прокопия, но признать вместе с тем большую объективность и серьезность Агафия в подходе к теме. Нельзя согласиться с мнением, будто Агафий — певец любовных песен — был неспособен давать верные оценки историческим фактам, поскольку поэтическое восприятие мира якобы притупляло в нем свободу и остроту исторического взгляда, а фантазия и рефлексия затемняли достоверность рассказа. Напротив, мало у кого из византийских историков раннего периода можно найти столь продуманные, трезвые и прямо выраженные оценки современных событий, как у Агафия. Историк должен, по его словам, «...полезные деяния восхвалять, а бесполезные порицать, так как, если исторические труды... будут состоять из простого пересказа событий, то они будут не многим лучше тех басен, которые рассказываются в гинекеях во время прядения шерсти» . В произведении Агафия встречается много и личных оценок событий, и нравственных и философско-этических рассуждений, и экскурсов естественнонаучного характера, где автор также выражает собственное мнение. Все это говорит о значительной самостоятельности мышления Агафия. Историческое сочинение Агафия было написано уже после смерти Юстиниана, и историк мог смело и нелицеприятно выражать свое суждение о правлении покойного императора, тем более что при дворе Юстина II критика его предшественника всемерно поощрялась. Тем не менее Агафий старается по мере возможности быть объективным в оценке царствования Юстиниана. Историк воздает должное Юстиниану за его активную внешнюю политику. Агафию весьма импонирует идея восстановления былого величия Римской империи, частично осуществленная Юстинианом. В этой оценке его завоевательной политики у Агафия звучат, с одной стороны, патриотические нотки, свойственные византийской интеллигенции, приверженной к античным традициям; с другой,— в ней можно почувствовать и косвенное порицание Юстину II за его тяжелые внешнеполитические неудачи. |
| 19 Гурген (Бакур) правил грузинами с 511 по 528 г. С V в. Грузия была подвластна Ирану. Желая укрепить здесь свою власть, шах Ирана стремился обратить ивиров (грузин) в свою веру. 20 Об этом же персидском обычае, но с еще большими подробностями сообщает и Агафий Миринейский (Агафий. О царствовании Юстиниана. – М.; Л., 1953. – С. 57–58, II. 23). 21 Миссия к «гуннам» младшего племянника императора Анастасия, патрикия Прова, относится к 522 г. Она могла быть адресована как к праболгарским племенам утригуров, обитавшим в степях Восточного Приазовья, так и к кутригурам, находившимся западне их, еще ближе к Крыму (Война с готами. VIII (IV). 7–8; V. 1–5). Целью этой миссии, возможно, было не столько нанять отряды варваров в качестве союзников – summachoi для непосредственной военной помощи ивирам, сколько настроить гуннов против персов (см.: Vasiliev A. A. The Goths in the Crimea. – Cambridge (Mass.), 1936. – P. 70; ср.: Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма. – Симферополь, 1999. – С. 94). 22 Для вплывавшего в Черное море (Euxeinos pontos) Боспор (е Bosporos) мог находиться слева только в том случае, если бы он двигался на восток, вдоль северомалоазийского побережья к мысу Карамбису около Синопы, откуда начинался краткий морской путь к берегам Крымского полуострова. Следует заметить, что о господстве над Боспором готов Прокопий даже не намекает. 23 В пер. Х.-Ф. Байера: «...от города Херсона (Chersonos), который является последним в земле римлян» (Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. – Екатеринбург, 2001. – С. 33). «Римской землей» (Romaion ge) Прокопий называл территорию, находившуюся в сфере деятельности имперской администрации и под имперской юрисдикцией, противостоящую землям, лежащим за пределами имперских границ, а в некоторых случаях применял это выражение по отношению ко всей Восточной Римской империи. Реже, но в этом же значении он употреблял термин «Римская страна» (Romaion chora). Подр. см.: Дюно Ж.-Ф, Ариньон Ж.-П. Понятие «граница» у Прокопия Кесарийского и Константина Багрянородного//ВВ. – 1982. – Т. 43. – 64–66. |
| 1. Ед. хр. 68). Не удовлетворившись подбором выдержек из византийских авторов, повествующих о хазарах, она подготовила «Приложения», в которые включила переведенные ею места из других византийских авторов, прямо к хазарам не относящиеся: из «Истории» Приска Панийского, из «О войнах» Прокопия Кесарийского, из «Истории» Агафия Миринейского, из «Истории» Менандра Протектора и из «Истории» Феофилакта Симокатты (Оп. 1. Ед. хр. 676). К этому большому корпусу – к его основной части и к приложению – имеются также обширные подготовительные материалы, озаглавленные «Черновики: 1) Агафий 2) Менандр 3) Феофилакт Симокатта» (Оп. 1. Ед. хр. 125). 1) «Агафий. Перевод и комментарий» (л. 1–112). Перевод выбранных мест из «Истории» греческого (византийского) писателя второй половины VI в. Агафия, относящихся к истории области Лазика (Колхида) в юго-восточном Причерноморье и в связи с византийско-персидскими отношениями в 552–558 гг. Некоторые отрывки из 2-й, 3-й и 4-й книг «Истории» Агафия ранее уже были переведены на русский язык М. В. Левченко. 1983 Е. Ч. Скржинская отобрала для перевода следующие места, так поименованные ею: о Лазике (кн. 2, гл. 18), о нападении персов на Лазику из Иверии (кн. 3, гл. 2, 6, 12), описание лазов (кн. 3, гл. 5), об оногурах (кн. 3, гл. 5), об эрулах (кн. 3, гл. 6), о выплате стипендии варварам Мисимианы или «форма связи и денежных отношений между Империей и варварами Предкавказья и волго-донских степей» (кн. 3, гл. 15–17), «о форме службы гуннов на стороне ромеев» (кн. 3, гл. 17) и у персов (кн. 4, гл. 13), о схватке савиров с дилимнитами (кн. 3, гл. 18), о «турках» – «внешний вид «Турков» отчасти отражен у Агафия» (кн. 1, гл. 3), «о гуннах у Мэотиды» (кн. 5, гл. 11–13), «военная политика Юстиниана в старости», о Велизарии и «описание отражения кутригуров от стен Константинополя в 558 г.» (кн. 5, гл. 14–20), о Херсонесе Фракийском и о защите его от гуннов Забергана византийским полководцем Германом в 558 г. (кн. 5, гл. 21–25). Выполнен перевод по боннскому изданию 1828 г. 1984 и затем сверен, судя по позднейшим припискам, сделанным карандашом, с изданием Людвига Диндорфа. 1985 |
| 37 Лазы занимали плодородную и богатую долину Риона, где находилась лучшая область Колхиды – Мухириси. «Здесь и вино получаетсяхорошее, и другие плоды произрастают хорошо» (Прокопий из Кесарии).В районе Мухириси было расположено большинство внутренних лазскихгородов – Родополис, Варцихе, Кутаиси и др., почему в древнегрузинскойисторической литературе этот район обозначается как Самоколако(буквально – городской). 39 В 553 г. бои происходили у сильно укрепленного города Телефисав Несосе (ныне Исула), у крепости Оногур. 40 Название Телефис сохранилось и поныне на левой стороне Чхарулы, ниже Сканды, лежащей между Чхарулой и Зузой (Brosset. Histoire dela Georgie. 1–11, p. 104). 42 Войска под командованием Бессы и Юстина стояли поблизости отТелефиса в местности, называвшейся «Горшечный рынок», Агафий передает это название по-латыни словом Ollaria и по-гречески – Hitropolia.(Brosset. Histoire de la Georgie. 1–11, p. 10). 43 Докон – северный приток Фазиса, в нижнем течении сближаетсяс последним; римляне выкопали канал в узком месте и образовали ocmpob(Brossem. Histoir de la Georgie, 1–11 p. 100). 44 Центром Лазики был город на р. Техури, развалины которого подназванием Нокалахеви сохранились до наших дней; греко-римляне называли его Археополис, а коренное население – Цихе-Годжи. Археополиснаходился на расстоянии, одного дня пути от Мухирисия (Прокопий. Война с готами. IV, 14). 45 Берос родился, вероятно, в царствование Александра Великого вВавилоне, был жреческого рода и жил еще во времена первых селевкидов.Он написал «Вавилонские истории» в трех книгах, для составления которых пользовался древнейшими памятниками своего народа, почему и считался греческими историками крупным авторитетом, хотя и следовал совершенно другому летоисчислению. 46 Александр, по прозвищу Полигистор, из Минда (в Карма), получилобразование в Пергаме; в качестве военнопленного был привезен в Рим иотпущен на свободу Корнелием Лентулом. Его грамматические и другиесочинения служили источниками для многих писателей, после него живших, но до нас не дошли. |
| Агафий Миренейский Введение Прекрасным и счастливым приобретением являются победы и трофеи в войнах, основание и восстановление городов и всякие тому подобные великие и достойные памяти дела. Эти деяния доставляют известность, славу и наслаждение творцам их и, когда они [творцы] умирают и уходят отсюда, совершенно не желают за ними следовать. Наступающее потом забвение скрывает и извращает истинный ход дел. Когда знающие о них [этих делах] умирают, с ними уходит, исчезает и знание их. Поэтому одна память представляет нечто текучее и непрочное и не может сохраняться долго. И я полагаю, что иные не решились бы подвергаться опасности ради отечества и переносить другие труды, если бы хорошо знали, что вместе с ними погибнет и умрет вся их слава, рассчитанная только на одну их жизнь, какие бы славные дела они ни совершили. Однако некий божественный промысел, укрепляя слабость нашей природы, даровал блага истории и вытекающие из нее надежды. Я думаю, что победители на Олимпийских играх обнажаются на арене не ради масличного венка или венка из селлерея, что храбрые воины в сражениях подвергаются открытым и очевидным опасностям не только ради добычи и наживы. Те и другие добиваются прочной и бессмертной славы, которой они не могут насладиться, если их не обессмертит история, не такой [славы], как установления Замолксиса 1 или готическое безумие, но божественной и бессмертной, единственной какая смертные дела превращает в бессмертие. Отнюдь не легко обозреть и перечислить все блага, которыми история наполняет человеческую жизнь. Короче сказать я думаю, что она [история] отнюдь не может быть расцениваема ниже философии. А может быть она приносит и большую пользу. Ибо она, как некий непоколебимый и неподкупный учитель, распоряжается и указывает, чему следовать и чего надлежит избегать, как бы примешивая принуждение к убеждению. Пользуясь величайшим очарованием и как бы приправляя наставления разнообразием примеров и представляя наглядно, в чем люди, пользуясь благоразумием и справедливостью, прекрасно вели дело, а в чем погрешали против должного вследствие или неправильного суждения, или по произволу судьбы, она незаметно и тихо приобщает душу к добродетели, ибо приятное и предоставленное для свободного выбора легче в нее внедряется и ею усваивается. |
| КОММЕНТАРИИ: 1. Представление об истории как о самой полезной для общества науке - " учительнице жизни " характерно и для античности. Господствующей теорией исторического процесса была Полибиева цикличность. Естественно, что если явления повторяются, то людям необходимо извлекать уроки из истории. Лев Диакон Заимствовал последовательность первой главы из исторического сочинения Агафия " О царствовании Юстиниана " (5). Агафий, историк VI в., в свою очередь, опирался здесь на Диодора Сицилийского (Кэмерон. 1970, 58). 2. Введение Льва Диакона отличается от введения Агафия попыткой выделить движущие силы исторического процесса. Агафий в своем зачине делает упор на том удовольствии, которое доставляет читателю историк; у Льва об этом ни слова. 3. Общий пессимистический тон введения Льва Диакона, вероятно, отразил настроения византийского общества. Подобное мироощущение было свойственно самому императору Василию II, в правление которого писал Лев. Новелла от 4 апреля 988 г. пронизана таким же пессимизмом: " До настоящего дня никакой, даже самомалейшей удачи мы не встретили в нашей жизни, но, напротив, не осталось такого вида несчастья, которого мы не испытали бы " (Ц.-Л. III, 303-304). Введение Льва созвучно концу его " Истории " . Возможно, причиной ожидания конца света был каббалистический расчет: приближавшийся 992 год был 6500 г. от сотворения мира. Христос родился в 5500 г., а согласно Новому завету (2 Петра. III, 8), " Божий день " равнялся тысяче человеческих лет. См.: Васильев. 1942. 4. Парафраз Нового завета: 1 Коринф. VII, 31. 5. Почти дословно из введения к " Истории " Агафия (8). 6. Подражание Агафию (8-9), который таким же образом представил себя читателям. Агафием же такая форма самохарактеристики заимствована из, стихотворных эпитафий (Кэмерон. 1970, 2). 7. Калоэ - совр. Гёлёз, Келез (Рэмси. 1890, 105; Томашек. 1891, 91-92). 8. Лев в данном случае использует текст Гомера (Ил. II, 461). В Х в. провинции с названием " Азия " не существовало. Имеется в виду Фракисий-ская фема, занимавшая юго-западную часть Малой Азии и образованная в 741 г. |
| В., Шабашова М. Н. Этнонимия и антропонимия праболгар как источник реконструкции их ранней истории//Сугдейский сборник. – К.; Судак, 2004. – С. 375–376). С достаточной точностью о местах расселения савиров пишет Прокопий. Они, по его словам, живут около Кавказских гор (Bell. Goth. IV. 3.5; 11.23) или, вернее, «позади» (то есть глубже, восточнее) зихов, которые располагались в северной части кавказского побережья (Bell. Pers. II. 29. 15). Очевидно, речь идет о степях к северу от Кавказа (Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. – М., 1998. – С. 71). Хотя савиры бывали наемниками ромеев (oi de ek ton Ounnos misthophoroi ton de Sabeiron onomazomenon – Agath., III. 17–18), но столь же часто они помогали в войне персам (Ibid., IV. 13). Агафий отмечает по этому поводу при описании военных действий против персов в кавказской Апсилии в 556 г.: «Были у персов также вспомогательные войска из гуннов савиров. Этот народ, и величайший и многочисленный, весьма жаден и до войны и до грабежа, любит проживать вне дома на чужой земле, всегда ищет чужого, ради одной только выгоды и надежды на добычу присоединяясь в качестве участника войны и опасностей то к одному, то к другому и превращаясь из друга во врага. Ибо часто они вступают в битву в союзе то с римлянами, то с персами, когда те воюют между собой, и продают свое наемное содействие то тем, то другим» (Агафий. О царствовании Юстиниана: Пер., ст. и прим. М. В. Левченко. – М.; Л., 1953. – С. 116–117). Их враждебную к Византии позицию показывает Менандр, отмечавший, что в конце правления Юстиниана I авары, подстрекаемые ромеями, «завели войну с Утигурами, потом с Залами, которые гуннского племени, и сокрушили силы Савиров» (Менандра Византийца продолжение истории Агафиевой//Византии 12 В подлиннике – quo Asiae bona avidus mercator importat (Iordan Getica/Ed. Th. Mommsen//MGH. – Berolini, 1882. – T.5. – P. 1. – P. 63). He совсем ясно, что в данном случае Иордан понимал под «Азией» – одноименную провинцию, то есть земли в Малой Азии, или часть света, наряду с Европой и Ливией. |
|
|
