| В служебные обязанности монаха Агапита входили разбор монастырской библиотеки и составление к ней каталога, а также проведение экскурсий для посетителей музея, что он делал с удовольствием, с восторгом рассказывая о прошлом монастыря и вообще о Церкви. В 1925 году монах Агапит был из музея уволен. После увольнения он жил то на родине в Петрограде, то около Оптиной, зарабатывая на жизнь преподаванием иностранных языков, из которых прекрасно знал французский, немецкий, английский, итальянский и латынь. 16 июня 1927 года он был арестован, а 11 июля был арестован его духовный отец, иеромонах Никон. До этого монах Агапит ходил в светской одежде, а когда пришли арестовывать, он с радостью надел рясу и ушел в тюрьму христианским исповедником, точно только этого момента и ждал. 1 июля ему было предъявлено обвинение в том, что он «имеет обширные связи с центральными городами Союза ССР и, являясь сотрудником Оптинского музея , связывается с контрреволюционной группировкой означенного музея и совместно ведет контрреволюционную агитацию и религиозную пропаганду среди широких слоев крестьянского населения . Имея тесную связь с Никоном Беляевым, Таубе, как лицо, связанное со всем научным миром, в целях контрреволюционной деятельности предоставляет и использует все возможности». Желая получить сведения об участниках постригов в монашество, следователь спросил монаха Агапита: «Скажите, когда вас постриг в монахи Никон Беляев, где именно это происходило и кто при этом еще был?» Отец Агапит хорошо понимал, как именно следователь будет интерпретировать каждый его ответ, и, зная, что тот по существу незаконно спрашивает его об этом, так как статьи, предполагающей уголовную ответственность за постриг в монашество, не существует, кроме того, есть вопросы сугубо личные, интерес к которым следователя как представителя власти ничем не может быть обоснован, сказал: «На этот вопрос я отказываюсь давать ответ». — «Почему»? — «Поскольку касается личной моей жизни». Это был исчерпывающий и с точки зрения закона, и по христианской совести ответ, и на этом допросы были прекращены. |
| И последовал он всей душой равноангельной жизни преподобного Антония, подвигов которого он был свидетелем; как тот великий муж, он сам служил больным и исцелял их своей молитвой, но, скрывая дар, данный его молитве, он подавал им зелие от своего кушанья, как будто оно было лекарственное. Блаженный Агапит видел это и трудился много лет, соревнуя в подвигах святому старцу. Когда кто из братии заболевал, преподобный оставлял свою келию (в ней не было ничего такого, что можно было бы украсть), приходил к больному брату и служил ему, подымая его, укладывая, вынося на своих руках и непрестанно моля Бога о спасении больного, если болезнь и длилась по воле Божией, чтоб умножить веру и молитву раба Божия Агапита. Итак, подражая подвигам преподобного Антония, блаженный Агапит сподобился быть причастником той же благодати: он исцелял молитвой своей всех больных и подавал им также зелие, которое варил себе для пищи. И за то он был назван врачом. Слух о нем распространился в городе, и многие больные приходили к нему и уходили здоровыми. В то время жил в Киеве один врач, родом и верой армянин, искусный во врачевании, подобного которому прежде не бывало. Осмотрев лишь больного, близкого к смерти, он узнавал и говорил ему день и час смерти, никогда не ошибаясь при этом и не пытаясь такого человека лечить. Из таких больных был принесен один в Печерский монастырь; он был первым боярином князя Всеволода, и армянин привел его в отчаяние, предсказав ему через восемь дней смерть. Блаженный же Агапит, сотворив молитву о нем, дал ему принять зелие, которое он сам ел, и сделал его здоровым, после чего слава о преподобном промчалась по земле русской. Армянин, уязвленный стрелой зависти, стал укорять блаженного, послал в Печерский монастырь одного осужденного на смерть, которому велел дать смертного зелия, чтоб он выпил его пред Агапитом и умер. Блаженный же, видя его умирающим, дал ему такого зелия, которое он сам ел, творя о нем молитву, и так избавил от смерти осужденного на смерть. С тех пор иноверный армянин еще больше того был возбужден против преподобного. |
| Спустя девять лет журнал «Душеполезное чтение» напечатал новый труд отца Агапита – «Очерк жизни настоятеля Оптиной пустыни архимандрита Исаакия», вышедший в 1899 году в Москве отдельным изданием. В 1900 году вышло жизнеописание старца Амвросия, составленное отцом Агапитом по воспоминаниям многих знавших старца людей и другим материалам. В том же году рясофорный инок Павел (будущий старец Варсонофий) получил благословение собирать материалы о жизни и трудах старца Макария; все собранное было передано отцу Агапиту, и он составил обширную книгу, которая по каким-то причинам оставалась в рукописи почти сто лет... Позднее отцу Агапиту было поручено дополнить собранными материалами и переработать составленное иеромонахом Климентом (Зедергольмом) «Жизнеописание Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва)», изданное еще в 1876 году. Книга, переработанная отцом Агапитом, вышла в свет в 1917 году (печаталась в типографии Шамординского монастыря). Все жизнеописания, составленные отцом Агапитом, имеют одну особенность: личность автора в них не выражается прямо в собственных словах, а хорошо чувствуется в подборе и порядке цитируемых материалов. В них нет ничего малозначительного – все на высоком духовном уровне и в то же время тепло. Нельзя также не отметить, что уровень писательского мастерства в книгах отца Агапита весьма высок. В декабре 1907 года из-за болезни ног отец Агапит перешел на постоянное жительство в монастырскую больницу. Он еще продолжал служить в храмах обители, нести обязанности духовника – окормлял всех последних старцев Оптиной – отцов Варсонофия, Анатолия, Нектария, Никона. Старец Нектарий ходил к нему в больницу советоваться по каждому делу, а также исповедоваться. Отцу Агапиту в 1912 году предлагали старчество, – он, однако, уклонился от этого. Не однажды предлагалось ему архиерейство, – и этого удела он как-то сумел избежать. Он был схимник, но когда принял схиму – неизвестно. Скончался схиархимандрит Агапит 23 февраля 1922 года, в то уже время, когда Оптина пустынь переживала тяжелые времена перед окончательным ее закрытием. |
| Некоторые эпизоды из его жизни были мне известны лично от него, а другие от наших общих знакомых. Многие поразительные факты деятельности покойного владыки по сей день остаются в тени. Поэтому сегодня хочется вспомнить обо всем том, чем владыка Агапит послужил в своей жизни памяти и прославлению Царской семьи. Царица сказала: «Ты должна остаться в Германии!» Архиепископ Агапит убежденно верил, что появился на свет благодаря небесному покровительству императрицы Александры Федоровны, и всегда особо почитал ее. Духовную связь своей семьи и Царской владыка видел в чудесном заступлении Царицы за его родителей в дни их юности и любви. О семейном предании, переданном его матерью, он рассказывал следующее: «В 1981 году, 17 июля, в день памяти убийства Царской семьи, мой отец скончался. То, что этот день кончины внутренне связан с Царской семьей, мне открылось только впоследствии. Изредка я навещал мою овдовевшую мать. Однажды она мне рассказала, как познакомилась с моим отцом в лагере политических беженцев из России, так называемых «перемещенных лиц», и какие переживания выпали на их долю. Было это в селении Менхегоф близ города Касселя, в Западной Германии, в конце сороковых годов. Мой отец очень полюбил мою мать. Но влюбленным грозила разлука. Родители мамы собирались эмигрировать в Америку. Единственную дочку они ни за что не хотели оставлять в разрушенной Германии. Никакие слезы и уговоры не помогали. Отец мой был в отчаянии. Мама разрывалась. Уже почти накануне отъезда в Америку пароходом, маме ночью было явление во сне. Явилась ей царица-мученица Александра Феодоровна и сказала: «Ты должна остаться в Германии!» Утром мама рассказала отцу свой сон. Мой дед — отец моей матери — служил при Царе в роте Его Величества. Туда набирались великаны со всей России ростом выше двух метров. В этой роте мой дед был самым маленьким. Поэтому он шагал в самом последнем ряду на правом фланге. Так как он обладал прекрасным тенором, он служил в этой роте запевалой, головщиком. Говорят, что невероятное было зрелище, когда эти парадные роты ходили по улицам и пели русские военные песни… |
| В этой обители воскресло древнее подвижничество в различных видах. Подвигом затворничества прославились ещё: Феофил, 12 лет плакавший в пещере день и ночь, Никита, впоследствии епископ новгородский, подвергшийся в пещере искушению бесовскому. Подвигом постничества известен Прохор, пищей которого вместо хлеба была лебеда. В голодное время он из лебеды приготовлял хлеб, который всем казался сладок, как будто испечённый с мёдом. Подвигом послушания прославился Николай Святоша, сын черниговского князя Давида Святославича, в мире Святослав-Панкратий. Он первый из русских князей принял монашество и в монастыре печерском проходил долгое время трудные послушания: три года работал на братию в поварне, три года стоял у врат монастырских, как сторож; потом служил при трапезе и своим послушанием и усердием приобрёл общую любовь. Многие из подвижников печерских прославились даром чудотворений и прозорливостью. Алипий иконописец, постригшийся при игумене Никоне, помазывал раны больных своими красками, как лекарством, и больные исцелялись. Агапит, безмездный врач, чудесно врачевал болезни. Когда занемогал кто-либо из братии, Агапит давал ему вместо лекарства варёную траву, и больной по молитве его выздоравливал. Агапит исцелил князя Владимира Мономаха , послав ему варёную траву, которую употреблял в пищу. Григорий чудотворец одним приближением своим изгонял бесов. Марк пещерник, копавший в пещерах могилы для погребения братии, умершему иноку повелел возлить на себя елей, и умерший, взяв масло, возлил его себе на лицо и грудь, оправил на себе одежду и опять почил. Евстратий постник, взятый в плен половцами и проданный ими одному корсунскому еврею, был распят евреем на кресте. Распятый сказал мучителям, что их постигнет отмщение за кровь христианскую, и казнь вскоре постигла еврея, распявшего преподобного. Никон, по прозванию Сухой, попал в плен к половцам и в плену был мучим разными муками. После трёхлетнего мучительного плена он предсказал своим мучителям, что чрез три дня будет в Печерском монастыре. |
| – Куда двинули, Владик? Тут нет вокзала, это разъезд. Придется ждать поезда прямо на платформе. А холодно, бр-р-р! Продрогнем мы с тобой, пока дождемся следующей электрички: они теперь уже совсем редко ходят. Владлен покосился на отца Агапита, как на младенца неразумного и сокрушенно покрутил головой: ничего ты, мол, так и не понял, батюшка! – Нельзя нам следующей электричкой ехать, ты уж извини, отец Агапит. Там те же люди работают, и если узнает Миша… – А кто он такой, этот Миша? Страшный какой-то, черный… И внутри будто такой же, как снаружи. – Это ты верно сказал – страшный он и черный, снаружи и внутри и со всех сторон. А еще он вооружен и очень опасен. И люди его тоже. Так что пошли, батя, искать дорогу: на попутках будем в твой монастырь добираться! Нам и на платформе-то опасно оставаться… – Зачем на попутках? Я сейчас в монастырь позвоню, и за нами приедут. Тут недалеко, километров тридцать всего… И шоссе где-то совсем рядом должно быть. – Да ну?! – ожил Владлен. – Тогда давай звони скорей, батя! И скажи, чтоб шевелились, а то мы тут с тобой задрогнем до смерти. Отец Агапит достал мобильник и стал дозваниваться до монастыря. У него ничего не выходило. – Связи нет… – растерянно проговорил он. – Придется на попутках добираться до населенного пункта, где телефон есть, а оттуда уже звонить. Помоги рюкзак накинуть! Владлен помог отцу Агапиту вскинуть на спину рюкзак, но иеромонах под его тяжестью вдруг ахнул громко и сел, опираясь руками об лед платформы. – Ты чо, отец Агапит? – испуганно спросил Владлен. – Знаешь, Владик, а я, кажется, ногу подвернул. Не могу ступить. корень! А вдруг перелом это? Давай я тебя до скамейки доведу, а сам побегу на разведку, шоссе поищу, где машины ходят… Довел Владлен иеромонаха до скамьи, усадил его, предварительно рукавом смахнув снег, велел ждать, а сам, сгорбившись от колючего снежного ветра, побежал к спуску с платформы… Шоссе он нашел сразу: оно проходило параллельно железной дороге, метрах в ста от нее, и от платформы через лес к нему вела тропа, сейчас уже полузасыпанная снегом. Владлен под руку вывел хромающего отца Агапита на край шоссе, где кончалась тропа от разъезда, а само шоссе делало поворот, потом перетащил туда же вещи с платформы. |
| Диспут происходил, вероятно, зимою 532-533 г.; в связи с этим диспутом стоял указ императора Юстиниана о вере, от 15-го марта 533 г. (Codex Just. I, 1.6), к населению Константинополя и главных городов империи. 26-го марта того же года Юстиниан издал рескрипт с изложением вероучения на имя патриарха Епифания, в который было включено Выражение «τον σαρκωθεντα… και ενανθρωπησαντα και σταυρωθεντα να εναι της αγιας τριαδος». Извещая патриарха Епифания об издании вероопределения, император прибавляет, что он довел обо всем до сведения Римского папы, так как «он есть глава всех святейших Божьих священников» и всегда сдерживает авторитетом своего престола все ереси в восточных областях (Codex Just. I, 1, 7, 2 — I, 1, 6, 6 — I, 1, 8, 14). Формула Юстиниана стоит в связи с теопасхитскими спорами скифских монахов, к которым сначала Юстиниан относился отрицательно, а потом стал на их сторону. Папа после некоторых колебаний признал, как уже замечено, теопасхитскую формулу Юстиниана, по совету диакона Карфагенской Церкви Ферранда (Patrol, lat. LXVII, 889-908). Ответ папы императору послан 25-го марта 534 г./Вера императора изложена у Mansi VIII, 803-806/. После смерти патриарха Епифания, 5-го июля 535 г., кафедру занял Анфим, епископ Трапезунта. Почти одновременно произошла перемена и на римской кафедре: на место умершего папы Uoahha II, был поставлен 3 июля 535 г. папа Агапит. Юстиниан, немедля, отправил ему свое исповедание веры и получил его одобрение (Mansi. VIII, 845-848). Однако новый Константинопольский патриарх Анфим был в большом подозрении относительно своих верований. 20-го февраля 536 г., по распоряжению римского царя Феодагота, папа Агапит прибыл в Царьград для предотвращения надвигавшейся войны. Осведомленный относительно верований и полемики патриарха Анфима, он потребовал его низложения. Император уступил и предложил папе самому назначить патриарха. Папа поставил пресвитера Мину и посвятил его 3-го марта 536 г. Вскоре после этого, заболел сам папа Агапит и умер 22-го апреля 536 г. |
| Преподобный Савва с учеником своим Агапитом пребывал в самой уединенной пустыне. Однажды, когда Агапит, ослабевший от продолжительного поста и труда, лег на земле и уснул, подошел к нему огромный лев и стал обнюхивать его с головы до ног. Старец в это время молился об ученике своем Богу. Лев, отгоняемый молитвой старца, как бичом, тихо ударил хвостом по лицу Агапита и таким образом разбудил его. Агапит, открыв глаза и увидев страшного зверя, вскочил и в страхе побежал к своему учителю. Великий старец успокоил его и в наставление ему сказал при этом: «Продолжительный сон отгоняй от глаз своих, сын мой, и удаляй нерадение от сердца своего, да спасешься, как серна от тенет и как птица от сети ( Притч. 6:5 )». Намереваясь некогда удалиться в глубокую пустыню, преподобный Савва дал Агапиту небольшую милоть, в которой было десять кусков сушеного хлеба, веса в них было около десяти унций. Выйдя из лавры, они пошли к Иордану. Здесь в одном месте встретили они гору, оканчивавшуюся утесом, наверху которой была пещера. Савва, побуждаемый бывшим ему откровением, с трудом поднялся на утес, где в пещере нашел прозорливого отшельника. Когда оба они сотворили молитву, отшельник с некоторым удивлением спросил: «Кто тебе, раб Божий Савва, указал сие место? Вот уже тридцать восемь лет прожил я в сей пещере с Богом и ни с одним человеком не видался; и теперь как ты пришел сюда?» Савва отвечал: «Бог, Который открыл тебе мое имя, указал мне и это место». После сего они друг друга облобызали, и Савва с учеником своим вышел. Была уже шестая неделя Святой Четыредесятницы. Возвращаясь в лавру и проходя мимо пещеры, в которой подвизался прозорливый отшельник, Савва сказал ученику своему: «Взойдем, брат, на гору и облобызаем раба Божия». Войдя в пещеру, они нашли его стоящим на коленах лицом к востоку. Думая, что отшельник молится, Савва и Агапит долго ждали. Но так как и день прошел, а отшельник не вставал, то Савва сказал ему: «Помолись о нас Христу, отец!» И так как он не отвечал, Савва, приблизился к нему и, коснувшись его, увидел, что он уже скончался. Савва сказал ученику своему: «Приблизься, сын мой, погребем его. Ибо Бог для сего и послал нас сюда». И так, поклонившись честному телу дивного раба Божия и приготовив его к погребению, они отпели над ним обычные молитвы погребения и положили в той же пещере. Потом, заградив пещеру большими камнями, продолжали путь свой и наконец возвратились в лавру к празднику Ваий. Во все дни поста Савва пребывал без пищи и довольствовался только приобщением Святых Таин в субботу и в воскресный день. Десять же кусков хлеба, которые он взял в пустыню, удовлетворяли нужде Агапита. |
| 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 31 3азирать заглядывать, наблюдать скрытное, замечать чьи-то проступки; порицать, хулить, осуждать (В. Даль). 32 Себялюбие более относится к корысти; забота о самом себе и равнодушие ко благу ближнего, эгоизм. 33 Самолюбие пристрастие к себе, суетность и тщеславие во всем, что касается своей личности, желание первенства, почета, отличия, преимуществ перед другими (В. Даль). 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 37 Сито − частое решето, в которое сеют, бьют, протирают и цедят; самое крупное − грохот, среднее − решето (В. Даль). 38 Наипаче − в особенности, пуще; более всего, особенно же, наиболее, преимущественно (В. Даль). 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 42 Внимать усваивать себе слышанное или читанное, устремлять на это мысли и волю свою; применять наставления к делу (В. Даль). 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. 5 здесь и далее в тексте: Схиархимандрит о. Агапит (Беловидов). «Жизнеописание Оптинского Старца иеросхимонаха Амвросия». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. |
| И вот уже Владлен и отец Агапит сиротливо стояли рядышком на краю шоссе, в ожидании попутной машины. Рюкзак теперь висел за плечами Владлена, сумка тоже стояла возле его ног. Отец Агапит одной рукой опирался на его плечо, а другой на сложенные вместе костыли. Вид у них обоих был плачевный и нелепый, а по ночному делу так и подозрительный. Машины, видимо, ходили здесь редко. Они стояли с полчаса, не меньше, прежде чем за деревьями послышался шум мотора и замелькал между стволами свет фар. Отец Агапит заблаговременно поднял руку. Рядом с ними остановился грузовик, пожилой солидный водитель приспустил стекло и высунулся из кабины: – У меня только одно место – садитесь вы, батюшка! – Да нет, спасибо, мы вдвоем! – ответил иеромонах. – А до ближайшего населенного пункта далеко? – Километров десять. – Садись, отец Агапит, ты пешком не дойдешь! – подтолкнул его Владлен. – Нет, мы вдвоем… – Ну, как хотите! Водитель уговаривать их не стал и закрыл окно. Грузовик затарахтел и стал набирать скорость. – Ты чего не поехал-то, отец Агапит? Подождал бы меня там, впереди, а я уж десяток километров как-нибудь осилил бы и через пару часов нагнал тебя. – Да не дело это – разделяться, – ответил иеромонах, – особенно ночью, зимой… – Ты что, за книги свои беспокоишься? Так ты ж мог с собой их в кабину взять или в кузов закинуть! – Ничего, вдвоем так вдвоем… – Да ёшкин корень, это тебе ничего! – вскинулся вдруг Владлен. – А мне библиотеку твою переть да и тебя самого в придачу! В следующую машину чтоб садился и никаких! Отец Агапит поглядел на него с интересом, гадая, о ком заботится Владлен – о себе или о нем? Так и не разобравшись, он вздохнул и опять стал слушать дорогу. Но кругом стояла зимняя ночная тишина, и только ветер шумел в верхушках деревьев. Владлен вдруг сказал: – Отец Агапит, а ведь у нас костыли есть! Может, ты на костылях идти попробуешь? – Ну что ты, Владик? Это же, наверное, целая наука… – Да какая там наука? Я ж научился. Ну-ка, давай попробуем! Подыми руки-то! Отец Агапит послушно поднял руки, и Владлен подсунул ему под мышки сначала один костыль, потом другой. Иеромонах сначала неуверенно пощупал концами костылей дорогу, а потом решился и сделал первые шаги. |
|
|
