| Авксентий , (возрастающий, греч.) муч. севастийский, 13 дек. Авксентий , преп. вифинский, 14 февр. Авксентий преп., сострадалец Космы, еписк. хадкидонского, 18 апр. Авкт , (умноженный, дат.) муч. македонский, 7 ноября. Авраам (отец множества, евр.) и Лот, пдемянник его, 9 окт. Авраам преп., еписк. каррийский, 14 февр. Аврамий , еп. арвильский, муч. персидский, 4 февр. Аврамий преп. затворник, 29 окт. Аврамий , муч. болгарский, 1 апр. Аврамий пр. смоленский, 21 авг. Аврамий , архим. ростовский, 29 окт. Аврамий пр. гадициий, 20 июля. Автоном , (самозаконник, гр.) еп. италийский, муч. вифинский, 12 сент. Авудим , муч. тенедосский, 15 июля. Авундий , (изобильнее, лат.) муч. римский, 13 авг. Авундий св., ученик Валентина, еп. интерамнийского, 30 июля. Агавва измаильтянин, преп. сирийский, 22 ноября. Агав , (саранча, евр.) ап. из 70, 8 апр. Агапит (возлюбленный, греч.) диакон, муч. римский, 10 авг. Агапит преп., еп. синадский, исповедник, 18 февр. Агапит , папа римский, 17 апр. Агапит , преп. печерский, 1 июня. Агапий , (любимый, греч.) муч. римский, 20 сент. Агапий , муч. севастийский, 3 ноября. Агапий , муч. сицилийский, 24 янв. Агапий , муч. палестинский, 15 марта. Агапий , муч. кесарийский в Палестине с Тимофеем и Феклою , 19 авг. Агапий , муч. едесский, 21 авг. Агапия , (любовь, греч.) мученица иллирийская, 16 апр. Агафангел (добрый вестник, греч.) муч., 23 янв. Агафия , (добрая, греч.) муч. катанская, 5 февр. Агафия девица, мученица никомидийская, 28 дек. Агафодор , муч. пергамский, 13 окт. Агафодор , (благой дар, греч.) еписк. херсонский, 7 марта. Агафоклия (благославная, греч.) мученица, постр. от госпожи своей арианки, 17 сент. Агафоника , (благопобедная, греч.) муч. пергамская, 13 окт. Агафоник , (благопобедитель, греч.) 22 авг. Агафон , (добрый, греч.) препод. скитский, 2 марта. Агафон преп., папа римский, 20 февр. Агафопод (доброногий, греч.) диакон, 5 апр. Агафопус , (доброногий, греч.) из 10 мучч. критских, 23 дек. Аггей (торжественный, праздничный, евр.) пророк, 16 дек. |
| Но откуда был родом, когда и где пострижен в монашество и долго ли жил в Сольвычегодске, достоверно неизвестно. В 1576 году, в марте месяце он сделался тяжко болен и не вставал с постели почти целый месяц. На 27-й день болезни, когда она усилилась уже до того, что Агапит потерял надежду на выздоровление, вдруг явилась ему икона святителя Николая и услышал он голос, приказывающий ему перенести ее в пустое место на речку Маркушу и Тарнагу (Тарнаху) и построить там церковь и обитель иноческую. «Мне ли строить церковь и монастырь, когда не могу встать с постели?» — подумал Агапит и тотчас же почувствовал себя совершенно здоровым. Изумленный и обрадованный, он пал на колени перед явившейся иконой, долго и пламенно молился, обливаясь слезами, и благодарил Бога и святителя Николая за свое чудное исцеление от болезни. Когда Агапит несколько замедлил в монастыре, то снова услышал тот же голос, повелевающий перенести икону в назначенное ей место, и поспешил отправиться с ней в путь. Во время неблизкого путешествия из Сольвычегодска до Маркуши, когда Агапиту, не имевшему там ни друзей, ни знакомых, ни денег, ни имения на строение церкви, приходили помыслы сомнения, то слышал тот же голос. Невидимый спутник как бы хотел показать тем свое присутствие и близость к Агапиту, рассеять его сомнения, ободрить и уверить в своей помощи. И смиренный постник всецело предал себя водительству и Промыслу Божию. Место для святой иконы было избрано самим святителем, ибо три раза устраивал преподобный Агапит помещение для нее, но на другой день находил святыню на одном месте, на берегу реки Маркуши. Тут он построил небольшую часовню для иконы, келлию для себя и стал подвизаться в ней в непрестанных трудах, посте и молитвах. Глухо и пустынно было тогда место, указанное для жительства Агапиту, непроходимые леса и болота отделяли его от селений, и, несмотря на то, недолго труженику привелось жить в уединении. Лишь только узнали окрестные жители о пришествии и повелении его, «и начата мнози в пустыню сию приходити, приводити недужныя своя, и быша многа исцеления, о чесом преподобный радовашася духом». |
| В 1922 году Михаил Михайлович поступил на работу в музей " Оптина пустынь " (уже после закрытия монастыря), которым заведовала тогда Лидия Васильевна Защук, а в свободное время давал частные уроки. Михаил Михайлович приехал в Оптину не в поисках утешения. Желая идти узким путем покаяния, он нуждался в опытном духовном руководстве. Его привлекала строгость старца Нектария, и он просил старца принять его в число своих духовных детей. Высокий, худой, всегда грустный, похожий на Рыцаря печального образа, Михаил Михайлович много времени проводил у батюшки, лично руководившего его занятиями в библиотеке, тщательно записывая все его поучения. Сегодня большинство записей пропало, сохранились лишь краткие заметки для " Оптинского патерика " , так и не написанного. Часто выполняя послушание, он готовил доклады на богословские темы и читал их ученикам старца. Уезжая в ссылку в Холмищи, батюшка благословил Михаила Михайловича окормляться у его духовника отца Досифея (Чучурюкина). В молодости они оба были под началом у отца Агапита (Беловидова), автора лучшего жизнеописания старца Амвросия. Отец Агапит отказался от старчества, сохранив немногих учеников, среди которых были и эти двое. Продолжая линию старца Нектария, отец Досифей беспощадно смирял своего нового ученика. Впервые Таубе был арестован в 1923 году. В 1927 году его вновь арестовали вместе с преподобным Никоном (Беляевым). Сразу после ареста он облачился в иноческую одежду, которую отныне носил не скрывая. Оказалось, что он был пострижен в монашество с именем Агапит, но кем и когда — осталось неизвестно (скорее всего, отцом Досифеем). Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило их к трем годам концлагерей. После тюрьмы и долгого изнуряющего этапа они с отцом Никоном прибыли в " Кемперпункт " , где батюшку определили сторожем на склад, а отца Агапита, как физически здорового, посылали в тяжелейшие " командировки " на лесоповал. Сохранилось письмо одного из соузников, где он вспоминает о том впечатлении, которое произвели на него эти встреченные на Севере оптинцы. Отец Досифей тем временем тоже был арестован и сослан в Тамбов. Отбыв срок, он поселился в Орле, куда к нему приехал освободившийся отец Агапит. Отец Досифей жил очень замкнуто, почти никого не принимал, кроме близких духовных чад, в числе которых был и отец Агапит. В 1929 году отец Досифей вновь был арестован и сослан в Сибирь, откуда вернулся в 1937 году. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Слово 27. О святом и блаженном Агапите, бескорыстном враче Некто из Киева, именем Агапит, постригся при блаженном отце нашем Антонии и последовал житию его ангельскому, будучи самовидцем подвигов его. Как тот великий, скрывая свою святость, исцелял больных пищей своей, а они думали, что получают от него врачебное зелье и выздоравливали его молитвою, так и этот блаженный Агапит, подражая святому тому старцу, помогал больным. И когда кто-нибудь из братии заболевал, он, оставив келию свою, — а в ней не было ничего, что можно было бы украсть, — приходил к болящему брату и служил ему: подымал и укладывал его, на своих руках выносил, давал ему еду, которую варил для себя, и так выздоравливал больной молитвою его. Если же продолжался недуг болящего, что бывало по изволению бога, дабы умножить веру и молитву раба его, блаженный Агапит оставался неотступно при больном, моля за него бога беспрестанно, пока господь не возвращал здоровья болящему ради молитвы его. И ради этого прозван он был «Целителем», потому что господь дал ему дар исцеления. И услышали в городе, что в монастыре есть некто целитель, и многие больные приходили к нему и выздоравливали. Был же, во времена этого блаженного, человек некий, армянин родом и верою, столь искусный во врачевании, как еще никто не бывал прежде него: только увидит он больного, сразу узнает и объявит ему смерть, назначив день и час, и не было случая, чтобы не исполнилось слово его,— и такого уже он не лечил. Один из таких больных, первый у князя Всеволода, принесен был в Печерский монастырь: армянин привел его в отчаяние, предсказав ему через восемь дней смерть. Блаженный же Агапит дал ему еды, которой сам питался, и тот выздоровел. И промчалась о нем слава по всей земле той. Армянин же, уязвленный стрелой зависти, стал укорять блаженного и некоего осужденного на смерть послал в монастырь, повелев дать ему смертного зелья, чтобы тот, принявши яд перед Агапитом, пал мертвым. Блаженный же, видя, как тот умирает, дал ему монастырской пищи, и он стал здоров молитвою его, и так избавил от смерти осужденного на смерть. После этого ополчился на него иноверный тот армянин и наустил на святого Агапита единоверцев своих, чтобы они дали ему выпить смертного зелья, хотя его тем зельем уморить. Блаженный же испил без вреда и никакого зла не претерпел, ибо ведает господь, как благочестивых от смерти избавлять: «Если, — говорит апостол, — что смертоносное выпьют они, не повредит им; возложат они руки на больных, и те здоровы будут». |
| Тут вбежал извозчик и начал нас торопить с деньгами за провоз. Внизу с вещами оставалась м. София. Извозчик быстро уехал. Одного пакета, где было самое мое дорогое, — нет. Искать не у кого и где. Там были мои дорогие вещи: письма, золотой крест о. Азапита и мои новые сапоги (мне подарили хорошую кожу бывшие купцы и один батюшка). Жаль было всего этого… Хозяева предоставили нам комнату своей покойной матери, которая недавно умерла. Чистота везде замечательная. Дом большой, комнаты высокие, оклеенные, полы крашеные, блестящие. Жили только двое — молодые муж и жена. Кухня тоже блестит. Полки окрашены белой краской, на полках расставлена посуда. Причина всего этого — голод: городские жители отдают все свои хорошие вещи ни за что. В гостиной ковры, плюшевая скатерть. В углу на столике перед образами высокая, аршина полтора, мраморная статуя Венеры… Одним словом, от кухни до уборной все тщательно устроено и блестит чистотой. Наконец-то, после стольких дней странствования мы поместились в своей небольшой, тоже чистенькой комнате. Здесь, по деревням, как мы уже видели, все крестьяне зажиточные. У них хорошие внутренние помещения, теплые дворы для скота. На другой же день навестил нас наш благодетель о. Агапит. Дала ему для чтения пятый том Добротолюбия на русском языке. Приятно нам было побеседовать. Стали спрашивать о б. Никоне. Он с такой любовью вспоминал их совместную жизнь и грустное расставание. Он упомянул, как о. Никон рад будет, когда я ему напишу. А я между тем не решалась еще писать, думая, удобна ли вообще такая переписка. Но теперь после слов о. Агалита, конечно, решилась. И так мы расстались: в надежде взаимного общения. Передал вам о. Агапит радушное приветствие от владыки и приглашение к нему. Он даже поручил своей хозяйке купить муки, чтобы угостить нас блинами (начиналась масленица). Через день или два мы узнали, что владыка и о. Агапит арестованы. Только что о. Агапит отдал в починку свои валенки, а морозы теперь сильные, и пришлось уехать так. Вскоре наступил сороковой день по смерти матери хозяев. Они ходили в соседнее село за две версты в церковь. Пригласили священника на панихиду и устроили обед. Нас пригласили тоже. Я предупредила хозяйку, что нельзя, чтобы статуя стояла под иконой, но она промолчала, так и служили. |
| Воспоминания о старце Оптиной Пустыни иеросхимонахе Макарии (2-ая половина XIX века, скоропись, 22 листа; ед. хр. 299–2); Воспоминания о старце Оптиной Пустыни иеросхимонахе Макарии (2-ая половина XIX века, скоропись, 24 листа; ед. хр. 299–3); Сказания инокинь Белевского монастыря Марии Добровольской, Клеопатры и Рафаилы – о старце Макарии Оптинском (1900 г., скоропись, 4 листа; ед. хр. 299–4); Опись материалам для жизнеописания старца иеросхимонаха Макария, собранным в 1900 и 1901 гг. Составлена 12 сентября 1901 г. (скоропись, 2 листа; ед. хр. 299–5). Составлена в виде таблицы, в конце – подпись: «Грешный послушник Оптинского скита Павел». На рукописи стоит штамп библиотеки скита с шифром: отд. 1, 491. Точно неизвестно, когда именно архимандрит Агапит закончил работу над рукописью и по каким причинам она не вышла в свет. Возможно, издать книгу помешали война и революция. Но одно можно сказать с уверенностью – работа над Жизнеописанием старца Макария продолжалась не менее полутора десятков лет. Свидетельства этому есть в самом Жизнеописании: так, упоминается о перестройке начальнического корпуса в скиту при игумене Варсонофии летом 1910 года; о святителе Иоасафе Белгородском , причисленном к лику святых в 1911 году, говорится как о «еще не прославленном в то время» (при жизни старца Макария); Санкт-Петербург назван Петроградом (он был переименован в августе 1914 года, после вступления России в Первую мировую войну) 150 . Интересно, что начиная с 253-го листа и до последних слов Жизнеописания «Конец, и Богу слава и благодарение» книга писана рукой самого архимандрита Агапита – это тот же своеобразный почерк, каким написано стихотворение «Злоумный разбойник» (автограф о. Агапита). «Архимандрит Агапит – одна из таинственнейших фигур истории Оптиной, – писала духовная дочь его близкого ученика, Оптинского старца Нектария, Надежда Александровна Павлович. – Он был исключительно образован (в мирском смысле) и вместе – духовно одарен.» Архимандрит Агапит, в мире Андрей Иванович Беловидов, родился в 1842 году в семье канцеляриста Лебедянского духовного правления. |
| Вот он и стал их ковырять, плел, плел, а там взял их да и отбросил к сторонке, примолвив с неудовольствием: «Зело, – говорит, – дело многодельное и малоприбыльное.» – Так вот, мой батюшка, захотелось Царю лапти плесть, а как не царское то дело, то пришлось и бросить. И оба старца опять засмеялись, до слез без слов рассмеялись, и только старец-даритель, сквозь смех, успевал, нет-нет, да и вставить словечко: – Ну и о Н й! Ну и затейник! и откуда только он все это знает? А у меня слезы – кап, кап! Надо знать, как я, глубину смиренномудрия и духовного разума обоих святых старцев, чтобы по достоинству оценить успех и для них, и для меня этих невинных шуток, этого наивного смеха – всей этой евангельской чистоты сердца, этой детскости духа во плоти Ангелов, выну зрящих лице Отца Небесного... Вот она, старая великая Россия! Не поймет и не оценит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В красоте твоей смиренной 155 ... " Когда архимандрит Агапит принял схиму, осталось неизвестным – по-видимому, незадолго до кончины. Он отошел ко Господу 23 феврала 1922 года – через пять дней после того как в 50-й раз отметил в монашестве день Ангела, – и похоронен за алтарем Введенского собора Оптиной Пустыни. На деревянном кресте была сделана надпись: «Схи-архимандрит Агапит, в мире Андрей Иванов Беловидов, из духовного звания Тамбовской епархии». На средней перекладине: «Много трудился в книгоиздательстве Оптиной Пустыни. Прилежал усердно безмолвию и молитве». А на подножии креста: Аще не обратитеся, и будете яко дети, не внидете в Царство Небесное ( Мф.18:3 ) и Блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное ( Мф.5:3 ). Евгений Лукьянов 16/29 июня 1995 года – священномученика Тигрия пресвитера, преподобного Тихона Калужского, схиархимандрита Моисея Оптинского Библиография 1. Архимандрит Агапит. Жизнеописание в Бозе почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия, в двух частях. М., 1900, ч. 1, с. 14–16, 45–46, 50–51, 92–93; ч. 2, с. 138–139. Репринт. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. |
| Сделался болен кн. Владимир Мономах , тогда княживший в Чернигове. Его лечил армянин и употреблял все старание, все средства искусства, а болезнь не только не смягчалась, но час от часу становилась опаснее. Князь, чувствуя, что близок он к смерти, послал к печерскому игумену Иоанну, с просьбою прислать к нему Агапита врача. Если я пойду к князю, рассуждал блажен. Агапит: то должен ходить и ко всем. Человеческая слава – опасна. Не пойду за врата монастыря, чтобы не преступить обета моего. Если выгонят меня: пойду в другую сторону и опять возвращусь. Он послал князю вареное былие, приготовленное им для себя в пищу. Князь выздоровел. Исцеленный Владимир пришел благодарить Агапита: но преподобный, опасаясь славы человеческой, скрылся. Князь отдал принесенные для Агапита дары игумену. – Потом живо чувствуя, как многим он обязан Агапиту, приказал боярину отнести золото в келью Агапита. Сын мой! – сказал посланному преподобный, я не беру ни с кого за лечение – не за что: исцеляет Христос Господь, а не я. Посланный просил принять дары князя для его утешения и употребить по усмотрению. Пусть так, сказал Агапит; скажи же князю, чтобы не берег он сокровищ, – к чему они? Пусть раздает их нищим: если не послушает меня, худо будет ему. Неблагодарности не любит Господь, избавивший его от смерти. Старец вынес золото из кельи своей и положил его у дверей, а сам скрылся. Вышел и посланный и увидев брошенное золото, отнес его к игум. Иоанну. – Когда все пересказано было князю, князь выполнил заповедь старца, стал щедро раздавать милостыню нищим. Наконец сделался болен сам препод. врач. Армянин, услыхав о том, пришел посетить больного: осмотрев его, он сказал: через три дня умрет, иначе, прибавил он, готов я сам быть монахом. Агапит сказал ему: «мне открыл Господь, что я отойду к нему через три месяца». В это самое время принесли к Агапиту из Киева больного. Агапит встал, как бы не был больным, взял траву, которую обыкновенно употреблял в пищу, и показав армянину сказал: вот – мое лекарство. – Армянин, посмотрев, сказал: это – не из наших трав, – думаю, что это – из Александрии. Преподобный улыбнулся, подал свое лекарство больному и тот выздоровел. Потом сказал армянину: покушай со мною моего зелия: мне нечем более угостить тебя. – Армянин отвечал: «мы в этом месяце, отец мой, четыре дня постимся, и теперь пост наш». Услышав это, блаженный спросил: «кто ты такой, какой ты веры?» Тот отвечал: ужели не слыхал ты, что я – армянин? Блаженный сказал: «как же смел ты войти сюда и осквернить мою келью, да и еще держать мою грешную руку? Вон иноверный нечестивец!» Тот с стыдом ушел. После того блаж. Агапит жил еще, по своему предсказанию, три месяца и немного поболев преставился к Господу июня 1 д.; его положили в пещере пр. Антония. |
| – Дяди Саида, – белыми губами ответил он. – Так выходит, Саид и его братья по чужой ветке пошли? – Нет-нет, Миша, – испуганно затараторил Владлен, – дядя Саид никогда бы на такое не пошел! Это я сам для себя решил маленько денег собрать, к сеструхе ехать хочу. Только я не знал, что эта электричка твоя, думал – ничья. – Ничьих электричек не бывает. А этот, – кивнул цыган на монаха, – тоже Саида? – А этот и вовсе ни при чем, дядя Миша! Он настоящий монах, к себе в монастырь едет. Скажи ему, отец Агапит! Иеромонах кивнул, с мирным любопытством глядя на жуткого цыгана. – Если он сам по себе, так откуда ты его имя знаешь? А ну, ребята, поглядите, что у этого «монаха» в сумке и в торбе? Парни в камуфляжках открыли рюкзак и сумку и показали содержимое Мише: это оказались книги, по большей части большие, тяжелые, с золотыми крестами на обложках. – Закройте! – кривя черный рот, скомандовал Миша. – Выбросьте обоих на первой станции вместе с ихним барахлом. – Он вразвалку пошел к выходу, но в дверях полуобернулся и мрачно произнес: – Еще раз увижу на моей ветке, сегодня или через год, – живыми не уйдете. На шоссе На голой, лишенной даже навеса и плохо освещенной платформе разъезда было пусто, а потому никто не наблюдал сцену выдворения отца Агапита и Владлена из поезда. Электричка подошла и остановилась, двери отворились, и на платформу вылетел и упал на четвереньки сначала отец Агапит, а за ним, получив ускорительный пинок, приземлился Владлен. Следом за ним полетели сумка, рюкзак и последними, когда двери вагона уже закрывались, двумя копьями вылетели Владленовы костыли. Владлен поднялся первым. Он помог встать иеромонаху, ворча про корень, собрал в кучу раскиданный багаж. – Ну и попали мы с тобой в переделку, раб Божий Владлен! – покачал головой отец Агапит. – Это что ж такое было-то? – А ты считай, что ничего не было, отец Агапит, – бодрой скороговоркой ответил Владлен, – считай, что так обошлось. Потому что могло быть намно-о-ого хуже! Ладно, по дороге все тебе расскажу. Двинули скорей отсюда, а то замерзнем на ветру. |
| Пресвятая Богородица была для о. Агапита хранительницей земли Русской, защитницей сирых, убогих, обидимых, унывающих, томящихся в болезнях и муках. Молясь Матери Божией, о. Агапит перерождался, забывал о больных ногах, вставал и, если отец Иеракс или я читали акафист Богородице, то сам начинал петь кондаки и икосы по памяти. Он помнил наизусть акафисты иконам Божией Матери Владимирской, Всех скорбящих Радости, Федоровской, Нечаянной Радости, Достойно есть, Милующая, Скоропослушница, а также акафисты преподобному Сергию, Николаю Чудотворцу и многим святым. «Богородица и святые земли нашей – защитники и молитвенники о нас, грешных», – часто повторял нам о. Агапит. Когда он молился, то словно воспламенялся, каждое слово, произносимое им, зажигало во мне и о. Иераксе пламень веры, устремленность к Богу. Он говорил нам: «Мы все просим и просим у Господа, Матери Божией, святых, но что отдаем Богу за просимое? Давайте же славить имя Господне, благодарить за оказанные милости, за то, что живем и молитвами и милостью к людям можем спасти свои грешные души». Почти 30 лет пробыл я в лагере, 360 месяцев. Многие не верят, говорят, что этого не может быть, тридцать лет в лагерях прожить нельзя, да и сроки такие никому не давали, – а я прожил и говорю сейчас с вами. Почему? Потому, что о. Агапит научил молиться меня и о. Иеракса, щедро передав нам свое духовное богатство, накопленное им за долгие годы монастырской жизни и непрестанной молитвы. Когда мы молились вместе с ним, то отдалялись от всего суетного, окружающего. Простите, я повторяюсь», – сказал о. Серафим, остановился и неожиданно расплакался. Слезы текли и текли. Мы, сидящие, молчали, о. Арсений встал с дивана, подошел и обнял о. Серафима. Несколько минут длилось молчание. «Простите меня, расплакался, словно дитя малое, но воспоминания об о. Агапите взволновали меня, больше не буду плакать. Извините. Однажды о. Агапит рассказал, почему он пошел в монастырь: «Отец мой дворянин, военный, дослужился до звания генерал-лейтенанта, меня и брата видел только офицерами, мечта была у него видеть нас офицерами в гвардейских полках Его Величества, но по целому ряду сословных обстоятельств поступить туда мы не могли. Вся семья была верующей: бабушка, отец, мать, брат и я церковные службы посещали всегда, исповедовались и причащались три-четыре раза в год. Бабушка (Наталия) и мама (Екатерина) были большие молитвенницы и в духе веры воспитали брата и меня. |
|
|
