| Прочитано было и содержащееся во второй книге Ездры, священника Бога Вышнего, повествование о трёх еврейских телохранителях персидского царя Дария, которые имели любопытное прение между собой: что из трёх сильнее, вино, царь или красивая жена? Тот, который утверждал, что царь сильнее всего, говорил так: «О мужие! не премогают ли человецы, землю и море обдержаще и вся, яже в них? Царь же премогает и господствует всеми и владычествует ими, и всё, еже речет им, творят. Аще речет им творити брань ко друг другу, творят; и аще послет их на супостаты, идут, и истрывают горы и стены и столпы: убивают, и убиваеми бывают, и царева слова не преступают; аще же победят, царю приносят вся, и елика аще пленят, и ина вся. И елицы не воюют, ниже ополчаются, но делают землю, паки егда сеют, зажинающе приносят цареви. И един другого понуждающе, приносят дань царю. И той сам един есть, аще речет убити, убивают; аще речет отпустити, отпускают; речет поразити, поразят; речет разорити, разорят; речет созидати, созидают, речет посецыте, посецают; речет насадити, насаждают. И вси людие его и силы его слушают единого, и к сим той возлежит, яст и пиет и спит: тии же стрегут окрест его и не могут отъити кийждо творити дел своих, ниже преслушают его». Опять встал Газский и сказал: «и на этот раз мне хочется быть истолкователем и немного поговорить по поводу сих слов Ездры: «все приносят дань царю». Вышеупомянутому царю Персии Дарию подавали на стол рыбу из Аттики, и он не знал этого. Когда же впоследствии ему сказали, что эта рыба получается из неподчинённой ему области, тогда он поклялся не есть её до тех пор, пока не покорит себе Афинской крепости, дабы ему подносили яства не из чужих, а из его собственных владений. Кстати припомните, как царица Евдоксия не хотела отдать вертограда одной вдовице, потому только, что её царские стопы прошли по нему. Тут прочли в описании жизни преосвященного Епифания следующий рассказ: «В то время был один сенатор, по имени Феогност, христианин, боящийся Бога и любимый царём. |
| Вот извлечение из шестого слова того же Златоуста о священстве: «Когда он (священник) ещё и Духа Святого призывати и страшнейшую жертву станет совершати и к общему всех владыке часто руками прикасатися будет, то в коем нам чине его поставить, скажи мне? Коликие от него востребовать чистоты и коликого благоговения? Помысли ты, каковым рукам на сие употребляемым быти должно? Каковому языку, изливающему оные глаголы? Кто бы был так чист и свят, яко толикого в свою душу приявший Духа? Тогда ангели предстоят при священнике, и весь небесных сил чин вопиет, и окрест алтаря наполняется место в честь тамо лежащему; в чём довольно уверитися и из того, что совершается тогда. Я же ещё и от некоторого повесть таковую некогда слышал, что ему некий муж старый и дивный, да и ко зрению откровений от Бога дар имевший, сказывал о себе, что он сподобился видения такового, что в самое то время внезапно множество ангелов он видел (елико ему яко человеку видети было можно), в одежды одеянных светлые, окрест алтаря стоящих и долу главы преклонивших, подобно тому, как если бы кто воинов, в присутствии царя стоящих, видел; чем и я сам уверяюся. Но и другий некто мне поведал, не от другого кого известившийся, но сам видети и слышати сподобившийся, что от жития сего отъити имеющих, если они улучат счастие причаститися таин в чистой совести, во время испущения ими духа стерегущие их, по важности принятые ими святыни, ангели провождают оных отсюду». После сего встал суздальский архиепископ Стефан и сказал: «Здесь нуждаюсь в твоём мудром изъяснении, брате и сослужителю Паисие, и прошу сказать, что хочет Златоустый, говоря таким образом». Газский отвечал: «Здесь Златоречивый ясно поучает, сколь великую чистоту должен иметь священнослужитель, предстоящий страшному жертвеннику, подле которого присутствуют многоочитые умы, внося в книгу живота всё подробно». – Пусть предложат и другие свидетельства богоносных отец, сказали оба патриарха, и началось чтение следующего места из творения Епифания Кипрского о ереси Мельхиседекиан: «Первое священство до обрезания имел Авель, второе Ной, и третье Мельхиседек. |
| Тревоги оказались напрасными 2462 . 2-го ноября патриархи прибыли в Москву, где им устроена была самая торжественная встреча в трех местах: у Покровских ворот на Земляном валу, на Лобном месте Красной площади и в Кремле у Успенского собора. В этих трех встречах участвовали, по ранее составленному церемониалу, все собравшиеся тогда в Москву русские архиереи, а также жившие в Москве греческие иерархи, великое множество духовенства как белого, так и черного, причем духовенство встречало патриархов в дорогом блестящем облачении, со множеством предносимых крестов и икон, украшенных драгоценными ризами; всюду звонили московские колокола. При каждой встрече ее пред- —609— стоятель: у Покровских ворот сарский митрополит Павел, на Лобном месте казанский митрополит Лаврентий и у Успенского собора новгородский митрополит Питирим говорили каждый патриархам приветственные очень витиеватые, но в то же время совершенно бессодержательные речи. После торжественных встреч и речей патриархов водворили на приготовленные для них в Кремле подворья. 4-го ноября патриархи торжественно приняты были государем, приглашены им к столу, а 5-го числа снова были у государя и беседовали с ним наедине часа четыре. В чем состояла эта продолжительная беседа государя с патриархами, мы не знаем. Вероятно, в этой беседе сам государь познакомил патриархов с делом Никона, высказал свой взгляд на то, чего он ожидал от московской деятельности патриархов и, конечно, постарался узнать от них, насколько они согласны действовать на соборе в духе желаний и целей московского правительства. Чрез день после тайной беседы государя с патриархами, именно 7-го ноября, они приглашены были государем в его столовую избу, где уже собрались все русские иерархи, бояре, окольничие и думные люди. Государь лично открыл образовавшееся предсоборное присутствие и лично изложил пред всеми дело об отшествии с патриаршего престола Никона. После этого духовные власти подали сказки за своими руками, а также ранее приготовленные выписки из разных правил, относившиеся к делу Никона т. е. ими были представлены все материалы, ранее собранные и приготовленные по делу Никона и все это было передана патриархам, которым, для ознакомления с материалом, дано было двадцать дней. Само собою понятно, что патриархи неизбежно должны были иметь при себе особых переводчиков с русского языка на греческий и таких лиц, которые бы хорошо были знакомы как с делом Никона, так и с тогдашним положением русских церковных дел. Для ознакомления с делом Никона к патриархам специально прикомандирован был одноязычный с ними газский митрополит Паисий Лигарид. Он сам об этом рассказывает: «патриархи просили государя придать им одноязычного с ними Паисия газского, знакомого с де- |
| – Имеем, отвечали патриархи, достаточно. Вот еще слова Златоустого из шестого слова о священстве: «а когда он, священник, призывает Святого Духа и совершает страшную жертву, так часто прикасаясь к общему всем владыке; тогда скажи мне, где назначить ему место? Какой потребуем от него чистоты, какого благочестия? Ибо помысли, какие должны быть руки, служащие такому таинству? Каков должен быть язык, произносящий таковые слова? Не всего ли чище и святее должна быт душа, приемлющая толикую силу Духа? Тогда и ангелы предстоят священнику, я все место жертвенника в честь Возлежащего на нем, исполняется небесными силами. В сем удостоверяет самое действие, совершаемое тогда. Но кроме сего я некогда слышал от одного человека, что некоторый пресвитер, муж удивительный, имевший дар духовных видений, говорил ему, что он однажды, быв удостоен такового видения, вдруг узрел (сколько то ему возможно) сонмы ангелов, которые были облечены в светлые одежды, окружали жертвенник и взирали долу, точно так, как бы воины, стоящие в присутствии дара. Я верю словам сего человека. Также и другой некто рассказывал мне (он не от другого слышал, а удостоился сам видеть и слышать), что тех, которые должны отойти от сей жизни, если они причастились св. тайнам с чистою совестью, – при отхождении их, в честь принятого ими дара, окружают ангелы и возносят на небо» 137 . Суздальский архиепископ Стефан немедленно спросил: требую объяснения – для чего приведено это место? – Газский отвечал: здесь Златоустый ясно показывает, какую чистоту должен иметь священник, обходящий страшный оный жертвенник, на котором восседают многоочитии силы, записывая в книге живота всяческая и т.п. (не идущее в делу). – Патриархи сказали: пуст будут приведены свидетельства и других богоносных отцев. И приведены слова епископа Кипрского Епифания: ибо первое священство совершается в необрезании Авелем, а также и следующее за ним Боем, и третье Мелхиседеком. И что Мелхиседек был человек, это открывает сам «жатый апостол Божий в послании, говорит же он так: непричитаемый же родом к ним, одесятствова патриарха ( Евр.7:6 ). |
| В «Отписке» к боярину С. Стрешневу 394 Никон назван «разорителем», завладевшим «угодиями и вотчинами» и «емлющим» чужой «харч» 395 . Чтобы унизить патриарха Никона насмешкой, Лигарид обращается к античным образам и метафорам. Например, Никон, который, принимая «честь от царя», не сберег ее и уподобился Нарциссу; решив поцеловать свое лицо, отраженное в речной воде «крысталной», он утонул, так как наклонился сверх меры; неблагодарность бывшего патриарха иллюстрируется притчей о свинье под дубом; чтобы убелить читателя в том, что Никон склонен к присвоению чужого имущества, автор пересказывает сюжет о вороне в павлиньих перьях; Никон, присвоивший себе и не сумевший удержать все высшие привилегии, уподобляется Лигаридом Полидамосу, который похвалялся своей силой, но «обезсилился» и был съеден волками 396 . В своем большом сочинении, посвященном суду над патриархом Никоном (завершено в апреле 1667 г.) 397 , Паисий Лигарид, не стесняясь в выражениях, открыто демонстрировал свое отрицательное отношение к бывшему московскому патриарху: «И до патриаршества был притворщиком, являлся кротким, тихонравным, неумытым, босым, прилежным в учении, гремел своею любовию к грекам (филэллинством)//почти что соперник Григория в богословии. Когда стал главою других, явно снял личину и оказался тем, чем был... Понемногу обнаружилось, как силен он в интриге, проворен в превознесении себя, в отмщении насильствен, деятелен во всяком зле и высокомерен, безчеловечен с подчиненными. Не пастырь, а не наемщик, преданный любострастию и всякаго рода расточительности,//делал он все на показ для свету, не держался жизни иноческой; воздвигал великолепныя здания из чванства, размножал доходныя деревни, присвоял себе богатейшия селения, старался быть демократическим, предпочитал слыть владетелем городов и строителем обителей, именоваться великим государем, нежели патриархом, Никитою(победителем) нежели Никоном...» 398 . Однако в первой половине 1662 г., когда газский митрополит только появился а Москве, ситуация складывалась совершенно по-другому. |
| Первого августа того же года Паисий писал к боярину Артамону Матвееву о волошских мутьянских посланцах, ехавших в Москву с заявлением о подданстве России, причем они обратились-де в этом важном деле к посредству его, Паисия, «потому что в чужих странах слышали имя его и что чрез него могут принести пользу всем христианам». Затем он просит боярина вместо милостыни исходатайствовать ему у государя позволение служить по-архиерейски и извещает, что денег в Киеве собирают много, а кому и на что, неизвестно, и просит учинить розыск, куда обращаются доходы митрополита 229 . Двадцать первого августа 1675 года последовал указ государя киевскому воеводе князю Голицыну, что с Москвы был отпущен газский митрополит, и велено ему пожить в Киеве до царского указу, теперь же митрополиту повелевается из Киева ехать в Москву немедленно, «а буде он, митрополит, из Киева к Москве ехать не похочет, и вы бы, дав ему подводы и корм и пристава, к нам, великому государю, к Москве из Киева его выслали». Этот строгий указ о немедленной доставке Паисия из Киева в Москву, хотя бы и против его воли, сильно встревожил Паисия. «Не отврати светлейшего лица твоего, – писал он тогда царю, – от меня, смиреннаго богомольца твоего, яко погибну душою и телом и больше печалюсь, понеже не знаю вины толикаго возвращения, да плачу о согрешении своем». По прибытии в Москву он не был допущен к государю и обратился наконец к боярину Матвееву с письмом, в котором заявляет, что не знает уже, к кому и обращаться, истомляясь голодом и жаждою, ибо его пересылают из приказа в приказ, а он задолжал от долгого пути, и из дому его не пускают, а в домовой церкви даже не имеет церковнослужителей: но ужели, при общей заботе такого обширного царства, не попекутся об одном лишь бедном архиерее? Не знает он, чем согрешил и был ли когда медлен в исполнении царских повелений. Если уже нельзя ему видеть царя, то да позволено ему будет видеть хотя боярина, ибо молва идет, что он подпал под царский гнев, чего Боже избави 230 . Очевидно, влияние и положение Паисия в Москве сильно пошатнулись под конец царствования Алексея Михайловича. |
| Укажем на другой. Г. Каптерев говорит, что Паисий, получив в сентябре 1675 года приказание возвратиться в Москву, встревожился и написал тогда (из Киева) письмо к государю с просьбой, чтобы он не отвратил от него своего пресветлого лица, понеже от не знает вины толикого возвращения. Письмо это писано было Паисием спустя почти два месяца по прибытии его в Москву (прислано в посольский приказ для перевода с греческого языка 30 декабря 184, т.е. 1675 года. См. Дела Греч. в Архиве Минист. Иностр. Дел, г. 8). Приводим это письмо в полном виде: «Тишайшему всех царю государю, государю Алексею Михаиловичу нижайшие приклонение и поклонение. Воспевал пророк и царь Давыд в десятострунном своем псалме: не отврати лица твоего от отрока твоего, яко печалюся; скоро услыши мя. Подобно ж псалму смею и аз возгласити к тебе единодержцу царю: не отврати светлейшего лица своего от меня богомольца твоего, яко погибну душей и телесем и больши печалюся понеже не знаю вины в толиком возвращении, да плачу о согрешении своем. Здравствуй душей и телом. Печальный богомолец державного царствия твоего митрополит Газский Паисей». 31 Рассматриваемая рукопись, заключающая перевод на латинский язык Корезия, вся (за исключением славянского текста) писана рукой В. Шулковского, о чем заявляет он сам, именуя себя: «scribens ejusdem operis». 32 См., напр., статью об Иннокентии Гизеле проф. Сумцова (Киев. Старина, 1884 г. т. X, стр. 184) и Histor. literatury Polskiéj М. Wisznewskiego. VIII. 338, 400–401. Предположение о родстве Гизеля с Евстафием Киселем делает Вишневский. 33 Проф. Сумцов указывает еще другое киевское издание Ключа разумения 1660 г. (Киев. Старина, 1884 г. т. VIII, стр. 338). Но нам не приходилось видеть это издание, да и более чем сомнительно самое его существование. Хотя Ключ разумения, надо полагать, имел хороший сбыт, но едва ли столь быстрый, что почти тотчас же за первым изданием ощутилась надобность во втором. Это раз. Затем, и первое-то издание (1659 г.) вследствие тревожного времени, переживаемого тогда киевлянами, еле было закончено. |
| Ученые греки и православные Восточные Патриархи старались раскрыть это Царю и нашему духовенству со всею убедительностию. Бывший в Москве (с 1660 г.), Паисий Лигарид Митрополит газский, получивший образование в греческой Коллегии, в Риме 21 , занимаясь, по поручению Царя Алексея Михайловича, опровержением известной челобитной Соловецкой 22 , в заключении своего обширнаго труда обратил внимание на причины смятений, производимых в российской Церкви расколом, и на средства к уврачеванию сего недуга. «Исках и аз, – писал он, – корене духовнаго сего недуга, преходящего ныне в сем христоименитом царстве, и тщахся обрести, откуду бы сие ересей наводнение истекало и возрастало, на толику нашу общую пагубу? Напоследок, умом обращая, обретох из двою истекшее, сиже есть: от лишения и неимения народных училищ, такожде от скудости и недостаточества святыя книгохранительницы. Еже дабы ми показать и пред очима яве представити, некая назнаменю знаменования достойнейшая. Прехрабрый некто воевода Алкивиад ответ даде древле Афином, яко ко благополучно-ратованию три вещи суть нужны: первая есть злато, вторая есть злато, третья злато. Аз же, вопрошен о сан церковном и гражданском, кии бы были столпи и завесы обою, рекл бых; первое училища, второе училища, третье училища пренуждны быти. Училища суть, отнюдуже дух животный чрез жилы во все тело разливается, суть криле орляя, имаже слава пролетавает всю вселенную. Притческая баснь есть, яко Орфей гусльми своими камение притягнул есть к себе, звери и пни, си есть каменны разумы, своим сладкословием чрез привабления (как приманкою) привлекаше, не инако, якоже Италийский Еркул златыми си цепи оныя люди привлекаше. Еда человецы естеством не яко скрижаль суть углажденная, на нейже ничесоже не писася, вся же могут написана быти? Не платно ли суть белое, всякий цвет прияти могущее? Не суть ли подобии каменеви, в всякий образ изваятися могущему? Но во училищех благочестия и благоговеинства писмена на сих скрижалех написуются. Во училищех белое сие платно окрашевается живыми чресноты (красками) и человеколепия шарми (тоже). |
| Приводили еще и слова Арефы, митрополита Кесарии Каппадокийского из толкования на 13-ю главу Апокалипсиса и т. под. „Вы, продолжали говорить архиереи патриархам, – вы, находясь под насильственным владычеством христоненавистных агарян, за свое терпение и страдание, несомненно имеете получить награду и венец от праведного мздовоздаятеля и венценосца Спасителя; а мы несчастные и ублажаемые за то, что находимся в самых недрах христианства, терпим великую нужду в своих епархиях и всякие затруднения, и хотя много тяжкого по неволе терпеливо переносим от властей: но страшимся еще худшего впереди, когда утверждено будет, что государство выше Церкви, хотя и не имеем в уме той мысли, чтобы пришлось нам терпеть такие несправедливости и оскорбления в благополучное царствование богохранимого и добропобедного царя нашего, государя Алексия Михайловича, боимся за будущее, опасаемся, чтобы последующие государи, не зная смысла патриаршего постановления, не погрешили, последуя просто букве, которая часто убивает. Эти искажения писания и ложные толкования пришлых переводчиков устрашают нас, незнакомых с греческим языком. Посему, как врачи души, бескорыстные, дайте нам целительные лекарства, возливая елей и вино и т. п.“. Сие и подобное содержало в себе упомянутое прошение. Для прочтения его приглашен был и Газский. Прочитав его, он выразумел, и, сделав движение головою, возопил: погибла ты, истина; господствует ныне ложь; берет перевес осуждение. Недостойны русские такого царя, преданного вере христианской, благочестивейшего, имеющего жезл не железный и тяжелый, но мягкий, ореховый. Я сам буду отвечать на это безумное и вредное писание... Боюсь осуждения раба скрывшего талант... Потому что меня вселенский патриарх кир Дионисий поставил истолкователем патриарших определений, надзирателем и поборником... Спрашиваете, что из двух преимуществует: священство или царство? отвечаю: в некотором отношении должно отдать преимущество священству, – разумею дела духовные; в другом должно отдать честь царству, т. |
| Выше уже при анализе некоторых надписаний книги Притчей (22:17;24:23;30:1;31:1), мы видели примеры значительной разности в сей книге перевода 70 толк. и нынешнего еврейского текста. Специалисты, в детальных исследованиях книги, находят несравненно большее количество таких разностей, поисшедших от разных причин. Находя в равной мере, как достоинства, так и недостатки и в еврейском тексте, и тексте перевода 70, беспристрастные современные ученые советуют «на взаимном согласии» того и другого памятника построять осторожные критико-текстуальные суждения и признавать текст еврейский и 70 в равном достоинстве 242 . Толкованием книги Притчей занимались в отеческий период Ориген , Ипполит, Дидим Александрийский , позднее – Олимпиодор. Но от их трудов сохранились некоторые фрагменты (М.10.13.17.39.33тт.). Василий великий составил прекрасные гомилии на начало книги Притчей, сохранившиеся вполне (Рус. пер. 4т.). Прокопий Газский составил просторный комментарий на всю книгу, также сохранившийся (М.87т.) Бл. Августин посвятил три беседы на «похвалу жен» – Притч.31:10–31 (М. 38t.). в новое время след. ценные экзегетические монографии изданы на зпапде: Delitzsch. Die Spruche Salomon. 1873. Rohling. Das Salomonische Spruchbuch. 1879. Lesetre. Le livre des Proverbes. 1879. Strack. Die Spruche Salomos. 1888, 1899. Более резкого направления: Nowack. 1883. Wildeboer. 1897. Frankenberg. 1898. Toy. 1899. Grafword. 1899. По критике текста: Bickel. Kritische Bearbeitung d. Proverbien. 1890. Lagarde. Anmerkungen zur griechischen Uebersetzung d. Proverbien. 1863. У Штракка и Франкенберга ценны также критико-текстуальные суждения. На русском языке существует вышеупомянутая очень ценная для библеистов библиологическая монография проф. Олесницкого: Книга Притчей и ее новейшие критики (К. 1884г.). Экзегетический труд еп. Виссариона: Толкование на паремии из книги Притчей. Москва. 1888. и Спб. 1894. 4.Книга Екклесиаст Своеобразное наименование книги , вызвавшее разнообразные изъяснения его 243 , по справедливому суду отцов Церкви, основанному на понимании поставленного у 70: κκλησιαστς, означает проповедника, церковного оратора. Такому пониманию соответствует еврейское корневое значение слова – собирать народ на собрание церковно-учительного характера ( 2Пар.5:2 ; Числ.8:9;16:3 ); сущ. означает церковно-богослужебное собрание ( Лев.4:13 ; Втор.31:30 ) и в нынешнем, вслед за талмудическим, еврейском языке; производное ( Втор.33:4 ; Неем.5:7 ) значит: собрание церковное. Отсюда, слово (по форме – 1Ездр.2:55 . – 2:57 и др.) означает проповедника (Gesenius. Hebr. Handworterbuch. 740s.). В соответствие такому значению наименования, древние христианские толковники ( Ориген , Василий В., Григорий Нис., Олимпиодор, Иероним), признавали книгу Екклезиаст последнею прощальною и покаянною речью Соломона, произнесенную всему еврейскому народу 244 , как произносили подобные же речи Моисей ( Втор.28–32 гл.), Иисус Навин ( Нав.24 гл.), Самуил ( 1Цар.12 гл.). |
|
|
