| — Скажи — забыла в школе. Она убежала, а Горик постоял немного в темноте, пожужжал, пометал лучиком. Потом все испортил Марат, это трепло и женский угодник: протрепался Кате Флоринской и даже позвал ее пойти вместе в пещеры. Леня был ошарашен, когда Катя вдруг подошла к нему и спросила, можно ли ей взять с собой старшего брата. Ничего еще не поняв, Леня ответил: «Ни в коем случае!» Потом, поняв, он рассвирепел. «Какой же я осел! Все вы трепачи и ненадежные люди, — говорил он. — Вы трусливы, как зайцы, и блудливы, как кошки!» Леня терпеть не мог женщин. Никогда ни к одной девчонке он не обращался с вопросом, они были для него как пустое место, а если какая-нибудь девчонка случайно спрашивала что-нибудь у Лени, он напыживался, каменел и цедил сквозь зубы невнятное. Как-то они гуляли с Гориком на дворе и Карась предложил поклясться друг другу в том, что они никогда не станут иметь дело с девчонками. Поклялись. Горик отнесся к клятве легко. Он не имел дел с девчонками, такие дела и не предполагались, так что никакого урона себе он этой клятвой не наносил и вообще ни малейшего значения для жизни Горика клятва иметь не могла, просто он согласился на нее, чтобы сделать товарищу приятное. Но однажды Леня дал ему почитать свой научно-фантастический роман «Пещерный клад» — три толстые тетради в ледериновых переплетах, исписанные мелкими, без помарок чернильными строчечками, — Горик по неосторожности показал роман Женьке, она не смогла прочесть больше двух страниц, но Леня все равно страшно оскорбился, назвал Горика предателем и клятвопреступником и не разговаривал с ним несколько дней. Обозлившись и теперь, Леня заявил, что поход откладывается на неопределенное время — до улучшения погоды. Сказал, что из-за оттепели нельзя подойти ко входу в пещеру, все затопило. Может, так и было. Тянулась мутная, тревожная зима: то холода, то метели, то сырости. Вдруг после выходного Леня на первом уроке подсел к Горику за парту и показал левую ладонь, искромсанную ужасной раной, как будто кто-то железным гребешком содрал кожу. Почти вся ладонь от того места, где щупают пульс, до верхней поперечной складки была намазана зеленкой. |
| Гораздо труднее присяжным Эк, велико дело: ведь не убился же ребенок; а что его били, так ведь «его должность такая». — См.: Сев. вестн. 1877. 8 (20) мая. 615 Было только одно свидетельство одной только женщины, жившей тут же в коридоре рядом — выяснилось потом защитой, как «коридорная сплетня»… — Достоевский писал об этом в апрельском номере «Дневника» за 1877 г. 616 …от обвинения в предумышленности преступления отказался сам прокурор — публично, гласно, торжественно, в самый роковой момент суда. — Это обстоятельство Достоевский особо подчеркнул в апрельском номере «Дневника» за 1877 г. 617 Выражение: «Ну, живуча» — было выставлено защитником экспертом же ( а не обвинением) … — Эту фразу Достоевский приводит в апрельском номере «Дневника» за 1877 г. 618 …писал тогда взяла, да и сделала?.. — Достоевский неточно цитирует свои слова, но не искажает их смысла. 619 …четвертый, Дюков, эксперт именно по душевным болезням он, дескать, акушер, он больше всех должен знать в болезнях женщин. — Об экспертах, принявших участие в процессе Корниловой, Достоевский писал в апрельском номере «Дневника», уже тогда подчеркивая компетентность мнения Дюкова («известный наш психиатр») и некомпетентность мнения Флоринского («к счастью, он не психиатр, и мнение его прошло без всякого значения»). 620 …брак — именно как на таинство. — Брак — одно из семи таинств православной церкви: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак, елеосвящение. 621 У меня же в голове насчет ее ходило несколько мрачных мыслей… — Здесь и далее Достоевский опирается на собственный опыт и впечатления, вынесенные им из Сибири, отразившиеся наиболее полно в «Записках из Мертвого дома» (1861–1862). 622 То, что вы заступаетесь за детей, конечно, делает вам честь, но со мной-то вы обращаетесь слишком высокомерно. — Мысль о том, что взрослые и дети гораздо теснее связаны друг с другом, чем это обычно кажется, ясно выражена в «Униженных и оскорбленных» (1861). Достоевский вернулся к ней и подробно разработал позднее в «Братьях Карамазовых», полагая, что соображения такого рода должны быть учтены философско-политическими системами, обсуждающими вопросы переустройства мира. 623 |
| В московской Академии, в первой половине XVIII столетия, также как и в Киевской, богословские записки формировались в соответствии с личными богословскими и педагогическими предпочтениями составителей. При этом авторы не связывались обязательством соблюдать строгую преемственность в деле выбора методов отбора и изложения учебно-богословского материала. Основное направление в обучении богословию было схоластическим 140 . В 1737 – 1740 гг. богословие читалось в московской Академии по пособию Кирилла Флоринского: «Theologia positiva et polemica Tradita in Academia Mosquensi a Cyrillo Florinski» («Богословие положительное и полемическое, читанное в Московской Академии Кириллом Флоринским в 1737 – 1740 гг.). В своём составе оно содержало следующие тематические разделы: 1) Богословие; 2) первоначальные богословские положения; 3) богословские положения о добродетелях, пороках и грехах; 4) Рассуждения богословского характера о грехах 141 . Как следует из названия разделов, оно было наполнено и материалом догматического, и материалом нравоучительного характера. Часть изложения была представлена в положительном ключе, а другая часть в полемическом стиле. В Ярославской семинарии, во время её окормления владыкой Арсением Мацеевичем , последний, заботясь о преподавании богословия, ввёл изучение «Православнаго веры Исповедания» – произведения, которое было одобрено восточными патриархами и известно даже за рубежом. Наряду с этим пособием использовался рукописный катехизис «за его подписанием» 142 . Согласно автору хронологического описания деятельности Смоленской епархии, порядок изложения материала в руководствах по Теологии, которые употреблялись для обучения в Смоленской семинарии в 1747-м и 1755-м гг., соответствовал порядку изложения материала в тех учебных пособиях, которые использовались в Киевской Академии. Представленная им вкратце характеристика одного из упомянутых выше пособий свидетельствует не в пользу последнего: «Сочинение разделено на трактаты, которые состоят из разных более или менее утонченных дефиниций, квестионов, диспутаций, изложенных без систематического порядка. Чрезвычайная дробность делений и подразделений, изысканность и сухость силлогистических форм, в которых посылки, большею частью извне, пригнаны к готовым заключениям, незначительность, иногда мелочность вопросов, пустая терминология, – и отсутствие истинного духа учения христианского...» 143 |
| Желая пособить горю, в чём только можно, вознамерился я взять к себе для образования двух сирот-племянников; для чего, равно как и для утешения родных, послал я из Полоцка братца Семёна Петровича в Киевскую страну». 81 И в других источниках мы читаем о «родственной благотворительности» Смарагда 82 , хотя он «со всеми домашними обходится отчасти не всегда приятно, даже иногда и сурово, не исключая и некоторых родных своих, имевших случай жить при Архипастыре. 83 Нам сообщают, что «Владыка постоянно вспомоществовал своей невестке, вдове с дочерью покойного своего старшего брата протоиерея Гавриила Петровича, а в Полоцке и родительнице своей; также меньшему своему брату, Семёну Петровичу, кандидату Киевской Духовной Академии, коллежскому асессору, им же воспитанному: а двух племянников, сыновей брата о. Гавриила, воспитывал и содержал при себе. Из них один [Петр] умер в Киевской Академии, а другой [Константин], по окончании в ней Академического курса, состоял наставником в Черниговской Семинарии. В Харькове... Владыка сделал денежное пособие вышеупомянутой невестке вдове с дочерью и с сыном на отъезд их в Киев, на содержание и на покупку там дома; отправил их туда на жительство; и по-прежнему поддерживал вспомоществованием своего младшего брата, С. П., который не имел ни состояния, ни должности». 84 . Последнего Смарагд ценил гораздо выше себя за его даровитость, но этот родич, доставил ему особенно много горя. Он страдал болезнью запойного алкоголизма и, лишившись всякой службы, жил в Рязани при Смарагде, «раздирая его утробу» уже одним сознанием, что «дети, имея такого отца, погибают, и должны погибнуть». 6 сентября 1860 г. Семён Петрович скончался, оставив на попечение своему брату двух мальчиков, из коих один вскоре умер 71/2 лет. 85 Особо помогал Смарагд «любимой своей племяннице, Екатерине Гавриловне Флоринской, супруге бывшего Профессора Владимирской Семинарии, О. Н. Флоринского , судьбу коих, при помощи Божией, Владыка устроил и постоянно утешал эту достойную чету отеческим своим вниманием и попечительностью». |
| С точки зрения состояния вопроса в то время, когда за него взялся Васильевский, заслуга его даже по опубликованию материала в русском изложении значительна. Уже этим одним он обнаружил крупные недочёты во взглядах на некоторые вопросы у Цахариэ, этого общепризнанного авторитета в вопросах, касающихся византийских правовых отношений. Изучение актов и греческой литературы привело его к ознакомлению с целыми учреждениями, доселе совсем не подозреваемыми и оставшимися неизвестными Цахариэ, как прония, харистикарий, морта. Поставив в связь с прежними заграничными изданиями русские издания материалов по изучению Византии («Афонские акты» Терповского и Т.Д. Флоринского), он первый соединил такой обширный материал, каким до него никто не пользовался для той же цели. Таким образом, благодаря внимательному изучению разнообразного материала, он оказался на высоте задачи, от которой уклонился и сам Цахариэ, – объяснить византийскую податную систему и бросить свет на запутанную финансовую терминологию. Близкую связь с разсмотренными статьями составляет превосходное исследование об эклоге Льва и Константина, напечатанное в двух книжках Журнала Министерства Народного Просвещения (за 1878 год, октябрь и ноябрь) под заглавием: «Законодательство иконоборцев», и в январьской книжке того же журнала за 1879 г.: «О синодальном списке эклоги». Предстоявшая пред Васильевским задача выясняется в первых строках его работы, именно, он задаётся целью точнее определить отношения, в которых находятся к эклоге и земледельческим законам византийских императоров два славянорусских памятника: «Закон судный людем» и «Устав о земских делах», приписываемый Ярославу Мудрому. Но прежде предстояло подвести итог всему тому, что высказано было, в науке об упомянутых византийских законах. Теперь уже не может подлежать никаким сомнениям, что эклога принадлежит иконоборческим императорам и издана при Льве Исавре. С изучением этого памятника получил особенный интерес вопрос о новых принципах права, введённых в византийское законодательство со времени исаврийской династии. |
| Каждое лето 1910-х гг. Юлиан Андреевич с семьей, а чаще без семьи, стремится уехать из шумного, политически беспокойного города, подальше от газет, «внешних» волнений и даже почты. Хотя в это время он радовался «оживлению работы в университете и с удовольствием сообщал, что на историко- филологическом факультете Киевского университета имелись классики – “люди старательные, ревностные и способные» (письмо 1912 г.), но сокрушался изгнанием языков из гимназий», – вспоминал Арсений Иванович Маркевич (1855–1942) 78 . С июля 1911 г. он живет в основном в Красной Поляне на Кавказе, на даче брата, Платона Андреевича Кулаковского, которая после смерти последнего – 18-го декабря 1913г. – вместе с постройками перешла в собственность Юлиана Кулаковского . Письма Т. Д. Флоринскому и В. С. Иконникову проливают свет на летнее времяпрепровождение Кулаковского. «Живу в Красной Поляне, – пишет он в письме В. С. Иконникову 22-го августа 1913 г., – в своем доме среди прекрасной природы с чудесным видом на снежные горы, но живется мне здесь до крайности трудно от разных хозяйственных забот и полной невозможности сделать в данное время то, что необходимо. Сейчас вожусь с истопником, который чинил трубы, пострадавшие от здешних снегов за зиму. Нашел человека после долгих стараний. Хорошо ли он работает и прочно ли будет исправление, судить об этом не могу. Садовник, с которым я сговорился в прошлом году, не исполнил обязательства Эти непосильные хлопоты сокрушают меня, и вместо летнего отдыха я лишь томлюсь. Надеюсь вернуться на 1 сентября, не раньше. И вот вспомнил сегодня, что, быть может, на 28 число будет открытие памятника Кочубею. Может быть, необходимо отозваться каким-либо приветствием по этому поводу Истор[ическому] Общ[еству] Нестора?..» 79 Кулаковского как председателя Общества интересует, конечно, не столько самое открытие памятника Кочубею и Искре, сколько то, чтобы Общество в глазах общественности не осталось в стороне от этого важного и громкого для Киева события. Перед отъездом в Красную Поляну летом 1913 г. Юлиан Андреевич, увлеченный писанием «Истории Византии», запоздало реагирует на письмо Т. И. Лященко (1875–1919?), будущего архимандрита Тихона, профессора и инспектора Киевской духовной академии, по поводу Присланной им книги «Святой Кирилл, архиепископ Александрийский: его жизнь и деятельность» (К., 1913). Это письмо заканчивается постскриптумом: «Я совсем измучился с Ираклием 80 и еще не закончил его» 81 . К слову, укажем, что в предпринятом Кулаковским в 1913 г. втором издании первого тома «Истории Византии» монография Т. И. Лященко о Кирилле не упоминается (предисловие ко второму изданию датировано 15февраля 1913 г., благодарственное письмо – 6 июня 1913г.). |
| е. в камни), и с папоротником, который вечно и повсюду отрастает. Продолжительные усилия за прошлые годы истребили его лишь около дома. К этим делам прибавляется еще окопка плодовых деревьев, их подвязка и др[угое] под[обное]. Есть тут и общественная деятельность, в которой я должен принять участие как член Курортного Общества Благоустройства. На нас возложена забота борьбы с дороговизной и доставка припасов. Мы получили и почти в один день распродали сто пудов сахара (теперь опять его нет), теперь продаем муку уже не столь удачно; предстоят и другие дела по этой части. Собираемся часто, нас мало, не все ладят, так что дело идет с трениями. Хоть я ехал сюда на одиночество (и этого вовсе не боялся), но вышло, что я имею сожителя – поэта Вячеслава Иванова. Это весьма интересный человек, с которым наши беседы за утренним и вечерним чаем имеют чрезвычайно широкий и очень разнообразный диапазон. Он ученый классик и к нему приложима кличка, которую дал некогда Роде начинавшему свою литературную карьеру Ницше, – der Diesußiche Vogel [“сладкопевец " ]. Он теперь переводит метрами подлинника трагедии Эсхила для серии Сабашникова 85 . Здесь же и его молодой друг, философ [Владимир Францевич] Эрн, прошумевший своей речью “От Канта к Круппу», человек образованный и убежденный православный христианин. Он что-то пишет теперь о Платоне (Фэдр). Таким образом, я живу здесь в очень интересном обществе. Жены обоих очень милые дамы. Верхний этаж дачи брата занимает сама хозяйка, моя младшая племянница Время проходит ужасно быстро и очень интересно. Добрые вести с войны поддерживают бодрое настроение. В кофейне получаются агентские телеграммы, так что мы не обречены на запаздывающие газеты. Я верю, что не придется ехать в Саратов 86 , но никаких вестей не имею ни от кого до сих пор. Не получил и пенсии за июнь, не говоря уже о добавке, которой не получил еще ни разу в этом году. На днях написал ректору, узнав из Киевлянина, что он в Киеве. Писал и Тимофею Дмитриевичу [Флоринскому] в соображении, что он не засидится в Петрограде. |
| 1561 Вальсамон на 6 правило I всел. соб. Witte, Ueber d. Nouell. byzant. Kaiser. Zeitschrift für geschichtl. Rechtswissenschaft. VIII, 4, S. 153. 1562 Дирксен сближает (но не отожествляет) хризовулы с прагматическими санкциями. Dirksen, Hinterlassene Schiften, Leipz. 1871, II, 80. 1563 Наиболее полное издание их у Цахариэ, Jus Graeco-Romanum, III, 1857, Lipziae (Систематический обзор содержания новелл, здесь напечатанных, поскольку они касаются дел церковных, см. у Тяжелова, Законы греческих императоров относительно церкви после Юстиниана. Чтения в Обществе Любит. Духов. Просвещ. 1875, II. 55, 226. 1876, II, 255. 1877, I, 582, 132). Из невошедших в издание Цахариэ многие хризовулы напечатаны у Миклошича и Мюллера в Acta et Deplomata medu aevi, Vindob I. 1890, I–VI. (В последних трех томах хризовулы, касающиеся монастырей и церквей). Хризовулы, касающиеся Афона, перечислены у Порфирия (Успенского), Указатель актов, храняящихся в обителях с горы Афонской. Журн. М. Нар. Просв. 1847, LV, 24. 169. Некоторые указаны у Абрамовича, Света гора со стране вере, художества и повестнице. У Београду, 1848. По этим двум источникам оставлен хронологический перечень Афонских актов, в том числе и хризовулов у Цахариэ, помещенный в том же III томе Juris Graeco-Romani, р. XV–XXVII. Кроме того см. проф. Флоринского, Афонские акты и фотографические снимки с них в собраниях П. И. Севастьянова. Спб. 1880. По всем этим источникам с прибавлением не многих других составлен указатель у Цахариэ, помещенный в Geschitchte des Griechisch-Romischen Rechts. 3-e Auflage, Berlin. 1892 (Указания у Мортрейля, Геймбаха и Азаревича, в настоящее время оказываются не полными). Нижеследующие указания сделаны по Цахариэ. 1564 Пять у Zachariae, JGR III, Collamio tertia, 227–252. (Первая – τομος ενσεως, третья и четвертая только упоминаются, три хризовула р. XV, XXVII: один Const. Porphir. de administ. imp, Ed. Bonn II, c. 50. Один документ. Const. Porphir, I, LV. 1567 Семь – Zachar. 289–301 (2 – упом.); два хриз. р. XVI, питталион. IV, р. 307. Упом.: Zonaras, ed. Paris. 203, Вальс. на 13 Вас. Вел. |
| 681 Hube, Droit romain et greco-byzantin chez les peuples slaves. Paris, 1880. (На польском языке это исследование издано было в 1868 г.). 682 Так можно думать по славянскому заглавию Эклоги: «Леона, царя премудрого, и Константина, верною царю, главизны о (…) (Слово неразборчиво – примечание электронной редакции) обручения, и о брацех, и о иных различных винах». Кормчая гл. 49. Первоначально в славянских Кормчих помещался только отрывок из Эклоги: «о взбраненных женитв», т. е. 2-я гл. второго титула. Этот отрывок встречается в древнейших переводах в приложении к Номоканону J. Схоластика (л. 69) и синтагме в XIV титулов. См. проф. А. С. Павлова, Первоначальный славяно-русский номоканон, Каз. 1869, стр. 53. 683 Издан при Арменопуле Рейтцем (Praefat. ad Harmenopul. Р. XII у Меегтап Thesaurus VIII) и Геймбахом (Harmenopuli Manuale legum 1851). О нем см. Калачов, Предварительные юридич. сведения для полного объяснения Русской Правды. М. 1846, стр. 142. – Розенкамф, Обозрение Кормчей, прим. 132. Zachariae, Gesch. стр. 234. – А. С. Павлов, Книги законные, Спб. 1885 (Сборник отделения Русск. языка и словесности Импер. Акад. Наук. Т. 3). Здесь издана славянская переделка с добавлениями из Прохирона. – Разбор этого труда проф. Васильевским и Соболевским, а также и возражения обоим рецензентам со стороны Павлова в Ж. М. Н. Пр. 1886 г. – Сюда же нужно отнести и статьи проф. Успенского в Юридич. Вестн. 1886, апр. стр. 700, и Ягича в Archiv für slavische Philologie. В. IX. – Проф. Флоринского, Памятники законодательной деятельности Душана. Киев, 1888 (о Законе царя Юстиниана, стр. 448–491). 684 Напечатан у Леунклавия (Jus Graeco-Romanum, II, 265) и Pardessus, Collection des lois maritimes, I, ch. 6. Zachariae, 292. Может быть он помещался и в Кормчих, как «Закон морьскый» Юстиниана (Павлов, Первон. ном. 32), по предположению проф. Васильевского, хотя, впрочем, до сих пор он в славянском переводе неизвестен. 687 Zachariae, JGR. III, 49. Из них достойна замечания новелла Ирины (между 797–802 гг.) о четвертом браке |
| Первый префект иеромонах Афанасий Волховской является в 1745 году 5 ; он же был и первым ректором с 1748 года. Управление семинарию с 1742 года, при архимандритах Кирилле Флоринском и Арсении Могилянском, поручено было лицу светскому – интенданту Андрею Ивановичу Павловскому, – явление редкое в истории тогдашних духовных училищ. Павловский был нечто вроде инспектора и правителя дел, и удержал свое влияние на дела семинарии даже при первом префекте. Главная часть его управления состояла в заведывании письменными делами, касавшимися семинарии: под его непосредственным начальством, состояла интендантская контора, имевшая значение семинарского правления. Она открыта в марте 1743 года, и в нее тогда переданы из духовной лаврской канцелярии все дела, касавшиеся семинарии. При открытии интендантской конторы нужно было определить отношения ее к управлению лавры, и на запросе конторы, как ей «корреспондоватися» с Учрежденным собором и с духовною канцеляриею лавры, архимандрит Кирилл предписал, что в соборе интендантская контора должна входить доношениями, а в канцелярию писать промемории. Власть Павловского не ограничивалась наблюдением за письмоводством: он входил и в учебные дела: так вместе с учителями он, в 1743 году, экзаменовал поступавших в семинарию 6 . Когда архимандрит лавры жил в Петербурге, Павловский вел с ним частую переписку, иногда сам ездил туда, и в таких случаях дела семинарского правления поручались двум старшим учителям они обязаны были посылать доношения о всех делах семинарских не прямо на имя архимандрита, но на имя интенданта, который докладывал о них архимандриту. В 1745 году, когда поступил, в семинарию первый префект, ему показалось несообразным с его саном и должностью подчиняться в делах правления авторитету Павловского, и он стал посылать доношения прямо на имя архимандрита лавры Арсения. Павловский, бывший в то время при Арсении в Петербурге, отстоял данные ему права, и Арсений прислал семинарской конторе выговор с предписанием, чтобы как прежде, так и впредь, доношения о делах семинарии не шли к нему, минуя Павловского 7 . |
|
|
