| Но неужели с одних этих слов только кассировали приговор и потом оправдали убийцу? Вы смеетесь, Наблюдатель, над экспертами! Вы утверждаете, что лишь один из пяти сказал, что преступница действительно была в аффекте беременности, а что трое других лишь выразились, что могло быть влияние беременности, но не сказали положительно, что оно действительно было. Из этого вы выводите, что лишь один эксперт оправдал подсудимую положительно. а четверо нет. Но ведь такое рассуждение ваше неверно: вы слишком много требуете от совести человеческой. Довольно и того, что трем экспертам, очевидно, не хотелось оправдать подсудимую положительно, то есть взять это себе на душу, но факты до того были сильны и очевидны, что эти ученые все-таки поколебались и кончилось тем, что они не могли сказать: нет, прямо и просто, а принуждены были сказать, что «действительно могло быть влияние болезненное в момент преступления». Ну, а для присяжных ведь это и приговор: коли не могли не сказать, что «могло быть», значит, пожалуй, и впрямь оно было. Такое сильное сомнение присяжных естественно не могло не повлиять и на их решение, и это совершенно так и следовало по высшей правде: неужели же убить приговором ту, в полной виновности которой трое экспертов явно сомневаются, а четвертый, Дюков, эксперт именно по душевным болезням, прямо и твердо приписывает всё злодеяние тогдашнему расстроенному душевному состоянию преступницы? Но Наблюдатель особенно ухватился за г-на Флоринского, пятого эксперта, не согласившегося с мнением четырех первых экспертов: он, дескать, акушер, он больше всех должен знать в болезнях женщины. Это почему же он должен знать в душевных болезнях больше самих экспертов-психиатров? Потому что он акушер и занимается не психиатрией, а совсем другим делом? Не совсем и это логично. V. Один случай, по-моему, довольно много разъясняющий Теперь расскажу один случай, который, по-моему, может кое-что разъяснить в этом деле окончательно и послужить прямо той цели, с которою предпринял я эту статью. |
| 18 Назовём для примера университетские диссертации: Архангельского, Брандта, Беляева, Васильевского, Веселовского, Владимирова, Дружинина, Дьяконова, Жданова, Кирпичникова, Лопарева, Морозова, Мочульского, Платонова, Штухова, Соколова, Сырку, Успенского, Флоринского, Шепелевича, Шляпкина, Яковлева и множество других. Из изданий русских обществ назовём: труды Археографической комиссии, Императорского Общества Любителей Древней Письменности, Палестинского Общества и другие, – почти всецело посвящённые памятникам богословской и церковно-исторической письменности. Из западноевропейских исследований, кроме сочинений: Bonwetzsh " a, Krumbacher " a, Ягича, Kozak " a, и тому подобных, достаточно сослаться на классический труд Ad. Harnack " a, «Geschiehte der altchristlichen Literatur bis Eusebius». Theil 1–2, Leipzig, 1893, где сделана замечательная по полноте сводка всего патрологического до Евсевиева материала, находящегося в русско-славянской письменности. Даже молодые славянские государства поспешно обзаводятся обществами и органами для приведения в известность и иссследования старославянской церковной старины. 19 Например, Императорская Академия Наук, Археографической комиссии, проф. Васильевского, Веселовского, Сырку, Белокурова и многих других (подробный перечень лиц, пользовавшихся рукописями библиотеки С.-Петербургской Духовной Академии, см. в книге профессора Иконникова: «Опыт русской историографии», Киев, 1891). 20 Сравн. «Записки Императорской Академии Наук, том 70, стр. 325–366», и дополнение Заозерского: «О священной и правительственной власти и о формах устройства православной церкви». М. 1891, стр. 245–251. 21 Ad. Harnack, Gesch der altchristl Liter, bis Eusebius, I. Theil. Leipzig, 1893, S. 887 и т. п. 22 Проект этот составлен применительно к уставу «Церковно-археологического Общества при киевской Духовной Академии», «Императорского Русского Археологического Общества» и др. Читать далее Источник: Никольский Н.К. Проект устава Общества церковной археографии и археологии. СПб.: тип. Суворина, 1894. - 31 с. Вам может быть интересно: |
| Минут чрез пять на сцену является Елеонский. – Ты, болван, что за безнравственную пьесу написал? – Написанная мною пьеса вовсе не безнравственна... – Я не знаю, безнравственна она или нет; но безнравственно то, что ты написал пьесу... Как ты смеешь заниматься такою безнравственною пустотою?.. Завтра тебя заключат в карцер, а после завтра ты будешь по журналу исключен из семинарии в пример всем прочим ученикам... – Но что же я сделал дурного? За что меня исключат? Ведь я сочинение написал... Оно вышло очень хорошо и стало известно всей семинарии... Что же тут дурного?.. – Иди вон!.. Завтра будешь в карцере, а послезавтра исключим. Елеонский уходит; на сцену же являются гг. актеры. – Что вы там такое делаете, болваны? Что за театр вы открыли? Что за пьесы вы разыгрываете?.. Подавайте сегодня же увольнение; а не то мы сами вас исключим по журналу в пример всем прочим ученикам... – Простите... ведь мы шутили... – Какая там шутка!? Весь город про то знает, что вы открыли театр в квартире... Идите вон!.. Подавайте увольнение... Пошлите сюда поведенных дежурных старших... Чрез несколько минут на сцену явились три дежурных старших по поведению. – От чего вы мне до сих пор не донесли, что в квартире Майорского устроили некоторые негодяи театр и почти вся семинария туда ходит? – Мы ничего предосудительного не видели в том, что семинаристы в своей же квартире разыгрывали некоторые пьесы в свободное время... – Что вы еще мне говорите?!.. В наказание за это я лишаю вас должности старших по поведению... Передайте камерные журналы сейчас же Флоринскому, Долинскому и Белинскому; а сами высидите в карцере по неделе... а там мы посмотрим, что с вами сделать... Вслед за тем инспектор стал таскать к себе учеников, посещавших доморощенный театр; а потом предпринял свое путешествие по классам с обычною при этом перекличкою учеников, неизбежными нотациями, угрозами, запискою в журнал, приказаниями остричься, с квартир не отлучаться, бездельем не заниматься и т.д. и т.д. При этом целые десятки учеников были им посланы на голодный стол или поставлены в классе на колена на неделю, или осуждены на заключение в карцер, одним велено было подавать увольнение, другим сказано было, что им будет за май отмечено поведение с дурной стороны, а иные совсем были оставлены «без поведения» до самой сентябрьской трети... |
| Товита и затем остановилось. Книга эта и следующия оказались на славянском языке переведенными с Вульгаты, на которую и «смотреть» было не велено. Дальше следовали книги, которых не было в греческом тексте LXX. Печатание исправлений под строкой запутало совсем наборщиков, могло спутать и читателей. Стефан запрашивал Снод, что ему делать. Снод отмалчивался. Стефан не дождался ответа. Посвященный в 1739 г. в епископа псковского, он не мог работать, как прежде, над исправлением Библии. Все же, в 1741 г., Снод, по его проекту, решил: где нужно, править текст Библии по Вульгате; печатание перенести снова в Москву, поближе к академии; печатать ее в два столбца, – в одном по старому, в другом по исправленному тексту; все напечатанное раньше оставить. Это был уже третий план издания Библии. Но он оказался после неудобным по громоздкости издания в два столбца. В Москве работа исправления была в 1741 г. поручена архим. Фаддею (Кокуйловичу) и префекту московской академии Кириллу (Флоринскому), которые в 1743 г. представили свой законченный труд. Они обстоятельно изложили какими пособиями пользовались. Как на важнейшее они указали на Полиглотту Валтона; из находящихся в ней видов греческого текста 70-ти они пользовались главным образом чтением Александрийского списка. Ватиканской Библией они почти не пользовались, т. к. в ней было много пропусков. Снод приступил к рассмотрению ея для печати. Имп. Елисавета торопила Снод. В 1744 г. она заставляла членов его собираться для чтения исправленной Библии каждый день, даже в великом посту. Она предполагала даже возможным для скорости издать Библию с исправлениями владыки Феофилакта. Дело подвигалось медленно. Пришлось поручить это дело особой комиссии только под наблюдением Снода. За недостатком людей, не скоро образовалась и эта комиссия. До 1747 г. работали над Библией архим. Иларион (Григорович) и главным образом знающий человек, учитель московской академии иером. Иаков (Блонницкий). В этом году вызвали ему в помощь двух учителей из киевской академии, где священная филология находилась тогда в цветущем состоянии, насажденная Симоном (Тодорским). |
| 177. О существовании злых духов О существовании злых духов. Почему надо понимать, что они несомненно существуют. [Без даты] Преосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе брат! 55 Приношу Вам искреннюю благодарность за сообщение заметок о. N. Просмотревши их, берусь сказать слово-другое, не спора ради; а ради того, чтобы показать о. N.. как выбраться ему на прямую дорогу, если бы он захотел оставить свои плутания по распутиям. Читав его заметки, удивляюсь я немало, как такой умный человек среди бела дня блуждает. Добро бы жил где-нибудь в глуши, между какими-нибудь басурманами и запутался в понятиях. Спросить не у кого и поговорить не с кем. А то он, живя среди лиц, право верующих, и даже среди лиц, особенно старающихся и думать и жить по-христиански в совершенстве, где это он набрался таких мудрований?.. И отчего это он так упорно уклонился от истины и стоит в своем ложном мнении, что и говорить об них не хочет. Я убежден, говорит, нечего мне рассуждать,– как писали Вы прежде. Прекрасное дело – иметь убеждения. В этом жизнь ума, или знак силы и твердости его. Но убеждение не есть верное ручательство за знание истины. Можно с убеждением держаться ложных мыслей, как доказывают все еретики. Ибо они все не на конце языка имели свои лжи, а в сердце их носили, и до того в них упорничали, что и подвергаясь отлучению от Церкви, не соглашались оставлять их. Стало, убеждений нельзя оставлять без поверки. Надо поверять их и тогда уже стоять за них упорно, когда по пробе окажется, что предмет их совершенно истинен. Долг всякого разумного человека – поверять свои убеждения, и даже почасту повторять сию поверку. Как бы и о. N. рассудил сделать это теперь, оставив на время свое предубеждение в стороне. И я пишу теперь именно с одною тою целию, чтобы указать к тому дорогу. Не берусь разубеждать его. Это умный человек сам сделает. Достаточно указать ему, как это сделать. Он делает заметки на рассуждение г-на Флоринского. Не читал этого рассуждения и не знаю, в какой мере несостоятельны его мысли об избранном им предмете. Но заметки о. N. очевидно несостоятельны. Как бы плохо тот ни рассуждал – все хорошо: ибо истина на его стороне. Отец же N. как бы умно ни писал против него – все худо; ибо мысль, им отстаиваемая, далека от истины. |
| 2176 Толков. послан. св. Афанасия к Аммуну: «А толкование Зонары не помещено здесь потому, что оно более относится к изъяснению изречений Писания, а не к каноническому учению». 2177 Толк. на посл. св. Афанасия к Аммуну. «Это послание... так мудро и превосходно истолковал превосходнейший Зонара, что никто не мог бы сделать этого лучше, и потому мне показалось излишним писать что-либо от себя». 2179 Апост. 36: «А знаменитый (περφυς, превосходный) Зонара в толковании этого правила хиротонию принимал и за рукоположение и за избрание. Мне же кажется верным то мнение, что правило хиротонией здесь называет рукоположение». Кроме того, не называя Зонары, он критикует его толкование в следующих местах: Апост. 11; Халкид. 12, 13, 28; Трулл. 27, 44, 74, 87; VII всел. 20; Анкир. 16; Антиох. 2, 19; Сард. 14; Карф. 34, 135, 136; Петра Алек. 3; Васил. Вел. 32, 53, 55, 82. См. Красножен, стр. 139–152. 2180 Heimbach, Basilicor. Proleg. VI, 112–114. Здесь указаны все места поцитированные у Вальсамона в разных местах различно. 2181 Biener, Gesch. d. Novell. р. 214. – Heimbach, Aνκδ. I, LIII. – Mortreuil, Histoire, III, 434. 2189 Σνταγμα κατ στοιχεον τν μπεριειλημμνων πασν ποϑσεων τος ερος κα ϑεοις κανσι πονηϑν τε μα κα συντεϑν τ ν ιερομονχοις λαχστ Ματϑα τ Вλαστρ. Издания: Беверегия, Synodicon, II. – Ралли и Потли, в 6 томе Афинской Синтагмы. – Migne, Patrol. CXL, V, col. 959, CXLV. – Русский перевод: свящ. Н Ильинского, Собрание по алфавитному порядку всех предметов, содержащихся в священных и божественных канонах, составленное и обработанное смиреннейшим иеромонахом Матфеем, или Алфавитная Синтагма М. Властаря . Перевод с греческого. Симферополь. 1892. 2190 Флоринского, Памятники законод. Деят. Душана, царя Сербов и Греков. Киев, 1888. Стр. 298. – Св. Н. Ильинскского, Синтагма Матфея Властаря . Исследование. Москва, 1892 г. Стр. 21. – Кроме того о Властаре: Cave, Histor. literar. II. 2, 34. – Oudinus, Comment. III, 828. – Beveregius, Synodicon, Prolegom. XXI (§ XXXIV). Fabricius, Biblioth. gr. XI, 588–90 (194); XII 205, 211, 353–4. – Biiener, Gesch. d. Novell. 218–222. De collect. canon. eccl. graec. 37. – Mortreuil, III, 494; 457. – Heimbach, Encycl. Ersch und Gruber, B. 86. S. 467. |
| 1278 λλ τατα, ο τοσοτον π βασιλων, σον π κολκων νϑρπων γγονε.., CLV, col. 433. А. – Ср. Pichler, I, 416. 1279 Исследование о греческом синодике см. у проф. Ф. П. Успенского в Очерках из истории византийской образованности, Спб. 1892, стр. 89. О болгарском синодике. Памгузова, Синодик царя Бориса. Временник Моск. Общ. Истории и Древн. Российских, 1855, книга 21. – Григоровича, Очерк путеш. по Европ. Турции. М. 1877 стр. 160. Правосл. Обозр. 1873, июль, 160. Флоринского, К вопросу богомилах. Сборник статей по сианяноведению, изд. учениками В. И. Ламанского. Спб. 1883, стр. 33–40. Проф. Дринова, Новый церковно-слав. памятник с упоминанием о слав. первоучителях. Журн. Мин. Нар. Пр. 1885 апрель, стр. 174. О русском синодике. Св. Конст. Никольского, Анафематствование, Спб. 1879. Проф. М. И. Горчакова, Отчет о 23 присуждении, графа Уварова 1880. Успенского там же, стр. 109. 1281 До турецкой эпохи сохранились в Софии налево от входа четыре мраморные доски, каждая в длину три, а вышину две сажени. В 1567 г. султан Селим приказал их снять, причем три разбились, а четвертая пошла на украшение гробницы отца Селимова. Досифей, Δοδεκαιλιον р. 794. Boυλισμας , Κονσταντινος Βουλγαριας. Еν Кερκρα 1888. (Взято у Успенского, стр. 231 примеч.). 1282 Синодик сохранился в списках или редакциях, сохранивших следы местного употребления в различных автокефальных церквах, напр. Критской, Антиохийской, Болгарской, Русской и даже следы употребления в отдельных епархиях. Следы эти находятся в перечислении имен православных царей и епископов, коим возглашается вечная память. Кроме того, в переводных славянских редакциях есть добавления о новых еретиках и лжеучениях, сделанных на местных болгарских и русских соборах. Смотр. Успенского, Никольского и Дринова, в указанных сочинениях. 1283 У Тафеля, Supplementa historiae ecclesiasticae praecorum. Об Итале см. Анны Комниной, Сказание о делах царя Алексея Комнена. Русск. пер. ч. I, стр. 245–254. Никиты Акомината, Thesaurus orthodoxiae, у Tafel, Supplementa. |
| Несмотря на достаточно большое число писем в личном фонде Н. К. Никольского , чаще всего они небольшие, содержат не более одного или двух листов в одной единице хранения. Во многих письмах содержатся сведения об обмене книг или рукописей, приглашения на заседания Отделения русского языка и словесности Академии наук, научных комиссий и обществ. 783 Здесь же хранятся письма научных работников с просьбами о содействии в трудоустройстве, благодарности за присланные книги и рукописи. К наиболее интересным можно отнести переписку с историком, профессором Казанской Духовной академии, профессором И. М. Покровским . В некоторых письмах к нему Н. К. Никольский делился сведениями о результатах своей работы по истории Кирилло-Белозерского монастыря, здесь же имеется справка об игуменах монастыря. 784 Дополнительные сведения о работе над трудом по истории одного из крупнейших духовных центров Древней Руси удалось выявить в переписке ученого с членом Военно-исторического общества H. М. Печенкиным, в письме к которому он сообщил о судьбе описи Оружейной палаты 1745 г. 785 Об этом же документе Н. К. Никольский упоминает и в письме к Е. А. Третьяковой. 786 Интересны письма ученого к непременному секретарю Академии наук, востоковеду С. Ф. Ольденбургу, в которых Н. К. Никольский делится своими идеями об упорядочении библиотечного дела в Академии наук, рассказывает об истории своей работы над монографией о Д. С. Вершинском. 787 Из письма инспектора Мелитопольского реального училища мы узнаем о даре Н. К. Никольского музею города коллекции монет и собрания книг. 788 В письме к нему филолога-слависта Т. Д. Флоринского имеются сведения о трагических событиях в Киеве осенью 1918 г. 789 Интересна переписка Н. К. Никольского с известным славистом, исследователем литературы и истории Древней Руси А. А. Шахматовым, а именно – 194 письма с 1898 по 1919 г., а также 116 писем его адресата за эти же годы. 790 Содержательны письма к Н. К. Никольскому историка литературы М. С. Боровковой-Майковой, жены В. В. Майкова (1909–1924 гг.). 791 В некоторых из них содержится информация о жизни научной интеллигенции начала 20-х гг., в том числе приводятся сведения о С. Ф. Платонове, Э. Л. Радлове, Η. П. Кондакове. Так, в письме от 28 января 1919 г. она писала: «В. В. Майков очень удручен смертью Лаппо-Данилевского, они одного выпуска по университету, ужас еще усиливается тем, что он умер от недоедания. Η. П. Лихачев в крайне тяжелом моральном и материальном положении». |
| Морские купания не помогли, в письме Соболевского к Флоринскому от 21 октября 1903 г. читаем: «Ничего особенного у нас не происходит. Впрочем, есть нечто для Вас, пожалуй, неожиданное, во всяком случае печальное. Это – сумасшествие Сырку. Когда я приехал в сентябре в Санкт-Петербург, я был поражен его видом: он почернел, похудел, стал говорить медленно и тягуче, вроде того, как говорил Владимиров в последнее время своей свободы. Доктора, которые его видели, говорят, что у него прогрессивный паралич мозга. Пока он один, без прислуги, живет в своей квартире, но ректор хлопочет о помещении его куда-нибудь в лечебницу. Лам(анский) собирается ходатайствовать перед факультетом и дальше о том, чтобы его возвели в экстраординарные и затем уволили в отставку на общем положении». 1477 29 октября Сырку пишет приставу: «Господин судебный пристав, на каком основании Вы осмелились произвести разбойническое нападение на мою квартиру? Если Вас беспокоит мое пребывание в Петербурге, то я не понимаю, потому я не это никакого права (sic!). Я Вас совсем отдам под уголовный суд с общинниками за Ваше разбойничье ограбление моей квартиры; пока я хозяин, Вы должны ко мне обращаться. Наконец, если Вы не доставите сегодня моего имущества, то я вчиню иск уголовный против Вас», 1478 а уже 4 ноября, из психиатрической больницы – Соболевскому: «Многоуважаемый Алексей Иванович. Приходите завтра, пожалуйста, ко мне, если только можно; здесь я нахожусь уже целую неделю и то маюсь бездействием и остановкою моих дел. Мне с Вами нужно поговорить, что я был (sic!) бы свободен во время лекций и в других случаях. Преданный Вам сердечно П. Сырку». 1479 26 ноября Сырку подает на имя ректора прошение об увольнении: «Будучи поражен тяжкою болезнию и не имея возможности исполнять преподавательские обязанности, покорнейше прошу Ваше превосходительство уволить меня из числа приват-доцентов С.-Петербургского университета и исходатайствовать мне установленным порядком пенсию». 1480 27 ноября ректор обращается в столичную врачебную управу: «По отзыву доктора А. Э. Бари, болезнь развивается в последнее время очень быстро и, по-видимому, переходит в прогрессивный паралич», 1481 а 30 декабря попечитель Санкт-Петербургского учебного округа информирует ректора: «Я отчисляю приват-доцента по кафедре славянской филологии П. А. Сырку согласно прошению, по болезни, из состава приват-доцентов Университета». 1482 |
| Это мне нужно знать для адреса, без которого, пожалуй, может прерваться наше дружественное сношение». В продолжение всего июня месяца происходили у нас частные экзамены. Между устными испытаниями, занимались мы и письменными сочинениями на данные темы. Так, 5 июня дана была нам для сочинения латинская тема: Quaenam superioris cognoscendi facultatis est destinatio? 16 числа: «Можно ли производить зло нравственное из одной ограниченности твари?» 17 числа: «Какую пользу для литературного образования может доставить изучение древней греческой и римской литературы?» По окончании частных экзаменов, 23 июня, в день празднования Владимирской иконе Божией Матери, помолившись усердно Богу, я подал в руки о. ректора, архимандрита Алексия, на имя высокопреосвященного Филарета, митрополита Московского прошение следующего содержания: «По причине вдовства моего, имея намерение посвятить себя монашеской жизни, я решился ныне привести оное в исполнение. Посему нижайше прошу Ваше Высокопреосвященство исходатайствовать мне ваше разрешение». Таким образом, я сделал новый, весьма решительный, шаг в своей жизни. Юный друг мой Г.П. Быстрицкий в письме своем от 24 июня к своему Киевскому другу Флоринскому так характеризовал митрополита Филарета, бывшего у нас на частных экзаменах в качестве ревизора: «Митрополит был у нас на частных экзаменах как ревизор и ждем его приезда на публичное испытание. Впрочем, этот ревизор не так часто посещает и не так строг, как обыкновенные ревизоры. Ревизия его обыкновенно и по преимуществу касается оканчивающих академический курс, но ныне он был и у нас, даже в продолжение двух дней, на обоих философских экзаменах, чему примеров не помнят. Что заставило его послушать нашей философии? Думают, состояние философии современной, – опасение, чтобы в нашем месте западные идеи не нашли своих проповедников и защитников. Это опасение высказалось в нем во время экзамена. Он критически смотрел на наши лекции и рассматривал их по отношению к современной науке. «Философия, по его понятию, не должна гоняться за современностью, иначе она сделается ложной и пустой. |
|
|
