| – А, ведь, эти самые похвалы мне и сатана нашептывал, когда я кончал удавшуюся проповедь, заметил хвалимый. „Не нам, не нам, а имени Твоему». Если эти слова применимы к успешной внешней деятельности, то еще более к деятельности духовной. Христос – наша сила. Простец со Христом сделает более, чем ученый богослов, полагающийся на себя. Услаждаться славою значит потреблять свой жир, тощать. За превозношением неизбежно следует убыль духовной силы. Величайшее изобретение. Профессор Симсон из мальчиков при булочной сделался великим ученым и изобрел, между прочим, хлороформ. Его однажды спросили: „какое же ваше величайшее изобретение?» – То, отвечал ученый, что я открыл спасение своей души, признавши себя бедным грешником, а Христа Избавителем. Смирения боятся бесы. Подвижник входит в дом, где страждет бесноватая девушка. Девушка ударила подвижника по щеке, а тот, повинуясь Евангелию, подставляет другую щеку. И бес вышел из девицы. „Обычай есть, добавляет Пролог, у вражией гордыни падать пред лицем смирения и бежать оттуда, где живы заповеди Христовы». Самомнение и смирение. Довольные своими подвигами, некоторые из подвижников начинали воображать, что стоят на высокой степени совершенства, могут созерцать явления из загробного мира, беседовать с небожителями. Это влекло к опасным положениям. Одному монаху явился диавол, преобразившись в светлого ангела, и сказал: „я Гавриил и послан от Бога тебе». Но монах этот не обладал самомнением и потому отвечал: – Ты ошибся и послан к другому, а я – грешник и недостоин видеть ангела Божия. Диавол исчез. Один из старцев рассказывал о себе: „раз, когда я сидел в кельи и занимался богомыслием, увидел бесов вокруг себя и не обратил на них внимания. Диавол, видя, что он посрамлен, один явился мне и сказал: „я – Христос». Я закрыл очи и сказал: „я не достоин видеть Христа и помню слово Его, что многие будут лжехристи и лже-пророки и многих прельстят». После этих слов диавол стал невидим. Но далеко не всегда благополучно проходили подобные искушения. Припомним хотя Исаакия Печерского, временно подпавшего под власть бесовскую. |
| Этим случаем и рассуждением учимся мы, любезный христианин, не откладывать надежды нашей, а к престолу благодати с верой приступать и стучать в двери милосердия Божия и, хотя медлит, непременно ожидать помилования от Него. Если человек щедрит и милует, — тем более Бог, всякого милостивого человека несравненно милостивее; если человек на глас бедных преклоняется и милосердствует, — тем более Бог, Отец щедрот. Читай Святое Писание — и увидишь эту истину. CXXIII. Если бы ты увидел, христианин, что некий благородный, высокопоставленный и богатый князь хочет и ищет дружество иметь с неким простым, убогим и нищим человеком, непременно удивился бы такому неслыханному делу; но еще больше бы ты удивился, если бы увидел, что тот самый простец бедный не хочет того дружества, тогда непременно назвал бы ты этого простеца несмышленым. Так в высшей степени несмышлен, безумен и слеп всякий грешник нераскаянный. Христос, Сын Божий, Царь Небесный, хочет с ним иметь дружество, любить его, и желает привлечь его к Себе, и быть им любим; хочет прийти к нему и вечерять с ним, как говорит: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр.3:20). Дружество не что иное, как усердная и взаимная любовь — любить и быть любимым. От этого святого и высокого дружества грешник слепой и несмысленный безумно отвращается и неистово обращается к нечистой и мерзкой любви мира сего. О, какого удивления, страха, плача и слез достойно безумие и неистовство это! Не видит этого бедный грешник, но по сути так есть. Так-то прелесть мира суетного и хитрость врага, дьявола, ослепляет бедным нам глаза! О, если бы у грешника открылись очи сердечные и увидел он, чего лишается и где находится: непрестанно бы воздыхал и неутешно плакал; непрестанно бы глас от сердца возносил к Богу и говорил: «Я заблудился, как овца погибшая, взыщи раба Твоего» (Пс.118:176). CXXIV. Если бы еще ты увидел, что сын царский, отвергнув дорогую багряницу, в которую был одет, оделся в худое и смрадное рубище, непременно удивился бы тому непристойному делу. |
| Смысл этих слов таков: как Христос, исполняя волю Отца Своего, ради спасения людей претерпел злословия от тех, кто своими делами подавал язычникам повод хулить имя Бога Израилева, так и вы, сильные, способные лучше других рассуждать, в суждениях своих имейте в виду не себя только, но ближних своих. Снисходите к их немощам, заботьтесь о том, чтобы доставить им пользу и помочь им созидать свое спасение. Урок апостольский, преподанный в читанном в эту неделю послании к римским христианам, приличен для христиан и нашего времени. И в наше время есть сильные и нет недостатка и в бессильных, немощи которых должны носить сильные. Кто у нас сильный и бессильный? Владеющий благами земли сильнее тех, кто лишен этих благ или имеет их мало. Богатый сильнее бедного. Если изобилующий благами делится таковыми с неимущими, то он носит немощи немощных. Если кто отказывается от своего спокойствия, чтобы трудиться на благо других, тот не себе угождает, а ближнему. Когда начальник снисходительно относится к ошибке или нечаянно сделанной погрешности по службе, то он сносит немощь бессильного. Когда родители или воспитатели принимают раскаяние детей, по молодости или неопытности совершивших проступок, то они несут немощи немощных. Когда они отказываются от собственного покоя или от удовольствий, чтобы доставить благо, покой и утешение своим детям или питомцам, то они не себе угождают, а другим, во благо, к созиданию. Но если родители или воспитатели снисходительно относятся к проступкам своих детей или воспитанников, допускаемым сими последними вследствие их своеволия, разнузданности нравов и горделивого самомнения, то они угождают им не во благо, а на зло, не в назидание, а на разорение – они грешат потворством детям. Вот муж науки, способный рассуждать о предметах высшего порядка, а рядом с ним простец, не могущий в своих суждениях подняться выше своего обыденного образа мыслей. Если первый, лучше рассуждающий, не пренебрегает простотой второго, не гордится пред ним, если притом он уважает в простеце все то, что для последнего священно, не оскорбляет ни религиозных, ни патриотических его чувств, то он, лучше рассуждающий, не себе угождает, но ближнему, во благо, к назиданию его. |
| 78. Человек предлагает (слово) ближнему, насколько знает; Бог же действует в слышащем, насколько он верует. 79. Видел я простецов делом смирившихся, и стали они премудрее мудрецов . 80. Другой простец, услышав, как их превозносят, смирению их подражать не подражал, а только простотою тщеславился, и от этого схватил гордость. 81. Уничтожающий знание и хвалящийся неученостию не словом только есть невежда, но и разумом. 82. Как иное есть мудрость в слове, а иное сама мудрость; так иное есть невежество в слове, и иное – само невежество. 83. Нимало не вредит благоговейнейшему неученость в слово-выражении, равно как и словесная мудрость – смиренномудрому. 84. Не говори: я не знаю должного, – и потому не виновен, если не делаю оного. Ибо если бы ты делал то добро, которое знаешь, тогда последовательно открылось бы тебе и все прочее, будучи постигаемо одно посредством другого, подобно тому как узнаются односемейные (ср. гл. 48). Не полезно тебе прежде исполнения первого (ведомого) знать второе (чего не знаешь). Ибо разум кичит, по причине бездействия (недостатка дел), а любы созидает, поелику вся терпит (1 Кор. 8, 1; 13, 7). 85. Слова Божественного Писания читай делами; и не распростирай широко слов, надымаясь одними голыми умопредставлениями. 86. Оставивший дела и удовольствовавшийся одним знанием, вместо обоюдоострого меча держит тростниковую трость, которая во время брани, по Писанию (Ис. 36, 6), поранит руку его и, вонзившись в нее, вольет прежде врагов яд надмения. 87. Свою меру и вес пред Богом имеет всякое помышление. Так одно и то же есть пред Ним помышлять пристрастно, или одним только способом (т. е. только умом без дел, или только своим умом без совещания с опытными). 88. Исполнивший заповедь пусть ожидает за нее искушения. Ибо любовь ко Христу испытывается противностями (Сличи гл. 65). 89. Не презирай (не небреги) никакого помысла по нерадению. Ибо никакое помышление не утаено пред Богом. 90. Когда заметишь, что помысл обещает тебе человеческую славу, знай наверно, что он готовит тебе пристыжение. |
| - Нет! Этого не было. - Ну и слава Богу, - спокойно ответил я. Вдруг она добавила: - Нет, нет, подождите, подождите! Припомнила: и это было! - Ну вот и хорошо, что вспомнили. Исповедь кончилась " . Митрополит Вениамин (Федченков). " Записки епископа " У Лаврского духовника Осенью 1905 года братским духовником Троице-Сергиевой Лавры стал иеромонах Ипполит (Яковлев). Вскоре стал он духовником и Духовной Академии. Вот как вспоминал о нем тогдашний студент-первокурсник Академии С.А. Волков: " Когда я, поступив на первый курс, услышал о нем (иеромонахе Ипполите) от своих студентов-монахов, то полюбопытствовал, в какой академии он обучался. Мне сказали, что у него только семинарское образование. Я очень удивился, как духовником не только студентов, но и профессоров может быть монах-простец и сообщил свое недоумение своим друзьям. Они познакомили меня с монастырским " старчеством " , о котором я читал в романе Достоевского " Братья Карамазовы " , будучи еще наивным гимназистом, и потому не сумел не только оценить, но даже мало-мальски понять его. " Вот погодите, - говорили мне монахи, - побываете у него на исповеди и тогда поймете " . Вскоре наступила первая неделя Великого поста. Я исповедовался отцу Ипполиту, рассказал обо всем, что меня волновало и смущало в новой обстановке, - и вышел от него успокоенный, с ясной душой. 1ут я понял, что кроме обычного богословского подхода к религиозным вопросам, ко всей религиозной жизни, есть особый духовный подход, несравненно высший и благодатный. Отец Ипполит так ласково расспросил меня о всех моих треволнениях, так глубоко понял все и так просто и благостно разрешил все мои недоумения, что я был просто поражен. Чувствовалась в его словах высшая мудрость человека, руководящая не только разумом, но и сердцем и тою силою, которую иначе и не назовешь, как " Великое в малом " ... " Воспоминания о Московской Духовной академии 1917-1920 гг. Машинопись. 1965 Чаша спасения Желание причаститься Святых Тайн - это прежде всего выражение благодарности Богу за все, что Он дает нам. Призывая всех: " Приидите, ядите... " , Он не только позволил, но и повелел, чтобы мы смотрели на предлагаемый Хлеб, о Котором Он сказал: " егоже Аз дам " (Ин. 6, 51) как на Хлеб Насущный, необходимый всем для уврачевания наших немощей, особенно душевных. И не только так смотрели, но и часто приступали к Его трапезе. Продолжая Свой призыв, Господь говорит о Чаше: " Пиите от нея вси " , включая в число призываемых и младенцев, и самых немощных. Исключение здесь только для тех, кто не верует и не пребывает в единении церковном. |
| «Все имеют один облик и один образ Христов» (святой Златоуст). Внешность в христианстве — ничто. Оно имеет дело с душою. Внешние преимущества и непреимущества никакого влияния не имеют на собственно христианское достоинство. Тут все зависит от силы веры, преданности Христу Господу и готовности на всякие пожертвования в угодность Ему. Мера сих расположений определяет в душе меру приемлемости благодатных сил, которые и созидают. Отсюда можно видеть, что раб и простец стоит иногда несравненно выше мудрых и царей, и слабая женщина выше мужчин. Блаженный Иероним пишет: «когда кто облечется во Христа и огнем Духа Святаго объят станет, не различишь, золото кто есть или серебро. Когда огонь проникнет и обымет всю массу, тогда все становится одним огненным светом и всякое различие рода и состояния тел исчезает под таким одеянием. Так и во Христе Иисусе несть иудей, ни еллин. Ни иудей не лучше оттого, что обрезан, ни еллин не хуже оттого, что не обрезан; но как иудей, так и еллин если бывают лучше или хуже, то бывают по качеству и силе веры своей. Также раб и свободный могут и в христианстве разниться, но не состоянием, а верою. Может и раб быть выше свободного, и свободный превосходить раба, — но всё верою. Равным образом мужчина и женщина различаются крепостию и слабостию тела, но вера определяется настроением сердца, и бывает часто, что и жена спасает мужа, и муж предшествует жене в вере. Когда таким образом уничтожается всякое различие родом, состоянием, телом, чрез крещение Христово и облечение во Христа, то все мы едино во Христе, как и Господь молился, чтоб, как Он и Отец едино суть, и мы в них были едино (Ин. 17:21)». Все вы едино о Христе Иисусе. «Едино» — по-гречески стоит: εις, — един. Мысль та, что все вы как один, или — что один, то и другой: что одному дается, то дается и другому. Из-за внешних отличий никто не лишается ничего, что подобает ему, яко христианину. Гал.3:29. Аще ли вы Христовы, убо Авраамле семя есте, и по обетованию наследницы. «Аще ли вы Христовы» — Христу присвоились и Христом присвоены: уверовали во Христа, и возлюбили Его, и Им приняты в благоволение, покров, защиту и приискреннее общение. |
| —160— кичливой учёности. Я имею в виду следующие статьи: „Легкомысленная игра и кощунственная оргия“ 143 и „Муж высокой учёности Фотин и простец Серапион“ 144 . Но всего не перечесть... Скажу только одно, что в лице почившего богословская наука теряет одного из лучших своих представителей, который нелицемерно выполнял жизненную задачу этой высшей отрасли ведения. В лице Андрея Петровича сходит в могилу крупная учёная сила, которая наилучшим образом разрешала общественную задачу богословия. Статьи почившего в среде благочестивых читателей духовных журналов не проходили незамеченными. Их читали, ими восхищались, у них поучались. Общественно-нравственная заслуга почившего несомненна. И было бы несправедливо умолчать о ней в эти скорбные часы. Но стану говорить о других родах деятельности покойного. Об этом говорили и ещё скажут другие. Скажу только ещё о том, что как это, так и всякое другое своё дело покойный совершал с глубочайшим смирением и полным бескорыстием. Он не кичился ни своим умом, ни своей учёностью, всегда ставя себя ниже того, чем он был на деле. Никогда также он не делал своей науки и своих познаний предметом торгашества. Избегая суетной славы человеческой, он обычно не подписывался под своими статьями. И случалось то, что многие, знавшие и чтившие его статьи, не знали их автора. Но те, которые его знали, всегда глубоко почитали и ценили. Велико вообще было уважение к Андрею Петровичу от всех знавших его. В нём всегда видели носителя заветнейших традиций академии, лучшего воплотителя её духа… И вот одни бренные останки его пред нами; да и те могила скоро скроет от взоров наших. Мы потеряли сокровищницу библейски-вдохновенной мудрости. Пред нами труп, в котором для живого человека нет уже человека. „Сердце ищет настойчиво: где же он – этот человек, что простёрся трупом? Гроб не даёт ответа. Раз- —161— гадать тайну смерти при всех своих усилиях бессилен человек“ 145 . Тем естественнее и тем глубже скорбь о почившем, тем живее и чувствительнее незаменимость утраты богослова – публициста. |
| Что может быть дороже этого? Разве лишь одно – то, что Псалтирь – молитвенник самого Христа. Голос Мессии звучит со многих строк Псалтири. Вот почему блаженный Августин сказал: «Истинный молящийся Псалмов – это Христос». Третий и заключительный раздел Танаха открывается книгой Т е нилим, книгой Хвалений. Книгу Хвалений открывает первый псалом. Многие современные исследователи Псалтири склонны полагать, что изначально первый и второй псалмы были одним псалмом, вводным ко всей книге. Тема праведности, представленная первым псалмом, и мессианская тема, представленная вторым, – две темы, красными нитями «прошивающие» всю Псалтирь. Прочтя этот вступительный псалом, читатель Т е нилим, таким образом, знакомился как бы с «кратким содержанием» всей книги. Но, как бы там ни было, традиция разделила этот псалом на два. Итак, первый псалом – вводный ко всему третьему разделу Танаха. Значительную часть этого раздела составляет так называемая литература Премудрости, в которую входят книги, рассматривающие жизнь человека «под солнцем». Праведность и нечестие, мудрость и глупость – основные для этой литературы категории. Как правильно себя вести? – главный вопрос этих книг. Мудрость ( хохма) и ее противоположность глупость ( не интеллектуальные категории, а нравственные. Мудрец ( хахам) – это тот, кто поступает правильно, пусть даже он и простец, не умеющий читать и писать. А человек, поступающий неправильно, безнравственно – это глупец ( к е силь), какими бы знаниями и уменьями он ни обладал и какое бы положение в обществе ни занимал. Мудрость – синоним праведности; глупость – синоним нечестия. Мудрый, поступающий правильно человек ублажается. Хотя мудрецу приходится порой нелегко в его жизни, в конце концов его ждет праведное воздаяние. И напротив, хотя глупец и злодей часто благоденствует и жирует, наказание не минует его и его потомков. Дорога – это метафора жизни. В первом псалме показаны два пути – путь праведника и путь нечестивца. Современный белорусский филолог и библеист Галина Синило пишет об этом так: «Сверхзадача Псалмов – осмысление пути человека в мире, пути к Богу и перед лицом Бога. Именно поэтому книгу открывает псалом, построенный по принципу антитезы, где перед нами альтернатива: путь праведных – путь грешных» . |
| (...) Ваш В.Непомнящий». «... В своём письме Вы опять никак не отрицаете тех моих обвинений в нелюбви к России и русскому народу, которые Вы публично высказывали и высказываете, в расхождении на этой почве с «[Нашим] современником», Распутиным, Беловым, Крупиным, Бородиным, которые совсем недавно были Вашими ближайшими друзьями и единомышленниками. (...) Ваш Куликов». «...Уже в публикации «Огонька» (июль-93) я услышала «нотки» голоса совершенно другого человека, а потом - примитивно-пустотелая рекомендация с телеэкрана: «Работать надо!..» Виктор Петрович, у нас на Руси это делатъ умеют, как умеют и эксплуатировать этот труд. Да, Вы варварски ранили «мальчика в белой рубашке». Не знаю - ожил ли он? Ну да Бог Вам судья. Прощайте, писатель Астафьев. Августа Михайловна Сараева-Вондарь». Николай Гоголь в исповедальной повести «Выбранные места из переписки с друзьями» по сути отрёкся от своей обличительной поэмы «Мёртвые души», где русский народ, по Достоевскому богоносный, - скопище безпросветных, моральных уродов, над коими писатель не по-христиански безжалостно и гениально насмехается. Слава Те Господи, Николай Васильевич в прощальной повести-плаче выразил покаяние, как, думаю, и в церковных исповедях; а покаялся ли в подобном безжалостном обличении Астафьев?.. Может, и покаялся на смертном одре, когда лежал под святыми ликами и ожидал... рождения для вечности. Достоевский возглашал: живописно обличая народ, утопающий в похотях земных, писатель, живописуй и покаяние ради спасения; запечатлей благочестие и праведника, без коего село не стоит, ибо, словно иерей либо архиерей, ответишь перед Богом за все души, в кои посеешь зерно писательского слова. «Простец согрешивший за одну только свою душу даст ответ Богу, а иереи будут истязаны за многих, как нерадевшие о овцах, с которых собирали млеко и волну (шерсть)...» (Из Духовного завещания святителя Митрофана Воронежского). Да, всякий смертный ответит пред Господом за своедушные грехи, а писатель ещё и за грехи книгочеев, коих искусил, скажем, равнодушием к ближнему и Вышнему; а посему воспетая обличителями правда жизни ...а и правда ли полная?.. |
| В свободные часы он обучался грамоте по часослову или псалтырю. Дьявол, запинающий человека не только грехами, но и самыми добродетелями, вложил в душу трудолюбца мысль о его духовном преуспеянии, потом начал подущать его к самоубийству. «Продолжая свою жизнь, шептал ему исконный враг, прикрытый личиною добра, – ты можешь впасть в разные пороки и умереть грешником. Не лучше ли умереть, пока еще при тебе твоя праведность, теперь же»? Простец, зараженный самомнением и тщеславием, потерявший страх смерти, непременно бы наложил на себя руки, если бы не хранила его благодать Божия. Он избавился от искушения бесовского, при изучении псаломного стиха: сердце чисто созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей. С той поры сознав свое самообольщение, он по ревности к благочестию навсегда отказался от скоромной нищи и, по прошествии года, ту пропорцию мяса, какую бы мог он издержать на себя, препроводил в острог. Здесь же отдал он свою рубашку неимущему. В Харькове, где жил Игнатий Васильев, было много приезжих раскольников, молокан, татар и хлыстов. Каждый хвалил свою веру или секту; нередко вдавались они в рассуждения и споры с православными, которые, может быть, не всегда умели отражать противников. Как бы то ни было, Васильев, чуждый христианского образования, возымел сомнение касательно православной веры, точно ли она истинная и православная. Чтобы решить этот важный вопрос, он положил себе в великую субботу, с вечера на Пасху простоять в церкви неподвижно на одном месте. «Если, рассуждал простодушно, достанет у меня сил простоять так не только до утрени, но и до конца пасхальной обедни: то, значить, церковная вера истинна» 81 . К удивлению, он выдержал этот тяжкий подвиг, простоял, как вкопанный, во все продолжение условленного времени, только потом едва мог сойти с своего места. Свеча, которую он держал, вся сгорела и обожгла его руку. В непродолжительном времени, Васильев отправился в Киев с товарищем Ермилом. Они посетили разные святые места и пещеры киевских угодников, затем, приобщившись св. |
|
|
