| Она не стала его тревожить, а утром, когда он встал, она ему сказала, что ночью смерть была от него на волоске. После таких слов, судя по описанию в Библии, его разбил паралич. Видимо, психологически он пережил свою смерть, и «замерло сердце в нем, и стал он как камень». А через десять дней поразил Господь Навала и он умер. «И услышал Давид, что Навал умер, и сказал: благословен Господь, воздавший за посрамление, нанесенное мне Навалом, и сохранивший раба Своего от зла». (1 Цар. 25,39) После этого Авигея села на осла, взяла служанок своих и пошла с послами Давида и сделалась его женою. «И Ахиноаму из Изрееля взял Давид, и обе они были его женами. Саул же отдал дочь свою Мелхолу, жену Давидову, Фалтию, сыну Лаиша, что из Галлима». (1 Цар.25, 43-44) Так Давид утешался с женами, спасаясь от Саула, бегая по пустыням Иудейским. После женитьбы Давида на вдове богатого земледельца улучшается его материальное положение. Теперь это уже воин, который располагает своими стадами и чем больше укрепляется Давид, тем больше его преследует Саул. В конце концов, Давид просит защиты у Филистимского царя Анхуса, который с радостью принимает его, довольный тем, что Израиль лишается такого вождя и Давид становится его вассалом. Анхус дает ему даже во владение отдельный город Секелаг, откуда Давид делает постоянные набеги на бедуинские племена. По тем временам это значило — оставить наследие Яхве и служить богам чужим. Но Давид в Секелаге оставался верным Богу отцов, при нем неотлучно находился пророк Яхве и Авиафар с Ефодом, через который Давид постоянно вопрошал Бога. Между тем, наступало последнее решающее время жизни Саула на земле, он решался к последним битвам с Филистимлянами. Изучая Священную историю Ветхого Завета, мы останавливались на событиях периода неразделенного еврейского царства. Саул, к сожалению, не смог оправдать того, что было возложено на него Господом. Он все более и более в процессе своей деятельности жертвовал религиозными интересами израильского народа в угоду политическим интересам и через то, по слову священного историка, Дух Господень отступал от Саула и овладевал им дух нечистый. Вершиной падения Саула стала его бесславная кончина. |
| Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 46, 47; 2006 Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Ин 19:23 Ежегодно 10/23 июля Русская Православная Церковь празднует Положение честной ризы Господа нашего Иисуса Христа в Москве в память обретения этой святыни в 1625 году. Но прежде чем попасть в Москву, чтимая реликвия сменила не одного владельца: ее история восходит ко времени земной жизни Спасителя. Согласно Евангельскому повествованию, риза Господня (хитон) по жребию досталась одному из воинов: Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, — да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий (Ин 19:24). Риза Господня в Грузии (I в. — 1616 г.) Об обстоятельствах перенесения ризы Господней из Иерусалима повествуется в различных восточных сказаниях: армянских, грузинских и сирийских 1 . По преданию, воин, которому досталась риза Господня, был грузином, и он впоследствии перенес ее в Грузию, где она и сохранялась вплоть до начала XVII столетия. Согласно другому восточному сказанию, в пределах Иверии (Грузии) еще со времени вавилонского пленения осела община еврейских переселенцев, потомки которых жили в Мцхете — древней столице Иверии. Мцхетские евреи ежегодно отправляли в Иерусалим своих посланников для участия в праздновании ветхозаветной Пасхи. Один из них, по имени Елиоз, был очевидцем страданий Иисуса Христа на Голгофе и уверовал в Спасителя. Он сумел приобрести ризу Господню у того воина, которому она досталась по жребию, а затем вернулся во Мцхету 2 . Вот что повествуется об этом в Житии святой равноапостольной Нины просветительницы Грузии. Прибыв в Грузию (315 г.), святая Нина начала открыто и всенародно проповедовать Евангелие и призывать иверийских язычников и иудеев к покаянию и вере во Христа. Ее благочестивая, праведная и целомудренная жизнь была известна всем и привлекала к святой взоры, слух и сердце народа. Многие, и особенно жены еврейские, стали часто приходить к Нине, чтобы послушать из ее уст новое учение о Царствии Божием и вечном спасении, и начинали тайно принимать веру во Христа. Это были Сидония, дочь первосвященника карталинских евреев Авиафара, и шесть других женщин-евреек. Вскоре уверовал во Христа и сам Авиафар, после того как услышал толкования святой Нины на древние пророчества об Иисусе Христе и как они исполнились на Нем как Мессии. |
| По Библии, урим и туммим возлагались на наперсник судный (см.: Исх. 28, 30; Лев. 8, 8), вместе называются судом сынов Израилевых (см.: Исх. 28, 30), но «что такое были урим и туммим, как через них возвещал Господь волю Свою — это, несмотря на все попытки, остается и грозит навсегда остаться совершенно не разгаданным» (Майбаум). Можно думать, что урим и туммим были одним из видов религиозно-культового гадания, вопрошения Божества. Особенно характерно в этом отношении повествование о Давиде. Когда Авиафар, сын Ахимелеха, прибежал к Давиду... в Кеиль, то принес с собою и ефод... Когда узнал Давид, что Саул задумал против него злое, сказал священнику Авиафару: принеси ефод Господень (1 Цар. 23, 6, 9). Как можно заключать из дальнейшего (см.: ст. 10–12), Давид сам вопрошает Господа, конечно, при посредстве ефода, и сам через урим и туммим получает ответ. Откровение как бы привязано к предмету. В Библии мы много раз встречаем, что то или другое откровение дается через урим и туммим (см.: Суд. 1, 1; 20, 18, 23, 27–28; 21, 2; 1 Цар. 14, 36–37; 22, 10, 13; 23, 2, 4, 6, 9; 28, 6, 15; 30, 7; 2 Цар. 2, 1; 5, 19, 23). По мнению Майбаума, вопрошение через ефод практиковалось в случаях особенной важности. Откровение через урим и туммим в Библии называется наряду с другими родами откровения — во сне, в видении, через пророков. Так, вопросил Саул Господа; но Господь не отвечал ему ни во сне, ни чрез урим, ни чрез пророков (1 Цар. 28, 6; см. также: 15). Таким образом, Библия, говоря о наперснике судном с уримом и туммимом, ставит первосвященника в непосредственное отношение к Божеству, Которое дает ему некоторые новые откровения. Но этот факт нисколько не противоречит высказанному нами положению, что священство не имело религиозного творчества, что религиозное творчество не было собственной сферой священства. Все те библейские места, где говорится о получении священником откровений через урим и туммим, не дают оснований предположить, что священнику сообщалось откровение в собственном смысле религиозное. |
| С полным сознанием необходимости национального единства, они искренно объявляли о своем братстве с ним по крови. «Вот, говорили они, мы кости твои и плоть твоя. Еще вчера и третьего дня, когда Саул царствовал над нами, ты выводил, и вводил Израиля, и сказал Господь тебе, ты будешь пасти народ мой, Израиля, и ты будешь вождем Израиля». Даже колено Вениаминово, собственное колено Саула отправило из своей среды 3,000 человек для заявления верноподданности Давиду. Радость была по этому случаю всеобщая, потому что в народном сознании слава Давида ожила вновь, и повсюду пересказывались все его подвиги, ставшие уже достоянием народного предания и народной поэзии. Верноподданность и честь новому монарху, выражаемый у новейших народов со стороны государственных чинов принятием торжественной клятвы, на востоке, с самых древних времен, выражались принесением подарков от народа вообще своему новому правителю, и такие приношения, конечно, в самых простых формах первобытных естественных произведений страны, стали в огромных массах стекаться к Давиду со всех пределов земли; даже колена Иссахарово, Завулоново и Нефеалимово щедро приносили подарки из отдаленнейших пределов севера ( 1Пар. 12:40 ). В Хеврон привозились огромный количества хлеба; на ослах, верблюдах, мулах и волах привозились мука, смоквы, изюм, вино, елей и пригонялось множество всякого крупного и мелкого скота. Все это было осязательным доказательством желания народа объединиться в дружную силу под главенством своего нового царя. Наконец представители всех колен на всенародном собрании, перечислив заслуги Давида для страны, торжественно провозгласили его царем над всеми коленами, после чего он окончательно был помазан на царство. Старое соперничество между Иудой и Ефремом было на время забыто, и разделения прошлого закончились искренним единением. На его сторону перешли и священники, и пророки. Доселе все превратности его жизни разделял с ним Авиафар, представитель младшей ветви дома Ааронова. Теперь колено Левиино, для оказания ему чести, выслало из себя 4,600 своих сынов, и вместе с ним от ветви Елеазара, первого сына Ааронова, явилась депутация в 3,700 священников. |
| С этого времени св. Нина начала открыто проповедовать Евангелие и призывать всех к покаянию и вере во Христа. Её праведная и целомудренная жизнь привлекала к ней сердца народа, и все слушали её с наслаждением. Понемногу, в особенности женщины, обращались ко Христу, и скоро вокруг св. Нины образовался кружок её учениц – почитательниц. Одной из них была Сидония, дочь первосвященника Карталинских евреев Авиафара. Она привела к Нине и своего отца, который, когда услышал толкование св. Нины на древние пророчества о Христе, поверил им и сам сделался христианином. Он был свидетелем многих чудес, которые именем Христовым совершила св. Нина, и говорил: – Если бы с этой девой не было силы Божией, то она не могла бы этого творить. Часто беседуя с Авиафаром, св. Нина однажды услышала от него следующий рассказ: – Много-много лет тому назад, – говорил Авиафар, – моему прапрадеду Елиозу пришлось быть в Иерусалиме в год смерти Иисуса Христа и даже присутствовать при распятии Его. Хитон, снятый со Христа пред распятием, так понравился моему прапрадеду, что он за большиё деньги купил его у воина, которому тот достался по жребию, и принёс в Мцхет. Возвращение Елиоза из Иерусалима было большим событием для всех Карталинских евреев. Все хотели узнать новости о своём священном городе, о котором каждый из них в своих ежедневных молитвах повторял слова псалма: «Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя!» Долго рассказывал Елиоз про жизнь в Иудее, про всеобщее ожидание Мессии, про Христа, Который, по общему мнению, был пророк, сильный в деле и в слове пред Богом и всеми людьми, и как предали Его первосвященники и начальники для осуждения на смерть и распяли Того, который должен был избавить Израиля. При этом рассказе, сердца слушателей горели от необычайного волнения. Всем казалось, что если бы они были в то время в Иерусалиме, они бы не дали совершиться этому преступлению, они защитили бы Праведника, Который не только никому не сделал зла, а, наоборот, являлся всеобщим благодетелем. |
| Соломон принял свою мать почтительно, но с холодной торжественностью царя, не допускающего простоты в сношениях даже в самом тесном семейном кругу. «Царь встал перед ней и поклонился ей, и сел на престоле своем. Поставили престол и для матери царя, и она села по правую руку его» 446 . Вирсавия, не предчувствуя никакой грозы и вполне уверенная, что имеет «небольшую» просьбу, очень неосторожно вынудила сына сказать наперед ей: «проси, мать моя, я не откажу тебе». Но лишь только он услыхал содержание просьбы, как им овладел неудержимый гнев, обрушившийся даже на мать (вероятно, потому особенно, что Соломон был вынужден сказать наперед: не откажу тебе): «а зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? – отвечал Соломон запальчиво. Проси ему также и царства, ибо он мой старший брат, и священник Авиафар и Иоав, сын Саруии, военачальник, друзья ему». Соломону живо представился заговор лиц, уже виновных и пощаженных, и он под первым впечатлением с сильной клятвой, тут же изрек смертный приговор Адонии. Приговор немедленно был приведен в исполнение. Эта первая кровавая строгость, жертвой которой был непростой подданный, а родной брат царя, сын великого Давида, должна была произвести потрясающее впечатление. Бесполезно здесь говорить что-либо с целью снять вину с Соломона, едва ли даже можно ослабить тягостное впечатление от деяния. «В настоящем поступке Соломона, – говорит один автор, – нельзя видеть слишком великой и бесполезной жестокости, всякий благоразумный государь не мог иначе поступить в те времена, когда изгнание из отечества и не существовало» 447 . Однако, Авессалом три года прожил в изгнании (правда, в добровольном, но это все одно) и не осмеливался явиться в Иерусалим сам по себе и, вероятно, никогда не отважился бы, не смотря на то, что был смелее и решительнее Адонии. Что же касается Адонии, то, нет сомнения, он принял бы изгнание, как суд с милостью и спокойно кончил бы жизнь свою на чужбине. «Соломон руководствовался правилом, – продолжает тот же автор, – не доверять тому, кто обнаружил свою неверность, и от врага скорее ожидать дурного, нежели надеяться хорошего»... |
| Ссылку на эфод, сделанный из серебра Михою, следует признать прямо недобросовестной. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать четыре-пять строк из 17-й главы, где говорится об устройстве принадлежностей святилища Михи ( Суд.17:4–5 ): «Мать (Михи) взяла двести сиклей серебра, и отдала их плавильщику. Он (плавильщик) сделал из них истукан и литой кумир, который и находился в доме Михи. И был у Михи дом Божий. И сделал он (уже не плавильщик, а Миха) эфод и терафим и посвятил одного из сыновей своих, чтобы он был у него священником». Из серебра, таким образом, сделаны были только истукан и литой кумир, а не эфод. Неоднократное упоминание эфода вместе с истуканом, терафимом и литым кумиром в 18-й главе вполне естественно, потому что все эти предметы составляли необходимую принадлежность полуязыческого культа и все в полном составе были присвоены коленом Дановым для устройства собственного святилища. Тесная связь эфода с терафимом или терафимами объясняется не сходством их по форме, материалу и пр., а сходством по употреблению и назначению. Эфод был одним из предметов, при помощи которого Израильтяне узнавали волю Божию; так в 30-й главе 1-й книги Царств читаем: «Давид укрепился надеждою на Господа Бога своего и сказал Давид Авиафару, священнику, сыну Ахимелехову: принеси мне эфод; и принес Авиафар эфод к Давиду. И вопросил Давид Господа, преследовать ли мне это полчище, и догоню ли их? И сказано ему: преследуй» ( 1Цар.30:7–8 ). Как именно по эфоду узнавали волю Божию – это до сего времени остается невыясненным, и решение этого вопроса связано с пониманием загадочного урим и туммим). Для той же цели, употреблялись и терафимы. Пророк Захария ( Зах.10:2 ) замечает, что терафимы израильского народа говорят пустое, утешают пустотою. По изображению пророка Иезекииля, царь вавилонский, отправляясь в поход против Иудеи, остановился на распутьи, при начале двух дорог для гадания: «трясет стрелы, вопрошает терафимов, трясет печень» ( Иез.21:22 ). Поэтому пророк Осия словами: «долгое время будут сыны израилевы оставаться без эфода и терафимов» ( Ос.3:4 ) хочет сказать не то, что не будет у них священных изображений, истуканов, а то, что они лишены будут возможности прибегать к их обычным оракулам для гадания. |
| Таким образом у евреев явилось два первосвященника и два места богослужения в противность предписанию с Синая». Еврейские цари. Стр. 155. Преосвященный Филарет и Богородский не подтверждают своих слов ссылкою на какие-либо места Священного Писания ; но они имеют в виду, несомненно, те же самые места, на которые ссылаются Буддей, Генгстенберг и др. Между тем именно эти места 1Пар.16:4 – 6, 37 – 42 дают основание делать указываемое нами в тексте различие между богослужением при иерусалимской скинии и богослужением при скинии гаваонской. О том, что Авиафар, приносил жертвы пред ковчегом завета, и вообще о жертвоприношениях при иерусалимской скинии, кроме исключительных случаев, ничего не говорится и в других местах книг Царств и Паралипоменон. Напротив, и помимо указанных выше мест, можно с некоторою основательностью утверждать, что, говоря вообще, жертвы не были приносимы при иерусалимской скинии. В первой книге Паралипоменон рассказывается о Давиде, что он, видя, что Господь услышал его (во время моровой язвы в Иерусалиме) на гумне Орвы, иевусеянина, принес там жертву. «Скиния же Господня, говорится далее, которую сделал Моисей в пустыне, и жертвенник всесожжения (находились) в то время на высоте в Гаваоне. И не мог Давид пойти туда, чтобы взыскать Бога, потому что устрашен был мечом Ангела Господня» (21:28 – 30). Последние слова заключают в себе как бы оправдание Давида в том, что он принес теперь жертву на гумне Орны, а не в Гаваоне, где в то время стояла Моисеева скиния. Из них же позволительно заключать, что доселе он приносил свои жертвы в обыкновенное время при скинии гаваонской, а не иерусалимской. Правда, и в минуты радости и в минуты скорби Давид является пред лицем Господа в доме Господнем ( 2Цар.7:18; 12:20 ; 1Пар.17:16 ). Мы согласны с Генгстенбергом в том, что в этих местах и во всех псалмах, где только говорится о святилище Господнем, разумеется иерусалимская скиния. Но должны заметить, что в указанных местах книг Царсгв и Паралипоменон говорится лишь о том, что Давид молился и славословил Господа. |
| Там «составился сильный заговор, и народ стекался и умножался около Авессалома» (2 Цар 15. 12); одним из примкнувших к Авессалому был также Ахитофел, советник Д. Столь быстрый успех Авессалома, вероятно, объясняется тем, что он обещал вернуть права и поднять авторитет старейшин, без совета с к-рыми он не принимает ни одного решения, в то время как Д. всегда стремился действовать самостоятельно. Увидев, что «сердце израильтян уклонилось на сторону Авессалома», Д. принял решение оставить Иерусалим и в сопровождении большинства домочадцев и верных ему воинов выходит из города. Отступая, Д. «шел и плакал; голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним... шли и плакали» (2 Цар 15. 30). Вместе с тем Д. принимает целый ряд решений, направленных на противостояние мятежу: он позволяет Еффею, возглавлявшему отряд из 600 гефянян, идти вместе с ним (2 Цар 15. 18-23), впосл. Еффей будет одним из 3 полководцев, выступивших в сражении против Авессалома (2 Цар 18. 2). Д. настаивал, чтобы лояльные ему священники Садок и Авиафар возвратились вместе с ковчегом Божиим в Иерусалим (2 Цар 15. 24-29), через них он сможет узнавать о происходящем в городе (2 Цар 15. 35-36). Д. молится, чтобы Господь разрушил совет Ахитофела (2 Цар 15. 31), потому что эти советы «в то время считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога» (2 Цар 16. 23), и убеждает Хусия Архитянина не покидать Иерусалим, но следить за происходящим в царском доме и противостоять советам Ахитофела (2 Цар 15. 32-37), что также будет иметь решающие последствия. После того как Д. оставил столицу, Авессалом вошел в Иерусалим (2 Цар 16. 15); утверждая свое положение нового царя, он по совету Ахитофела «вошел к наложницам отца своего перед глазами всего Израиля» (2 Цар 16. 22). Ахитофел также посоветовал неожиданно напасть ночью и убить только Д. (2 Цар 17. 1-4), но Хусий, желая спасти Д., красноречиво убеждает отказаться от стремительных и небезопасных, по его мнению, действий и склоняет Авессалома и «весь Израиль» к крупномасштабному сражению, требующему более длительной подготовки (2 Цар 17. |
| Царь охотно отпустил его. Авессалом пригласил идти вместе с собою двести Иерусалимлян, которые и отправились с ним, ни мало не подозревая настоящего намерения его. Между тем он разослал по всем коленам Израилевым лазутчиков, которым было приказано, как скоро они услышат распространяющийся трубный звук, разглашать, что Авессалом поставлен царем в Хевроне. Когда разнеслась эта весть, к Авессалому стало сбегаться множество народа. Он успел привлечь на свою сторону и Ахитофела, знаменитого советника Давида, о котором ходила молва, что если нужен совет в затруднительных обстоятельствах, то все равно, вопросить ли Бога, или спросить Ахитофела 84 . Известие о возмущении Авессалома застигло Давида в такую пору, когда он менее всего готов был подавить его силою. Чтобы не подвергнуть Иерусалима опустошению междоусобной войны, он решился оставить столицу. С царем вышли из города жены его, дети, слуги, телохранители и даже Филистимляне, жители Гефа, в числе шестисот, которые только что поступили на службу к Давиду. В народе слышались вопли; все спешили за поток Кедрон, через который перешел и сам царь. Сюда явились и первосвященники Садок и Авиафар с ковчегом завета, который левиты вынесли из Иерусалима. Но царь сказал Садоку: «возврати ковчег Божий в город. Если Господь милостив ко мне, то Он возвратит меня, и даст мне увидеть Его и скинию Его. Если же Он скажет мне: «нет более Моего благоволения к тсбе!» то я готов и на это; пусть Он творит со мною по благой Своей воле!» Между тем, возвращая их в город, он поручил им узнать, на что решится Авессалом, и передать ему известие об этом в (соседственную) пустыню. А сам начал подниматься на гору Масличную: он плакал; голова его была покрыта, ноги босы: и все, бывшие с ним, шли с покрытыми головами и плакали. Тут известили Давида, что и Ахитофел в числе мятежников вместе с Авессаломом. Давид сказал: «Господи! разрушь совет Ахитофела». Взошедши на самый верх горы, он повергся пред Богом. Здесь предстал ему Хусий, самый лучший из друзей его, в раздранных одеждах, с перстию на голове. |
|
|
