| Одна из христианских эпитафий, найденных в итал. г. Таркуиния, гласит: «Евтихий исповедник положен в VIII календы сентября в мире Христовом» ( Rossi. 1874. P. 101-112). По мнению Дж. Б. Де Росси, упоминаемый в этой надписи Евтихий был одним из тех христиан, которые пережили гонения и после пыток и тюремного заключения были освобождены и дожили до мирного времени. Учитывая массовость гонений в III в., а также свидетельства церковных писателей о наличии большого числа И. в эту эпоху, можно было бы ожидать обилия сохранившихся эпиграфических свидетельств об И. Однако данные археологии очень скудны в этом отношении: помимо эпитафий из Таркуинии сохранилась лишь одна надпись на миланском саркофаге, приблизительно датирующемся кон. III в. (начало утрачено): «…и увенчаны Господом блаженные исповедники, следующие за мучениками, Аврелий Диоген, исповедник, и Валерия Фелициссима, живые в Боге, сделали себе. Если кто-нибудь после нашей смерти положит [сюда] какое-либо другое тело, тот не избежит гнева Бога и Господа нашего» ( Idem. 1864. P. 30; CIL. T. 5. N 6186). Из содержания этой надписи следует, что саркофаг, на к-ром она была сделана, исп. Диоген еще при жизни приготовил для себя и для некой Валерии (возможно, жены). Утраченное начало надписи, вероятно, упоминало о других, уже скончавшихся, И. или мучениках, которые «увенчаны Господом» и с которыми Диоген, видимо, был знаком (А. Леклерк приводит реконструкцию начала надписи: «Здесь, возле святых… которые умерли (в темнице?), блаженные исповедники…» - Leclercq. 1914. Col. 2512). Присутствующее в этом тексте различение терминов confessor и martyr в др. памятниках не всегда является строгим, иногда название «исповедники» дается мученикам. Одна из римских метрических надписей, датирующаяся понтификатом Дамаса I , еп. Римского (366-384), обнаруженная в крипте пап в катакомбах Каллиста, упоминает о греч. мучениках: «Здесь [покоятся] св. исповедники, которых прислала Греция» ( Ferrua. 1942. P. 19. N 12). По утвердившемуся в науке мнению Де Росси, термин confessores употреблен лишь для того, чтобы соблюсти правильный метр, и на самом деле указывает на мучеников ( Rossi. 1864. P. 108). |
| Закрыть Путин и миф 14.02.2019 964 Время на чтение 4 минуты Почему статья Владислава Суркова - это попытка эпитафии действующему президенту, зачитанная вслух перед политическим истеблишментом путин , сурков " hspace="" width="" align=""/> Политический деятель Владислав Сурков на днях опубликовал статью «Дол гое государство Путина» . Политик и его публичные тексты суть одно целое. Это значит, что оценка политического текста требует внимания и к его тезисам, и к фигуре самого автора. Дифирамбы «путинизму» при жизни Путина - это попытка эпитафии действующему президенту, зачитанная вслух перед политическим истеблишментом. Под звуки фанфар автор вынимает Путина из политической реальности и символически выносит его за ее рамки - в неопределенное прошлое и неопределенное будущее. Этот метод называется маргинализацией. Читателю предлагают подумать о Путине как о мифологическом герое. Путин у Суркова не только не путинист, но уже и не Путин, а лишь мираж. Статья превращает Путина из действующего политика в памятник. Сурков - первый из российских политиков, кто перевел тему «Россия после Путина» из прогностической плоскости в политическую. В статье почти нет оригинальных идей, что вполне допустимо для политического текста. Сурков перечисляет тезисы, которые стали нормой в российской публицистике и политической риторике после перелома 2014 года: конец истории не состоялся; остановлен распад России; народ склонен к консолидации; международный авторитет России по факту высок; глобализация буксует. Сурков не выходит за рамки этого дискурса. Он конструирует свою новую схему из «возможного». Действует как технолог. В настоящее время и в России, и на Западе глобальный политический истеблишмент ищет технологии, позволяющие упаковать либеральные идеи в новую форму, чтобы сохранить существующую систему перераспределения благ и власти в мире. После 2014 года в России на коленке был создан либеральный консерватизм - либерализм, одетый в консервативное платье. Эта мера является временной, поэтому Сурков, как и в своих предыдущих статьях, видит спасение либеральной системы в более смелом использовании постмодернизма в политике, который действует словно поверх любых ценностных и нравственных систем. В качестве базового принципа политической системы России Сурков предлагает постмодернизм, поданный в консервативной стилистике. |
| Эрхарда в мон-ре Нидермюнстер в Регенсбурге). Мощи И. были открыты между 1001/04 и 1019/20 гг. при активном участии Герхарда, 1-го аббата муж. мон-ря Зеон, и Туты, аббатисы мон-ря Фрауэнкимзе. По мнению Х. Допша, саркофаг был открыт по приказу имп. Генриха II , что могло быть связано с планируемым строительством новой монастырской церкви ( Dopsch. 2006. S. 194). Аббат Герхард распорядился, чтобы в саркофаг с мощами положили свинцовую табличку со стихотворной памятной надписью (сохр. до наст. времени), где сообщается об аристократическом происхождении И. и о том, что в течение долгого времени она была аббатисой мон-ря. Вероятно, тогда же на саркофаге высекли стихотворную эпитафию ( Schlecht. 1921; Bauerreiss. 1932; впрочем, есть и противники этой т. зр.- см.: Strecker. 1924). Череп И. был перенесен в аббатство Зеон. В 1468 г., в ходе перестройки церкви, оригинальная крышка саркофага была сломана. В 1476 г. аббатиса Магдалена Ауэр фон Винкель (1467-1494) распорядилась вырезать новую надгробную плиту из красного мрамора, на к-рую перенесли (без последней строки) эпитафию XI в. (сохр. неопубл. описание этих работ историка Петера Франка, о нем см.: MGH. Antiquitates. Poet. Lat. T. 5. Fasc. 1/2. P. 327). Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе 20 окт. 1631 г. по приказу занимавшейся сбором древних реликвий аббатисы Фрауэнкимзе Магдалены Хайденбухер (1609-1650) и с одобрения Зальцбургского архиеп. Париса Лодрона (1619-1653) саркофаг был вновь открыт. Согласно дневнику настоятельницы, сама И., явившись аббатисе, попросила перенести свои останки в более подходящее место. Мощи поместили в небольшой саркофаг из красного мрамора, хранившийся в деревянном контейнере, к-рый установили в освященной во имя И. капелле монастырской церкви. Вокруг контейнера возвели решетку, куда была включена обнаруженная при вскрытии памятная свинцовая табличка со стихотворной надписью. Перенесение мощей сопровождалось торжественной процессией и раздачей милостыни, т. |
| Полный смысл происшедшего мы поймём ТАМ «Милая, мы не марионетки. И не роботы послушные. Мы — дети у Господа Бога. Полный смысл и причину происшедшего мы поймем только тогда, когда сами окажемся ТАМ. Так заболевший ребенок не понимает, зачем его забирают у мамы и увозят в больницу на операцию. Или во время войны — в эвакуацию. Потом мы узнаем, что, зачем и почему. Но здесь и сейчас, конечно, нам в тысячу раз легче согласиться на собственную мучительную гибель, чем на самую легкую смерть своего ребенка. А вдруг, останься он земле, ему пришлось бы годами лежать в параличе или месяцами умирать от рака? А мы думаем: “Раньше времени ушел”». В горе мы мудреем «Промысл у Творца есть на каждого из нас. Иногда мы понимаем это только со временем. Но вот что несомненно: это что в горе мы не только мучимся и страдаем, но и мудреем, становимся старше и глубже душой». Эпитафия самой себе Юлия Вознесенская Юлия Николаевна знала, что умирает от рака, поэтому тщательно подготовилась к смерти. По словам её сына Андрея, она сама купила себе место на православном кладбище Берлина, сама заказала и утвердила надгробный крест, написала завещание и оставила последние распоряжения. Ее последним стихотворением была эпитафия самой себе: СЛАВА БОГУ ЗА ВОЗНЕСЕНСКАЯ-ОКУЛОВА ЮЛИЯ НИКОЛАЕВНА (14.09.1940 — 20.02.2015) Когда захочешь, дорогой прохожий, Меня в своей молитве помянуть, Скажи тихонько: «Отпусти ей, Боже, Её грехи!» — и продолжай свой путь. скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Ольга 26 февраля 2016, 10:13 Книги ее запомнились на годы, имя ее запомнится на годы... Упокой Господи душу усопшей рабы твоей Юлии и сотвори ей Вечную Память... Феодор 25 февраля 2016, 17:40 Антон, спасибо за подборку! Очень люблю Вознесенскую, жалею что не удалось познакомиться... Ксения Л. 24 февраля 2016, 19:59 Светлая душа.Милосердный человек.Вы многим помогли.Вечная жизнь! Татьяна 24 февраля 2016, 00:24 " Вам был дан редкий по нынешними временам дар — несколько лет полного и абсолютного супружеского счастья. А ведь большинство женщин и рядом с этим не стояли... Так будьте же справедливы — и каждый плач, каждую молитву заканчивайте словами: “Спасибо тебе, любимый, за счастье!” и “Слава Богу за все!”, - счастье, когда есть кому сказать эти слова хотя бы после смерти. Действительно, большинство женщин и рядом не стояли с этими словами, потому что кругом один расчет и обман, мужская слабость и эгоизм. Какие верные слова утешения от Юлии Николаевны нашим вдовам. Она утешает даже после своей смерти. А кто утешит нас?..Слава Богу за таких людей, за их милующее сострадательное сердце, за утешение не через ложь. Как же не хватает в жизни правды, чистоты, простоты. |
| Останки К. в соответствии с его завещанием были увезены в Германию и похоронены в кафедральном соборе Бамберга, перед алтарем св. Петра (in choro S. Petri; см.: Gessner. 2007. S. 130). Т. о., К. стал единственным папой Римским, похороненным в Германии. Папа Лев IX , посетив зимой 1052/53 г. Бамберг, поклонился могиле своего предшественника и даровал Бамбергскому еп-ству дополнительные привилегии, в т. ч. связанные с наличием там папского погребения (Ibid. S. 121-123). Первоначальная гробница К. не сохранилась. В XIII в. (вероятно, в связи с перестройкой собора в 1232-1237) была сооружена новая гробница. В 1678 г. ректор коллегии иезуитов в Бамберге А. Бёрлер (1632-1698) в письме болландисту Д. ван Папебруку сообщал, что крышка была некогда повреждена «врагами-еретиками» (hostibus haereticis), а затем восстановлена (ActaSS. Maii. T. 5. Suppl. P. 186-187). Разрушения могли относиться и ко времени военных действий в Германии в сер. XVI в. (в 1553 войска Альбрехта II, маркгр. Бранденбургского, захватили Бамберг) или Тридцатилетней войны (1618-1648). Ряд исследователей настаивают на недостоверности сведений Бёрлера. В частности, отмечается, что мрамор крышки и боковых панелей (большинство исследователей считают их оригиналами XIII в.) происходит из одной каменоломни. При первом достоверно известном вскрытии гробницы (22 окт. 1731) к.-л. повреждений останков К. не обнаружилось. Тогда установили, что папа был ростом ок. 2 м, имел светлые волосы. Эпитафия на крышке саркофага датируется, вероятно, нач. XVII в., хотя, возможно, она скопирована с более ранней надписи. В эпитафии ошибочно говорится, что К. происходил из рода графов Мейендорфов. Эта ошибка, по-видимому, была допущена в кон. XVI в. в Бамбергских анналах М. Хоффманна (Die Regesten der Bischöfe und des Domkapitels von Bamberg. 1932. S. 99). В эпитафии также ошибочно указаны место и дата смерти К.: Рим, 10 окт. 1047 г. Во время второй мировой войны в связи с риском бомбардировок Бамберга останки К. были перемещены из гробницы в безопасное укрытие (3 июня 1942). После войны их вернули на прежнее место (24 июня 1947). Сохранившиеся на останках К. литургические облачения были сняты и после реставрации переданы в музей Бамбергского епископства (1960). Это древнейший сохранившийся практически полный комплект папского литургического облачения ( казула , каппа , далматика , стола , калиги, литургические перчатки и др.), который представляет собой шелковые изделия работы визант. мастеров. |
| Можно шаг за шагом проследить, имея под руками труд Росси, как постепенно усложнялся и развивался в этом направлении лапидарный стиль христианских памятников, отражавших искусственное, я бы выразился, праздное, риторическое направление позднейшей могильной христианской эпиграфики. В эпитафиях V–VI веков читаются целые тирады, составленные из рифмованных эпиграмм, изложенные по всем правилам риторики и, может быть, писанные по заказу, например, Hic requiescit in pace turtura, dulcis (дорогая) Petronii conjux, Deo serviens unice (как никто), fidei amica, castis moribus ornata, communis fidelibus amicis, familiae grata, natorum nutrix, unquam amara (всегда любезная) marito, quae vixit. Это уже напоминает золотые мещанские надписи... Важную услугу для определения хронологии христианских надписей оказывает, наконец, характер записанных в них имен. Чем древнее надписи, тем более в них имен, заимствованных из римской практики, и, напротив, чем они позднее, тем их менее. Из наблюдения над содержанием христианских эпитафий оказывается, что в первые три века преобладают имена и прозвища, заимствованные из мира античных богов и героев; таковы, например, Ammonius, Aphrodisius, Bacchus, Αρτεμησια, Diogenes, Φοβος. К ним примыкают такие же nomina gentilitia, взятые из предметов животного и растительного царства. Христианские имена попадаются за этот период очень редко и спорадически; по содержанию своему они выражают религиозные идеи или взяты с еврейского, например, Авраамий, Benedictus, Daniel, Ελπιζα, Σωζομενη, Θεδουλος. Согласно с античной ономатологией встречаются двойные имена, например, Muscula quae et Galatea, Asellus qui et Martinianus. Прежде эту двуименность объясняли таким образом: одно из имен языческое, а другое христианское, но, вероятнее, мы имеем здесь соединение гражданского имени с прозвищем бытовым. Античные надписи соединяют с именем покойника какой-нибудь похвальный эпитет или почетную черту. Христиане вначале пользовались этими эпитетами очень осторожно, и их надписи отличались лаконизмом. Но затем, с III–IV веков, уже начинается накопление этих похвальных предикатов, и появляется целая масса таких хвалебных эпитетов, из которых отметим следующие: benemerens (очень частый); bonus; bonae memoriae; dulcis; dulcissimus; famulus Dei; 334 κακος; θεοσεβς. 335 На одной галльской надписи о пресвитере Валерии сказано: qui fuit ad Dei officium paratus; humanitas in eo satis laudanda; amicus omnibus. 336 Сюда же следует отнести и буквы: v. с, с. f. в конце эпитафий, что означает: vir clarissimus; clarissima femina. 337 |
| Несомненно, что это две надписи принадлежали донатистским храмам. В самом деле, в надписи из Henchir Taghfaght уже одна фраза, сближающая с апостолами чтеца Эмерита (memoriae Apostolorum et beati Emeriti) могла бы показаться для православных непозволительной профанацией; напротив эта фраза нисколько не удивительна в устах раскольников, которые питали великое уважение к Эмериту, и к другим абитинским исповедникам. 295 Далее, в надписи из Aïn Ghorab очень знаменательно обращение к Св. Духу, к Параклету: вера во всегдашнее действие Св. Духа, в непрекращающееся откровение Параклета была особенно распространена в еретических и раскольничьих общинах. 296 Есть свидетельства, что вожди донатизма, Донат Карфагенский и Петилиан из Константины притязали на то, чтобы быть воплощениями св. Духа. 297 Наконец, своеобразные титулы, упоминаемые в этих двух надписях: gloriosus consultus и Dei consultus, тоже не свойственны были православным, привыкшим к большей сдержанности в выражении чувств благоговения и преклонения пред мучениками. Эмерит назван Dei consultus, может быть, в виду функций lecmor’a, которые он исполнял в абитинской общине, а может быть по причине того геройского красноречия, с каким он исповедал свою веру среди пыток. Monceaux присоединяет и третье, уже ранее высказанное предположение: возможность смешения этого лица с Эмеритом из Цезареи, знаменитым —316— защитником донатистской партии. Но появление этого титула на фронтонах церковных зданий объясняется, по его мнению, только теорией донатистов об особенном достоинстве и значении мучеников. Раскольники естественно питали особенное чувство благоговения к героям-мученикам своей секты, число которых было велико. Донатисты составляли в честь их пышные эпитафии. Об этих эпитафиях можно составить представление как по литературным свидетельствам, так и по эпиграфическим данным, добытым в недавнее время. Упоминания об эпитафиях или списках донатистских мучеников, начертанных на монументах, идут уже с первых лет существования раскола, с первого же гонения, которое постигло сторонников Доната. В 317 году при приведении в исполнение указа Константина о конфискации донатистских базилик, во многих церквах Карфагена произошли кровавые столкновения. Автор Passio Donati сообщает об одном таком столкновении в базилике, когда масса сектантов была перебита. Тела их погребли в той же базилики и впоследствии там можно было видеть их эпитафии. «В ограде этой базилики, говорить автор Passio, много человек было убито и тела их были тут же потом погребены. Можно и теперь еще видеть надписи, где упомянуты их имена (titulationes mominum), надписи, сохраняющие навсегда память о гонении Цецилиана (Passio Donati, 8)». |
| Интересно отметить, что юмор Соловьева часто близок к цинизму; и притом, добродушно-циническая насмешка не щадит ничего – ни глубочайших и самых серьезных убеждений самого автора, ни святейших вопросов личной жизни. В параллель к классическому выражению Спинозы sub specie aeternitalis (под знаком вечности), которое, несомненно, было дорого Соловьеву, он придумывает формулу sub specie svinitatis, которую сопровождает длинным латинским объяснением. В день своего рождения он «приветствовал сам себя следующим правдивым и безыскусственным четверостишием»: В лесу болото, А также мох Родился кто-то, Потом издох. Он сочиняет шуточные «предсмертные излияния» и эпитафии. Одно из таких стихотворений, начинаясь словами «Скоро, скоро, друг мой милый, буду выпущен в тираж, и возьму с собой в могилу неблистательный багаж», кончается церковной молитвой «Со святыми упокой!». В эпитафии самому себе, в которой говорится, что он «сперва был философ, а ныне стал шкелетом», описывается, что его душу взял дьявол , а тело съели собаки. В другом стихотворении изучение истории церкви резюмируется в фразе: «житие мошенников священных следит мой взор». Тяжелое, по-видимому, личное переживание с намеренной двусмысленностью передается словами «любовная болезнь» и сравнивается с холерой, и т.п. В этом характерно национальном цинизме интересно то, что он мирно уживается с действительно глубоким, серьезным и чистым отношением к жизни и идеалам. Цинизм есть даже форма, в которой здесь выражается своего рода душевное целомудрие. Соловьев веровал и переживал столь глубоко и просто, что не только не нуждался ни в каком пафосе, но даже старался скрыть или смягчить внешним насмешливо-циническим отношением остроту и важность всего, что его волновало. В некоторых случаях это заметно совершенно явственно. Некролог Н.Я.Грота 505 , написанный Соловьевым, кончается простыми словами: «До свиданья, старый товарищ! Не так ли? – до скорого свиданья!» В «Письмах» Соловьев сообщает, что пишет некрологи Н.Н.Страхову 506 (с которым, при жизнипоследнего, он спорил о возможности чудес и бессмертия) и прибавляет: «Воображаю – как он теперь удивлен и сконфужен. |
| Если верить Росси, на полное число имеющихся теперь надписей римских только раз 35–40 встречается D. М., а это составляет на 1300 надписей очень незначительный процент, тогда как в массе римских языческих эпитафий эти буквы составляли несомненно более крупный процент (95 %). Прежние собиратели надписей насчитывали таких эпитафий гораздо больше; Росси считает весьма многие из них за языческие. Но, что особенно замечательно, эти необъяснимые с христианской точки зрения литеры (D. М.) встречаются на памятниках позднего времени, когда уже христианская догматическая терминология начала ясно вырабатываться, и различие между христианством и язычеством обозначилось со всей ясностью. После такого крупного заимствования из области языческой терминологии мы не найдем уже ничего странного, если встретим в христианских эпитафиях повторение общей технической формы этого рода надписей на римских монументах. Так христиане усвоили своим гробам название: locus, loculus, а потому говорили: locum sibi fecit, locum se vivo fecit. Эти выражения сделались общими для христиан и язычников. Некоторые формулы древнехристианского эпиграфического стиля образовались совершенно механически через усвоение античной фразеологии и повторение общеупотребительного в греко-римском мире языка. Эти формулы были освящены ежедневным употреблением и по самой употребительности сделались ходячими, утратили свой языческий смысл и обратились в поговорку. Тертуллиан говорит, что в его время христиане то и дело в обыденном разговоре употребляли фразы: me Hercule, me dius Fidius и друг., заключавшие божбу Геркулесом, но употребляли по незнанию и совершенно машинально. Даже и в общественной жизни, например, в титулятуре, удерживались языческие термины: divus, aeternus… Так точно проскользали подобные же фразы и в надгробные надписи. Некоторые формулы, утратив в обыкновенном житейском употреблении свой языческий характер, начали выражать христианские понятия. Желая, например, высказать мысль о будущем блаженстве умершего, составитель надписи употреблял выражение: «его душа улетела на Олимп» — термин совершенно античный, но смысл его христианский. |
| де Л. после завершения «Моральной постиллы» в 1339 г. отсутствуют, вслед. чего долгое время считалось, что он умер ок. 1340 г. В качестве подтверждения этой датировки рассматривались тексты 2 эпитафий Н. де Л. Первая эпитафия была выбита на надгробии Н. де Л. в парижском монастыре францисканцев вскоре после его кончины. В 1580 г. надгробие сильно пострадало от пожара; в 1631 г. оно было отреставрировано и на нем выбили новую, дополненную эпитафию. Надгробие было уничтожено в ходе событий Французской революции (1789-1799), однако тексты 2 версий эпитафии сохранены в биографических справках о Н. де Л., составлявшихся францисканскими историками XVI-XVII вв. (см.: Labrosse. 1906. P. 396-398. N 31). Как в 1-й, так и в основывающейся на ней 2-й версии эпитафии кончина Н. де Л. датируется 23 окт. 1340 г. Однако эта датировка противоречит обнаруженному в кон. XIX в. документальному свидетельству: из регистров королевского казначея следует, что в июле 1349 г. по распоряжению Бланки Наваррской (1331-1398), супруги франц. кор. Филиппа VI, Н. де Л. был отправлен в подарок бочонок вина (см.: Ibid. P. 393. N 26). Для согласования данных этого документа с датировкой в эпитафиях Лабросс предположил, что эпитафия была повреждена при пожаре, поэтому даже в 1-й версии представлена в описаниях в искаженном виде: в указании года (MCCXLIX) оказались незамеченными последние символы (IX), а указание дня было прочитано ошибочно (XXIII вместо XIIII). Справедливость этого предположения подтверждается изданным в Париже в нач. XVI в. францисканским сборником, составитель к-рого мог видеть неповрежденную эпитафию Н. де Л. или использовал др. источник информации. В помещенной в сборнике краткой справке о Н. де Л. и его сочинениях говорится, что он «вступил на путь всякой плоти в лето Господне 1349 в день 14-й месяца октября, в год от своего вступления в орден 48-й» (Ingressus est autem viam universe carnis anno Domini M.CCC.XLIX. die XIIII mensis Octobris, anno ab ingressu ordinis XLVIII - Firmamenta trium ordinum beatissimi Patris nostri Francisci. |
|
|
