| отец постановлением. По такому основанию Св. Синод и сделал известные перемены в Кормчей книге, как-то: Тимофея и Феофила александрийских правильно объявил не святыми: Никиты монаха сочинение, „яко нелепое”, исключил. 2) „Поместных соборов правила не имеют той силы и твёрдости, чтобы все оные принимать без рассмотрения и с полным к ним доверием. Ибо шестой вселенский собор в 6-ом правиле охулил и отринул 15-ое правило Неокесарийского собора, а в толковании сего 6-го правила сказано: „не добре разумеша того собора (Неокесарийского) отцы еже в книгах Деяний Апостольских о седьми диакон лежащаго словесе”; третье правило Карфагенского собора в Кормчей в толковании названо мятежным и соблазнительным; 41е правило того же собора отринуто 29-ым шестого вселенского собора, – так как есть и другие поместных соборов правила и деяния не правые и не заслуживающие уважение. А в Евангелии от Луки ( Лк.16:10 ) Спаситель наш сказал: „не праведный в мале и во мнозе неправеден есть”. – См. в книге проф. М.И. Горчакова: О тайне супружества, СПБ, 1879 г. прил. стр. 12. 2169 Автор настоящего эпода уже приступил к печатанию такого исследования о предпосылках естественного богопознания (в журнале Вера и Разум со второй августовской кн. текущего года); поэтому здесь ему нет надобности вдаваться в большие подробности касательно этих предпосылок. 2170 Только от реально-существующего мира можно заключать к бытию Бога, Творца и Промыслителя мира. 2171 Свойства Божества мы познаём, умозаключая от свойств мира и человека к их Верховной причине и основанию, – Богу. 2173 Известно, что познание внешнего мира осуществляется лишь в категориях человеческого духа; для достоверности этого познания необходимо, чтобы человек был зеркалом мира (микрокосм). 2174 Содержание своего понятия о Боге мы определяем, усвояя Ему идеальные свойства нашего духа в бесконечно превосходной степени. Реальное основание для такого познавательного приёма состоит в том, что сам человек создан по образу и подобию Божию ( Быт.1:27 ). |
| царицы Елены (II.33.4–34.5), тем самым показывая, что самые яркие события, украсившие историю Церкви, произошли сразу после гонений, еще до внутрицерковного раскола и никак не связаны с периодом смуты. Так же как Сульпиций Север не относит религиозную деятельность Елены ко временам, омраченным арианским заблуждением, он отказывается видеть подвиги христиан после раскола церковного сообщества на партии. В отличие от Руфина, рассказ которого о Никейском соборе наполнен экскурсами к примерам благочестивых епископов (Пафнутий Египетский: Х.4; Спиридон Кипрский: Х.5) и мирян (исповедник, победивший в споре философа-диалектика: Х.З), Сульпиций лишь сообщает о факте собора, который не принес ощутимой победы православной партии (II.35.4–5). 241 Он ничего не говорит о твердости Александра Александрийского в борьбе с Арием и Евсевием Никомидийским. Сульпиций отстраняется от популярного в церковно-исторической литературе рассказа о крещении во времена Константина индов Фрументием и Эдесием и иберийцев женщиной-пленницей. 242 В качестве наиболее показательного примера того, как через умолчание Сульпиций «ухудшает» историю, следует также вспомнить об отсутствии в его «Хронике» упоминания о правлении Юлиана Отступника. Отказ от рассмотрения религиозной политики Юлиана, конечно, можно было бы объяснить тем обстоятельством, что повествование Сульпиция Севера постепенно замыкается пространственно рамками Западной, главным образом Галльской церкви. Однако Сульпиций не включает в «Хронику» самого факта провозглашения Юлиана августом в феврале 360 г., которое произошло в Галлии, в Лютеции, и столкновений этого императора со св. Мартином. К тому же интерес к Западной церкви вовсе не помешал Сульпицию рассказать читателям о заседаниях собора, собравшегося в сентябре 359 г. в Селевкии Исаврийской (II.42.1–6). Если же учесть, что работу Селевкийского собора и провозглашение Юлиана отделяют несколько месяцев, то объяснение этого «умолчания» следует искать, по крайней мере, не только в пренебрежении со стороны Сульпиция восточными событиями. |
| В августе 1922 года в Москве прошел Всероссийский съезд представителей белого духовенства, сторонников «Живой церкви». На нем была окончательно сформулирована и утверждена программа «Живой церкви». Выделим в ней два основных положения: лояльность к власти и уничтожение патриаршества. Кроме того, съезд постановил вынести на рассмотрение Собора Российской православной церкви, планировавшегося на 1923 год, вопросы о снятии церковного отлучения с Л. Н. Толстого; об отлучении от церкви участников Поместного собора 1917–1918 годов; о лишении патриарха Тихона священного сана за контрреволюционную деятельность против советской власти и за организацию «церковной смуты». Решения августовского съезда белого духовенства активно проводились в жизнь группами «Живая церковь », во множестве образующимися в областях и губерниях Советской России и постепенно подминавшими под себя приходы, сохранявшие верность Патриаршей церкви. Вместе с тем конфронтационность лидеров «Живой церкви» по отношению к епископату и оппонентам в их собственных рядах привела к тому, что внутри обновленческого движения начинаются расколы. Первоначально формируется группа «Церковное возрождение» во главе с епископом Антонином (Грановским), а вслед за этим – Союз общин древлеапостольской церкви во главе с А. Введенским и Боярским. Протоиерей Белков основал Союз религиозных трудовых коммун. Множество иных обновленческих мелких групп, партий и синодов образовалось в провинции: «Пуританская партия революционного духовенства и мирян» в Саратове. «Свободная трудовая церковь » – в Пензе. Между ними всеми повелась острая борьба за церковную власть, в которой нередко идеи церковного обновления отходили на второй план. Августовские решения привели и к тому, что некоторые из еще совсем недавно примкнувших к обновленчеству архиереев дистанцируются от них. В частности, митрополит Сергий (Страгородский) в сентябре – октябре 1922 года сначала в печати, а затем на пленарном заседании ВЦУ заявил: «Я решительно протестую против тех постановлений съезда „Живой церкви“, которые приняты в отмену основных требований церковной дисциплины, а тем более вероучения. Некоторые из этих постановлений являются для меня недопустимыми безусловно, некоторые – превышающими компетенцию нашего Поместного Собора, а некоторые – неприемлемы до этого Собора». |
| Священники постоянно писали в Синод о великой потребности утвердить одобренные Церковью изображения для иконы Августовской Божией Матери. Они писали, что светские художники заполнили газеты и журналы изображением этого явления и православные люди вырезают их для совершения молитв и просят священников освятить данные изображения как иконы, на что те не имеют права. Видя огромную потребность россиян в Августовских иконах, им вторили издатели и хозяева типографий, присылая на рассмотрение Синода выполненные по их заказу всевозможные изображения этого святого явления. Многими из предпринимателей двигало не желание заработать, а благородное желание помочь Отчизне. Так, вдова присяжного поверенного Ольга Александровна Ильина сама создала изображение иконы и просила разрешения приступить к его изданию и продаже с целью передать всю вырученную прибыль великой княгине Ольге Александровне для раненых и увечных воинов. А солдатка Параскева Сергеевна Агапитова обратилась к Екатеринбургскому Епархиальному Начальству с прошением следующего содержания: " Наши мужья призваны на поле брани защищать отечество. И один Бог знает, что ожидает их в кровавых боях со злым врагом. Скорбь наша велика, и никто из земных не может ее ослабить. Одна у нас надежда на Бога и на Заступницу всех скорбящих Пресвятую Владычицу… И вот у нас, солдатских жен, явилось желание по иллюстрациям художников соорудить святую икону Богородицы. Но живописцы отказываются написать икону, ссылаясь на то, что все иконы пишутся по одобренным Церковною властию рисункам. Снизойдите к просьбе скорбящих жен воинов и благословите по представленному рисунку соорудить святую икону Заступницы, Владычицы». Несмотря на эти мольбы, Святейший Синод рассматривал вопрос об этом православном чуде с сентября 1914-го по ноябрь 1916 года. После тщательного изучения всех сведений Синод принял следующее решение: «Святейший Синод, воздав хвалу и благодарение Господу Богу, дивно промышляющему по молитвам Пречистой Своей Матери о всех обращающихся к Нему с усердною и искреннею молитвою, признает необходимым запечатлеть помянутое событие явления Божией Матери в памяти последующих поколений русского народа и посему определяет: благословить чествование в храмах Божиих и домах верующих икон, изображающих означенное явление Божией Матери русским воинам...». |
| Кордубского, признал Цецилиана законным епископом Карфагена ( Euseb. Hist. eccl. X 6-7; cp.: Aug. Contr. ep. Parmen. I 4. 7; 5. 10), он согласился устроить слушание дела, чтобы прекратить смуту и восстановить единство Церкви в Африке. Император велел еп. Цецилиану, 10 его сторонникам и 10 противникам прибыть в Рим, чтобы представить свои разногласия на суд галльских епископов - Ретиция, еп. Августодуна (ныне Отён), Матерна , еп. Колонии (ныне Кёльн), и Марина, еп. Арелата (ныне Арль). Вероятно, Константин познакомился с этими епископами в Галлии до войны с Максенцием (между 306 и 312), т. к. в письме Элафию он упоминал об их безукоризненной репутации ( Maier. 1987. P. 154). По крайней мере один из галльских епископов, Ретиций, был противником церковных ригористов и, т. о., отрицательно относился к донатистскому расколу (Ретиций был известен как автор антиновацианского трактата - Hieron. De vir. illustr. 82). Схожую позицию занимал и М., к-рому император поручил принять участие в рассмотрении дела и вынести такое решение, которое предотвратило бы церковный раскол ( Euseb. Hist. eccl. X 5. 18-20; Maier. 1987. P. 148-150; ср.: Aug. Ep. 53 2. 5; Idem. Serm. Denis 19. 8// S. Augustini Sermones post Maurinos reperti/Ed. G. Morin. R., 1930. P. 106). Сторонники и противники Цецилиана должны были изложить свою позицию «в присутствии епископа Рима» и «нескольких епископов из Галлии» ( Euseb. Hist. eccl. X 5. 21). В письме Элафию судьями названы не только 3 галльских епископа, но и другие 7 епископов, находившихся в общении с ними, «а также епископы города Рима и прочие, разбиравшие дело вместе с ними» ( Maier. 1987. P. 154). Первоначальный статус Римского Собора остается предметом дискуссий. По одной версии, имп. Константин велел провести Собор епископов во главе с М. ( Girardet. 1992). Другие исследователи полагали, что Константин поручил епископам действовать в рамках формальной судебной процедуры (cognitio extra ordinem); в качестве судьи (или главы судебной коллегии) выступал М., чьи полномочия были делегированы императором ( Aiello. |
| Идентичное сообщение читается также и у Павла Диакона под восьмым годом царствования императора Юстиниана . Роль рассмотренного выше предания о чудесном спасении Антиохии в период возобновляющихся землетрясений 20-х—30-х годов VI века в формировании легенды об обстоятельствах введения Сретения в богослужебный календарь столичной Церкви мы сможем уяснить позднее, после анализа других источников. Обратимся теперь к свидетельствам авторов, датирующих установление Сретения в Византии в основном 542-м годом, — традиционным годом моровой язвы, поразившей Константинополь . 5. Традиционная дата установления Сретения (542 г.) и события того времени Древнейшее свидетельство об учреждении праздника в этом году принадлежит, как удалось установить, не византийскому, но западному, лангобардскому (!) историку Павлу Диакону (ок. 720—799). «В пятнадцатый год правления Юстиниана [=541/542 г.], в месяце октябре года] моровая язва поразила Византию. В том же [т. е. уже в 542-м] году учреждается Сретение Господне, что празднуется византийцами во второй день месяца февраля» . Младший современник Павла Диакона — константинопольский монах Феофан Исповедник (ок. 760—818), рассказывая о событиях этого же знаменательного года, приводит в своей авторитетной «Хронографии» следующие дополнительные подробности. «В этом году [ 541 ], в месяце октябре, индиктиона 5-го, случился в Византии великий мор. В то же время начали праздновать в Византии Сретение Господне, 2-го числа месяца февраля [ 542 г.]. А 16-го августа, того же 5-го индиктиона, было великое землетрясение в Константинополе, и попадали церкви и дома и городская стена, особенно около Золотых ворот. Пали на землю и копье, которое держала статуя св. Константина, поставленная на форуме, и правая рука статуи Ксиролофа. И померло много людей» . Из текста явствует, что землетрясение, о котором пишет Феофан, с мором не связано: оно случилось уже через полгода после празднования Сретения (как и Павел Диакон , он использует сентябрьский стиль, — Т.е. чума датируется 2-м по счету месяцем его года, Сретение — 6-м, а августовское землетрясение — последним). |
| При этом не было никакого сопровождения или церемонии». 87 «Однажды два парня в обычной рабочей одежде так притащили тело, – продолжает датский автор. – Но, словно путь показался им слишком долгим, положили в конце концов тело в пустынном месте на берегу реки, забросали его землей, а поскольку голова высовывалась из-под земли, они сломали шею и наконец с большим трудом зарыли ее в землю. На следующий день они снова пришли туда и понесли тело дальше на кладбище. Это собственными глазами с большим удивлением наблюдал некий благородный человек в местности, где он жил». 88 А вот как хоронили в Петербурге знатных вельмож. 6 июля 1720 года скончался князь Яков Федорович Долгорукий, сенатор при Петре I, с 1714 года – председатель «ревизион-коллегии». Интересно, что в юности он получил хорошее образование под руководством польского наставника, и вот после его кончины дом покойного посетили члены польского посольства, отправленные королем Августом II в Россию для рассмотрения курляндского вопроса. По сообщению одного из членов посольства, у гроба усопшего «немало было митрополитов, епископов, архимандритов и разного другого высшего духовенства... Посол выразил соболезнование архиерею Стефану (Яворскому) ... После обычных отпеваний духовенство направилось с гробом, по старшинству – на конце уже младшие; не так, как у нас, что епископ идет после всех. Один взял святую икону, чтобы отдать ее в монастырь, – такой здесь обычай после каждого покойника». 89 К 1733 году относятся записки Фрэнсиса Дэшвуда (1708–1781), присутствовавшего на похоронах знатной особы. «Кончина герцогини Мекленбургской предоставила мне возможность увидеть очень пышные похороны, на которых приблизительно шесть тысяч человек вошли в стены монастыря св. Александра: гренадеры пехотной гвардии, кадеты, купечество всех наций и дворянство, затем хор певчих (на все голоса, русская Церковь никогда не использует никаких музыкальных инструментов) предшествовали телу, которое везли под балдахином, – вспоминал английский автор. – Затем следовала принцесса Елизавета, 90 ее вели маршал Миних и канцлер. 91 Далее следовали под вуалями все дамы двора. На протяжении шести недель постоянно день и ночь совершались молебны, и все это время [у гроба] бодрствовали дамы и господа – по восемь или десять тех и других. По утверждению священников, это делается, дабы из тела изгнать дьявола. Мы выслушали превосходную (как мне сказали) проповедь архиепископа Казанского; 92 после обедни во время крестного хода вокруг церкви каждую минуту выпаливала пушка». 93 |
| канонических норм о дисциплине монахинь, а также упорядочены нормы провинциальных Соборов. Последний Собор с участием Г. проходил в Паризиях в 573 г., сохранились 2 послания Собора к Эгидию, архиеп. г. Ремы, и кор. Австразии Сигиберту. Поводом для этих посланий стала рассмотренная на Соборе жалоба Паппола, еп. Карнутского (Шартрского), поддержанного кор. Гунтрамном, о незаконных действиях кор. Сигиберта и архиеп. Эгидия, учредивших новую епископскую кафедру в г. Кастродун (совр. Шатодён), прежде входившем в еп-ство Карнута. Эгидий поставил епископом некоего Промота, хотя эта территория входила в митрополию г. Сеноны (совр. Санс), и архиепископ Рем не имел здесь церковной юрисдикции, равно как и кор. Сигиберт не имел политической власти на территории, подвластной его брату Гунтраму. Накануне Собора Г. призвал Промота явиться на заседание, но тот отказался и был низложен. В постановлениях Собора подпись епископа Паризиев следует сразу же за подписями митрополитов ( Greg. Turon. Hist. Franc. 4, 47). Деятельность Г. не ограничивалась землями еп-ства Паризиев. Венанций Фортунат упоминает о пребывании святого в др. городах Франкского королевства: в Туронах (Vita Germani. 28, 34), в Августодуне и Аваллоне (Ibid. 29-30, 32, 64), в Битуригах (Ibid. 40, 63), в Пиктавии (Ibid. 45), в Намнетах (совр. Нант; Ibid. 47), в Аврелиане (Ibid. 69). Автор не всегда сообщает причины этих путешествий. Дважды святой ездил на поставление местных епископов: в Августодун для рукоположения еп. Сиагрия (до 567) и в Битуриги, где ок. 570 г. был рукоположен еп. Феликс (преемник Пробиана; † до 573). В др. случаях агиограф объясняет путешествия Г. стремлением поклониться мощам святых Мартина в Туронах, Илария в Пиктавии, Симфориана в Августодуне. О цели путешествий в Намнеты и Аврелиан автор Жития умалчивает. Согласно Аймоину из Флёри, Г. совершил путешествие на Восток (в Иерусалим и К-поль), во время к-рого получил в дар от визант. имп. Юстиниана I (527-565) руку мч. Григория и ногу мч. Иннокентия, помещенные впосл. |
| Работа над Справочником сопровождалась рассуждениями о причинах хронологических ошибок и неточностей. Так, по летописи было " от Моисеева умертвия до Самуила лет 520. А по Библии 540 лет. Говорится же в Деяниях апостольских (Зачало 32): от Моисеева умертвия до Самуила 450 лет, — находим излишек по сему летописцу лет 70, а по Библии (Ветхому завету. — А. Б.) лет 90. Это не апостольское писание прегреши, — заключают составители Справочника, но видно переписчика прегрешение было: долгого ради времени письмена стираются и не знаемы бывают " (Л. 2 об.). Но на этом Сназин и его коллеги не остановились. Они выявили и показали читателю массовость хронологических противоречий, когда одно событие по-разному датировалось в разных местах Священного писания, в различных летописях. Становилось ясно, что простым сопоставлением источников задачу установления достоверных дат не решить. Патриаршие летописцы сделали отсюда правильный вывод, обратившись к реконструкции хронологической сетки на основе ряда бесспорно датированных событий, соотношение которых было известно. Полученные ими вычисления лет от Адама до Рождества Христова в отдельных деталях отличались и от Библии, и от " старых перечней " и летописей. Опираясь на реконструкцию хронологии, составители Справочника получили возможность оценивать уже не сравнительную, а в пределах их знаний абсолютную достоверность приведенных в источнике датировок. Например: " А от начала царства Августова до Рождества Христова 42 лета — то прямо, а от Александра лет 270 — и то разногласие в числах летописных от переписчиков случилось, как прежде говорилось от Моисея до Самуила " (Л. 13 об.). Анализ всего комплекса дат позволял опровергать датировку, встречающуюся разом в нескольких солидных летописях, и безусловно признавать превосходство одних сообщений перед другими: " В лето 6023-е вновь Зинон царствовал лет 16 и месяца 2; другие же авторы Василисково царство в Зиноньево написали " (Л. 28). Подобная критическая работа не могла пройти мимо Иоакима, который даже на старости лет, незадолго перед смертью, весьма сурово отозвался о своем предместнике, последовавшем при благословении книги Иннокентия Гизеля " Мир с Богом " за чужим мнением, без собственного рассмотрения. " Глаголем вам по всякой правде, — писал Иоаким митрополиту Киевскому Гедеону, — что брат наш Иоасаф, блаженной памяти Московский и всея России патриарх, будучи уже тогда в глубочайшей старости и недугах повседневных, не только читать и рассматривать подробно той книги, но даже с одра отлучиться весьма не мог! " |
| Боковые фасады часовни имели по одному оконному проему прямоугольной формы. У западного фасада часовни располагалось небольшое крыльцо с лестничным маршем и треугольным фронтоном. Сдержанное декоративное убранство оштукатуренных и побеленных стен часовни было исполнено в духе позднего классицизма. В таком виде часовня Даниила Столпника просуществовала до начала 1890-х годов. В конце июня 1892 года из енисейской духовной консистории в губернское строительное отделение для рассмотрения «в техническом отношении» был направлен проект пристройки к этой часовне. Вследствие найденных в чертежах пристройки недочетов проект был возвращен в консисторию с требованиями о замене предполагавшихся деревянных перекрытий на каменные. Из дальнейшей переписки между духовными властями и строительным отделением следует, что в последующее время инициаторы переустройства часовни не только отказались от идеи расширения здания, но и заказали проект совершенно иной постройки. Этот новый проект поступил в губернское строительное отделение в конце сентября 1892 года. 12 октября 1892 года проект был одобрен комиссией из членов строительного отделения в составе губернского инженера А.А.Фольбаума и губернского архитектора В.В.Конакотина и подписан енисейским губернатором Л.К.Теляковским. В этот же день одобренный проект был направлен в консисторию, которая уже 19 октября 1892 года выдала разрешение на возведение нового здания часовни Даниила Столпника. Благодаря полностью сохранившемуся комплекту проектных чертежей становится известным не только первоначальный замысел постройки, но и имя ее автора. Судя по подписи на чертежах здания, датированных августом-сентябрем 1892 года, его автором был потомственный дворянин Степан Сергеевич Худзинский (1862-1915гг.), получивший архитектурно-строительное образование в Петербургском институте гражданских инженеров (1886г.). С 1889 года Худзинский С.С. работал младшим архитектором в Управлении строительной и дорожной частями при иркутском генерал-губернаторе. Известно, что в 1889 году он наряду с инженерами-архитекторами Штен-фон-Гвяздовским и бароном Розеном, гражданским инженером Тамулевичем и инженером путей сообщения Быстржинским принимал участие в освидетельствовании выстроенного в Иркутске нового кафедрального собора. |
|
|
