| Олизар коротко и неопределенно заржал. Ромашов стоял, глядел искоса на Петерсон в думал с отвращением: «О, какая она противная!» И от мысли о прежней физической близости с этой женщиной у него было такое ощущение, точно он не мылся несколько месяцев и не переменял белья. — Да, да, да, вы не смейтесь, граф. Вы не знаете, что моя мать гречанка! «И говорит как противно, — думал Ромашов. — Странно, что я до сих пор этого не замечал. Она говорит так, как будто бы у нее хронический насморк или полип в носу: „боя бать гречадка“». В это время Петерсон обернулась к Ромашову и вызывающе посмотрела на него прищуренными глазами. Ромашов по привычке сказал мысленно: «Лицо его стало непроницаемо, как маска». — Здравствуйте, Юрий Алексеевич! Что же вы не подойдете поздороваться? — запела Раиса Александровна. Ромашов подошел. Она со злыми зрачками глаз, ставшими вдруг необыкновенно маленькими и острыми, крепко сжала его руку. — Я по вашей просьбе оставила вам третью кадриль. Надеюсь, вы не забыли? Ромашов поклонился. — Какой вы нелюбезный, — продолжала кривляться Петерсон. — Вам бы следовало сказать: аншанте, мадам («адшадте, бадаб» — услышал Ромашов)! Граф, правда, он мешок? — Как же… Я помню, — неуверенно забормотал Ромашов. — Благодарю за честь. Бобетинский мало способствовал оживлению вечера. Он дирижировал с разочарованным и устало-покровительственным видом, точно исполняя какую-то страшно надоевшую ему, но очень важную для всех других обязанность. Но перед третьей кадрилью он оживился и, пролетая по зале, точно на коньках по льду, быстрыми, скользящими шагами, особенно громко выкрикнул: — Кадриль-монстр! Кавалье, ангаже во дам! Ромашов с Раисой Александровной стали недалеко от музыкантского окна, имея vis-a-vis Михина и жену Лещенки, которая едва достигала до плеча своего кавалера. К третьей кадрили танцующих заметно прибавилось, так что пары должны были расположиться и вдоль залы и поперек. И тем и другим приходилось танцевать по очереди, и потому каждую фигуру играли по два раза. |
| Петерсон: Спасович – самый лучший христианин из тех, кого я знаю. Гестаповец (иронически): Для него это не очень-то лестная рекомендация! Петерсон: Для вас, может, и нет, но для меня хорошая. Гестаповец: Заткнись, раб! Петерсон: Заткнись сам! Я американец и свободен даже в оковах, а ты раб, хоть имеешь силу и власть. Если бы ты сидел у ног Спасовича, как и я, и учился бы у него быть человеком, ты не навлек бы на себя кровь сотен невинных людей. Гестаповец бросился к Петерсону, но председатель оттолкнул его. Искандер поспешил к Спасу в гробу и поцеловал его распухшую посиневшую щеку. Двое других хотели сделать то же самое, но конвоиры не пустили их. Спас: Благодарю вас, братья. Меджид, Паракрана и Джон, до свидания в мире света и свободы. Глаза всех троих узников наполнились слезами, а Паракрана запричитал в голос. Председатель: Спасович, как ты себя чувствуешь? Спас: Как Господь Бог в Великую Субботу. Председатель: По немецким законам тебе нужно было бы предоставить сейчас последнее слово. Лучше завтра вечером. Ты будешь в состоянии говорить, Спасович? Спас: Буду, господин полковник. Верую, что меня воскресит Тот, Кому радость воскрешать мертвых, как Его врагам убивать живых. Глава шестая. Великая догма Неразумность погубит нас, Господи Боже наш. От неразумности нашей нива Твоя зарастает сорняками, и семена Твои в опасности удушения. Поспеши, Господи, и спаси посев Свой, пока не возобладали сорняки. Чем больше знают сыны человеческие, тем меньше они разумеют. Они переполнены знаниями о глубинах морских и высотах небесных, однако наряду с увеличением количества знания растет и непонимание. Еще немного, и они будут все знать, но ничего не понимать. И меньше всего будут понимать Тебя и себя. Отрекшись от Тебя, Верховного Разума, они с гордостью и злобой двинулись на познание дел Твоих. Из-за их надменности и злобы Ты устранился с их пути, так что нигде во вселенной они не могут Тебя встретить. Но если они не встречают Тебя, они сталкиваются с архиврагом Твоим, ловко занявшим место, которое Ты оставил. |
| Десоветизаторы всех мастей стараются вычеркнуть советский период истории из нашего прошлого, создав там «чёрную дыру». А уже в неё по всем законам физики будут затянуты все остальные исторические периоды, то есть, оклеветана и поглощена будет вся российская история. Всё делается под видом борьбы за память о репрессированных, а на самом деле нас в очередной раз стараются заставить каяться, дабы развить у целого народа комплекс неполноценности. Народ, который гордится своей историей, таких экспериментов над собой не допустит. Что происходит с народом и страной, которая отказывается от собственной истории, далеко ходить не надо: пример многострадальной Украины и украинского народа, у которого бандеровская хунта отнимает историю, на наших глазах. Поэтому любые скорые расправы над историей России и СССР надо понимать как откровенную русофобию и акт агрессии, направленный на дестабилизацию России. Сталин и Третий Рим Старейшая прихожанка московского храма Апостола Филиппа на Арбате Любовь Исааковна Петерсон незадолго до своей кончины в 2010 году специально пригласила к себе Виктора Александровича Саулкина и Валентину Владимировну Шарову (сотрудников радио «Радонеж»), чтобы сообщить о том, что митрополит Николай (Ярушевич) исповедовал Сталина. Л.И.Петерсон и ее мать были духовными чадами владыки. По словам Виктора Саулкина Митрополит Николай рассказал им об этом незадолго до своего заточения в больницу, добавив, что из больницы его живым не выпустят. По другой версии Сталина перед смертью исповедовал сам Святейший Патриарх Алексий (Симанский): «Шел 1955 год. По приезде матушка Афанасия задала Патриарху Алексию I вопрос, который ее тяготил в последнее время: “Почему Вы распорядились служить панихиды по Сталину? ... Ведь Сталин был коммунистом, неверующим, марксистом-материалистом... Какая же тут панихида?” Святейший попросил подойти поближе и тихим голосом ответил: “Сталин покаялся”. Матушка засомневалась: “Мыслимо ли такое, чтобы такой человек покаялся?..” Патриарх уточнил: “Поверьте, я его исповедовал”. Причащал он Сталина или нет, Патриарх не обмолвился, а об исповеди сказал определенно. В подтверждение моих слов могу привести опубликованное Красновым-Левитиным свидетельство, также утверждающее об этом потрясающем факте. Конечно, в те годы это была строжайшая тайна. Патриарх открыл нам ее в личной беседе». Следует напомнить маловерным, что нет греха непрощаемого, а 52-е Апостольское правило гласит: «Аще кто епископ, или пресвитер, обращающегося от греха не приемлет, но отвергает, да будет извержен из священного чина». |
| …рассказывала мне на днях одна дама…— А. Г. Достоевская писала: «Рассказ „Столетняя“ основан на действительном случае, со мной происшедшем». 154 Николаевская улица. — Ныне ул. Марата. На Николаевской ул., д. находилась контора типографии кн. Оболенского (в этой типографии печатался «Дневник писателя»). 155 …заказаны для Сони ботинки…— Имеется в виду дочь Достоевского Лиля. Ср. примеч. к с. 80. 156 «Обособление». — Этим словом, которое было подсказано Достоевскому, очевидно, статьей К. С. Аксакова «О современном человеке» (см. коммент. к с. 48), обозначается явление, представлявшееся писателю характерным и типичным для России второй половины 70-х гг.: отсутствие в обществе духовно-нравственного единства, распад его на разномыслящие группы. 157 …я пишу «о виденном, слышанном и прочитанном». Хорошо еще, что не стеснил себя обещанием писать обо всем «виденном, слышанном и прочитанном». — Автоцитата. В прошении, поданном в Главное управление по делам печати, Достоевский писал, что в «Дневнике писателя» он будет «помещать отчет о всех действительно выжитых впечатлениях моих как русского писателя, отчет о всем виденном, слышанном и прочитанном». В объявлении об издании «Дневника писателя» слово «все» было изъято: «Это будет дневник в буквальном смысле слова, отчет о виденном, слышанном и прочитанном». Эту формулу Достоевский повторил в письме к Вс. С. Соловьеву от 11 января 1876 г. 158 …все дело у нас теперь в первом шаге…(Ср. с. 96:… страна эта — есть страна всегдашнего первого шага…) — Употребление здесь выражения «первый шаг» было, возможно, подсказано Достоевскому названием сборника, который, по его словам (см. с. 159), в это время лежал на его столе: «Первый шаг» (Казань, 1876). 159 Кстати, приведу несколько мыслей о наших корпорациях и ассоциациях — наступившем вдруг в наше время. — Достоевский приводит выдержку из статьи Н. П. Петерсона, которую автор, живший в то время в г. Керенске Пензенской губ., послал ему 12 марта 1876 г. Николай Павлович Петерсон (1844–1919) — участник революционного движения 60-х гг., исключенный в 1861 г. из Московского университета, привлекавшийся по делу Каракозова и приговоренный в мае 1866 г. к шестимесячному заключению; в 1862 г. некоторое время был учителем в школе, основанной Л. Н. Толстым в дер. Плеханове близ Ясной Поляны; в Керенске Петерсон служил секретарем съезда мировых судей. |
| В чем здесь педагогический подвох? Развитие ребенка происходит исключительно на основе произвольной деятельности, то есть по собственной воле. И эта произвольность не может уйти, исчезнуть, она просто переместится в другое место. Мероприятийность, помноженная на единообразие, выталкивает ребенка из системного учебного процесса, как пробку из бутылки, в неформальные среды. Повезет, если они окажутся социально полезными. Но велика вероятность, что будет по-другому. — Будут свинец на помойках жечь? — Бунтовать, хулиганить, рисовать на стенах, подкладывать кнопки — произвольность найдет себе выход. Если на ней не построен учебно-воспитательный процесс, то он неизбежно будет вызывать отторжение. «Покажите мне того, кто переехал в другой город и не смог учиться по другому учебнику» — Какие предметы будут изучаться по единому учебнику? — В пределе — все. Тут мелочей не бывает. Недаром усилилась критика разделения математики на базовый и профильный уровень. — Например, есть учебник Петерсон по математике, он очень популярен. Что с ним делать? Забыть? — Этот вопрос обсуждается уже лет 10, с момента введения единого перечня учебников и ликвидации совета, который их отбирал. Он касался и учебника Петерсон, и всей линейки учебников развивающего обучения, и многих хороших учебников. Дело в том, что создать бюрократическим путем единый список практически невозможно. Да и не нужно. На мой взгляд, вся эта история носит абсолютно коммерческий характер и придумывалась изначально в интересах одного издательства под эгидой якобы «единого подхода». Он методологически возможен, как и единое образовательное пространство. Только это единство принципов развития и раскрытия внутреннего потенциала ребенка, а не одинаковость, когда все зубрят один и тот же текст. К сожалению, правят бал не ученые, не эксперты, а малопрофессиональные бюрократы. — Но есть распространенный аргумент, с которым трудно спорить. У нас большая страна, и если ребенок приезжает из Москвы в Уссурийск, то ему проще и эффективнее учиться по тому же учебнику, что в Москве. А то получается, что в столице одно, в Архангельске другое, в Калининграде третье, и это дезориентирует всех участников учебного процесса. |
| В один из так называемых свободных дней старшеклассника, когда учащиеся старших классов имеют право пропустить по желанию уроки, один из учеников сказал учителю физики. «Я хочу, чтобы вы знали, мистер Чеч, что я сегодня пропустил все остальные уроки, но пропустить ваш урок я просто не мог. Я так увлечен тем, что мы делаем здесь, что не мог». Когда налицо такие показатели эффективности проводимой реформы, почему бы другим районным школам не задуматься над этой проблемой? Этот вопрос вряд ли появится в наших нормативных тестах. Сторонники экспериментального или экологического обучения организовали Ассоциацию экспериментального обучения для поддержки профессионального развития, теоретического продвижения и повсеместного распространения этого метода. Сейчас ассоциация насчитывает около двух тысяч членов из тридцати пяти стран. Некоторые уже перешли от слов к делу. Среди самых старых и широко известных считается Фоксфайр, центр которого расположен в Маунтин-Сити, штат Джорджия. Программа «Подход Фоксфайр к преподаванию и обучению» ставит своей целью обучение новичков средней школы сельских районов штата Джорджия базовым знаниям английского языка. Результатом этого опыта стал издаваемый учениками журнал Foxfire Magazine и серии книг о жизни в Аппалачах и народных обычаях. Просуществовавший уже три десятилетия, Фоксфайр предлагает учителям и студентам программы, сфокусированные более на культуре, чем на природе, однако в основе любой работы этого центра лежит природа, которая предоставляет информацию обо всем, начиная со змей и диких растений и кончая охотой на медведя. В число других активных организаций входят заслужившие уважение Национальная федерация дикой природы и Институт естествознания Роджера Тори Петерсона в Джеймстауне, штат Нью-Йорк. Учителя школы, воспользовавшись программой института Петерсона, посещают летние курсы переподготовки. Вернувшись в классы, они привлекают учеников к изучению обширных окрестностей вокруг их школы. В журнале Orion более десяти лет публиковались работы таких авторов, как Гари Пол Набхан и Роберт Майкл Пайл из общества «Орион»; массачусетская некоммерческая организация, по словам писателя-эколога и активного ее участника Уилла Никсона, «решила помочь реализовать некоторые из высказанных идей на практике». |
| Сидящий на скамье подсудимых человек выглядел лишь тенью собственного изображения, секунду назад красовавшегося на экране. Усох живот, лицо осунулось и почернело, полуседые волосы стали седыми и заметно поредели. Взгляды семнадцати, сидящих в зале, невольно устремились на него. Наконец, привычным движением вытерев со лба пот, обратил на него взгляд и человек, сидящий в кресле судьи. - Ваша вина доказана, доктор Зуир. — послышался сухой голос императора, эхом прокатившийся по тёмным стенам древнего зала, — Вы придумали изощрённый метод подавления личности. Глубокий. Вы были правы: у меня и сейчас, спустя семь лет после “терапии”, стоят в ушах голоса погибших друзей. А сколько таких, как я? Но одновременно с этим именно тому, что я пережил тогда, я во многом обязан тем, что теперь сижу в этом кресле. Так что я не вижу более подходящего для Вас наказания, чем подвергнуть Вас — последнего во всей Галактике, — Вашей же “терапии”. Может быть, кто-нибудь из моих преемников когда-нибудь помилует Вас. Но не я. По крайней мере, не скоро. Неприятные удары ладонью по щекам — и раздражённое лицо сержанта перед глазами. - Дома отоспишься, Зуир! Здесь тебе не санаторий! Солдат осоловело огляделся. Стёр ладонью присосавшихся ко лбу комаров. Уже почти все построились, только Петерсон подтягивал лямки вещмешка. Надо было торопиться. Зуир приподнялся на одно колено и схватившись рукой за сучковатый, смолянистый ствол ели, прислонясь к которому, он спал, резким рывком поднялся, вытягивая за собою из мховой перины вещмешок и болтавшийся на шее автомат. Усталость разом нахлынула, захлестнув мышцы рук и ног, отдавшись в голове, спине и шее, — словно и не было десятиминутного отдыха. Петерсон уже встал в строй, сержант прошёл в голову отряда. Все смотрели на отстающего. Зуир поспешил к ним. По небу плыли тяжёлые, тёмные тучи. Скоро начнётся дождь, а впереди — большое болото. Послышался звук, напоминающий крик какой-то птицы. Взвод двинулся. Глядя на грязный вещмешок Петерсона, маячащий перед глазами, Зуир вспоминал мимолётный сон, в который он незаметно для себя погрузился на привале. Его почти вымыло из памяти, лишь какие-то обрывки причудливых образов сохраняло ноющее сознание: галактический император, суд семнадцати… Приснится же такое! “Надо будет записать это всё,” — подумал Зуир, — “если когда-нибудь наконец дойдём до этой проклятой базы!” |
| В брошюре «Исповедь атеиста» (1915) К. на основе текста рецензируемой книги франц. биолога Ф. Ле Дантека «Атеизм» убедительно показывал поверхностность, а вместе с тем внутреннюю противоречивость убеждений того типа атеизма, который свое неверие воспринимает не как следствие метафизических аргументов в пользу истинности неверия, а как естественное состояние сознания, не нуждающегося в вере. Книга Ле Дантека (тогда еще не переведенная на русский язык) привлекла внимание К. тем обстоятельством, что автор пытался честно описать внутреннюю жизнь неверующего сознания. Следуя за его рассуждениями, К. приходит к выводу, что представление о естественном, т. е. чистом, не подкрепленном никакими обоснованиями неверии является самообманом, поскольку вера независимо от того, как ее понимать, в качестве религиозной или обыденной, составляет основу сознания. В этой связи К. вспоминал статью Вл. С. Соловьёва «Религиозный элемент мысли», в к-рой тот писал: «...в истину мы верим и ее утверждаем прежде всяких определений. Вера в истину представляет собою основание той связи, которая существует между нашими стремлениями и утверждениями. Можно отказаться от этой веры только прекративши само мышление» (М., 1907. С. 5-8). Разделяя мысли Соловьёва , К. считал логически оправданным переход от веры в истину к самой истине и далее к Неведомому Богу. Описывая непростой путь от Неведомого Бога к Богу Истине, К. писал: «Еще одно усилие смиренной, ответной любви благодатной над гордым, бессильным, но мертвящим отрицанием,- и мы воскликнем, прозревши духовно: верую, Господи! Помоги моему неверию» (Исповедь атеиста. 19153. С. 28). После смерти Фёдорова разногласия между К. и Петерсоном относительно узловых вопросов философии общего дела к 1909 г. достигли апогея. Об этом свидетельствуют письма К. Петерсону 1909-1913 гг., полностью опубликованные в 2004 г. (Письма В. А. Кожевникова к Н. П. Петерсону// Кожевников. Федоров Николай Федорович. 2004. С. 547-558). Для К. эти письма имели характер подведения итогов в эволюции его понимания концепции «воскрешения мертвых». В этих письмах К. отмечал ошибочные положения учения Фёдорова, его спорные и неточные утверждения, к-рые могли стать ошибочными, как это происходило в случае их толкования Петерсоном и нек-рыми др. «учениками» из круга «фёдоровцев». |
| Вечер был; сверкали звёзды; На дворе мороз трещал; Шёл по улице малютка, Посинел и весь дрожал. “Боже! – говорил малютка, – Я прозяб, и есть хочу; Кто ж согреет и накормит, Боже добрый, сироту?” Шла дорогой той старушка – Услыхала сироту; Приютила и согрела И поесть дала ему; Положила спать в постельку – «Как тепло!» – промолвил он. Запер глазки… улыбнулся… И заснул… спокойный сон! Бог и птичку в поле кормит, И кропит росой цветок, Бесприютного сиротку Также не оставит Бог! Автор – поэт, переводчик, прозаик К. А. Петерсон, литературная деятельность которого была разнообразна. Карл Александрович Петерсон (1811–1890 гг.) был постоянным автором журнала «Звездочка», издаваемого А.О. Ишимовой (в 1936 году послала Пушкину свою первую книгу; та самая Ишимова – последняя корреспондентка Пушкина, которой поэт написал в ночь дуэли; она же позже издавала популярный журнал «Русская история в рассказах для детей»). История литературы для детей уходит в глубину веков. Первое московское пособие для обучения грамоте – Азбука (букварь, 1664) Василия Бурцова. (Бурцов-Протопопов Василий Федорович (год рождения неизвестен – умер после 1648 г.). В 1692 году Карион Истомин издал первый в России иллюстрированный «Лицевой букварь» (с наглядным обучением). К слову, в 1692 и 1693 гг. Истомин издал всего два рукописных «Лицевых букваря», один из которых был поднесен царице Наталье для обучения грамоте сына Nempa I. Далее необходимо отметить «виршевой» (поэтический) Домострой – гибкий и яркий язык которого предполагал многоцветие образов. И только литература XVIII века «открыла» самого ребенка, а чуть позже, в XIX веке появились знаменитые стихи: «Раз, два, три, четыре, пять Вышел зайчик погулять Вдруг… охотник выбегает – прямо в зайчика стреляет. Пиф, паф. Ой, ой, ой… Умирает зайчик мой». Мало кто знает, что эти стихи в 1851 году опубликовал Федор Богданович Миллер. Уже в наше время дети и взрослые придумывали различные варианты продолжений, которые сегодня можно услышать почти в каждом детском саду, к примеру: |
| Таковы и вы, г-н Петерсон. Мы в нашей статье посягнули на то, на что бы вы и во сне не решились, на то, что серьезно и искренно уважал даже император Александр I, который именно во имя уважения к польской цивилизации дал полякам высшее устройство , чем русским, считая русских гораздо ниже образованными поляков. Ну так вот мы даже на это посягнули, на самую их европейскую цивилизацию, на самую их образованность, на самую их гордость и славу. Если для поляков и для вас, г-н Петерсон, она всё еще гордость и слава, то мы-то ее, эту польскую цивилизацию, в грош не ставим. Для того-то и вся статья наша написана. А вы и не догадались? Мы вам скажем, почему вы не догадались: потому именно, что вы сами благоговеете перед польской цивилизацией, потому что вы ревнуете к ней, завидуете ей. Вы обиделись. «И мы, дескать, тоже образованные»… А почему вы обиделись? Да именно потому, что у вас и в воображении никогда не было другой мерки достоинства и развития русского, кроме европейской цивилизации quand même. Вы ее только одну и признаете. Вы не признаете национального развития, вы не признаете самостоятельности народных начал в русском племени и, во имя вашего англизированного патриотизма, обижаетесь, что поляки нас образованнее, в европейском смысле, другими словами, что русские упорно хотят остаться русскими и не обратились по приказу в немцев или французов. Да ведь это-то и хорошо; но ведь поляков-то и сгубила их цивилизация. Несмотря на всю их гордость этой цивилизацией, до того сгубила, что им теперь уже нет воскресения, хотя бы они и сделались политически независимыми. Европейская цивилизация, которая есть плод Европы и, в сущности, на своем месте в Европе, — в Польше (может быть, именно потому, что поляки славяне) развила антинародный, антигражданственный, антихристианский дух. Она развила у них преимущественно католицизм, иезуитизм и аристократизм, да тем и порешила. Мало того: нигде, может быть, католицизм не получал такой степени прозелитизма, как в Польше. Что же вы пишете: «Разве не ложь говорить, что поляки, с целью распространить цивилизацию, завладели Украиной и Москвой»? А то как же? Неужели вы этого не понимали до сих пор? У них вся цивилизация обратилась в католицизм, а мало ли они жгли да кожи сдирали с русских за католицизм? Мало ли они донимали нас, плевали на нас как на хлопов и за людей нас не считали? Из-за чего это было, как вы думаете? Именно из католической пропаганды, из ярости уловлять прозелитов, из ярости ополячить и окатоличить. |
|
|
