| В 1933 г. из-за денежной недостачи в церковной кассе З. был отстранен Рижским и Латвийским архиеп. сщмч. Иоанном (Поммером) от настоятельства в кафедральном соборе. Находился под уголовным следствием, был осужден «за бесхозяйственность» на 8 месяцев тюрьмы условно, но по апелляции оправдан. После неканоничного перехода Латвийской Православной Церкви в юрисдикцию К-польского Патриархата митр. Рижский и всея Латвии Августин (Петерсон) отстранил в 1936 г. З. от церковной службы как сторонника сохранения единства с Московским Патриархатом. З. проживал на хуторе Яунземе Рижского у., занимался сельским трудом. После присоединения Латвии к СССР и возвращения Латвийской Православной Церкви в юрисдикцию Московского Патриархата в кон. 1940 г. экзархом Прибалтики Виленским и Литовским митр. Сергием (Воскресенским) З. вновь назначен настоятелем рижского кафедрального собора, восстановлен в должностях члена Синода Латвийской Православной Церкви и начальника Миссионерского стола при Синоде. После начала Великой Отечественной войны был привлечен митр. Сергием к деятельности созданной с санкции немецких оккупационных властей Православной миссии в «освобожденных» областях России (Псковская Православная миссия). В авг. 1941 г. назначен начальником управления т. н. Внутренней миссии, действовавшей на территории Латвии, в кон. нояб. того же года вступил в должность начальника управления Внешней миссии в Пскове. Принимал меры к восстановлению церковной жизни в оккупированных районах на северо-западе России. В окт. 1942 г. З. обратился к нем. администрации с предложением ряда мер по обеспечению «канонического порядка церковной жизни» в оккупированных районах, прежде всего по сохранению «канонической принадлежности православного населения и церковной организации этой территории к Русской Церкви». В нач. 1943 г. на окормляемой миссией территории насчитывалось уже более 200 храмов, действовали церковные школы. Миссия оказывала благотворительную помощь страдавшему от войны мирному населению и военнопленным. З. обратился к населению с воззванием помочь рус. солдатам, оказавшимся в плену, и объявил сбор теплых вещей для них. З. был прост и неприхотлив в жизни. Он объезжал наиболее отдаленные приходы, проводил богослужения, катехизаторские и миссионерские беседы. Выступал со статьями в ж. миссии «Православный христианин». По указанию З. в приходах был начат сбор материалов о гонениях на верующих при советской власти. |
| Очевидно, целью действий латвийских властей также является перевод Латвийской православной церкви под юрисдикцию Константинопольского патриархата, а отнюдь не повышение ее статуса до уровня автокефалии. Во всяком случае, об этом упоминал в своем выступлении по поводу внесения законопроекта в Сейм президент Элиг Левитс. Правда, президент слукавил, когда упомянул о том, что инициатором перехода Латвийской православной церкви под юрисдикцию Константинопольского патриархат был в свое время архиепископ Иоанн Поммер. Поммер всеми силами старался сохранить латвийских православных – и русских, и латышей – в рамках Русской православной церкви Московского патриархата. Именно из-за непримиримой позиции архиепископа и убили в 1934 г. представители латвийских спецслужб после жесточайших пыток. За свой мученический подвиг Поммер был прославлен в 1981 г. в лике святых Русской православной зарубежной церковью, как священномученик Иоанн Рижский. В 2001 г. он был п рославлен в лике святых Русской православной церковью Московского Патриархата. Переход ЛПЦ в Константинопольский патриархат произошел только в 1936 г., при архиепископе Августине (Петерсоне). Перемена юрисдикции повлекла тогда за собой тотальный перевод служб на латышский язык, введение нового стиля летоисчисления. Священников стали готовить не в семинарии, а на теологическом факультете университета, чтобы прервать православную традицию и модернизировать обряды. Очевидно, что это же рода перемены ждут латвийских православных в ближайшее время. Александр Владимирович Гапоненко , доктор экономических наук, русский политик, преследуемый латвийским политическим режимом, Рига Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. |
| Митрополит Сергий (Страгородский), пославший его в Прибалтику, не был свободен в выборе кандидатов, да их и было немного: в Русской Церкви на территории СССР оставалось всего четыре архиерея (не считая «обновленческий» епископат), все остальные были сосланы или уничтожены. Многое зависело и от позиции советской власти в Прибалтике, которая не доверяла иерархам, находившимся на присоединеннных к СССР территориях. Опасения не были напрасными. «Верные» Константинопольской юрисдикции митрополиты Эстонский (Паулус) и Латвийский Августин (Петерсон)с возвращением бывших прибалтийский губерний в состав России (уже советской) тотчас «покаялись» перед Московским Патриархатом, а с захватом Прибалтики немцами — отказались от своих слов и вернулись под юрисдикцию Константинополя. Ехать на должность экзарха во враждебную Прибалтику мог только русский архиерей, проверенный органами власти, каковым и был митрополит Сергий (Воскресенский). Но версии, что митрополит Сергий был сотрудником НКВД, гестапо, а также двойным агентом этих спецслужб не находят документального подтверждения. Наивно думать, что инициатором создания Псковской миссии было НКВД. Большевики не были заинтересованы в распространении религиозных взглядов. Советская разведка действительно, использовала в своих целях православного архиерея — преосвященного Василия (Ратмирова), бывшего в т. н. обновленческом расколе митрополитом. Вместе с группой разведчиков архиепископ Василий был заброшен на оккупированную территорию, где выполнял задания Москвы. Об этом пишет в своих воспоминаниях «Остаюсь единственным свидетелем» генерал П. А. Судоплатов. Однако Псковская миссия не имеет ничего общего с этой разведывательной операцией. Конечно, Псковская миссия представляла для немцев интерес как пропагандистская компания. Советы запрещали религию, это ущемляло права верующих, а с приходом германской армии верующие свои права получали . Немецкие оккупационные власти поддержали инициативу митрополита Сергия (Воскресенского) о создании Псковской миссии. Но в главном тактика немцев была следующей: не мешать открывать храмы, но и не помогать. За всеми санкциями по работе миссии митрополит Сергий должен был обращаться к немецкому командованию. С немецкой стороны был установлен контроль за религиозной жизнью, который, в частности, выражался в требовании ввести в храмах моления о немецких властях, которое и исполнялось православными священниками на территории Псковской миссии. |
| В поисках компромисса с правительством священномученик Иоанн ходатайствовал перед патриархом Тихоном о даровании его епархии самостоятельности в делах внутреннего управления, и это ходатайство было удовлетворено: 21 июня 1921 г. патриарх Тихон, Священный Синод и Высший Церковный Совет признали внутреннюю самостоятельность Латвийской Церкви. Архиепископ Иоанн стремился объединить православных латышей и русских, нему это удавалось. Популярность его в Латвии была велика, и в 1925 г. его избрали в республиканский сейм. В парламенте архиепископ Иоанн не без успеха отстаивал равноправие Православной Церкви с другими Церквами Латвии. Священномученик Иоанн одинаково хорошо проповедовал на родном латышском и на русском языках. Многим особенно запомнилась его речь, произнесенная в память о почившем первосвятителе Российской Церкви патриархе Тихоне, которого он глубоко чтил. Свято хранил архиепископ Иоанн каноническое единство с Московской Патриархией, что после кончины патриарха Тихона многих в Латвии раздражало. В ночь с 11 на 12 октября 1934 г. священномученик Иоанн был заживо сожжен на пригородной даче. Преступление так и не расследовали до конца, однако в народе считали, что возможных виновников убийства следует искать среди агентов латвийских властей или советской разведки. После его кончины в жизни Латвийской Церкви произошли серьезные перемены. Церковь без согласия Московской Патриархии перешла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. 29 марта 1936 г. митрополит Фиатирский Герман возглавил хиротонию во епископа с возведением в сан митрополита Рижского и всей Латвии бывшего до тех пор гарнизонным священником в Даугавпилсе Августина (Петерсона). После присоединения Латвии к Советскому Союзу латвийское духовенство через покаяние было принято в юрисдикцию Московской Патриархии. Митрополит Рижский Августин (Петерсон) ушел на покой. С 1917 по 1921 г. Литовской епархией временно управлял викарный епископ Ковенский Елевферий (Богоявленский). 28 июня 1921 г. он был назначен правящим архиереем с возведением в сан архиепископа Литовского и Виленского. В конце Гражданской и Первой мировой войн его епархия оказалась разделенной государственной границей между Литвой и Польшей. Епархиальный центр Вильно вместе с Виленским краем, в котором была сосредоточена большая часть православного населения епархии, оказались в пределах Польского государства. Владыка Елевферий за решительное неприятие незаконной автокефалии Польской Церкви был подвергнут в Польше трехмесячному аресту и содержался при этом в одном из католических монастырей. Только в апреле 1923 г., по настоянию литовского правительства, он был освобожден и смог переехать в столицу Литвы Каунас. Архиепископ Елевферий не признал раздела своей епархии, учиненного священноначалием Польской Церкви, поставившей на Виленскую кафедру в 1922 г. архиепископа Феодосия (Феодосиева). |
| Оккупанты сразу же начали подчинять себе церковные структуры. Были случаи, когда гестапо прямо принуждало священнослужителей к сотрудничеству. На оккупированных территориях действовали разные церковные юрисдикции. Юго-западные районы Украины и Молдавия находились в ведении Румынской Церкви. Восстановление церковной жизни здесь взяли на себя сначала архимандрит Юлий (Скрибан), затем митрополит Виссарион (Пую). Однако православное строительство и просвещение шли параллельно с румынизацией населения. В Карелии храмы находились в подчинении Финляндской Церкви, которая являлась автономной по отношению к Вселенскому Престолу. Часть прибалтийских приходов во главе с митрополитом Рижским Августином (Петерсоном) и митрополитом Таллинским Александром (Паулусом) после прихода немцев перешла в подчинение Константинопольской Патриархии. В основном в их ведении оказались эстонские и латышские православные приходы. При этом на оккупированной территории допускалось существование приходов Московской Патриархии. Прибалтийский экзарх митрополит Сергий (Воскресенский) не стал покидать Ригу вместе с отступавшими советскими войсками. Оказавшись недоступным для советских карательных органов, митрополит Сергий тут же начал обличительную антикоммунистическую проповедь. Иерарх призывал и к совместной борьбе русского и германского народов против коммунизма. Антибольшевистский политический курс митрополита Сергия не мешал ему оставаться в подчинении Московской Патриархии. Экзарх продолжал поминать патриаршего местоблюстителя, а священникам, служившим на территории Ленинградской епархии, разрешал молиться за митрополита Алексия (Симанского). Такое поминовение было прекращено только после того, как с советского самолета были сброшены листовки, подписанные митрополитом Алексием и призывавшие к борьбе с Германией. Гитлеровцы терпели митрополита Сергия (Воскресенского), во-первых, из-за его антисоветской позиции, во-вторых, ради разобщения населения по юрисдикционному принципу. Сам митрополит Сергий сумел убедить гитлеровцев, что его подчинение Москве для Германии выгоднее подчинению Вселенскому Патриарху. «Не таких обманывали, – говорил митрополит в узком кругу. – А этих колбасников обмануть нетрудно». |
| Отношение митрополита Сергия к «эстонской автокефалии» раскрыто в Указе местоблюстителя Патриаршего Престола от 1 марта 1941 г.: «Характеристику, данную эстонскому расколу митрополитом Александром и членами Синода, нельзя не признать изложенною очень смягченно. Правда, конечно, что эстонская иерархия пошла на раскол под давлением тогдашних политических обстоятельств (и, вероятно, еще более под давлением политических деятелей) и вопреки желанию православной паствы. Правда и то, что имя Святейшего Патриарха Тихона по-прежнему возносилось митрополитом Эстонским (конечно, лишь до кончины Святейшего 25 марта/7 апреля 1925 г.), а «в храмах Эстонской Церкви не переставали возносить молитвы о Русской Церкви и поминать ее святых». Но не подлежит сомнению и то, что из двух сторон, образовавшихся в следствие раскола: с одной стороны, Московская Патриархия, а с другой – отколовшиеся от нее Латвийская, Польская, Финляндская Церкви и эмигрантские группы в Европе, Америке и пр. – Эстонская Церковь все время неизменно держалась второй стороны, а не первой. Наиболее яркие примеры: А) по смерти архиепископа Латвийского Иоанна (Поммера) управление церковной Латвией Московская Патриархия поручила митрополиту Елевферию. Вопреки этому поручению латвийские политики приглашают Эстонского митрополита, и он отнюдь не отказывается; Б) хиротония нового Латвийского митрополита 125 была грубым нарушением канонических прав Московской Патриархии и вместе вызывающей демонстрацией против Русской Церкви вообще. И среди совершителей хиротонии мы опять видим эстонских архиереев, хотя ни в первом, ни, в особенности, во втором случае участвовать им никакой необходимости не было: приехавшие греки совершили бы хиротонию и без эстонцев. Не будем доискиваться других примеров, чтобы показать, что Церковь Эстонская держалась раскола не в теории только, но и весьма практически, активно» 126 . Иначе говоря, сомнения в искренности митрополита Александра у местоблюстителя Патриаршего Престола оставались. Вероятно, именно этим, а также просьбами православных верующих, не доверявших митрополиту Александру, о присылке архиерея из Москвы обусловлено решение митрополита Сергия назначить (в связи с кончиной митрополита Елевферия) нового митрополита Литовского Сергия (Воскресенского) быть экзархом Латвии и Эстонии, сохранив, впрочем, на своих кафедрах вернувшихся из раскола митрополитов Александра (Паулуса) и Августина (Петерсона) 127 . |
| По подсчетам историка М.В.Шкаровского, на захваченных территориях РСФСР открылось 2150 храмов: около 470 на Северо-Западе, 332 - в Курской области, 243 - в Ростовской, 229 - в Краснодарском крае, 127 - в Ставропольском, 108 - в Орловской области, 116 - в Воронежской, 70 - в Крымской, 60 - в Смоленской, 8 - в Тульской и около 500 в Ордженикидзевском крае, Московской, Калужской, Сталинградской, Брянской и Белгородской областях (в двух последних не менее 300). По отчету Совета по делам Русской православной церкви на 1 января 1948 г. число открытых немцами храмов на временно оккупированных территориях СССР составляло 7547, из которых к концу 1947 года осталось действующими не более 1300 (из-за нехватки священников и из-за изъятия у религиозных общин занятых ими храмов, выполнявших до войны роль общественных зданий). До сегодняшнего дня церковная жизнь на оккупированной врагом территории остается малоизученной. Одна из неразгаданных до конца страниц в истории минувшей войны - деятельность членов церковной организации " Православная миссия в освобожденных областях России " , известной также как " Псковская православная миссия " . Она была создана под эгидой оккупационных властей на территории Псковской, Новгородской, Ленинградской и Калининской областей и провозгласила своей официальной целью восстановление церковной жизни, " разрушенной советской властью " . Предыстория этой организации такова. В феврале 1941 года в составе Латвийской и Эстонской епархий был учрежден Московской Патриархией Прибалтийский экзархат как особая митрополичья область. Возглавил его митрополит Литовский и Виленский Сергий (Воскресенский), бывший одним из ближайших сотрудников Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), который был направлен в Прибалтику в конце 1940 года - для ознакомления на месте с положением дел. В 1936 году Латвийская Православная Церковь откололась от Московского Патриархата и перешла в юрисдикцию Константинопольского. Лидером националистского крыла Латвийской Церкви стал митрополит Августин (Петерсон), но была и сильная оппозиция ему, особенно среди полулегальных студенческих движений. И в 1940 году, после того, как Латвия вошла в состав СССР, оппозиция заставила митрополита Августина просить Московскую Патриархию о воссоединении. |
| Как и ноябрьское постановление, это указание встретило массовое сопротивление духовенства не только в Ленинградской епархии, но даже в Прибалтике. Так, Нарвский епархиальный совет 23 мая 1944 г. признал неканоничным прекращение поминания имени Первосвятителя Сергия (Страгородского) и решил продолжать возносить его, а 22 июня вынес свое суждение о распоряжении зкзаршего наместника, что оно «не согласно с духом Православной Церкви» 451 . 35 приходов, окормляемых архиепископом Нарвским Павлом, поминали патриарха и в 1944 г., радостно встретив советские войска. Псковская Миссия прекратила свое» существование весной 1944 г.; некоторые миссионеры, как и митрополиты Августин (Петерсон) и Александр (Паулус), оказались в эмиграции, большинство же их попали в советские лагеря. Лишь часть оккупированной территории северо-запада России в годы войны контролировалась Псковской Миссией. Западную Карелию, северные и северо-восточные районы Ленинградской области временно захватили финские войска, и религиозная жизнь там имела свои особенности. В Карелии к началу войны не осталось ни одного действующего храма, и в конце 1941 – начале 1944 гг. их открылось около 40 (после изгнания финнов на 1 ноября 1944 г. в списке действующих числилось 18 церквей). Однако значительная часть русского населения была интернирована в лагеря, и богослужения, как и восстановленное преподавание Закона Божия, проводились на финском языке. На Карельском перешейке и в Подпорожском, Вознесенском, Лодейнопольском районах Ленинградской области возобновили свое функционирование примерно 20 храмов. Служили в них, как и в карельских, в основном финские православные священники, в том числе военные и монахи Валаамского монастыря. На богослужениях они поминали главу автономной Финляндской Церкви под юрисдикцией Константинопольского Патриарха митрополита Германа и президента Финляндии Рюти 452 . В донесении командования Карельского фронта говорилось: «При Военном управлении Восточной Карелии имеется отдел просвещения, который через окружные и районные управления осуществляет контроль и руководство школьными и религиозными заведениями. |
| Ему сразу же пришлось столкнуться с серьезными проблемами. Вскоре после захвата Риги митрополит Августин (Петерсон) объявил прежний Синод действующим и 20 июля направил германским властям просьбу о разрешении восстановления автономной Латвийской Православной Церкви под юрисдикцией Константинопольского Патриарха и выдворении из Латвии «большевистскогоставленника», «агента ЧК» экзарха митр. Сергия. Подобным образом события развивались и в Эстонии. 8 июля германские войска вошли в г. Печоры, а уже 17 июля настоятель местного эстонского православного прихода Петр Пякхель издал циркуляр, называя себя в нем благочинным Печерского округа, поставленным новыми гражданскими и военными властями, и требуя прекратить на богослужениях поминовения экзарха и возносить только имя митрополита Таллинского Александра (Паулуса) с титулом всея Эстонии. После взятия немцами Таллина 28 августа он ездил к митр. Александру и узаконил свое благочиние, а позднее был хиротонисан в сан епископа. Митрополит Таллинский 14 октября 1941 г. также объявил о необходимости возвращения Эстонской Православной Церкви в юрисдикцию Константинопольского Патриарха 397 . В первый же день оккупации Риги митрополит Сергий был арестован, но через 4 дня освобожден на поруки. Существуют свидетельства, что уже во время этого ареста он не без успеха убеждал германские власти, что для них политически выгоднее примириться с поминанием главы Московской Патриархии, чем содействовать возвращению Латвийской и Эстонской церквей в юрисдикцию Вселенского Патриарха, экзарх которого находился в это время в Лондоне и имел тесные связи с правительством Великобритании. После освобождения экзарх Прибалтики собрал духовенство Риги в Троице-Сергиевом монастыре и объявил, что остается «послушником митрополита Сергия (Страгородского) » 398 . Первоначально германские оккупационные власти заняли выжидательную позицию, и 12 ноября 1941 г. глава экзархата обратился к ним с обширным меморандумом, доказывая, что переход Латвии и Эстонии под власть Константинополя не в их интересах. |
| Иером. Адриан: Доступны ли сейчас архивы для всех историков? О.Ю. Васильева: Я думаю, что сейчас как раз многие вещи доступны. Мне кажется, что сейчас интересно работать именно в региональных архивах. Зная общую картину, по региональным архивам можно прослеживать более глубокие моменты. Иером. Адриан: Последний вопрос по поводу Псковской миссии и по поводу сотрудничества членов этой миссии, священнослужителей, с оккупационными гитлеровскими властями. О.Ю. Васильева: Разговор между Розенбергом и владыкой Сергием (Воскресенским) был очень четкий. Немцы поддержали именно его, а не Августина Петерсона, который после немецкой оккупации Латвии требовал изгнания митрополита Сергия как «красного» митрополита. Но взамен немцы предлагали создать миссию в оккупированных районах, которая известна как Псковская православная миссия. Я думаю, что к подобному развитию событий и Сергий старший (патриарх Сергий) и Сергий младший (Воскресенский) готовились до войны. В чем особенность этой миссии? Она была в каноническом общении с Московским Патриархатом и в административном подчинении немцев. Но сам митрополит Сергий (Воскресенский), который, конечно, не любил большевиков, да и не за что ему было их любить, в конце 1941 года неосторожно записал, что менее всего освобождение России он связывает с немцами. После этого гестапо стало вести за ним пристальную слежку, что стало для него роковым. А то, что советская власть давала 10 лет лагерей всем, кто оказался на территории, оккупированной немцами, и служил там, так это было не только по отношению к членам Псковской миссии. Кроме того, члены миссии не знали, что приготовили немцы для православия на территории России. Они менее всего хотели сохранить православие на территории России, хотели создать квази-религию и квази-священников. Никто из тех, кто служил в Псковской миссии, вряд ли об этом подозревали. И вряд ли их можно назвать предателями в том смысле, который понимает под этим словом старшее поколение. Недавно вышла книга замечательного псковского историка Константина Обозного. Никто лучше него не знает историю Миссии. Фундаментальная монография готовилась много лет. Опять не скромно, но он был одним из моих первых аспирантов, и я этому очень рада. |
|
|
