| Далее необходимо сказать, что, хотя александрийские неоплатоники и были тесно связаны с афинскими, они в конце концов выработали свой собственный характер, который иначе и нельзя назвать, как ученый по преимуществу. Близкая связь александрийских и афинских неоплатоников ясна уже из их чисто личных отношений: Гиерокл учился у Плутарха Афинского, Гермий – у Сириана, Аммоний – у Прокла; в свою очередь, Дамаский и Симплиций учились у Аммония. Кроме того, Симплиций, например, в отличие от общего характера александрийского неоплатонизма, нисколько не был чужд и методов ямвлихо–прокловского интерпретаторства. Все это делает трудным решение вопроса о том, кто был основателем александрийского неоплатонизма. Этот последний стихийно возник на развалинах неоплатонической традиции в связи с переходом на пути чистой учености. А то, что ученость эта была выше отдельных вероисповеданий и вполне могла совмещаться, например, с христианством, это видно на многих именах из александрийской школы: Синезий Киренский, епископ Птолемаидский; Иоанн Филопон; Немезий, епископ Эмесский; отчасти Гиерокл, Олимпиодор, Элия и Давид. В качестве трагического символа гибели языческого неоплатонизма обычно приводят Гипатию, активную сторонницу неоплатонизма и плодовитого автора (ее сочинения до нас не дошли), растерзанную фанатической христианской толпой в 415 году. 5. Характер философской учености В заключение необходимо сказать, что философская ученость александрийских неоплатоников вовсе не должна пониматься нами в стиле филологического формализма XIX – XX веков. Эта ученость проводилась в Александрии не так уж бесстрастно и отвлеченно. Александрийцы строили свои комментарии с большой любовью и часто весьма изысканно. Доходя иной раз до комментаторской виртуозности, эта ученость почти всегда сохраняла большую любовь к своему делу и в этом смысле все еще продолжала сохранять черты античного гения, хотя и уходившего в те времена в прошлое. Глава II. ГЕРМИЙ, АММОНИЙ, ГИЕРОКЛ §1. Гермий Александрийский То, что александрийские философы продолжали хранить античные традиции, особенно хорошо видно на одном из самых ранних представителей александрийского неоплатонизма, Гермии. Он, правда, был еще учеником Сириана и, следовательно, сверстником самого Прокла. Но от Прокла он сильно отличается отсутствием микроскопически тонкого анализа категорий, будучи во всем прочем весьма близким к афинскому неоплатонизму, включая его энтузиазм к высоким философским предметам. |
| Последний двунадесятый праздник, о котором мы расскажем, является уникальным по своей форме, так как он совмещает в себе элементы как праздника, так и поста. Это – Крестовоздвижение. Говоря о праздниках, мы могли увидеть, что любой из них так или иначе указывает на Крест и Воскресение. Эти два понятия неразделимы: мы носим крест на груди, потому что верим в Воскресение Христа. Наша вера в Него как в Искупителя и Спасителя находит свое выражение в почитании Креста, как символа нашего совершившегося искупления и спасения. Во время земного служения Господь сокрушался об отвергнувшем Его Великом Городе, говоря со скорбью: Иерусалим! Иерусалим! избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст (Лк. 13: 34). Что может быть трагичнее, чем услышать такие слова от Всемогущего Бога? Он, будучи Всемогущим, ограничил Себя, подарив своему творению – человеку – свободу выбора. Любовь Божественная – Его желание принять человека в Свои объятия – ограничивается самим человеком, когда он в безумии и гордыне отвергает Бога. Именно так ответил на Божественный призыв Иерусалим. Неприятие Мессии народом-богоносцем – глубочайшая трагедия, продолжающаяся до сегодняшнего дня. Если обратиться к религиозным предписаниям современного иудаизма, то огромный масштаб этой трагедии станет еще более очевиден. Народ, наделенный от Бога проницательным умом, выносливостью и неудержимой тягой к жизни, видит свой религиозный идеал в соблюдении многочисленных обрядов и действий, смысл которых для подавляющего большинства иудеев остается совершенно неясен. Слова Спасителя об опустевшем доме становятся понятными без каких-либо толкований. Все в духовной жизни иудеев было пронизано ожиданием Спасителя, после же отвержения Христа все потеряло свой смысл. Иерусалим был разрушен до основания римлянами в 70 году, вместе с городом был уничтожен и храм – религиозный центр жизни иудеев. В начале второго века на иерусалимских развалинах римлянами был заложен город-колония Элия Капитолина. Евреи пытались отвоевать свои святыни, но безуспешно. Иудеи рассеялись по всему миру, а храмовые жертвоприношения с тех пор более не совершаются. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЕВДОКСИЯ [Элия Евдоксия; лат. Aelia Eudoxia; греч. Εδοξα] († 6.10.404, К-поль), имп. Вост. Римской (Византийской) империи (с 9 янв. 400), жена имп. Аркадия (395-408). Мать Е.- римлянка, отец - Флавий Баутон, франк. полководец при императорах Грациане (375-383) и Валентиниане II (375-392), консул 385 г. После кончины отца Е. воспитывалась в доме главнокомандующего (magister militum) Промота. По сведениям источников, Е. отличалась необыкновенной красотой (см., напр.: Zosim. Hist. V 3. 2). Проект брака Е. с имп. Аркадием принадлежал препозиту (praepositus sacri cubiculi) евнуху Евтропию, к-рый стремился разрушить планы могущественного префекта претория Востока галла Руфина, хотевшего женить императора, регентом к-рого он был, на своей дочери. Неизвестно отношение имп. Феодосия I Великого (379-395), отца Аркадия, к этому проекту, т. к., вероятно, эта идея возникла у Евтропия уже после смерти Феодосия I (17 янв. 395). Свадьба Аркадия и Е. состоялась 27 апр. 395 г. В этом браке Е. родила 5 детей: Флакиллу (Флациллу; 397-403?), Пульхерию (399-453), Аркадию (400-444), Феодосия (401-450; впосл. имп. Феодосий II (408-450)) и Марину (403-449). После убийства Руфина (нояб. 395) фактическая власть в вост. части империи перешла к Евтропию, к-рый в 398 г. стал патрикием, а в 399 г.- консулом (до него эти титулы никогда не давались евнухам); ему были даже поставлены статуи. На фоне безвольного, вялого и слабого здоровьем имп. Аркадия Е. оказалась у власти наравне с Евтропием и сыграла решающую роль в ссылке и последующей казни евнуха (кон. 399). 9 янв. 400 г. Е. была провозглашена августой. До этого наделение императрицы титулом августы было редким явлением (за IV в. только 2 из 7 императриц получили этот титул); впервые новый статус жены императора был приравнен к статусу самого императора, извещения об этом (laureatae) были разосланы по всей империи. Это событие было встречено с неприязнью на Западе, т. |
| И идолопоклонники стали опять, по обыкновению, творить беззакония. 28 . Случилось же, что произошло и другое чудо, распространившаяся молва о котором привела многих к познанию истины. Бог , будучи благоутробен, ведает под различными предлогами обращать род человеческий к своему умному свету. Случившееся было из таковых: некая жена из городской знати, по имени Элия, перед родами впала в великую опасность, а причиною опасности было следующее; плод у нее выходил не естественным образом, но принял обратное, неестественное положение и, так как одна рука была высунута, то остальное тело не имело возможности пройти; оно лежало поперек в утробе, и бабки не могли придать ему естественное положение. Приключившиеся жене муки были несказанны, так как боли толкали плод ежечасно; еще большую силу получили муки вследствие того, что за первым днем последовал второй, а также и третий, бывший еще более мучительным второго. Страдания протянулись на семь дней, при чем болезнь постоянно усиливалась. И врачи желали сделать ей чревосечение, но увидев упадок сил ее, отказались от нее. Ее родители и муж Ирос, будучи почитателями демонов, ежедневно приносили за нее жертву, приводили заклинателей и знахарей, полагая что те помогут ей, но безуспешно. 29 . У нее была верующая кормилица, которая, весьма скорбя, творила молитвы за нее в молитвенных домах. В один из дней, когда она со слезами молилась в церкви, около девятого часа вошел туда иже во святых Порфирий, и я вместе с ним, и увидел скорбящую старицу, которая со слезами молилась Богу; остановившись, он спросил ее о причине. Она же, увидев его, припала к его ногам, умоляя помолиться Христу за нее. Когда же святой узнал от жены повод, то прослезился и сам (он был чрезвычайно сострадателен) и сказал кормилице: «Я слышу об этом семействе, что оно поклоняется идолам и с трудом может спастись; но все же Богу все возможно, и Он пользуется случаем для того, чтобы спасти погибающих». Пойди теперь и собери всех родных, родителей, мужа и скажи им: так как здесь есть превосходный врач, могущий ее вылечить, то, если он поможет ей избежать толикой опасности, что вы дадите ему? Они, во всяком случае, будут обещать тебе многое. |
| Среди посланий Альвара Кордовского сохранилось письмо, датированное 860/1 г. и написанное, вероятно, Кордовским еп. Саулом ( Alvaus. Ep. 10), в тексте к-рого приведены 2 кратких фрагмента неизвестных сочинений И. Из перечня, составленного Феликсом Толетским, известны названия неск. несохранившихся произведений И. В «Книге ответов» (Liber responsionum), посвященной Барцинонскому еп. Идалию, И. отстаивал канонические постановления и королевские законы против иудеев, в т. ч. запрет иудеям владеть рабами-христианами; там же И. защищал право Церкви на предоставление убежища. Содержание соч. «О средствах против богохульства» (De remediis blasphemiae), посвященного аббату Адриану, неизвестно; это произведение иногда отождествляется c известным Алкуину анонимным соч. «Отправляется ли душа сразу после кончины человеческого тела к славе или к наказанию» (Utrum animae de hominis corporis exuentes mox deducantur ad gloriam uel ad poenam). «Книга изречений» (Liber sententiarum) - сборник цитат из толкований блж. Августина на псалмы ( Aug. In Ps.); И. также собрал извлечения из произведений блж. Августина против пелагианина Юлиана , еп. Экланского. В «Книге о божественных установлениях» (Liber de diuinis iudiciis), написанной в 680 г. и посвященной Эрвигу, были собраны цитаты из Свящ. Писания по вопросам, связанным с моралью и нравственностью. В ряде рукописей VIII-X вв. авторству И. приписывается соч. «Искусство грамматики, поэтики и риторики» (Ars grammatica, poetica et rhetorica), его датировка основана на упоминании об Эрвиге как о здравствующем короле. Трактат служил учебным пособием по лат. словесности и предназначался для использования в соборной школе в Толете. 1-я часть трактата, посвященная частям речи, основана на соч. «Искусство грамматики» Элия Доната (IV в.). Во 2-й части повествуется о теории слогов и ударений, стихотворных размерах и риторических фигурах. Здесь приведено ок. 150 фрагментов неизвестных сочинений античных авторов, а также примеры из Свящ. Писания и из произведений испан. христ. поэтов IV-VII вв. ( Ювенка , Пруденция еп. Евгения II Толетского); использованы сочинения Исидора Гиспальского, посвященные вопросам грамматики, к-рая рассматривается в трактате как средство толкования (экзегезы) священных текстов. Автору соч. «Искусство грамматики» принадлежит и трактат, в к-ром рассматривались исключительно грамматические вопросы, «О частях речи» (Tractatus de partibus orationis), составленный в годы правления кор. Эгики (687-702). В нем также широко используются труды Доната, цитируются испан. поэты (напр., еп. Евгений II Толетский). Предположительно соч. «О частях речи» было упрощенной версией «Искусства грамматики». |
| Но какая-то сторона феномена византийской литературы здесь, что ни говори, схвачена, и византинист будет заниматься иллюзорным, фиктивным предметом, пока не увидит эту сторону достаточно отчетливо. Языковая ситуация литературы в Византии не была непреодолимым препятствием для ясности, отчетливости, резкой акцентировки смысла; но для того, чтобы все-таки преодолеть это препятствие, будучи автором «гуманистического», антикизирующего направления («высоколобым», по выражению С. Манго), надо было быть тем же Фотием или по меньшей мере Никифором Влеммидом, или (только в лучших, далеко не во всех произведениях) Михаилом Пселлом. «Идея» ясности — для византийской литературы редкое, драгоценное качество, скорее исключение, чем правило. Тем энергичнее требуют ясности теоретики, и прежде всего — Фотий. Он не был бы гермогени- анцем, если бы при всей своей любви к простоте не придавал большого значения эмфазе ; но его идеал — эмфаза, соединенная с ясностью, равновесие того и другого . Труд Фотия — во многих отношениях непревзойденная вершина византийской литературной критики. Позднее мы не найдем ничего, что сравнилось бы с ним по толковости, конкретности, точности характеристик, по прямоте взгляда на предмет, оставляющей мало места околичностям и ничего не говорящим общим словам. По ходу дела и очень просто Фотий умеет выразить византийское отношение к литературе в целом, коснуться очень существенных проблем. Вот пример, выбранный почти наугад. Выше нам приходилось говорить о том, что тексты сакральные по содержанию и по внелитературной функции, но антикизирующие по форме и, главное, находившие себе место в античной классификации поэтических и риторико–прозаических жанровых форм, с византийской точки зрения подлежали критическому разбору наряду с мирскими, прежде всего античными, языческими памятниками. Это создавало для них ситуацию одновременной принадлежности к двум разнородным рядам. Притязающая на художественность, подчиненная законам аттикистского пуризма проповедь в своем качестве проповеди входит в богослужебный комплекс наравне, скажем, с гимнами Романа Сладкопевца, но в отличие от них может стать объектом такого же профессионального разбора, какому подвергались речи Ли- сия, Эсхина и Демосфена, Элия Аристида и Либания, а вот гимны Романа подвергнуться не могли. |
| Афинодор видел в Петре много римлян и других иностранцев, которые тем отличались от туземцев, что вели частые тяжбы между собой, тогда как туземцы жили в совершенном согласии и жалоб друг на друга не допускали. Но к иностранцам Набатеи относились недружелюбно и склонны были вероломно обманывать их, как это показал правитель их Силлай, наместник царя Обода, во время похода Элия Галла (см. выше гл. 2). В числе хороших качеств Набатеев Страбон упоминает о их воздержности, хотя и это само по себе хорошее качество поддерживалось среди них страхом публичного наказания и надеждой на награду за увеличения имущества. Рабов у них было не много и потому в услужении состояли большей частью родственники (разумеется – бедняки). За неимением родственников – помощников в работах, Набатеи помогали друг другу, или все делали сами. Такой патриархальный обычай простирался даже на царей. У Набатеев было в обычае устраивать общественные обеды, группами по тринадцати человек, причем на каждой пирушке были два музыканта. Обычай этот тем более заслуживает нашего внимания, что такой же точно обычай до сих пор поддерживается среди туркестанских сартов, которые по очереди устраивают (после уборки хлеба, когда поспевают фрукты, до времени новых полевых работ) собрания знакомых, группами в 9 и более человек и проводят время во беседах, угощениях и других забавах, смотря по возрасту, образованию и общественному положению. Такие собрания называются у сартов гап (беседа, а сам кружок – джура т. е. общество, компания. Царь Набатеев устраивал в своем обширном дворце частые и продолжительные попойки и до такой степени был близок к народу, что не только обходился во время пира без прислуги, но и оказывал взаимные услуги прочим гостям. Часто он давал отчет перед народом в своих действиях, а иногда и сам образ жизни его подвергался исследованию. –Жилища Набатеев устраивались из камня, но города не были укреплены стенами, вследствие мирных отношений с соседними народами. Одеждой у мужчин служил простой фартук, а обувью туфли (сандалии). Даже цари ходили в туфлях. На мертвые тела они смотрели, как на навоз, и даже царей хоронили подле навозных куч. Поклонялись солнцу, в честь которого воздвигался на доме алтарь; на этом алтаре ежедневно совершались возлияния и дымился ладан. Товары у Набатеев были только привозные, именно: медь, железо, пурпур, стиракс, шафран, белая корица, предметы резной работы, картины и статуи; золото серебро и большая часть ароматов добывались на месте 171 . |
| Грандиозное панно, первоначальная площадь которого составляла 25 х 5 м, подробно отображает огромную территорию Ближнего Востока с живописными холмами и долинами, городами и деревнями, от финикийского города Тир (Ливан) до дельты Нила в Египте. В центре изображен священный Град Иерусалим с Гробом Господним, со схематичной планировкой того времени. Интересно, что эта древнейшая карта Святой Земли, дошедшая до наших дней, позволила уточнить местоположение многих древних поселений и ответить на многие запутанные исторические вопросы. Так, в Иерусалиме Дамасские ворота традиционно назывались по-арабски «Баб-эль-Амуд», что означало «у колонны». Никто не мог понять, почему ворота получили такое название, тем более колонн никаких поблизости не было, и письменные источники молчали. И лишь мадабская карта позволила приоткрыть завесу над этой тайной. У ворот на карте действительно была изображена колонна посередине площади, примыкающей к воротам. Ученые давно предполагали, что византийский Иерусалим должен был унаследовать планировку античного города Элия Капитолина, выстроенного еще императором Адрианом (117–138) на месте разрушенного римлянами Иерусалима и переименованного тогда так в его честь и капиталийских богов Рима. Такое наименование города будет встречаться почти до раннего Средневековья. Римские города обычно имели главную улицу, по латыни «кардо», на которой основывалась планировочная городская структура. По источникам эта великолепная улица в Иерусалиме составляла ширину до 22 м, с двух сторон которой шли портики, поддерживаемые стройными колоннами. Грациозные своды защищали пешеходов от лучей палящего солнца, позволяя прогуливаться в тени. И завершалась улица площадью с триумфальной колонной, на которой стояла величественная статуя императора. Так была раскрыта одна из многих исторических загадок. И только на иерусалимском фрагменте карты приблизительно 90 х 50 см ученым удалось идентифицировать тридцать пять древних памятников и уточнить их расположение. Мадабская карта, как шедевр мозаичного искусства, несомненно, является вершиной мастерства, непревзойденного в регионе. |
| Главное значение этого правила в том, что оно определяет соблюдение преимуществ и старшинства древних, впоследствии патриарших, кафедр. На 4 Всел. Соборе представитель Рима Пасхазин пробовал ссылаться на это правило в искаженной редакции той части его, где упоминается римский епископ. Однако, ему был дан там же решительный ответ и противопоставлена древнейшая его редакция, которая и вошла в нашу Книгу Правил. О преимуществах Церквей имеют значение определения последующих Соборов. Настоящее правило устанавливает принцип твердых границ Церквей и необходимость согласия Первоиерарха на всякое постановление епископа в его области. Ср. Ап. 34; 1 Всел. 4; 2 Всел. 2 и 3; 3 Всел. 8; 4 Всел. 28; 6 Всел. 36; Антиох. 9 и 19; Карф. 13. 7. Поскольку утвердилось обыкновение и древнее предание, чтобы чтить епископа, пребывающего в Элии (Иерусалиме), то да имеет он последование чести, с сохранением достоинства, присвоенного митрополии. Элиа, упомянутая в этом правиле, это Элия Капитолина — город построенный на развалинах Иерусалима. Т. о. оно устанавливает достоинство Иерусалимской кафедры. 8. О именовавших некогда самих себя чистыми, но присоединяющихся к Кафолической и Апостольской Церкви, благоугодно святому и великому Собору, да, по возложении на них рук, пребывают они в клире. Прежде же всего надлежит им письменно исповедать, как присоединяться и последовать будут определениям Кафолической и Апостольской Церкви, то есть, будут в общении церковном и с двоеженцами, и с падшими во время гонения, для которых и время покаяния установлено, и срок прощения назначен. Надобно, чтобы они во всем последовали определениям Кафолической Церкви. И так где, или в селах, или в городах, все, обретающиеся в клире, окажутся рукоположенными из них одних, да будут в том же чине. Если же там, где есть епископ Кафолической Церкви, некоторые из них приступят к Церкви, явно есть, что епископ православной Церкви будет иметь епископское достоинство; а именующийся епископом у так называемых чистых, пресвитерскую честь иметь будет, разве заблагорассудит местный епископ, чтобы и тот участвовал в чести имени епископа. Если же то ему неугодно будет, то для видимого сопричисления такового к клиру, изобретает для него место или хорепископа или пресвитера: да не будет двух епископов во граде. |
| малабатр или малобатр – 11. XII, 129; XIII, 14 (malobathrum). 13. 56 (bis); 63; 65. 23. VII, 2, 16 (μαλβαθρον) – сейчас обычно идентифицируется как пачули (Pogostemon patchouli Pell.), тропический полукустарник, растущий в Индии, Бирме, Малайе (=Западная Малайзия, на юге п-ова Малакка), листья которого, особенно высушенные, – самые душистые в Индии и знамениты в парфюмерии; из ароматических листьев его издавна добывается ценное эфирное масло, применяющееся в парфюмерии и медицине. У античных авторов малабатром называется и дерево, и масло из его листьев; по их описаниям (главным образом у Плиния, здесь 11) и Диоскорида, I, 12), считают, что они имели довольно смутное представление о самом растении, часто путали с нардом (например, сведения Плиния о «листьях нарда» должны относиться к малабатру). Сообщение Плиния о том, что малабатр растет также в Сирии и Египте, считается ошибочным (в действительности малабатр из Индии привозился через эти места). Другие идентификации малабатра (как разновидность коричного дерева или бетель, листья которого не пахучи) сейчас обычно отвергаются. Греческое (и через него латинское) слово «малабатр» происходит из санскритского Tamlapattra (приводится и tamlapatra) – «лист тамалы». Греки приняли первый слог ta- за артикль (греческий) ср. р. во мн. ч. τ, и соответственно в ед. ч. получилось τ μαλβαθρον. В самой Индии словом tamla обозначали разные деревья. Малайа (или Малея) – 23. VII, 4, 8 (Μαλαα) – гора (горы?) на острове Тапробана (нын. Шри-Ланка). Птолемей называет на острове две горы: Галибы (см.) и Малайа. На о-ве Шри-Ланка горы находятся в южной части. Горы Малайа помещают к югу от гор Галибы. Отмечается, что в древних местных хрониках горный массив в центральной части юга называется Malaya (Малайа), что это название относится ко всему горному массиву острова, и что он и сейчас так называется (приводится современное название этого горного массива: Neura Но в данное время эти названия не указываются. Есть названия Nuwara Eliya, Нувара-Элия: 1) центральная область в южной части острова, центр – 07°00», 80°45»; 2) город в этой области и другие пункты, но не горы). Ср. Малайа – горная цепь в южной Индии (в индийском эпосе). Ср. также Малей, Малео, Мале, Малеуколон, Малл. |
|
|
