| Стали ложиться спать. Николая, как больного, положили на печи со стариком; Саша легла на полу, а Ольга пошла с бабами в сарай. — Ии, касатка, — говорила она, ложась на сене рядом с Марьей, — слезами горю не поможешь! Терпи и все тут. В Писании сказано: аще кто ударит тебя в правую щеку, подставь ему левую… Ии, касатка! Потом она вполголоса, нараспев, рассказывала про Москву, про свою жизнь, как она служила горничной в меблированных комнатах. — А в Москве дома большие, каменные, — говорила она, — церквей много-много, сорок сороков, касатка, а в домах всё господа, да такие красивые, да такие приличные! Марья сказала, что она никогда не бывала не только в Москве, но даже в своем уездном городе; она была неграмотна, не знала никаких молитв, не знала даже «Отче наш». Она и другая невестка, Фекла, которая теперь сидела поодаль и слушала, — обе были крайне неразвиты и ничего не могли понять. Обе не любили своих мужей; Марья боялась Кирьяка, и когда он оставался с нею, то она тряслась от страха и возле него всякий раз угорала, так как от него сильно пахло водкой и табаком. А Фекла, на вопрос, не скучно ли ей без мужа, ответила с досадой: — А ну его! Поговорили и затихли… Было прохладно, и около сарая во все горло кричал петух, мешая спать. Когда синеватый, утренний свет уже пробивался во все щели, Фекла потихоньку встала и вышла, и потом слышно было, как она побежала куда-то, стуча босыми ногами. II Ольга пошла в церковь и взяла с собою Марью. Когда они спускались по тропинке к лугу, обеим было весело. Ольге нравилось раздолье, а Марья чувствовала в невестке близкого, родного человека. Восходило солнце. Низко над лугом носился сонный ястреб, река была пасмурна, бродил туман кое-где, но по ту сторону на горе уже протянулась полоса света, церковь сияла, и в господском саду неистово кричали грачи. — Старик ничего, — рассказывала Марья, — а бабка строгая, дерется все. Своего хлеба хватило до масленой, покупаем муку в трактире, — ну, она серчает; много, говорит, едите. — Ии, касатка! Терпи и все тут. Сказано: приидите все труждающие и обремененные. |
| 10 . Что же? За это хулить ли надлежало Творца или лучше поклониться Ему? И до этого я еще не говорил о сокровенных делах Его премудрости. Посмотри на весну и на цветы всякого рода, которые при самом сходстве различны; посмотри, как красна роза и бела лилия: они от одного дождя и из одной земли. Кто разнообразил их? Кто сотворил их? Рассуди, какая соблюдается бережливость: одно вещество дерева частью обращается в кору, а частью в различные плоды, а Художник один. В одной виноградной лозе часть идет в ветвь, часть в отпрыски, часть в листья, часть в кисть и часть в ягоды. Подивись и тому, сколь частыми коленами препоясал Художник тростник. Из одной земли пресмыкающиеся происходят, и звери, и скоты, и деревья, и снеди, и золото, и серебро, и медь, и железо, и камень. Одно естество воды, но из него рождаются рыбы и птицы; и как одни плавают в водах, так и другие летают в воздухе. 11 . Это – море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа ( Пс.103:25 ). Кто может поведать красоту рыб, в нем плавающих? Кто может поведать величину китов и свойство земноводных животных, по которому они обитают и на твердой земле, и в водах? Кто может поведать глубину и широту моря или чрезмерное стремление волн? Но оно стоит в пределах своих, потому что Бог сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим ( Иов.38:11 ). Оно и показывает лежащее на нем повеление такое: когда устремляется волнами к берегам, то оставляет на них явную некоторую черту, как будто показывая зрителям, что оно не преступило положенных ему пределов. 12 . Кто может исследовать естество птиц воздушных? Одни из них имеют язык, способный к пению, другие различными испещрены цветами, иные, взлетев на высоту, среди воздуха стоят неподвижно, например ястреб. Ибо по Божественному повелению летает ястреб и направляет крылья свои на полдень ( Иов.39:26 ). Какой человек может усмотреть высоко взлетевшего орла? Если же ты не можешь увидеть самую бессловесную высоко взлетевшую птицу, то каким образом хочешь постигнуть Творца всех вещей? |
| (3) Всяк скот раздвояющ копыта и пазнокти имеющ на двое, и отрыгаяй жвание да ясте. Под образом сих животных разумеются души, которых дела согласны с словом, и которые различают учение, и слово произносят с рассуждением. Таковые-то души представлены под образом раздвояющих копыта; потому что легко свергают с себя нечистоту плотских вожделений. Притом, закон повелевает есть тех животных, которых боготворили в Египте, чтобы Евреи, заколая их, ясно видели, сколько суетно поклонение им. Еще закон запретил есть кровь и мясо свиней; потому что Евреи с жадностью ели сие в Египте, и с такою же жадностью вожделели сего в пустыне. Птицы, от которых закон повелел воздерживаться, суть следующие: орел, гриф, морской орел, страус, ястреб, сова, рыболов, пеликан, сыч, лебедь, попугай, вдод, павлин, и вообще всякая птица, у которой есть острые когти. Под образом сих птиц представлены люди хищные, производящие насилие, и дела свои совершающее во тьме, ибо таковы и исчисленные птицы. (21) Сия да ясте из рода птиц, ходящих по земле - (22) саранчу с ее породою, и хоргол с породою. Через сие закон как бы перстом указывает людей, которые любовь свою отвлекли от земного, берут себе только самое нужное для их потребностей, а все остающееся отдают бедным. (29) И сия нечиста от гад плежущих: ласица, мышь, крокодил, (32) ящерица, крот, саламандра. (32) Всяко, в неже впадет нечто от тел их, нечисто будет. В образе сих гадов представлены душевные пороки людей, и пребывающие в душевной слепоте. Перечисляя же животных чистых, закон в числе их полагает серну и оленя, однако же приносить их в жертву запрещает, как и мед. Всяко, в неже впадет от тел их, нечисто будет. Но если тело и оскверняется у нас поневоле, то в душе должна сохраняться вся ее чистота. Известно же, что у святых чисты и тела; таково было тело Елиссеево, по смерти прославившееся чудесами; и Моисей нес кости Иосифовы, и он сам погребен Богом, - и Сампсон прославился костью, и Илия не осквернился, прикоснувшись к мертвому телу сына вдовы Сарептской. |
| (9) От всех, яже в воде, им же суть перие и чешуя, ядите. Сим означаются те, которые, окрылившись в крещении, добрым житием воспаряют к общению с существами духовными. Дела праведные для них тоже, что для живущих в воде чешуя. А погрязающие в похотях, и упокоевающиеся во глубине страстей, подобны гадам и рыбам, (10) имже несть перия, ни чешуи. По отяготению плоти своей не изникают они из глубины и тины. (11) Чистыми птицами, которых закон повелевает есть, таинственно именуются те, которые, по любви к небесному, мыслью своею воспаряют в высоту, и чтобы не низринуться в бездну, без пытливости приемлют даруемое свыше. (12) Всякую птицу, которая нечиста, не ешьте, а именно: (13) орла, грифа, орла морскаго с породою их, (14) страуса, ястреба, совы, рыболова, пеликана, сыча, лебедя, попугая, аиста, сокола с породою их, вдода, павлина. Первых трех родов птицы, летающие высоко, служат образом пытливых исследователей и еретиков, которые отмещутся от духовной трапезы за свое пытливое исследование неисследимого. Страус изображает тех, которые извращают слово Писания, и толкуют, повреждая смысл оного. Как птица сия, поглощая куски и обломки железа, истончевает их в своем желудке, пока не обратятся они в помет; так и сии толкователи, по немощному изволению души своей, извращают слово учения и страха Божия, и отрицаются силы его. Ястреб изображает тех, которые соблазняют и умерщвляют души людей простых. Сова есть образ прелюбодеев и татей. Птица сия летает ночью; так и прелюбодеи любят тьму. Пеликан и сыч изображают собою обольстителей и людей лживых. Рыболов служит образом того, кто привлекает к себе новокрещенных, и дает вкусить им учения чуждого, а тем губит их. Лебедь и попугай изображают собою пустословов, суесловящих без рассуждения. Птица сия нападает на гадов, живущих в местах нечистых, и ими питается, любит пустыню, и во всякое время не умолкая издает голос. Аист и сокол служат образом людей, которые в мысли своей пресыщаются нечистотою страстей и мерзостью мертвых дел. Вдод есть образ людей, которые прилежно занимаются учениями языческими, с усердием проводят ночи в чтении зловредных иносказаний и мерзких эллинских повествований, а не помышляют о мире, какой дает учение Распятого. |
| — Где же червяк-то? — удивился Жаворонок. — Ты съел его? Подковкин обиделся: — За кого ты меня принимаешь? Хороший я был бы Петушок, если б сам ел червяков! Я, конечно, отнёс его Оранжевому Горлышку. — И она его съела? — Съела и сказала, что очень вкусно. — Так и дело с концом! Чего же ты кричишь: «Червяк! Червяк!»? — Ничего ты не понимаешь! — совсем рассердился Подковкин. — Во-первых, я вовсе не кричу, а красиво пою. Во-вторых, про что же и петь, как не про вкусных червяков? Маленький серенький Жаворонок много мог бы рассказать, про что и как надо петь. Ведь он был из знаменитого рода певцов, прославленных всеми поэтами. Но гордости в нём не было. И он совсем не хотел обидеть Подковкина, своего доброго соседа. Жаворонок поспешил сказать ему что-нибудь приятное: — Я знаю Оранжевое Горлышко. Она такая красивая, нежная. Как её здоровье? Подковкин сейчас же забыл обиду. Он выпятил грудь, три раза звонко брякнул; «Черр-вяк!» — и только тогда важно ответил: — Благодарю вас! Оранжевое Горлышко чувствует себя прекрасно. Прилетайте навещать нас. — Когда можно прилететь? — спросил Жаворонок. — Сейчас-то, видишь ли, я очень занят, — сказал Подковкин. — Днём еду разыскиваю для Оранжевого Горлышка, караул держу, чтобы на неё не напали Лиса или Ястреб. Вечерами вот песни ей пою. А тут ещё драться надо с… Подковкин не докончил, вытянулся на ножках и стал вглядываться в зеленя. — Постой-ка! Никак он опять?.. Петушок сорвался с места и стрелой полетел туда, где в зеленях что-то шевелилось. Сейчас же оттуда раздался шум битвы: стук клюва о клюв, хлопанье крыльев, шелест ржи. Пух полетел к небу. Через несколько минут над зеленями мелькнула пёстренькая спинка чужого петушка, и Подковкин вернулся, весь взъерошенный, с блестящими глазами. Из его левого крыла торчало переломанное перо. — Ух!.. Здорово я его тюкнул! — сказал он, опускаясь на кочку. — Будет знать теперь… — Да с кем это ты? — робко спросил Жаворонок. Сам он никогда ни с кем не дрался и драться-то не умел. — А с соседом, с Бровкиным. Тут рядом, на Костяничной горке живёт. Глупый петушишка. Я ему покажу!.. |
| — Бу-кань-ера-ми? Нет, я никогда не слыхивал такого слова. Гарри Непоседа говорил мне, будто Хаттера обвиняли в том, что он прежде водился с морскими разбойниками. Но, Господи помилуй, Джудит, неужели вам приятно будет узнать такое про человека, который был мужем вашей матери, если он даже и не был вашим отцом? — Мне будет приятно все, что даст возможность узнать, кто я такая, и растолкует сны моего детства. Муж моей матери? Да, должно быть, он был ее мужем, но почему такая женщина, как она, выбрала такого человека, как он, — это выше моего разумения. Вы никогда не видели моей матери, Зверобой, и не знаете, какая огромная разница была между ними. — Такие вещи случаются, да, они случаются, хотя, право, не знаю почему. Я знавал самых свирепых воинов, у которых были самые кроткие и ласковые жены в целом племени; а с другой стороны, самые злющие, окаянные бабы доставались индейцам, созданным для того, чтобы быть миссионерами. — Это не то. Зверобой, совсем не то. О, если бы удалось доказать, что… Нет, я не могу желать, чтобы она не была его женой, этого ни одна дочь не пожелает своей матери… А теперь продолжайте, посмотрим, что скрывается в этом свертке такой странной четырехугольной формы. Развязав холстину, Зверобой вынул небольшую, изящной работы шкатулку. Она была заперта. Ключа они не нашли и решили взломать замок, что Зверобой быстро проделал с помощью какого-то железного инструмента. Шкатулка была доверху набита бумагами. Больше всего там было писем; потом показались разрозненные страницы каких-то рукописей, счета, заметки для памяти и другие документы в том же роде. Ястреб не налетает на цыпленка так стремительно, как Джудит бросилась вперед, чтобы овладеть этим кладезем доселе сокрытых от нее сведений. Ее образование, как читатель, быть может, уже заметил, было значительно выше, чем ее общественное положение. Она быстро пробегала глазами исписанные листки, что говорило о хорошей школьной подготовке. В первые минуты казалось, что она очень довольна, и, смеем прибавить, не без основания, ибо письма, написанные женщиной в невинности любящего сердца, позволяли Джудит гордиться теми, с кем она имела полное основание считать себя связанной узами крови. Мы не намерены приводить здесь эти послания целиком и дадим лишь общее представление об их содержании, а это легче всего сделать, описав, какое действие производили они на поведение, внешность и чувства девушки, читавшей их с такой жадностью. |
| Валерий Расторгуев: Александр, ты сам прекрасно ответил. Мне и добавить нечего, кроме разве что оценки экономической политики как беззубой. Она вовсе не такая: острыми зубами первонакопителей молниеносно отхватываются самые лакомые кусочки от общего пирога, да что там – целые отрасли экономики. Александр Тимофеев: Мы с Вами однажды говорили о президенте США Рузвельте, который использовал психотерапию: успокаивал, мотивировал людей верить в светлое будущее. А в России власти, наоборот, проводят шокотерапию – заставляют помнить то худшее, что было в нашей жизни: шокировать до одурения, чтобы человек и мыслить адекватно не смог. Валерий Расторгуев: Конечно! Ты вновь всё прекрасно выразил. Добавлю только, что ясная цель и надежда куда больше способствует долголетию, чем проведенная под знамёнами «Единой России» пенсионная реформа. Статистика полностью подтверждает этот вывод. Именно в годы дикой приватизации и развала державы, который сделал возможным процесс отъема и раздачи в «нужные руки» общенародной собственности, когда были потеряны и смысл общенародной жизни, и надежды, мы столкнулись с эффектом «русского креста». Его суть до боли проста: линия роста смертности под прямым углом перечеркнула линию падения рождаемости – как ястреб, когда падает на жертву. Причем статистика была сопоставима с военной: в землю ложились преимущественно мужчины молодого и среднего возраста – им, кормильцам, не было места в новом мире… Именно сегодня люди нуждаются ну хоть в какой-то общей цели, способной вдохнуть жизнь, а не в демонстрации выгребной ямы на вечные времена. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть 6. Ответ на 4, Андрей Карпов: Да, очень просто, деньги, которые были выделены на поддержку экономики из-за пандемии были разворованы чиновниками и друзьями олигархами, в результате чего взлетели цены на Рублевке, в частности. И это хорошо известный факт. Деньги должны были дойти до малого и среднего бизнеса, но они не дошли. |
| «Верблюда, зайца, кролика: яко отрыгают жвание сии, но копыт не раздвояют... сих да не снесте» ( Втор.14:7 ). Под образом отрыгающих жвание, но не раздвояющих копыт, имеет в виду тех, которые «Бога исповедуют ведети, а делы отмещутся Его» ( Тит.1:16 ). А под образом животных, которые копыта раздвояют, но не отрыгают жвания ( Втор.14:8 ), разумеются те, которые внешне представляются блюстителями поста и благоговейными, а внутренне еретики. «От всех яже в воде... имже суть перие и чешуя, ядите» ( Втор.14:9 ). Этим обозначаются те, которые, окрылившись в Крещении, добрым житием воспаряют к общению с существами духовными. Дела праведные для них то же, что для живущих в воде чешуя. А погрязающие в похотях и упокоевающиеся во глубине страстей, подобны гадам и рыбам, «имже несть перия, ни чешуи» ( Втор.14:10 ). По отяготению плоти своей не изницают (не выходят) они из глубины и тины. Чистыми птицами, которых закон повелевает есть, таинственно именуются те, которые, из любви к небесному, мыслью своей воспаряют в высоту и, чтобы не низринуться в бездну, без пытливости приемлют даруемое свыше. Всякую птицу, которая нечиста, не ешьте, а именно: «орла... грифа... орла морскаго с породою их... страуса..., ястреба..., совы, рыболова..., пеликана..., сыча..., лебедя..., попугая, аиста, сокола... с породою их, вдода и... павлина» ( Втор.14:13–18 ). Птицы, летающие высоко, первых трех родов, служат образом пытливых исследователей и еретиков, которые отвергнутся от духовной трапезы за свое пытливое исследование неизследного (непостижимого). Строус (страус) изображает тех, которые извращают слово Писания, и толкуют, повреждая смысл оного. Как птица сия, поглощая куски и обломки железа, истончавает (делает тонкими) их в своем желудке, пока не обратятся они в помет, так и эти толкователи, по немощному изволению души своей, извращают слово учения и страха Божия и отрицаются силы его. Ястреб изображает тех, которые соблазняют и умерщвляют души людей простых. Сова есть образ прелюбодеев и татей. Птица эта летает ночью; так и прелюбодеи любят тьму. Пеликан и сыч изображают собой обольстителей и людей лживых. |
| Возражение 2 . Далее, объектом надежды является возможное с точки зрения обретения будущее благо. Но возможное и невозможное – это различение истинного и ложного, которое, как говорит Философ, существует только в уме 706 . Следовательно, коль скоро неразумные животные лишены ума, лишены они и надежды. Возражение 3 . Далее, Августин говорит, что «животные движутся под влиянием увиденного» 707 . Но надежда относится к невидимому, ибо «если кто видит, то чего ему и надеяться» ( Рим. 8, 24 ). Следовательно, неразумные животные лишены надежды. Этому противоречит то, что надежда – это раздражительная страсть. Но неразумные животные наделены раздражительной способностью. Следовательно, наделены они и надеждой. Отвечаю: внутренние страсти животных проявляются в их внешних движениях, из которых становится очевидным, что неразумным животным присуща надежда. В самом деле, если собака видит зайца или ястреб – птицу на слишком большом от себя удалении, то никто из них не движется с места, поскольку не надеется овладеть добычей, в то время как если добыча оказывается близко, то они, обретя такую надежду, устремляются к ней. Ведь, как уже было сказано (1, 2; 26, 1; 35, 1), чувственное желание неразумных животных, а равно и естественное желание бесчувственных вещей, последует схватыванию ума точно так же, как и желание умственной природы, которое называется волей. Однако имеется и различие, согласно которому воля движется вследствие схватывания ума того же самого субъекта, тогда как движение естественного желания последует схватыванию являющегося Творцом природы отделенного Ума; и то же самое имеет место в случае чувственного желания неразумных животных, действующих на основании некоторого природного инстинкта. Таким образом, в действиях неразумных животных и других природных вещей мы обнаруживаем порядок, подобный тому, который мы видим в действиях искусства, и, следовательно, неразумным животным присущи надежда и отчаяние. Ответ на возражение 1 . Хотя неразумные животные ничего не знают о будущем, тем не менее животное движется к чему-то в будущем своим природным инстинктом так, как если бы оно предвосхищало будущее. И так это потому, что этот инстинкт всеян в них предвидящим будущее божественным Умом. |
| Выслушав Константина, отец и мать объяснили ему мудрость словами Писания, внушали иметь ее подругою жизни и, видя, что мальчик сам просит учения, отдали его в школу. Здесь Константин отличался успехами, удивлял своей памятью, остротой мысли. В досужее время школьники уходили на поле и забавлялись соколиной охотой. Ею тешился Константин и имел своего любимого ястреба. На одной из таких охот пущенный им за птицей ястреб унесен порывистым ветром и пропал. Мальчик так опечалился, что два дня ничего не ел. Это было, поясняет житие, делом человеколюбия Божия, ведшего своего избранника от суеты мирской к высшему подвигу. После двухдневной сильной печали Константин рассуждал: «Таково житье наше, взамен недолгой радости оно приносит долгую печаль. Отселе пойду другим лучшим путем, не тратя времени на праздные утехи». Мальчик весь отдался учению, сидел дома за книгами. С точки зрения психологической весь этот рассказ дает предвидеть в Константине задатки так называемой цельной природы, цельной личности, способной всецело отдаваться преобладающему чувству, стремлению. Весь он отдавался радости в своей забаве, весь и уже навсегда отдался тому духовному настроению, которое между тем наиболее соответствовало и его природе. Житие не говорит, через сколько лет по поступлении Константина в школу последовала в нем такая решительная и бесповоротная перемена, которую он называет вступлением на лучший путь. Но оно дает понять, что с этой поры Константин, если не оставил школы, которая, как начальная, могла уже и не удовлетворять даровитого ученика, то восполнял школьное обучение усидчивыми упражнениями дома, стал сам учиться, начав таким образом подвиг самообучения, самовоспитания. С тревогой смотрела неясная мать на усиленные занятия сына, порывавшегося к учению, но казавшегося ей беспомощным. Тревога ее увеличилась, когда на 34 году жизни Константина отец его слег смертным недугом. С плачем говорила она умиравшему Льву: «Ни о чем я так не печалюсь, как об этом младенце, что с ним будет». |
|
|
