| Тогда он содержался в Преображенском остроге при Тайной Канцелярии, где допрашивал его Шишковский 15 . Из этого места истязаний повез его разными дорогами Фон-Нолкен, в Ревель, и там сдал своего арестанта обер-комменданту Тизенгаузену, который рапортовал в С.-Петербург, что «привезенный в крепость человек им принят, посажен в каземат и офицер с надлежащею командою определен для караула» 16 . Не выпуская своего арестанта из виду, Государыня, писала к Тизенгаузену: «у вас в крепкой клетке есть важная птичка; береги, чтоб не улетела! надеюсь, не подведете себя под большой ответ. Народ очень почитает исстари и привык считать святым, а он больше ничего, как превеликий плут и лицемер». За такого выдавала страдавшего Арсения раздраженная Екатерина. В Архангелогородской канцелярии оставались малоценные пожитки Арсения: св. иконы, книги, платье и пр. Она представила всеподданнейший доклад, чтобы образа (как будто по чему-либо подозрительные и опасные для света) скрыт куда-нибудь, в неизвестное место, где нельзя иметь об них никакого сведения, чтобы не было памяти об Арсении, а прочие вещи отправить для продажи в Коллегию Экономии. Императрица утвердила такой доклад, повелев Коллегии Экономии: «в продаже имущества опального поступать по-прежнему обыкновению, не объявлять, однако ж о нем, чье оно было». В Ревеле этот арестант отдан был в исключительное ведомство обер-коменданту, которому в особой инструкции приказано: самому принять Андрея Враля и весьма секретно посадить его в приготовленный каземат, «остерегая приставленных к нему офицера и солдат, чтобы весьма остерегались с ним болтать; ибо сей человек» приписала сама Императрица, «великий лицемер и легко может привести к несчастию; всего лучше, если б они не знали Русского языка». Книги Русские дозволялось ему дать, только оных ему при караульных не толковать; разговоров с ним никаких не иметь и об имени его и состоянии его не спрашивать. Если ж, по словоохотности, сам станет о себе разглашать, то верить сему не велеть, а в тоже время строжайше запретить ему говорить; а если что караульные от него услышат, тотчас, смотря по важности, писать секретно к генерал-прокурору». |
| Второй отдел, руководимый архиепископом Литовским Никандром, рассматривал вопрос о разделении России на митрополичьи округа, об их организации и о преобразовании местного церковного управления. В его состав входило 13 человек, причем некоторые из них были также и членами других отделов (например, первого). Работал второй отдел на Синодальном Преображенском подворье (Большая Подьяческая ул. 32). Третий отдел, под руководством архиепископа Ярославского Иакова, занимался вопросами об организации церковного суда и пересмотре брачных законов, включая законы о смешанных браках. Заседания происходили в статистическом отделе Училищного совета на той же Кабинетской улице. Для работы в отделе записалось всего 9 человек. Четвертый отдел (председатель – епископ Могилевский Стефан), в работе которого участвовало 13 человек, исследовал один из наиболее болезненных в русской церковной жизни вопросов – о благоустроении прихода, а также вопросы о церковной школе, о порядке приобретения церковной собственности, о епархиальных съездах и участии священнослужителей в общественных и сословных учреждениях. Члены отдела собирались для заседаний в Синодальном архиве, располагавшемся в здании Святейшего Синода. Пятый отдел, под председательством епископа Псковского Арсения, обсуждал вопрос о преобразовании духовно-учебных заведений. Участвовать в его работе изъявили желание 20 человек. Они собирались в зале заседаний Учебного комитета в Святейшем Синоде. В том же здании в Синодальном архиве проходили встречи шестого отдела, занятого делами веры – о единоверии, о старообрядчестве и некоторыми другими. Восемь членов, под председательством Волынского епископа Антония, пытались распутать сложный узел взаимоотношений главной конфессии империи с теми, кого еще совсем недавно называли «раскольниками», и с кем велась активная борьба. Последний седьмой отдел занимался анализом мер, необходимых «к ограждению православной веры и христианского благочестия от неправых учений и толкований, ввиду укрепления начал веротерпимости в империи». Председателем этого небольшого отдела (в его работе принимали участие всего 7 человек) был архиепископ Финляндский Сергий. Заседания проходили в библиотеке Училищного совета на Кабинетной улице. |
| П.В. Долгоруков Васьковы Предок их, Иван Михайлович Васьков, упоминается в дьяках в 1550 году. Пять Васьковых, ярославских дворян, ранены при осаде Смоленска в 1634 году: Яков и Иван Семёновичи, Борис Верещагич, Сила Иванович и Роман Фёдорович; первые четверо умерли от рань. Одиннадцать Васьковых владели населёнными имениями в 1699 году. Иван Григорьевич, за усердную службу, пожалован, от Царя Алексея Михайловича, в 1672 году, вотчиною в верейском уезде. Сын его Фёдор Иванович, служа в гренадерской роте преображенского полка, содействовал восшествию на престол Императрицы Елисаветы Петровны, 25 ноября 1741 года; переведён в лейб- кампанию, и пожалован деревнею в пошехонском уезде. Внук его Иван Кузмич был действительным статским советником и костромским вице-губернатором. Он женат был на дочери генерала от инфантерии Ивана Варфоломеевича Ламба, и старшему сыну их, Ивану Ивановичу, Император Александр I дозволил, в 1816 году, именоваться Васьковым-Ламбом. Из других сыновей Ивана Кузмича, Василий Иванович ныне костромский уездный предводитель дворянства, а Фёдор Иванович († 15 декабря 1855), был генерал-майором и губернатором в Новгороде; потом начальником костромского ополчения, и в этом звании скончался. Герб (Общий Российский Гербовник, часть VI, 70): щит разделён перпендикулярно на две половины. В правой половине герб лейб-кампанцев: в чёрном поле три пятиугольные серебряные звезды, и между ними золотое стропило, с тремя на нём горящими гранатами. Левая половина герба разделена на три пола двумя диагональными линиями, исходящими из правого верхнего угла: правое поле зелёное; среднее золотое, левое красное, и в них серебряная шпага, остриём к левому верхнему углу. На герба дворянский шлем; на нём лейб-кампанская шапка с четырьмя строусовыми перьями, двумя красными и двумя белыми, и с каждого бока орлиное крыло с тремя на нём пятиугольными серебряными звёздами. Намет справа красный, подложенный серебром; слева чёрный, подложенный золотом. Читать далее Источник: Российская родословная книга, издаваемая князем Петром Долгоруковым : в 4-х частях. - Санкт-Петербург : Тип. Карла Вингебера, 1854-1857./Ч. 1. - 1854 (на обл. 1855). - 350 с.; Ч. 2. - 1855. - 327 c.; Ч. 3. - 1856. - 523 c.; Ч. 4. - 1857. - 482 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| При желании и охоте, этот материал со всей России можно бы было получить месяцев через семь–восемь, конечно под непременным условием полной свободы обсуждения всех вопросов в десятках и на самом съезде, как это было сделано в ярославской епархии в текущем году. В виду сказанного утверждать, что наше приходское духовенство индифферентно относится к возникшим у нас в последнее время церковным вопросам, было бы несправедливо. А между тем факт на лицо: наше духовенство, кроме редких исключений, доселе молчит, и наши многочисленные епархиальные ведомости почти совсем не касаются, не обсуждают тех общих церковных вопросов, которые теперь стоят на очереди, и так или иначе горячо обсуждаются и решаются нашей светской периодической печатью, хотя бы, казалось, именно духовной печати и следовало бы с особенным усердием заняться этими вопросами, как касающимися прежде всего и ближе всего всего духовенства. В действительности молчание духовенства, по самым живым и насущным для него вопросам, очень просто объясняется тем обстоятельством, что духовенству епархиальные архиереи, за самыми ничтожными исключениями, запрещают свободно говорить и выражать свои истинные искренние мнения, запрещают ему собираться для публичного совместного обсуждения церковных вопросов, запрещают публичное чтение по ним рефератов даже в столицах, грозят карой тем, кто бы из духовных осмелился обсуждать вопросы публично. Не удивительно, при таких условиях, что наши епархиальные ведомости, находящиеся под самым бдительным контролем епархиальных архиереев, не смеют даже и заикнутся о церковной реформе. В этом случае орган Св. Синода – Церковные Ведомости, дают тон всей духовной печати. Вместо того, чтобы проявить самое живое и деятельное участие в постановке и решении вопросов, касающихся предстоящей церковной реформы, вместо того, чтобы сделаться компетентными и авторитетными руководителями по церковным вопросам всей периодической нашей печати, создавать известное настроение в целом обществе и подготовлять его к решению церковных вопросов в известном духе и направлении, – синодские Церковные ведомости энергично и очень стойко молчат, предоставляя о всем и всячески говорить одной светской печати, а всем православным только предполагать, что в тайниках синодских канцелярий, хотя и незримо для публики, вероятно деятельно кипит работа, и что именно там созревают настоящее планы будущей церковной реформы, с которыми и придется иметь дело всероссийскому собору. |
| 17 Рассуждения сии, без сомнения, относятся к каким-либо новым сообщениям о явлениях «преставившегося брата Иоиля», сказание о которых упоминается в письме 350. 20 О сем путешествии в Коломну в найденной после митрополита Филарета памятной книжке оказалась под 1 ч. ноября следующая запись: „1843. В прошедший понедельник путешествовали мы в Коломну около 12 часов, а ныне несколько более. С печалию начатый путь, кончился с утешением и благословением. Господи сохрани дарованное». 21 Обстоятельства сего дела отчасти разъяснены в книге „Письма Митр. Моск. Ф. к А. Н. М.» Киев. Стр. 129. 23 Без сомнения, известный в это время всей Москве обитатель Преображенской больницы, слывший провидцем. 28 За Яузским мостом, ныне – Спиридоновский Протоиерей Н. Лавров, еще в то время, когда писано сие письмо, бывший сотрудником Алтайской миссии. 30 Митрополит Московский, – покровитель митр. Филарета в юности его, и священно-архимандрит Троицкой лавры в продолжение 46 лет с 1766 г. по самую кончину, последовавшую 1812 г. ноября 11. 31 Митрополит Новгородский, – покровитель митрополита Филарета в С.-Петербурге, рукоположитель его в сан епископский, сконч. 1818 г. мая 21. Митроп. Филарет почитал его до конца жизни своим благодетелем. 32 Митрополит Новогородский же, по митроп. Амвросии имевший преосв. Филарета своим викарием, бывший также в числе рукоположителей Филарета в сан епископа, сконч. 1821 г. марта 24. 34 Митрополит Киевский, сконч. 1837 г. февраля 23-го, как известно, не весьма дружелюбно относившийся к митр. Филарету. 35 Митрополит Новогородский, бывший одним из рукоположителей митр. Филарета в сан епископа, его предместник по управлению Московской митрополиею, а также и по священно-архимандритству в лавре, скончался 1843 г. января 17. 36 Архиепископ Московский и архим. Св. Троицкой лавры, сконч. 1819 г. марта 3, которого митр. Филарет, чтил, как своего учителя, так как Августин был ректором Троицкой семинарии, когда поступал в нее учиться митр. Филарет. 37 Ярославский, сконч. 1824. Мая 27, бывший некоторое время наместником лавры, и потом первым ректором Московской духовной академии, им было совершено пострижение в монашество митр. Филарета. |
| К юбилею Марины Сергеевны Черкасовой В 2014 г. отметила 60-летний юбилей историк, археограф и Учитель – профессор, доктор исторических наук Марина Сергеевна Черкасова – крупнейший специалист по социально-экономической истории русских средневековых монастырей и монашества. Историей М. С. Черкасова интересовалась еще до поступления в университет. Так сложилось, что после окончания школы она работала в Государственном архиве Тульской области, где впервые приобрела навыки документальных изысканий. В 1973 г. М.С. Черкасова поступила на исторический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова и завершила свое обучение защитой дипломной работы о землевладении Преображенского Спасо-Ярославского монастыря в XV–XVI вв. Диплом был написан под руководством профессора, доктора исторических наук А. Д. Горского. После окончания исторического факультета М. С. Черкасова приняла решение связать свою жизнь с исторической наукой и продолжила обучение. В 1978–1981 гг. она училась в аспирантуре на кафедре феодализма МГУ под руководством А. Д. Горского. Научный руководитель предложил своей ученице новую тему для написания кандидатской диссертации – Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV–XVI вв. В небольшой комнате общежития в башне МГУ, которая напоминает своеобразную научную келью, диссертация была написана в срок. После окончания аспирантуры и защиты квалификационной работы для М.С. Черкасовой встал вопрос о трудоустройстве. А. Д. Горский договорился с профессором, доктором исторических наук З. Я. Бояршиновой о приеме своей ученицы ассистентом на кафедру истории СССР досоветского периода в Томский университет. Вскоре М.С. Черкасова отправилась в путь и даже сохранила в своей памяти точную дату прибытия в Томск – 3 февраля 1982 г. В 1984 г. М. С. Черкасова переехала из Сибири в Кировоград, где с 1984 по 1992 г. преподавала в Кировоградском государственном педагогическом институте имени А. С. Пушкина (ныне имени В. Винниченко). После масштабных исторических трансформаций начала 1990-х гг. жизнь М.С. Черкасовой круто изменилась и судьба привела ее на Русский Север, в Вологду. Здесь она познакомилась с местными историками П. А. Колесниковым, Ю. С. Васильевым, А. В. Камкиным и другими. С 1992 г. Марина Сергеевна начала читать курс лекций по средневековой истории России на историческом факультете Вологодского государственного педагогического института (позднее университет, в настоящее время объединен с техническим университетом в Вологодский государственный университет). |
| Закрыть itemscope itemtype="" > 7 МАРТА 1917 ГОДА - началось движение церковных обновленцев 07.03.2012 898 Время на чтение 8 минут 7 марта 1917 года в Петрограде началось движение церковных «обновленцев» - был создан Всероссийский Союз демократического православного духовенства и мирян во главе со священниками А. И. Введенским, А. И. Боярским, И. Егоровым. Ими были предприняты попытки церковных реформ, но результат этих попыток оказался трагическим. К началу XX века о необходимости реформ в Церкви заговорили многие священнослужители. Годы Первой русской революции стали для духовенства временем надежды на возрождение православия, что подразумевало, прежде всего, обретение независимости при решении внутрицерковных дел. Даже члены Синода вопреки позиции обер-прокурора в марте 1905 года единогласно высказались за проведение церковных реформ, для чего считали необходимым скорейший созыв Поместного Собора. Но в 1917 году многие растерялись. Большинство реформаторов хотело, чтобы именно государство помогло Церкви с помощью реформ освободиться от сторонников старого понимания церковной жизни. Со своей стороны, представлявший церковных обновленцев «Союз демократического духовенства и мирян» провозгласил главной целью церковных реформ, «быть в единении с народом в великой работе по созданию нового государственного строя, при котором наилучшим образом были бы разрешены все наболевшие религиозные, культурные, политические и социально-экономические вопросы». Однако, пришедшие к власти большевики решили использовать церковных либералов в своих целях - для разгрома Патриаршей Церкви, а отнюдь не для церковных реформ. В чем и преуспели. При подготовке к изъятию церковных ценностей власти, во избежание новой гражданской войны, теперь уже религиозной, руками обновленцев создали полностью подконтрольное режиму марионеточное церковное управление. Это был первый виток «реформ» в кавычках. Ночью 12 мая 1922 года священники Александр Введенский , Александр Боярский и Евгений Белков в сопровождении сотрудников ГПУ приехал в Троицкое подворье в Москве на Самотеке, где содержался под домашним арестом патриарх Тихон, и, обвинив его в опасной и необдуманной политике, приведшей к конфронтации Церкви с государством, потребовали, чтобы он на время ареста отказался от своих полномочий. Под давлением обновленцев патриарх подписал резолюцию о временной передаче церковной власти митрополиту Ярославскому Агафангелу (Преображенскому) . |
| И вот, поморские наставники, не признавая новоженство законным, тем не менее, в виду нравственных целей, довольно терпеливо относились к новоженам: налагая на них епитимьи, они однако не отлучали их от своего общества, приглашали на общую трапезу, хотя и сажали при этом за особый стол, оставляли их жить единодомовно, смотря на плоды этого сквозь пальцы, а у новоженов внемонастырских свободно даже крестили детей. Мало этого, поморцы нашли возможным снисходительно относиться к другого рода новоженам – вступившим в брачное сожительство без церковного благословения и венчания, по одному взаимному согласию жениха и невесты, – опять, очевидно, из практических расчетов, ибо и после этого поморцы оставались при убеждении, что истинным браком можно признавать только благословенный священником. 492 В настоящее время существуют так называемые «полубрачные даниловцы». Мысль о необходимости безбрачия они думают осуществить тем, что всем дают совет проводить безбрачное житие; если же кто женится без священнического венчания, тот сам за себя будет отвечать и... только пред Богом, общество же к такому лицу относится снисходительно. Полубрачные живут в губерниях: Архангельской, Олонецкой, Ярославской, Костромской, а также в Петербурге. Московское Преображенское кладбище основано в 1771 году по случаю свирепствовавшей тогда в Москве страшной чумы. Жители древней столицы, пораженные общим бедствием, кидали свои дома, имущества, и толпами бежали в соседние города и села. Хорошо было устроить карантины, ибо бежавшие легко могли разнести чуму по окрестностям. Этим обстоятельством воспользовалась федосеевцы, точнее: купец Ковылин. Вызвавшись устроить карантин на собственное иждивение, они выпросили у правительства для этого землю близ Преображенской заставы. 496 Поставили заставу, построили наскоро несколько шалашей и стали задерживать всех, кто выходил из Москвы. Все федосеевцы, жившие в Москве, были собраны сюда для служения больным. Последним доставляли хорошую пищу и уход; умирающих напутствовали исповедью; мертвых отпевали и хоронили на кладбище с честью. |
| Неужели у Вас не найдётся мужества сознаться в своём заблуждении, в своей роковой ошибке изданием Вами декларации от 16(29) июля 1927 г.? Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесёт мир Церкви. А что же видите и слышите теперь? Страшный стон несётся со всех концов России. Вы обещали вырывать по 2, по 3 страдальца и возвращать их к обществу верных, а смотрите, как много появилось новых страдальцев, которых страдания ещё более усугубляются сознанием того, что эти страдания явились следствием Вашей новой церковной политики. Неужели эти стоны страдальцев с берегов Оби и Енисея, из далёких островов Белого моря, из пустыни Закаспийска и с горных хребтов Туркестана не доносятся до Вашего сердца? Как же Вы могли в своей декларации наложить на них и на многих клеймо противников нынешнего гражданского строя, когда они и мы по самой духовной природе своей всегда были чужды политике, строго, до самопожертвования охраняя чистоту Православия! Мне ли, юнейшему сравнительно с Вами, писать эти строки, мне ли поучать многоопытного и многоучёного Святителя Церкви Российской, но голос моей совести понуждает снова и снова тревожить Ваше широкое и доброе сердце. Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке, и если невозможно Вам издать новую декларацию, то ради блага и мира церковного передайте права Заместителя другому. Я имею право писать эти строки и делать Вам это предложение, ибо меня теперь многие укоряют, что я поспешно и безоговорочно передал Вам заместительские права. Испытавши на себе трудность этого управления, я верю, что Вы не раз проливали в тиши своей калии горькие слезы, испытывая страшное томление духа, – и мы жалеем Вас, мы плачем с Вами. И если идут отделения епархий и приходов от Вас и Вашего «Синода», то это набат, страшный набат истомлённых верующих сердец, который мог бы достичь до Вашего сердца, зажечь его пламенем самопожертвования и готовности положить душу свою за други своя. Мне кажется, что один из выходов из создавшегося положения – это обратить Вам и всем православно-мыслящим верующим нашей страны свои взоры к старейшему иерарху Российской Церкви Высокопреосвященному Агафангелу [Преображенскому], митрополиту Ярославскому. |
| 5 . Преосвященному митрополиту Ярославскому Агафангелу, к коему дважды Патриаршим Синодом, для увещания и для ознакомления с положением церковных дел, посылались члены Временного Патриаршего Синода, заявившему последним, что он не порывает молитвенного общения ни с митрополитом Сергием, ни с единомышленными ему епископами и только в административном отношении он отмежёвывается, не считая для себя и Ярославской епархии обязательными как распоряжения митрополита Сергия, так н Временного Патриаршего Синода, разъяснить, что «административная власть епископа, а в данном случае Первоиерарха, зависит от его духовной власти, полученной им при хиротонии. Эта власть может прекратиться тогда, когда подлежащий епископ решением Синода, как пишет выдающийся православный канонист Никодим Милаш , лишён будет её, т. е. когда он будет низложен. Если же он не лишён синодальным постановлением духовной власти, т. е. прав священнодействовать, то он не может быть лишён и административной власти до тех пор, пока не совершит преступления, по своей тяжести влекущего за собой низложения» (Толкование на 16-е правило Двукратного Собора). Митрополит Сергий не лишён духовной власти, не совершил преступлений, влекущих по своей тяжести низложение, не лишены по этому же духовной власти и члены Временного Патриаршего Синода... А потому, отказавшись от административного подчинения митрополиту Сергию без достаточных поводов и оснований, Ярославский митрополит Агафангел подлежит на основании 14–15-го правил Двукратного Собора суду и наказанию – запрещению в священнослужении, каковое наказание он, митрополит Агафангел, сам себе указывает, когда, в беседе с командированным к нему для увещания архиепископом Вятским Павлом, заявил, что «протестующим (против заявления митрополита Агафангела Преображенского об отделении от митрополита Сергия Страгородского , как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя) священникам» он говорит: «Если недовольны, то я вас не стесняю, не задерживаю; уходите в другие епархии, к другим епископам, а в моей епархии вы должны мне подчиняться, иначе я вас запрещу». Требуя от священников Ярославской епархии подчинения себе, как правящему архиерею, и исполнения его распоряжений под угрозою – за неисполнение и неподчинение, – запрещения, митрополит Агафангел сам должен, своим примером, показать послушание и подчинение митрополиту Сергию, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, и Временному Патриаршему Священному Синоду, – иначе, по собственному же его суду, будет подлежать увольнению от управления епархией с запрещением в священнослужении. |
|
|
