| Подошло время – и, точно! свалился Троцкий сам на профсоюзной дискуссии – набелибердил, наегозил, Ленина разозлил – партию не уважает! – а у Сталина как раз готово, кем людей Троцкого заменять: Крестинского – Зиновьевым, Преображенского – Молотовым, Серебрякова – Ярославским. Подтянулись в ЦК и Ворошилов, и Орджоникидзе, все свои. И знаменитый главнокомандующий зашатался на журавлиных своих ножках. И понял Ленин, что только Сталин один за единство партии как скала, а для себя ничего не хочет, не просит. Простодушный симпатичный грузин, этим и трогал он всех ведущих, что не лез на трибуну, не рвался к популярности, к публичности, как они все, не хвастался знанием Маркса, не цитировал звонко, а скромно работал, аппарат подбирал – уединенный товарищ, очень твердый, очень честный, самоотверженный, старательный, немножко правда невоспитанный, грубоватый, немножко недалекий. И когда стал Ильич болеть – избрали Сталина генеральным секретарем, как когда-то Мишу Романова на царство, потому что никто его не боялся. Это был май 1922 года. И другой бы на том успокоился, сидел бы – радовался. Но только не Сталин. Дру-гой бы «Капитал» читал, выписки делал. А Сталин только ноздрями потянул и понял: время – крайнее, завоевания революции в опасности, ни минуты терять нельзя: Ленин власти не удержит и сам ее в надежные руки не передаст. Здоровье Ленина пошатнулось, и может быть это к лучшему. Если он задержится у руководства – ни за что ручаться нельзя, ничего нет надежного: раздерганный, вспыльчивый, а теперь еще больной, он все больше нервировал, просто мешал работать. Всем мешал работать! Он мог ни за что человека обругать, осадить, снять с выборного поста. Первая идея была – отослать Ленина например на Кавказ, лечиться, там воздух хороший, места глухие, телефона с Москвой нет, телеграммы идут долго, там его нервы успокоятся без государственной работы. А приставить к нему для наблюдения за здоровьем – проверенного товарища, экспроприатора бывшего, налетчика Камо. И соглашался Ленин, уже с Тифлисом переговоры вели, но как-то затянулось. А тут Камо автомобилем раздавили (много болтал об эксах). |
| Опровергая аргумент о сопротивлении «классовых врагов» Советской власти проводимому государственному строительству (как видим, крестьянские возмущения во многом были спровоцированы самими властями – прим. Д.С.), зададимся вопросом: действительно ли духовенство давало повод обвинить его в сопротивлении власти, как утверждали большевики? Исследуя документы тех лет, мы придем к выводу – нет. Вот пример: в феврале 1918 года в газету «Утро России» из города поступило сообщение о многолюдном собрании мирян, выступавших с критикой декрета об отделении Церкви от государства. В нескольких церквях – Покровской, Богословский, Космо-Дамиановской, Борисоглебской и Спасо-Преображенской – имели место печальные недоразумения, закончившиеся без особых последствий для рискнувших выступать и изгнанных из храмов большевиков. Священнослужители «вступались за них (большевиков – прим. Д.С.), старались успокоить массу, дабы не превратить храм в арену кровавой расправы » . Не соответствуют действительности и мифы о вооруженном сопротивлении власти, которые, кстати, потом, в конце 20-х – начале 30-х, будут квалифицироваться как принадлежность к террористическим организациям. В 1918-1919 гг. несогласные с декретом верующие выступать с оружием против советской власти не хотели. Они заявляли о готовности идти безоружными против пулеметов . Совершенно согласна с оценкой нейтральной позиции духовенства костромской исследователь Н.С. Майорова, которая в своей диссертационной работе, посвященной государственно-церковным отношениям в 1917-1920 гг., пишет: «Антисоветская агитация духовенства на религиозной почве и против декрета нередко имела место, но священники занимали нейтральную позицию и с призывами к свержению безбожного правительства не выступали» . К лету 1919 г. в отчетах председателей губернских подотделов и комиссий по отделению Церкви от государства Иваново-Вознесенской, Костромской и Ярославской губерний отмечалось отсутствие контрреволюционной деятельности духовенства. В сводке губчека о положении в Иваново-Вознесенской губернии в августе 1919 г. зафиксировано: «…духовенство держится своей общепринятой тактики и сидит по своим норам, как “гады”, и нести какую-либо антисоветскую агитацию не решается» . |
| С. П. Заиграйкина Посвященные М. памятники древнерус. искусства следуют основным вариантам, разработанным в искусстве средневизант. периода. М., как правило, средовек с темными короткими волосами, недлинной бородкой. Фигура пишущего апостола составляла часть декорации Евангелия (на уголках металлических обкладок и полных окладов кодекса, на миниатюрах), ее размещали на парусах в расписанных фресками храмах. Наряду с образами др. апостолов образ М. входит в состав композиций, иллюстрирующих события НЗ - «Страшный Суд», «Евхаристия». На миниатюрах образ М. сопровождает его символ, и уже в ранних памятниках изображение может быть представлено как своеобразное собеседование. Напр., на миниатюре из Остромирова Евангелия (РНБ. F.n.1.5, 1056/57 г.) седалищем для евангелиста, поднявшего голову, служит угол образующего внутреннюю раму крестообразного орнамента; из верхнего рукава того же орнамента символ М. протягивает ему кодекс. На подобной по композиции миниатюре из Мстиславова Евангелия (ГИМ. Син. 1203, 1117 г.) евангелист сидит на скамье, очертания к-рой вписаны в крестообразный нижний сегмент. В последующих рукописях антураж композиции повторяет византийские образцы, архитектурные кулисы могут заполнить фон и т. о. соединить все возможные формы декора: кивории, колонны, велумы (миниатюра Галицко-Волынского Евангелия - ГТГ. МК-1. Л. 129 об., 1-я треть XIII в.). В одеждах М. сочетаются голубой и розово-красный цвета, на новгородских и московских миниатюрах преобладает насыщенный небесно-голубой или изысканно синий цвет гиматия, окутывающего фигуру пишущего М. целиком (миниатюра из Морозовского Евангелия - ГММК. Кн. 34, XV в.). Редкий пример отхода от традиц. извода пишущего евангелиста представляют миниатюры из Спасского Евангелия из ярославского Спасо-Преображенского мон-ря (ЯХМ. 15690. Л. 102 об., ок. 1224 г.); на них представлены сидящие друг напротив друга апостолы Лука и М.; в их облике отразилась античная традиция изображения философов, на что указывают не только одежды и особенности архитектуры, но и предметный мир, связанный с письменной культурой: плетеное кресло у М., подножие, ящики и шкафчики под столом с письменными принадлежностями. |
| Так я и добралась до вокзала, села в электричку и тут же забыла об этом своем сказочном перелете над снегом и льдом, об этом стремительном марш-броске, о сапогах — скороходах. Но как только я ступила на загорский перрон, тут же поскользнулась, сделала еще шаг — и закачалась, пробуя держать равновесие. Кое-как, цепляясь обеими руками за перила, вскарабкалась я на мост через железнодорожные пути, таким же макаром преодолела его и, ступив на землю, поняла, что и вовсе не могу идти: сапоги мои вообще игнорируют всякие законы земного притяжения. Людей по столь раннему времени почти не было, и улочка, на которую я свернула, показалась мне безлюдной, и тогда я двинулась практически… на карачках. Потом пошли в ход придорожные кусты и деревья, сучковатая палка, на которую можно было опереться, как на посох, и в конце концов я кое-как доползла. Все это мне напомнило «Трех мушкетеров», подвески королевы, которые надо было во что бы то ни стало привезти в срок, чтобы не уронить ее честь. На пути встречаются препятствия, враги, злодеи, но герой все равно обязан преодолеть все. Королева должна появиться на балу в брильянтовых подвесках. Вот и мой духовник, как только патриарх Пимен после литургии потребовал назад свою святыню, протянул ему безупречно отреставрированный, украшенный драгоценными камнями старинный крест. …А сапоги эти я с тех пор больше не надевала — ходить в них было невозможно. Я только часто вспоминала, как чудесная сила донесла меня в них в три часа ночи от моего дома до Ярославского вокзала, когда следили за мной из милицейской машины, высматривая, где бы сподручнее было меня поймать, да Господь не дал. Объятье Вообще-то мой муж, ныне отец Владимир Вигилянский, происходит из обширного священнического рода. Сама фамилия его имеет консисторское происхождение — такого рода благозвучными фамилиями награждали особо отличившихся в учении семинаристов, и они становились Благовещенскими, Вознесенскими, Богоявленскими, Преображенскими, Успенскими или Рождественскими. Вот и благочестивый предок моего мужа был поначалу просто Губин, а потом стал Вигилянским. |
| Всё то, что ни делали большевики, приобретало в их глазах историческую ценность К сведению автора довожу, что " октябрьский переворот " был практически бескровным, т.к. " погромщики-грабители " уже проявили себя в Феврале. В Октябре лишь произошел захват власти Советами (окончание двоевластия). А к власти той Советы реально пришли в Феврале, после свержения Царя. Они же и сформировали Временное Правительство. (Керенский возглавлял Правительство и одновременно занимал высокую должность в Петроградском Совете). И не надо басней о большевиках - исчадиях ада. Все " советчики " (анти-монархисты) были одним мирром мазаны. Привожу типичное высказывание представителей духовенства: --- Из проповеди епископа Енисейского и Красноярского Никона (Бессонова) во время церковной службы 12 марта 1917 г. ...Когда я услышал о совершившемся, - я уже это говорил1, когда до меня дошли вести о перевороте, сердце мое исполнилось великой радостью, потому что я давно видел, я не мог не видеть, что тогда, когда Родина напрягает последние силы в тяжелой борьбе, когда нужда и голод беспощадно заглядывают в глаза русскому народу - отсш2 беснуется Иродиада3, - что в то время, как на боевых полях льются потоки драгоценной крови наших отцов, братьев и сыновей - теш в Петрограде, многие-многие из окружающих царский престол хотят не победы, а поражения. Потому-то я и радовался совершившемуся перевороту. Этот переворот был вынужденный, совершенно необходимый, если только Русская земля хотела быть победительницей, хотела быть свободной. Енисейская церковная нива. Красноярск, 1917. 3. С. 17-18. --- Из воззвания к воинам архиепископа Ярославского и Ростовского Ага-фангела (Преображенского), пастырей и ревнителей православной веры Ярославля 19 марта 1917 г. Доблестные воины, славные граждане Великой России! Пробил час народной сво- боды. Зажглась заря яркого солнышка, которое несет счастье, правду, знанье и свет нашей Отчизне. Заблистали повсюду ласковые, полные жизни и силы лучи свобод - свобода веры, свобода слова, свобода собраний, свобода союзов и братств. |
| 3 . Копии с доставленных начальнику губернии из следственно-судной комиссии: разглагольствования старца Евфимия, писанные в 1784 году, с его послания, писанного в 1787 году, и с сочинения наставника Никиты Семенова: малый образ ересям раскольнической секты с переписки с начальниками тех губерний, куда проникло странническое учение, с показаний и постановлений о нравственности сектаторов и наставников страннического учения, с выписки из дополнительного показания наставника Дмитрия Егорова, копии с отношения начальника Олонецкой губернии за 154 о страннической секте и требованные от меня соображения и заключения. Акты ярославского секретного совещательного комитета заключаются предположениями о способах к уничтожению секты, так называемых, странников. Полагаю, что к разрешению сего вопроса должно клониться требуемое и от меня заключение. Для сего нужно рассмотреть происхождение сей секты, ее учение и дух, и дознанные доныне дела сектаторов. I. Секта странников ест дочь беспоповщинской секты, злое наследие своей матери, умножившая до крайности и нагло провозглашающая и приводящая в действие правила, которые та старается прикрывать. Доказательства сего находятся в показаниях сектаторов и в сочинениях начальника секты и его последователей. По показанию странника Ивана Васильева основателем страннического учения был Евфимий, последователь филипповского согласия. В сочинениях Евфимий упрекает филипповцев, федосеевцев и прочих, что хотя в душе не признают земной власти, почитая ее антихристовою, но ей повинуются, и тем обманывают Бога. То есть, он принимает их учение, но не хочет, чтобы власть государя не скрытно, а явно признавали антихристовою, и ей не повиновались. По показанию странника и наставника (следственно лучше других знающего) Мокея Евфимий по самовольной отлучке из Переславля в Москве скрывался у старцев филипповского согласия, в которую веру и крестился. Потом пойман, отдан в солдаты, бежал, скрывался, кажется, на преображенском кладбище, там пострижен, определен старцами в поморский скит. Взял с собою последовательницу филипповского толка Ирину Федорову, беглую. Поссорился с настоятелем Адрианом: сей сорвал с него монашеское одеяние. Евфимий огорчился, отправился с Ириною в Москву, но здесь у старцев не нашел защиты, вошел в споры с филипповцами. Из Ярославля обличал московских раскольников, в Малышеве в первую ночь окрестил себя в странствие, а в следующую ночь других из филипповского и федосеевского согласия. |
| по 24 декабря 1853 г. Даровитый по природе и всесторонне образованный высокопреосвященный Нил много путешествовал по дальневосточным окраинам и был отличным знатоком инородческих вероучений. Его сочинение «Буддизм, рассматриваемый в отношении к исследовании его обитателей в Сибири», считается до сих пор выдающим капитальным трудом. Также замечателен отчет владыки Нила Св. Синоду, напечатанный в «Хр. Чтении» за 1849 г, и много интересного представляют все его записки, помещенные в «Ярославских Епархиальных Ведомостях» за 1868,9–10 гг. Его личность и высоко-художественный талант по части оценки иконописного творчества и глубокого понимания ближайших задач истинного миссионерства охарактеризованы в удивительных чертах нашим знаменитым писателем H. С. Лесковым в прекрасном рассказе «На краю света». Владыка Нил основал в 1845 г. в 257 вер. от Иркутска на левом берегу р. Иркута при Туранских минеральных источниках Нило-Столбенскую пустынь, служащую благоустроенным пристанищем для больных. Он оставил в наследие петербургскому университету собранный при путешествиях по Сибири прекрасный минералогический кабинет. В заботах о нуждах диких северо-восточных окраин Сибири он исходатайствовал учреждение с 1852 г. Якутского викариатства, в чем ему помог тогдашний генерал-губернатор Восточной Сибири H. Н. Муравьев – граф Амурский, с которым высокопреосвященный Нил состоял в большой дружбе. Встретив в 1841 г. Иннокентия Вениаминова , возвращавшегося из Петербурга в сане епископа Камчатского, архиепископ Нил в сослужении с ним рукоположил 6 апреля 1841 г. ревностного миссионера из воспитанников Рязанской семинарии Дмитрия Хитрова в священники якутской Преображенской церкви. Впоследствии Дмитрий был походным протоиереем-миссионером в Якутском крае, потом ректором семинарии, а с 9 февраля 1868 г. под именем Дионисия викарным епископом сначала Иркутской, затем Камчатской епархии и, наконец, с 12 января 1870 г. епархиальным епископом Якутским и Вилюйским. Преосвященный Дионисий оставил по себе славу истинного просветителя якутов, как составитель азбуки и грамматики их языка и переводчик для них Евангелия, Апостола и некоторых богослужебных и общеполезных книг. |
| 5 . Преосвященному митрополиту Ярославскому Агафангелу [Преображенскому], к коему дважды Патриаршим Синодом, для увещания и для ознакомления с положением церковных дел, посылались члены Временного Патриаршего Синода, заявившему последним, что он не порывает молитвенного общения ни с митрополитом Сергием, ни с единомышленными ему епископами, и только в административном отношении он отмежёвывается, не считая для себя и Ярославской епархии обязательными как распоряжения митрополита Сергия, так и Временного Патриаршего Синода, разъяснить, что «административная власть епископа, а в данном случае Первоиерарха, зависит от его духовной власти, полученной им при хиротонии. Эта власть может прекратиться тогда, когда подлежащий епископ решением Синода, как пишет выдающийся православный канонист Никодим Милаш , лишён будет её, т. е. когда он будет низложен. Если же он не лишён синодальным постановлением духовной власти, т. е. прав священнодействовать, то он не может быть лишён и административной власти до тех пор, пока не совершит преступления, по своей тяжести влекущего за собой низложение» (Толкование на 16-е правило Двукратного Собора). Митрополит Сергий не лишён духовной власти, не совершил преступлений, влекущих по своей тяжести низложение, не лишены по этому же духовной власти и члены Временного Патриаршего Синода... А потому, отказавшись от административного подчинения митрополиту Сергию без достаточных поводов и оснований, Ярославский митрополит Агафангел подлежит на основании 14–15-го правил Двукратного Собора суду и наказанию – запрещению в священнослужении, каковое наказание он, митрополит Агафангел, сам себе указывает, когда в беседе с командированным к нему для увещания архиепископом Вятским Павлом [Борисовским] заявил, что «протестующим (против заявления митрополита Агафангела Преображенского об отделении от митрополита Сергия Страгородского , как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя) священникам» он говорит: «Если недовольны, то я вас не стесняю, не задерживаю; уходите в другие епархии, к другим епископам, а в моей епархии вы должны мне подчиняться, иначе я вас запрещу». Требуя от священников Ярославской епархии подчинения себе, как правящему архиерею, и исполнения его распоряжений под угрозою за неисполнение и неподчинение запрещения, митрополит Агафангел сам должен, своим примером, показать послушание и подчинение митрополиту Сергию, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и Временному Патриаршему Синоду, иначе, по собственному же его суду, будет подлежать увольнению от управления епархией с запрещением в священнослужении. |
| Пока моя бумага обходила архиереев, получена была Ваша телеграмма об отказе от притязаний на местоблюстительство. Вопрос принимал исключительно теоретический интерес, и ускорять его разрешение практической нужды уже не было. Дело остановилось. Но постановление о предании Вас суду до сих пор не отменено, а потому вручать верховные полномочия в Церкви лицу, находящемуся под церковным судом, невозможно. Ввиду всего вышеизложенного я не могу признать Ваших прав на местоблюстительство, ни передать Вам управление Русской Церковью. Оставляя за собою управление, а вместе с ним и ответственность за церковное благочиние, я нахожу себя вынужденным снова просить Ваше Высокопреосвященство отказаться от притязаний на местоблюстительство и вообще на управление Церковью, и принятую Вами 19 мая 1 (июня) Канцелярию Местоблюстителя направить мне по принадлежности. От характера ответа Вашего будет зависеть или ликвидация этого дела, или дальнейшее его движение. В виде показания того, какой взгляд на Ваше начинание имеет наша иерархия, при сем прилагаю копию письма на моё имя Архипастырей Украины и других, к ним присоединившихся. В надежде на скорый и утешительный Ваш ответ, остаюсь с братскою о Христе любовью и совершенным почтением Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугою и богомольцем. За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский. 31 мая (13 июня) 1926 г. Архив составителя Телеграмма митрополита Ярославского Агафангела [Преображенского] к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Нижегородскому Сергию [Страгородскому] 171 Я, по крайне расстроенному здоровью, уже отказался от замещения должности Патриаршего Местоблюстителя, о чем и доложено мною Его Высокопреосвященству Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Петру Крутицкому письмом от 30 мая (12 июня) и доведено до сведения советской власти [Вариант:] Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь и Отец. В ответ на Ваше письмо от 13 июня [н. ст.] с. г. , полученное мною 17 июня [н. ст.], сообщаю Вашему Высокопреосвященству, что я, по преклонности лет и расстроенному здоровью, уже отказался от замещения должности Патриаршего Местоблюстительства, о чем и доложено мною Его Высокопреосвященству Местоблюстителю Патриаршего Престола Петру, митрополиту Крутицкому письмом от 12 сего июня [н. |
| Связи рогожских капиталистов, больших и малых, основаны были на узах секты, которую они поддерживали для большого обогащения. Так, например, московским хлебным торговцам нужны были верные агенты для выгодной закупки хлеба в плодородных губерниях, и они таких имели в Тульской, Орловской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской и Саратовской губерниях, в среде тамошних старообрядческих общин. Посредством их они постоянно получали точные сведения не только о ценах на хлеб, но и о том, как растет хлеб, каковы надежды поселян на урожай, каковы запасы помещиков и проч. Рыбные торговцы имели верных людей из своих единоверцев — на Дону, на Урале и на низовьях Волги. Они доставляли в Москву скорые и верные сведения об улове рыбы, о цене на нее, о количестве забранной из казенных запасов соли, о добыче икры, вязиги, клею и других рыбных товаров, о фрахтах перевозки, о количестве порожних судов и т. п. Торговцы скотом, посредством своих единоверцев с Дона, из екатеринославских степей, из губернии Самарской и Оренбургской, получали верные сведения обо всех обстоятельствах, касающихся до их торговли. Губернии Ярославская, Владимирская, Тверская, Костромская, Вологодская, доставляющие в Москву съестные припасы, отчасти находились в руках рогожских, и притом не только капиталистов, но и содержателей постоялых дворов. На все рогожский старообрядческо-торговый союз устанавливал цены не только в Москве, но и в других местах, по мере зависимости их от Москвы в торговом отношении. Ходебщики, или офени, Владимирской губернии зависели также от московского старообрядческого общества: на ярмарках Нижегородской, Коренной и других великороссийских и при развозе товаров по всем закоулкам России, на всем ее пространстве до отдаленных мест Сибири, даже в Бухаре и Хиве, они повышали или понижали цены на русские изделия сообразно расчетам рогожских тузов, по их воле, которая для них была непререкаема. Так действовал никогда не регламентированный, но сам собою сложившийся и доселе под знаменем Рогожского кладбища процветающий торговопромышленный союз. Другой такой же союз, но менее сильный, хотя, быть может, не менее богатый, образовался под знаменем преображенским. |
|
|
