| Из воспоминаний племянницы владыки Варлаама Г.Л. Солоповой: «В отдалении от большого дома, примерно в полукилометре от него, был построен маленький деревянный домик для монашествующих Варлаама и Германа. Там они жили, когда приезжали на дачу. Этот домик назывался «скит». Мы, дети (а нас было семь человек), сами понимали, что здесь особый мир, и не бегали, не шумели около него. Отец Варлаам был необыкновенно добр и кроток, глаза его так и сияли лаской. Никогда нельзя было услышать от него повышенного, сердитого тона. Всегда ровный, спокойный, самоуглубленный, удивительный… Недаром в семье его называли «кроткий ангел», «тихий ангел». Он был какой-то неземной! К отцу Варлааму мы относились с невольной почтительностью, удивлением и даже страхом. Мы считали его святым, хотя никто не говорил нам этого». В 1913 году владыка Варлаам возглавил Мстиславскую кафедру и был временным управляющим Гомельской кафедрой. 23 июня 1919года он был арестован в Гомеле, но 5 июля 1919 гогда – освобождён по прошению 5 тысяч верующих. В 1922 – 1924 годах он был временно управляющим Могилевской кафедрой. В 1924 году его арестовали в Пскове и приговорили к двум годам тюремного заключения. В 1924–1926 годах он находился в заключении в Ярославской тюрьме. 13 июля 1927 года владыка стал архиепископом Пермским, но уже 11 ноября был уволен на покой. С декабря 1927 года он – викарий Ярославской епархии, временно управляющий Любимским викариатством. В подведомственных ему викариатствах насчитывалось около 300 общин. 6 февраля 1928 он в составе группы ярославских архиереев отделился от Заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) , поддержав позицию митрополита Агафангела (Преображенского). 11 апреля ему было запрещено священнослужение. 10 мая он заявил о возвращении в молитвенное общение с митрополитом Сергием, после чего 30 мая 1928 года Синод снял запрет в священнослужении. В сентябре 1929 года архиепископ Варлаам был вновь арестован. Его обвинили в руководстве контрреволюционной организацией ИПЦ и приговорили к 3 годам лишения свободы. Владыка отбывал наказание в Севитлагере ОГПУ (г. Котлас), затем в Беломорских лагерях. В мае 1931 года владыка Варлаам был приговорен к десяти годам лишения свободы. Отбывал наказание на Соловках, досрочно освобожден и выслан в город Вологду на оставшийся срок. |
| 1864 Историч. словарь Павла Любопытного при „Сборнике для истории старообрядчества“ Попова. т. II, вып. 5-й стр. 61. 1868 Сообщ. г. Алябыва Ярославскому губернатору от 11 апр. 1853 г. Арх. Канц. Ярослав. губернатора. Дело по описи за 874. 1878 По этому вопросу Евфимий написал целое сочинение под заглавием: „На согласие Федосиян и все их пороки и разнствия от поморских христиан“. Рукоп. Титова 838, стр. 462. В рукоп. Влад. Дух. сем. 36, стр. 5) говорится, что он опровергать учение Федосеевцев: о титле, Пилатом прибитой на кресте Христовом, 2) о браке и 3) брашних, продаваемых на торгу. 1881 Исслед. гр. Стенбока, т. VI. л. 2913. Этот факт почему-то опущен в раскольнич. рукописях: а) на основании которой составлена биография Евфимия в вест. Евр.1872 г. и б) – помещенной в Отеч. Записк. 1876 г. кн. 1882 Ibid. Истор. рус. раск. преосвящ. Макария, стр. 289. Впрочем, одна раск. рукопись пострижение Евфимия относит к последующему времени, когда он находился в скиту Адрович. Отеч. Зап. 1876 г. VII, стр. 287. 1885 Здесь возникает вопрос, как это преображенское общество Федосеевцев распоряжается делами другого толка. Ответом на этот недоуменный вопрос может служить то обстоятельство, описываемые события совершались в период блестящего состояния Преображенского кладбища, когда еще жив был, И. А. Ковылин, при своих громадных материальных средствах и связях со властями стремившийся к объединению беспоповщины, для которой общей митрополией было бы Преображенское кладбище. Мелкие секты понимали силу и власть Ковылина и стремились снискать его покровительство. Преображенское кладбище сделалось средоточием Федосеевского толка. Даже Поморяне, со смертию Андрея Денисова, утратив свое влияние на толки беспоповщины, уступали ему свое первенство. Муравьев. Раскол, обличаемый своею историей, 303 стр. 1886 Исслед. гр. Стенбока, т. VII, т. 2913. Отеч. Зап. 1976 г. т. VII, стр. 187. Иначе называется Топь-озеро в Архангельск. губерн. 1894 Мы не согласны с объяснением этих событий г. Розовым (Вест. Евр.1872 г. т. XI), который доказывает, что Евфимий все вышеуказанное делал, добиваясь начальства у филипповцев. Все страннические рукописи говорят лишь о религиозных сомнениях Евфимия. Мало того, есть указание, что Евфимий, мучимый религиозными недоумениями, желал даже уединения где-либо в глухом месте. Рук. Влад. Дух, сем. 36, стр. 35. |
| Все эти годы он, помимо священнослужения, занимается исключительно плотницким ремеслом, которым, по всей видимости, владел в совершенстве. Отец Герман отмечал его как насельника «очень хорошего поведения». По закрытии Пустыни иеродиакон Иоанникий перебирается в Параклит, впоследствии преобразованный в сельскохозяйственную артель. Из следственного дела известно, что он был рукоположен в иеромонаха, но произошло ли это в последние годы Зосимовой пустыни или в Параклите – не ясно. С 1929 года он в Загорске, где проживал на Бульварной улице в доме 27 вместе с игуменом Владимиром. Зарабатывал на жизнь колкой дров, починкой заборов. Как «социально опасный элемент» лишен избирательных прав, тогда говорили – лишенец. В 1931 году, 6 апреля, арестован по одному делу с другими Зосимовскими монахами: Макарием, Владимиром, Мельхиседеком Иннокентием, Евфросином за участие в «контрреволюционной и антисоветской» организацией «Истинных христиан». Вины за собой отец Иоанникий не признал. 6 июня 1931 года он осужден Коллегией ОГПУ по статье 58/10–11 на 10 лет концлагеря с заменой высылкой в Алма-Ату. Дальнейшая его судьба пока не известна. Реабилитирован отец Иоанникий 12 декабря 1958 года. Упокой, Господи, душу раба Твоего иеромонаха Иоанникия. Иеромонах Серафим В миру – Сергей Павлович Конюхов. Родился в крестьянской семье села Войново Меленковского района Ярославского губернии в 1881 году. Окончил три класса сельской школы деревни Крутицы. В 1899 году, после смерти отца, уходит из мира и поступает в Зосимову пустынь. В 1913 году призван в армию и служил до 1917, после чего вернулся в обитель и пребывал в ней до дня ее закрытия. В 1923 году поступает в пустошь Опихарка, Спасо-Преображенской общины, Угличского уезда Ярославской губернии. Через год архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем) рукоположен в иеромонаха. В обители служил до ее разгона в 1931 году. В 1932 году арестован ОГПУ по церковному делу в селе Бабаево Ярославской области. В заключение находился до мая 1933 года. |
| Это замечание Реутского едва-ли справедливо, так как известно, что и в Ивановском монастыре было тоже самое. Кроме дома Якова Фролова хлыстовские сборища происходили еще в доме парусной преображенской фабрики Лаврентия Ипполитова; на одном из этих сборищ участвовал и известный иеромонах Варлаам Федотов 65 . Таким образом, ко времени смерти Лупкина хлыстовщина распространилась довольно широко; к этому времени явились шесть домов, где совершались хлыстовские радения и прочие безобразия: два дома Суслова, которые не теряли своего значения и после его смерти, дом Лупкина, Настасьи Карповой, Фролова и Лаврентия Ипполитова. Трудно, конечно, определить, каково было число последователей хлыстовской секты; можно думать, однако, что число это было значительно; так, в 1733 г. было привлечено к следствию 78 человек 66 , да не отыскано было не малое число оговоренных; к ним должно присоединить еще вовсе неизвестных правительству, которых также было не меньше привлеченных к следствию. В то время, когда хлыстовщина развивалась так быстро в Москве, над нею в первый раз разразилась страшная гроза, имевшая своим последствием казнь одних хлыстов и ссылку других. Виновником этой грозы был Семен Караулов, промышлявший в Москве разбоем и имевший с шайкой своей главное пребывание под каменным мостом чрез Москву-реку. Явившись в 1732 г. к графу Салтыкову и, повинившись пред ним в производимых им с товарищами разбоях, Караулов сказал, что „в Москве имеются четыре дома, в которых-де чинятся непотребности и собираются в праздники по ночам разных чинов люди, старцы, старицы и проч. и из них-де некоторые выбираются начальниками, и садятся в предних местах, а прочие по лавкам, и проходя-де им кланяются в землю, и целуют у них руки и собирая деньги отдают, а другие-де из них пророчествуют” 67 . Салтыков отнесся к этому открытию Караулова с полным вниманием: он немедленно сделал нужные распоряжения, и, по указаниям Караулова и другого раскаявшегося хлыста, крестьянина ярославской губернии и уезда, Ивана Беспалого, схвачено было 78 хлыстов 68 . |
| И четвёртая сила: не на теории голову направлять, это ещё никому не помогало (теорию потом какую-нибудь скажешь), а постоянно соображать: с кем тебе сейчас по пути и до какого столба. Так постепенно выправилось и положение с Троцким — сперва поддержкой Зиновьева, потом и Каменева. (Душевные создались отношения с ними обоими.) Уяснил себе Сталин, что с Троцким он зря волновался: такого человека, как Троцкий, никогда не надо в яму толкать, он сам попрыгает и свалится. Сталин знал своё, он тихо работал: медленно подбирал кадры, проверял людей, запоминал каждого, кто будет надёжный, ждал случая их поднять, передвинуть. Подошло время — и, точно! свалился Троцкий сам на профсоюзной дискуссии — набелибердил, наегозил, Ленина разозлил — партию не уважает! — а у Сталина как раз готово, кем людей Троцкого заменять: Крестинского — Зиновьевым, Преображенского — Молотовым, Серебрякова — Ярославским. Подтянулись в ЦК и Ворошилов, и Орджоникидзе, все свои. И знаменитый главнокомандующий зашатался на журавлиных своих ножках. И понял Ленин, что только Сталин один за единство партии как скала, а для себя ничего не хочет, не просит. Простодушный симпатичный грузин, этим и трогал он всех ведущих, что не лез на трибуну, не рвался к популярности, к публичности, как они все, не хвастался знанием Маркса, не цитировал звонко, а скромно работал, аппарат подбирал — уединённый товарищ, очень твёрдый, очень честный, самоотверженный, старательный, немножко правда невоспитанный, грубоватый, немножко недалёкий. И когда стал Ильич болеть — избрали Сталина генеральным секретарём, как когда-то Мишу Романова на царство, потому что никто его не боялся. Это был май 1922 года. И другой бы на том успокоился, сидел бы — радовался. Но только не Сталин. Другой бы «Капитал» читал, выписки делал. А Сталин только ноздрями потянул и понял: время — крайнее, завоевания революции в опасности, ни минуты терять нельзя: Ленин власти не удержит и сам её в надёжные руки не передаст. Здоровье Ленина пошатнулось, и может быть это к лучшему. |
| —258— семьей; митрополит, осведомясь о летах свояченицы, которой был уже 18-ый год, обещал, если отец мой пойдет в Кронштадт, устроить сироту на том же отцовском месте. Так это и состоялось – кандидатом представлен был давно ходивший в дом студент Петроградской Дух. Академии Π. П. Преображенский , и митрополит даже разрешил ему принять сан еще студентом, с тем, чтобы ему потом оканчивать свой курс, (проходимый им в первом разряде), а за себя нанимать заместителя. – 3-го мая 1864 г. отец мой был посвящен во священника. Замещение должности священника и законоучителя в Штурманском Училище, принадлежавшем к числу высших учебных заведений, имело в глазах начальства особенное значение: там требовалось общее обновление, – заведение, застоялось и содержало в себе нездоровую закваску засидевшихся чуть не по десяти лет, неуспешных молодых людей, уже бородатых и внушительной зрелости. Чуть ли не одновременно или немного ранее туда назначен был и новый начальник, сравнительно еще молодой и энергичный адмирал 1698 А. И. Зеленой. У него, говорили, был свой кандидат на эту должность, и потому он встретил моего отца не очень сочувственно; но был он человек прямого, благородного характера, человек старинного склада, русский, верующий, православный и, познакомившись с отцом моим, сошелся с ним, так что наилучшие отношения сохранились не только за все время совместной службы, но и потом; – А. И. Зеленой с супругой и младшими сыном и дочерью посетили нас даже заграницей, а затем дружественное знакомство возобновилось в Петрограде. Для служения отца моего на новом месте характерен слышанный мною от матери эпизод из первой поры его там деятельности. В Училище случились беспорядки: воспитанники, недовольные столом, произвели шум на эконома, бросали, кажется, тарелками, а один бросил и ножом. Законы военно-учебного заведения строги, – молодой человек посажен был под арест, и судьба его, вероятно, была бы печальною. Но отец мой попросил его себе —259— у начальника для увещания. Молодого человека привели на квартиру священника под конвоем каптермуса, и тот должен был оставаться при опасном арестанте. Но отец мой немедля отпустил служителя и принял молодого человека, как гостя; – день был воскресный, у матери моей испечен был пирог с морковью, гостя посадили за стол, и гостеприимная хозяйка усердно угощала его всем праздничным учреждением. Отец мой разговаривал с молодым человеком просто, на разные темы, нимало не касаясь прискорбного события, и тот, вернувшись, немедля принес раскаяние и извинение, перед кем было нужно. Этим была покончена и вся история. |
| У г. Преображенского. В книге – «Об училищах девиц духовного звания». Ярославское училище 203 и 204 стр. 22 и 23 стр. Казанское 204 стр. 38 стр. Иркутское 205 стр. 42 и 45 стр. Виленское 205 стр. 59 и 61 стр. Могилевское 206 стр. 74 и 75 стр. —231— Учреждение четырех западн. училищ 206 и 207 стр. 94, 95 и 96 стр. Полоцкое 207 стр. 96 стр. Волынское 207 стр. 99 стр. Сверх сего, из того же источника и с такими же приемами заимствовано г. Преображенским: о характере учреждаемых заведений (202 стр.; книги об училищах, 112), о переходе их в 1846 году под попечение Цесаревны Марии Александровны (204 стр.; кн., 13 и 14), относительно общих распоряжений по училищам (208, 209 стр.; кн., 109, 110 и 111 стр.). Что же касается главного источника, – отчетов Обер-Прокурора, то из него для данного отдела книги сделаны только три заимствования: об учреждении Царскосельского училища (202 и 203 стр., отчет Обер-Прокурора за 1843 год, 60 и 61 стр.), о преобразовании Паричского училища в 1876 году (207 стр.; отчет за 1876 год, 198 и 199 стр.) и о переименовании в 1874 году «училищ девиц духовного звания» в «женские училища духовного ведомства» (209 стр.; отчет за 1874 г., 140–141 стр.). Два последние заимствования сделаны, несомненно, из отчетов потому, что их не оказалось в книге «Об училищах»… В данном случае г. Преображенский обнаружил тоже влечение к фразе источника, какое мы заметили и относительно названной книги; и опять-таки, делая буквальные заимствования, автор совершенно не обозначает цитатами взятой выдержки, хоть в других местах свой книги он поступает по общепринятым приемам. О женских училищах духовного ведомства у г. Преображенского – десять страниц, и из них семь буквально заимствованы из указанных источников, а преимущественно из книги – «Об училищах д. д. з.». Не думаем, чтобы такое разоблачение показалось проф. Гусеву излишней с нашей стороны придирчивостью. Вряд ли ученому и даже своего рода новатору в науке прилично и извинительно такое пользование чужими трудами. Но нам могут указать, что не произошло ли в данном случае явление совершенно иного рода, весьма нередко наблюдаемое в трудах, составленных на основании |
| На дела благотворения святитель отдавал значительную, если не большую часть своих личных средств. Почти на его только деньги содержалась столовая для бедных детей, много имел он постоянных пенсионеров, которым оказывал ежемесячную или еженедельную субсидию. За время служения в Прибалтийском крае не раз находились люди, желавшие испытать любовь архипастыря к детям и сиротам. Было два случая, когда на крыльцо его дома подбрасывали маленьких девочек. И владыка, неизменный в следовании Христовым заповедям, принял обоих младенцев в семью Преображенских. Одну из девочек, Алевтину, удочерил брат Владимир, горячо полюбивший ее. Юность Али совпала со временем войн и революции и прошла очень трудно, среди лишений и утрат. Ей не было и двадцати лет, когда она вновь осиротела: скончались крестная мать и Владимир Лаврентьевич. Узнав об этом, святитель Агафангел сделал все возможное, чтобы заменить умершего отца. Благодарная память и любовь девушки к владыке побудили ее в условиях разрухи и гражданской войны преодолеть путь из Сибири в Ярославль и навсегда стать помощницей и келейницей старца, сопровождавшей его в ссылку и сопутствовавшей до конца его жизни. На рубеже XIX–XX веков святитель Агафангел неоднократно был вызываем в Санкт-Петербург для присутствия на заседаниях Святейшего Синода. Здесь он познакомился с архиепископом Ярославским Тихоном (Белавиным). При обсуждении различных проблем церковной жизни скоро обнаружилось их единодушие и благодатное взаимопонимание. Глубокое уважение и взаимное искреннее расположение архипастырей, которые с годами обретали все более оснований для укрепления, стали началом многолетних близких доверительных отношений. В дальнейшем связь святителей не прерывалась. Чем сложнее и тяжелее становилась жизнь, тем в большей мере два старейших иерарха ощущали потребность в общении и взаимной поддержке. И служение святителя Агафангела неизменно свидетельствовало о его духовном единении со святым Патриархом и о верности ему. Через много лет при обыске в кабинете Ярославского владыки будет обнаружено большое число бережно хранившихся писем – в основном от святителя Тихона и все личного содержания. Сотрудник ОГПУ, производивший изъятие документов, сделал следующее заключение: «Из найденной переписки тоже удалось определить, что действительно Тихон и Агафангел есть неразлучные друзья» . |
| – Контрреволюционную агитацию я не вел, – ответил священник. – В августе 1937 года вы у Башкировой окрестили ребенка в возрасте четырех месяцев и тут же вели антисоветскую агитацию. Что вы скажете по этому поводу? – Да, у Башкировой ребенка я окрестил, но антисоветскую агитацию не вел. – Вам зачитываются показания Башкировой, уличающие вас в контрреволюционной агитации... Следствие требует рассказать о проводимой вами контрреволюционной агитации. – Я это отрицаю, так как никакой контрреволюционной агитации не вел. – Вы собирали церковную двадцатку, обходили дома членов двадцатки, приглашая их на собрание, и тем самым пытались сорвать предвыборное собрание избирателей. Так ли это? – Церковную двадцатку я не собирал, дома членов двадцатки не обходил и на собрание не приглашал. Предвыборное собрание сорвать не пытался. – Вы совершали на территории Приухринского, Холмовского и Якунинского сельсоветов без всяких разрешений разные религиозные обряды, крещение детей разных возрастов и исповеди, за что брали деньги. Признаете в этом себя виновным? – Это я признаю. На территории указанных сельсоветов без всякого разрешения совершал крещение детей разных возрастов и другие религиозные обряды. 26 апреля 1938 года суд собрался на заседание, куда под конвоем был доставлен священник, но оно было отложено, так как «по причине разлива рек и разбора мостов» не явились свидетели. Следующее заседание состоялось 15 мая 1938 года. Но и на этот раз свидетели не явились в полном составе, некоторые из них были больны, а один уехал неизвестно куда. Следующее заседание суда состоялось 16 июня 1938 года. На суде отец Василий вновь отверг предъявленные ему обвинения в контрреволюционной деятельности, согласившись лишь с тем, что он действительно совершал религиозные обряды и крестил по просьбе родителей двух младенцев – одного трех месяцев, а другого девяти. В тот же день Специальная Коллегия Ярославского областного суда приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. |
| К истории крестьянского искусства XVIII-XIX вв. в Олонецкой губ., Художественное наследие Выгорецкой пом. обители, Изв. А. Н., XX, 2, Лгр. 1926; свящ. Д. Островский, Выговская пустыня и ее значение в старообр. расколе, Петрозав. 1914. Богослужебный чин беспоповцев развивался, по-видимому, из келейного правила, творимого без иерея. «Келья инока божница бельца боголюбивого создали молельню раскольника, часовню Выга» (Н. Вознесенский). О самосожигании см. книгу Д. Сапожникова; Хр. Лопарев издал «Отразительное писание о новоизбранном пути самоубийств. смертей». Пам. др. писм. Спб. 1895. См. еще В. К. Перетц, Исследования и материалы, т. II, в. 1, Слухи и толки о патр. Никоне, Спб. 1902. 5. Иноземцы. С. Ф. Платонов, Москва и Запад, 1924. О западных влияниях на церковное искусство: П. Муратов, Р. живопись до средины XVII в. История р. искусства под ред. И. Грабаря т. VI; Иконопись при первых царях из дома Романовых «Старые Годы» 1913, Июль-Сент.; А. И. Успенский, Царские иконописцы и живописцы XVII-ro века, т. I-IV, Μ. 1910—1916; В. К. Трутовский, Боярин и оружничий Б. Μ. Хитрово и моск. оружейная палата, «Старые Годы», 1909, Июль-Сент.; Н. М. Тарабрин, Библия Пискатора в истории р. письменности и искусства, Труды XV Αрх. съезда в Новгороде, т. I, 1914, в протоколах; И. Евдокимов, Вологодские росписи, «Ст. Годы», 1915, Сент.; Е. П. Сачавец-Федорович, Ярославские стенописи и Библия Пискатора, Р. Искусство XVII в., Лгр. 1929; А. В. Преображенский, «Латинская Ересь» в р. пении XVII в., «Орфей», 1921, 1; Культовая музыка в России, Лгр. 1924. Срв. о проникновении украинского произношеиия на север через «польское» (партесное) пение у В. Н. Перетца, Из истории русской песни, стр. 199 и след. О Киевском влиянии обстоятельный свод К. В. Харламповича, Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь т. 1, Каз. 1914; его же, Борьба школьных влияний в до-петровской Руси, «Киевск. Старина», 1902, Июль-Окт.; срв. и В. Эйнгорн, Сношения малороссийского духовенства с Моск. правительством, М. 1899 (из «Чтений») ; |
|
|
