| Английская буржуазия была заинтересована в «дешевой и простой» церкви. Богатые церковно-монастырские земли не давали покоя светским феодалам. Весь этот комплекс причин положил начало английской Реформации. Поводом к Реформации послужил отказ папы Римского расторгнуть брак Генриха VIII с Екатериной Арагонской, что позволило бы королю вступить в новый брак с фрейлиной королевы Анной Болейн. Екатерина Арагонская приходилась теткой Карлу V Габсбургу, католическому оплоту в Германии. Поэтому неудивительно, что папа был на ее стороне, и развод не санкционировал. Развод Генриха VIII с Екатериной Арагонской был оформлен английским парламентом, после чего Генрих женился на Анне Болейн. В 1534 г. Генрих VIII издает «Акт о супрематии», которым король объявляется главой Английской церкви. Отношения с Ватиканом были решительно разорваны. «Акт» Генриха VIII не был проявлением борьбы с католицизмом, он знаменовал, в первую очередь, борьбу с папой. В «Акте» специально оговаривалась неприкосновенность всех католических догматов и обрядов. Менялся глава церкви – место папы занял король. Католический епископат оставался опорой складывающейся в это время в Англии новой формы монархии – аболютизма. Новая английская церковь , отрицая главенство папы, уже перестала быть абсолютно католической, но еще не стала протестантской. Она получила название англиканской, и англиканство, на первых порах, заняло среднее положение между католицизмом и протестантизмом. В 1536–39 гг. в Англии закрываются монастыри и конфисковывается монастырское имущество. Из церквей изымаются драгоценные украшения. Начинается секуляризация церковных земель. Генрих VIII был связан со многими английскими и европейскими гуманистами – Томасом Мором, Эразмом Роттердамским, Мартином Лютером и др. Отход Лютера от принципов гуманизма и переход на реформационные позиции дал Эразму Роттердамскому, не принявшему, как и многие гуманисты, Реформацию, повод для горького афоризма: подобно тому, как курица высиживает цыплят, гуманизм высидел Реформацию. |
| Где же Глинчикова в Житии Аввакума ухитрилась вычитать, что « вера — это субъективный акт ответственности индивида перед Богом» , а « Священное Писание является открытой книгой, а не набором догм для заучивания» (с. 205)? Следующее затем сравнение Аввакума с Гамлетом (с. 206) — без комментариев. Однако ниже опальный протопоп уподобляется Галилею, Лютеру, Кальвину, Савонароле, Эразму Роттердамскому. Потом пишется о « концепции социального христианства» , которая принадлежит « восточно-православному (так! - Авт. рец.) отцу церкви Иоанну Златоусту» . Ну хоть бы одну цитату! Простите, уважаемый автор, но я смею утверждать, что святитель Иоанн, слава Богу, не был демократом и не было у него никакой «социальной концепции». Не было и не могло быть у святителя Иоанна и « яростных атак на западный рационализм» , как утверждает Глинчикова (с. 105). Ну а теперь о главной идее книги. Итак, Глинчикова считает, что Аввакум — русский Лютер, что он пытался осуществить русскую Реформацию и если бы она удалась, то Россия бы стала правовым гражданским демократическим государством. Общее между Аввакумом и Лютером, по мнению Глинчиковой, — индивидуализация веры. Основным лозунгом Лютера действительно являлось спасение верою, а не делами, и протестантизм индивидуализирует веру. Но где Глинчикова нашла подтверждение своему лозунгу об индивидуализации веры у Аввакума? Представления опального протопопа о вере — традиционное средневековое церковное учение, гениально поэтизированное в его Житии. Эти представления не имеют ничего общего с богословием спасения только верою у Лютера. Правда, для того, чтобы разобраться в этом, надо иметь богословское образование, иначе запутаешься. Нет, уважаемый автор, Ваша схема «притянута за волосы». Реформаторами в XVII в. были не Аввакум с братией, а Никон и Алексей Михайлович. А Аввакум — консерватор (который, впрочем, начинал как реформатор ). И своеобразная индивидуализация веры — de facto следствие литургической реформы Никона. И происходила эта индивидуализация в господствующем православии, а не в староверии. Хотя в России эта некоторая индивидуализация веры стала просто следствием секуляризации, а не экстравагантных богословских изысков, как в протестантизме. Между протестантской Реформацией и русской литургической реформой XVII в. есть еще несколько сходных моментов , но в целом, конечно, общего немного. |
| Если он, в силу привычки, и чтоб не отстать от своих противников и аргументирует — то большей частью так же удачно, как и в приведенном случае. Но может быть, его логическая и диалектическая беспомощность наиболее привлекают нас к нему. Она не имеет своим источником неспособность к последовательному мышлению. Она является следствием пренебрежения к разумным доводам. Лютер чувствовал, что его разум может дать ему так же мало, как и его добрые дела. Оттого то и ученый монастырь Аристотеля с его строгим уставом мышления, не допускавшим за каменную ограду научного недоказанных и недоказуемых истин, вызывал такой же ужас в его душе, как и монастыри католические. Пока живешь добрыми делами и логическими (тоже добрыми) рассуждениями, все то, что нужно человеку, остается за пределами достижимости. Лютер стремится вырваться за атмосферу, в которой живут люди. Как преодолеть законы тяготения — когда самая мысль о предолении закона является non sens, а стремление — безумным. В своей De servo arbitrio, одной из замечательнейших книг своих, являющейся ответом уклончивому Эразму Роттердамскому, который решился, наконец, после долгих колебаний, по настоянию высокопоставленных современников, выступить с опровержением лютеровского учения, — Лютер доходит до крайних пределовпарадоксальных утверждений. Эту книгу даже протестанты — и такие, как Отто Ритчль, с удовольствием предоставили бы в собственность католицизму — но Лютер говорит о ней иначе: nullum agnosco meum justum librum, nisi forte de servo arbitrio et catechismum (Loofs, 761). И действительно, эти две его книги наиболее замечательны — для Лютера религиозного мыслителя и Лютера реформатора. О катехизисах речь впереди. Сейчас же приведу следующие его слова из «De servo arbitrio» в пояснение того, что уже раньше говорилось об justitia Dei и вере: Hic est fidei summus gradus credere ilium esse clementum, qui tam paucos salvat — justum, qui sua voluntate nos damnabiles facit (Luther, De Serv. Arb., 124; W, 18, 633). Кто дал право Лютер " у так говорить? Когда Лютеру возражали, что он не вправе был вставлять в перевод Ап. |
| Как отмечают отечественные медиевисты (Е.А. Косминский, М.М. Смирин, А.Н. Немилов, И.Н. Осиновский, В.М. Володарский и др.), гуманисты северного региона Европы хотели соединить идею реформы церкви с идеей преобразования общества на началах некой социальной справедливости, понимаемой ими как воплощение в жизнь евангельских заветов Иисуса Христа. На гуманистов этого региона, несмотря на то, что они уделяли много внимания изучению греческих и римских авторов, заботились об устном и письменном красноречии, античность не оказала такого влияния, и она не заняла того места в культурной жизни общества, которое имела в Италии. Итальянский возрожденческий гуманизм (его принято называть классическим) носил светский характер. Его цель преобразование человека и его земной, гражданской жизни. «Обновление» религии в нем являлось частью программы формирования нового человека. В гуманизме стран Северного Возрождения христианском гуманизме, ставилась и разрешалась проблема земного предназначения самого христианского учения, которое должно было, по мысли его теоретиков, способствовать преобразованию мира и разумному устройству человеческой жизни. Как видно, идеологи христианского гуманизма отдавали приоритет религиозно-церковному обновлению, в процессе которого преобразование человека (воспитание нового христианина) выступало в качестве условия этого обновления. Особенностью антропологии северного гуманизма, в отличие от итальянского, является его трезвая, лишенная идеализации оценка природы человека и его возможностей. Решающую роль в воспитании и образовании северные гуманисты отводили не семье, а школам и учителям. Ведя идейную борьбу за «правильную» церковь , гуманисты Северного Возрождения подвергли критике догматику и практическую деятельность католической церкви. Они давали ей и всему обществу нелицеприятную характеристику, обвиняя их в глупости, считая высшим проявлением ее разновидности (по Эразму Роттердамскому) религиозную ипостась. Их реформа церкви предполагала обращение к истокам христианства, «очищение» догматики от средневековых наслоений, отрицание духовенства как особой профессии. Помимо критики северные гуманисты занимались пропагандой и распространением этических ценностей христианства, так же как и итальянские гуманисты осуществляли научные (не с Вульгаты, а на основе текста оригиналов рукописей библейских писаний) переводы Священного Писания. Они тщательно проанализировали сочинения отцов и учителей церкви, говорили о необходимости изучения древних языков. |
| «О светской власти и пределах покорности этой власти». 1523 – «Новая Апология, или Ответ на смертный крик папистов». 20 июня – второе письмо Лютера Эразму Роттердамскому. Не позже 1523 – «Христос, рожденный евреем». 1524 – появление первого сборника лютеранских гимнов «Книжка духовных песен» на немецком языке. «Два противоречащих друг другу указа о Лютере». 1 сентября– Эразм Роттердамский публикует антилютеранский труд «Критика свободы воли, или Вклад Дезиратия Эразма». «Почему девы имеют святое право покидать монастырь». «Как Бог пришел на помощь монахине». 1524 – 1525 – Крестьянская война в Германии. 1525 – «Призыв к миру в связи с двенадцатью статьями швабских крестьян». «Против крестьянских убийц и грабителей». «Ужасная судьба Томаса Мюнцера». «По поводу суровой книги против крестьян». «Против небесных пророков, по поводу образов и Причастия». Словарь «Об организации обрядов в общине». Манифест «Да будет христианское сообщество, или Коммуна вправе и во власти судить о любых учениях и ученых, назначать их и смещать. Причины и основания». Устав «Отправление мессы и причащение в церкви Виттенберга». 13 июня – Мартин Лютер женится на Катарине фон Бора. Декабрь – «О порабощенной воле». 29 декабря – первое богослужение по новому обряду, совершенное Лютером. «Немецкая месса, или Порядок Божественной службы по виттенбергскому образцу». 1526 – «Христианское послание господину Вольфгангу Райсенбаху». 7 июня – родился старший сын Лютера Ганс. 1527, 10 декабря – родилась дочь Лютера Елизавета, умершая 3 апреля 1528 года. Лютер принимает участие в Марбургской конференции, проводимой совместно со сторонниками Цвингли. Конференция протестантских земель в Швабахе. 1528 – «Исповедь Мартина Лютера о святом причастии». 1529 – «Война против турок». 1528 – 1530 – Аугсбургский рейхстаг, за работой которого Лютер наблюдает из расположенного неподалеку Кобурга. «Призыв к церковникам, собравшимся на Аугсбургский рейхстаг». «Отдельные положения, которые Мартин Лютер будет защищать перед лицом всей сатанинской веры». |
| От Алексея Спасского я услышал, что в Академии изучают те же науки, что и на филологическом факультете университета 12 , а сверх того – богословие и другие дисциплины, связанные с учением и практикой Церкви. В шестом классе я уже начал интересоваться вопросами философии и религии. Алексей тогда учился в Горном институте в Петербурге, однако мы часто встречались, когда он приезжал домой, в Сергиев Посад, на время рождественских и пасхальных вакаций, а также летних каникул. Собственно говоря, тогда я и начал расспрашивать его об Академии. Затем, через посредство своего соклассника, в доме которого бывал иеродиакон Гавриил (Манушюв), я познакомился как с ним, так и с его товарищами – иеромонахами Феодосием (Пясецким), Панкратием (Гладковым), Порфирием (Соколовым). Студенты-монахи подробно рассказали мне о преподавании в Академии и вообще о жизни в ней. Услышанное не только заинтересовало своеобразием и непохожестью на жизнь в гимназиях и университетах, о чем я уже был наслышан от старших товарищей, но и увлекло меня, поскольку отвечало моему тогдашнему умонастроению. Вскоре кто-то из них – скорее всего, Феодосий – представил меня архимандриту Илариону (Троицкому) , тогдашнему инспектору Академии. Тот принял меня просто и сердечно, благосклонно отнесся к моим планам поступления в духовную школу, обещал свою помощь и дал учебники за семинарский курс, поскольку тогда в Академию из светских средних учебных заведений принимали с экзаменами по ряду богословских предметов. За время учения в восьмом классе я трижды бывал у Илариона на квартире, прося советов и указаний. Помню, с какой радостью в марте 1917 года я услыхал от него, что теперь для поступающих из средних школ экзамены отменены, так что мне придется сдавать только один, по греческому языку. Греческий преподавался в нашей гимназии в качестве необязательного предмета, но я изучал его уже четвертый год. Иларион заметил, что если у меня будет официальная справка, то отпадет и этот экзамен. Чтобы проверить мои знания, он дал мне перевести отрывок из Евангелия от Иоанна, читаемого на Пасхальной литургии. Я перевел его безо всякого затруднения. Иларион удивился. Я счел долгом сообщить ему, что это Евангелие знаю почти наизусть, как и некоторые молитвы по-гречески. Иларион удивился еще больше. Тогда я рассказал, что наш преподаватель греческого языка – человек благочестивый, и мы, изучая в основном классический язык по отрывкам из «Одиссеи», «Анабазиса» Ксенофонта и даже «Апологии Сократа» Платона, познакомились и с церковным греческим языком, выучив наизусть некоторые молитвы и Пасхальное евангелие, причем произношение у нас было «эразмовское», отличавшееся от распространенного в семинариях, так называемого «рейхлинского» (по Эразму Роттердамскому и Рейхлину), большей четкостью и мелодичностью. |
| Вместе с тем Флоренция становится главным центром общественных и частных библиотек и рынком книжных сокровищ 495 . К концу XV ст. мы находим здесь Иоанна Халкондила, преподававшего во Флоренции с 1478–1492 г.; И.Ласкарисаи Андж. Полициана (р. 1454,–1494), ученика Феодора Газы; Аргиропуло, Калисто, Фичино и Ландино. С 26 лет Полициано преподавал греческую грамматику и философию 496 . Его известность была так велика, что он имел учеников, рассеянных во всех странах. Это был восторженный почитатель классической древности, известный переводами с греческого и на греческий язык; писавший поэмы, эпиграммы, стансы, латинские буколики и народные стихотворения на итальянском языке. Он был наставником Лавр. Медичи и близким лицом в его литературном кружке 497 , боровшимся с народными суевериями и астрологией 498 . Полициано известен также своей эпистолярной полемикой. За работы по критике текстов его прозвали Геркулесом. Он пытался составить даже полную систему всех наук. Его собственные произведения отличались живостью изложения и изящным вкусом. При всем том, – таковы противоречия эпохи, Лавр Медичи думал доставить ему кардинальскую шапку. Если ко всему этому прибавить еще имя Иер. Савонаролы, выступившего в роли реформатора, то легко представить, кого застал здесь Максим Грек , которому, как и И.Рейхлину (р. 1455) и Эразму Роттердамскому (р. 1466), быть может, удалось слушать лекции во Флоренции у Дим. Халкондила и Полициана, а потом в Милане – у того же Халкондила; а им, как известно, обязана Германия улучшением школ, преподавания и манерой ученых писать и им же суждено было стать на родине провозвестниками идей Меланхтона и Лютера 499 . Заметим здесь, что в Ферраре в XV в. учился и собрал замечательные рукописи (перешедшие после в Гельдейбергский университет, славившийся своей библиотекой до завоевания города Тилли). Руд. Агрикола, которого, вместе с Эраз.Роттердамским и Филиппом Меланхтоном, считают наиболее оказавшим заслуг в деле преобразования школ и изучения гуманитарных наук, распространенных протестантами после Лютера 500 . |
| вопросов, тем не менее отмечал, что считал бы для себя высшей наградой «священный союз любви и дружбы» (Переписка пап с российскими государями в XVI в. 1834. С. 9-15; с предложениями о вступлении в антитур. коалицию и о «соединении Церквей» на условиях Ферраро-Флорентийского Собора обращался к московскому князю и папа Римский Лев X в бреве от 26 сент. 1519 (Там же. С. 3-6)). Осенью 1525 г. в Рим с богатыми дарами прибыл посол Василия III Дмитрий Герасимов; согласно привезенной им грамоте, князь был заинтересован в переговорах с Римом и заверял в готовности заключить с папой союз («мы по воле Божией, как и прежде сего стояли за христианство, так и ныне стоим, а с вами и с иными государями желаем быть в союзе» - Там же. С. 19-21). В дек. 1525 г. папа отправил к Василию III посольство во главе с Джованни Франческо да Потенцей, еп. Скары (Швеция). 20 июня папское посольство прибыло в Москву. О ходе переговоров с московским князем практически ничего не известно (в инструкции послу указывалось на необходимость держать польск. кор. Сигизмунда I в курсе о ходе переговоров, в т. ч. об обсуждении религ. вопросов - ASVat. Arm. 44. Vol. 9. P. 357). При посредничестве папского посла в Можайске было заключено перемирие на 5 лет между Василием III и кор. Сигизмундом I. В личных беседах князь сообщил о желании пригласить в Москву итал. мастеров, зодчих и ремесленников ( Пирлинг П. Россия и Папский престол. М., 1912. Кн. 1. С. 328). Результатом посольства стало прибытие в Рим 2 рус. послов - Иеронима Матвеева и дьяка Тимофея Семёнова, к-рые представили К. лишь краткую верительную грамоту от дек. 1526 г. (Переписка пап с российскими государями. 1834. С. 25-26). Ответа князя на предложение о заключении союза не последовало. Представитель эпохи Ренессанса, К. покровительствовал гуманистам: Эразму Роттердамскому (особенно после того, как тот выступил с критикой лютеровского учения о свободе воли), историкам Ф. Гвиччардини и П. Джовио и др. Секретарями К. были Дж. Садолето, П. Бембо, Дж. Б. |
| В «Дневнике...» есть свидетельства интереса Д. к идеям Реформации: в мае 1521 г. он писал о М. Лютере как о «святом человеке», обличавшем «нехристей пап» и осудившем порядки, при к-рых «у нас грабят плоды нашей крови и нашего пота, так бессовестно пожираемые бездельниками», и обращался с призывом к Эразму Роттердамскому поднять голос в защиту правого дела. Среди последних немногочисленных работ мастера - портреты нюрнбергских советников Я. Муффеля и И. Хольцшуэра, близкого друга Д. (оба - 1526, Гос. музеи Берлина), Иоганна Клебергера (1526, Музей истории искусств, Вена), «Мадонна с грушей» (1526, Галерея Уффици, Флоренция). Он также выполнил неск. портретов в технике резцовой гравюры на меди (портреты В. Пиркгеймера, 1524; Фридриха Мудрого («Великий кардинал»; 1524), Ф. Меланхтона, ок. 1525; Эразма Роттердамского, 1526). Последний живописный шедевр Д. «Четыре апостола (Иоанн, Петр, Павел, Марк)» (Старая пинакотека, Мюнхен) был предназначен в дар Городскому совету Нюрнберга. Нюрнбергский каллиграф И. Нойдёрфер, выполнявший по просьбе Д. надписи на картине, утверждал, что художник изобразил в этом произведении 4 человеческих темперамента. Интеллектуальное напряжение аскетических образов, отражающее мучительный поиск ответа на некий вопрос, свидетельствует о переломе в мировоззрении Д., о его духовных исканиях, вызванных знакомством с Лютером и идеями Реформации. В нижней части картины помещен текст из Евангелия, предостерегающий правителей от принятия «за божественное слово человеческих заблуждений», что свидетельствует об осведомленности Д. в делах церковной жизни Германии (неск. учеников Д. были изгнаны из города за свои взгляды). Последние годы жизни Д. посвятил теоретическому труду: ему принадлежат трактат «Руководство к измерению циркулем и линейкой» («Руководство для художника», 1525), включающий геометрию для художников, дополненную размышлениями о перспективе, «4 книги о пропорциях человека» (изд. с посвящением Пиркгеймеру 31 окт. 1528), «Руководство по укреплению городов, замков и крепостей» (1527). Итал. живописец и теоретик искусства Дж. П. Ломаццо (1538-1600) утверждал, что сведения о перспективе Д. заимствовал из трудов живописца В. Фоппа и живописца и архит. Брамантино (Бартоломео Суарди), однако их сочинения неизвестны. |
| Церкви. Трактат был завершен к 12 окт. 1511 г. и вскоре опубликован в Риме под заглавием «Сравнение авторитета Папы и Собора, или Церкви» (Auctoritas Papae et Concilii, seu Ecclesiae comparata). В нем К. приводил богословские, исторические, канонические и рациональные аргументы в пользу того, что папская власть есть высшая законная власть в Церкви, установленная Самим Иисусом Христом. Подробно обсуждая вопрос о суде над папой, К. считал проповедь папой еретических взглядов единственным законным обстоятельством, при котором Собор вправе низложить и судить папу. Даже небольшая уступка приверженцам концилиаризма не осталась незамеченной среди сторонников абсолютной папской власти: в февр. 1512 г. пользовавшийся широкой известностью как в народе, так и среди европ. знати монах аббатства Валломброза Анджело Фонди ( ок. 1530) опубликовал открытое письмо папе Юлию II, в к-ром в резких выражениях обвинял К. в измене папству, утверждая, что судить папу даже за предполагаемую ересь может один только Бог (Epistola Angeli Anachoritae Vallisumbrosae Iulio Papae II Contra Generalem Ordinis Praedicatorum supponentem Papam misteriali consilii potestate// Horst. 1985. S. 181-185; ср.: Wicks. 1978. P. 10, 258; подробнее см.: Burns. 2008). Участникам Пизанского Собора, заседания к-рого к этому времени были перенесены в Милан, трактат К. стал известен уже к кон. 1511 г.; 10 янв. 1512 г. они отправили текст в Парижский ун-т с сопроводительным письмом, в к-ром просили парижских теологов вынести «доктринальное определение» и осудить «заблуждения» К., «человека дерзкого и опасного» (ActaPisan. P. 155). 19 февр. 1512 г. кор. Людовик XII поддержал просьбу Собора и в особом письме потребовал от теологов составить офиц. суждение о книге К., «содержащей многочисленные серьезные и опасные заблуждения» (Ibid. P. 156). В Парижском ун-те была образована комиссия для изучения сочинения К., однако к единому мнению теологам прийти не удалось; преподававший в то время в Париже итал. гуманист Джироламо Алеандер (1480-1542) в письме Эразму Роттердамскому ( 1536) сообщал, что был свидетелем ожесточенных споров во время одного из заседаний комиссии (см.: Paquier J. |
|
|
