| Невозможно не заметить, что Достоевский думает о своих задачах в браке в терминах отчасти, так сказать, садоводческих и земледельческих, словно соотнося вручение ему Богом жены с вручением Адаму земли, на которой он был призван стать хозяином и работником. Адам, как известно, " бесхарактерными и сбытыми с толку вещами " (эти определения Достоевского очень годятся для описания грехопадения) довел дело до того, что земля была проклята за него и должна была порождать терние и волчцы. Эта перспектива начинает как кошмар маячить и перед Достоевским. В сущности, он понимает, что вместо того, чтобы представить Богу вверенную ему душу возделанной, " развитой, направленной, сохраненной, спасенной " , он может сбить ее с пути, умыкнуть у Господа, " сбить с толку " ... Один из самых навязчивых - и одновременно незаметных на первый взгляд - мотивов в романе " Братья Карамазовы " - мотив умыкания невесты. Характерно, что все и начинается с того, что Федор Павлович Карамазов оба раза женится увозом, и это в романе подчеркнуто, причем каждый раз невеста не имеет представления, кто такой ее жених и что ее ожидает. Обе свадьбы Федора Павловича - это ошибка невесты, в результате которой она попадает в сущий ад. Неоднократно писали об инфернальных коннотациях Мокрого, куда тоже умыкают невесту - Грушеньку. Адские муки переживает Катя, стремящаяся остаться верной бросившему ее жениху и отказывающая тому, кто в нее влюблен. Адские муки выпадают на долю Лизы, чье воображение соблазнено Иваном. В романном мире с мотивом увоза оказывается тесно сопряжен мотив ошибки невесты, не узнавшей истинного любимого. Наиболее очевиден этот мотив, конечно, в случае с Грушенькой, уезжающей от Мити в Мокрое к " первому, бесспорному " только для того, чтобы понять, что любит-то она одного лишь Митю. Этот мотив умыкания невесты заявлен в романе со ссылкой на одно из своих древнейших воплощений: Элевсинские мистерии, присутствующие в тексте непосредственно - отрывком из стихотворения Шиллера " Элевзинский праздник " . Начало всех событий в лежащем в основе мистерий мифе - это похищение Коры (Персефоны, Прозерпины) Аидом - увоз, умыкание невесты, которая исчезает с земли и поселяется в Аиде (аду). Характерно, что Аид - это название и места, и его владыки, что соотносится с одной из центральных идей романа - ад делают адом те, кто там обитает. |
| С помощью платонизма Европа вошла в Модерн – в Новое время – с его наукоцентризмом. Но с помощью платонизма же, правда, иначе акцентированного, она пытается и выйти из Модерна. Пример тому – Павел Флоренский . Как же должен быть переинтерпретирован платонизм, чтобы такое могло случиться? Если Галилей, Кеплер и другие творцы научной революции и, соответственно, проекта Модерна использовали геометризм Платона, его онтологически значимый математизм (книга природы написана на языке математики), то ниспровергатели Модерна, в частности, о. Павел, вдохновляются платонизмом как аниматором мира, механизированного наукой Нового времени. По верному замечанию А. Ф. Лосева , Флоренский понял платоновскую идею магически и личностно-духовно, связав ее с концептом «лика». Его платонизм – это не столько наукоморфный платонизм правильных геометрических тел, полиэдров «Тимея» и Кеплера, сколько платонизм эзотерических мистерий, языческой религиозной души с ее демонами, домовыми, лешими и т. д. В «Диалектике мифа» Лосев дал запоминающуюся картину такого платонизма на службе у антимодернистского поворота истории. Поэтому для прогрессистов-модернистов Флоренский и Лосев всегда будут фигурами радикальной «реакции». Но современное «постмодернистское» сознание утратило прогрессистский пафос и поэтому спокойнее относится и к этому мистериально-демоническому лику платонизма. Оно играет всеми возможными интерпретациями… ради своего вполне нововременного, то есть модернистского, «Я». В. Гейзенберг писал, что в элевсинских мистериях можно было на самом деле встретить Диониса 12 . «Постмодернисты», видимо, не встречались ни с каким богом, кроме своего обожествленного «Я». От Штирнера они ушли недалеко. Русские декаденты в лице В. Брюсова похвалялись тем, что они приносят жертвы всем богам. Но этим эстетским «политеизмом» они лишь демонстрировали свое ницшеанство и самоутверждение вполне модернистского типа. Но мода в начале века действительно была не столько на «геометрического» Платона Кеплера и Галилея, сколько на аниматорский герметический неоплатонизм Бруно и Агриппы, о котором писал тот же Брюсов 13 . |
| Д. прежде всего богиня, почитавшаяся земледельцами, а не ионийской знатью. Ее повсеместно прославляют на празднестве Фесмофорий как устроительницу разумных земледельческих порядков. Д. относится к числу древних жен. великих богинь ( Гея , Кибела , Великая мать богов, Владычица зверей), дарующих плодоносную силу земле, животным и людям. Д. почитается на этом празднестве вместе с дочерью Персефоной, их именуют «двумя богинями» и клянутся именем «обеих богинь» (ср.: «Женщины на празднике Фесмофорий» Аристофана). Главное священное место Д.- Элевсин в Аттике, где в течение 9 дней месяца боэдромиона (сентября) проходили Элевсинские мистерии , символически представлявшие горе Д., ее странствия в поисках дочери, тайную связь между миром живых и миром мертвых, физическое и духовное очищение; мать и дочь - «обе богини» почитались совместно. Старинные афинские семьи имели наследственное право участия в элевсинских священнодействиях и повиновались обету молчания. Эсхил по традиции пользовался этим правом и даже был изгнан из Афин якобы за разглашение ритуальных фактов, известных только посвященным. Элевсинские таинства, воспринимавшиеся как «страсти» Д., считаются одним из источников древнегреч. трагедии и тем самым сближаются с вакханалиями Диониса . Павсаний описывает храм Д. Элевсинской в Тельпусе (Аркадия), где рядом соседствуют мраморные статуи Д., Персефоны и Диониса (Hymn. Hom. VIII 25, 3). Рудименты хтонического плодородия сказываются в культе Д. (Эринии); с ней, превратившейся в кобылицу, сочетался Посейдон в образе жеребца. «Гневающаяся и мстящая» Д. (Эриния) омывается в реке и, очистившись, снова становится благостной богиней (Ibid. VIII 25, 5-7). В Гермионе (Арголида) Д. почиталась как Хтония («земляная») (Ibid. I 35, 5) и Термасия («жаркая»), покровительница горячих источников (Ibid. II 34, 6). В Фигалии (Аркадия) почиталось древнее деревянное изображение Д. Мелайны («черной») (Ibid. VIII 5, 8). У Гесиода ( Hes. Орр. 465 сл.) Д. «чистая» соседствует с Зевсом «подземным», и им обоим возносит земледелец свои мольбы. В рим. мифологии Д. соответствует Церера . |
| Неверие стало не просто модой, но считалось в образованных кругах нормой. По воспоминаниям современников, половина профессоров Духовной академии были неверующими! И в это время блестящий выпускник Московского университета, перспективный ученый, не отказываясь от научных занятий, поступает в Духовную академию и пишет книгу, в которой убедительно показывает всем более-менее образованным людям, что вера в Бога не атавизм, а имеет глубокие основания, и ум не может отвергнуть поиски Бога, довольствоваться грубым атеизмом. Книга «Столп и утверждения истины» написана вопреки представлениям тогдашних образованных кругов о религии. Как и «Чтения о Богочеловечестве» — цикл лекций, прочитанный в Петербурге Владимиром Соловьевым еще до рождения отца Павла, в 1878 году. И это тоже было подвигом, но сейчас мы говорим об отце Павле Флоренском. «Модернизм» в русле Традиции — Почему многие церковные люди, читавшие работы отца Павла, критикуют его как не совсем православного мыслителя? — Ему ставят в вину, что он описывал древний нехристианский религиозный опыт: элевсинские мистерии, египетскую мистику. При этом забывают, для кого он писал свою книгу. А писал он ее не для святых отцов, не для монахов, не для семинаристов и даже не для мирян, воспитывавшихся в церковных семьях, с детства приученных к посту и молитве. Отец Павел обращался к той среде, из которой сам вышел — интеллигенции, отошедшей от веры, равнодушной к ней, считающей ее пережитком прошлого. Архиеп. Феодор (Поздеевский) На примере религиозных интуиций древних он показывает, что люди всегда стремились к Богу, как эти интуиции по-новому раскрылись в православной вере, но основывает веру не только на них, а на всей человеческой мысли, убеждает, что все поиски истины приводят к Богу. Это великий подвиг с его стороны, и неслучайно его система привела в восторг такого строгого аскета, как владыка Феодор (Поздеевский). Очень рекомендую всем прочитать отзыв владыки Феодора о работе отца Павла Флоренского. Многие современные монахи не хотят признавать отца Павла — не церковный он для них, — а владыка Феодор говорит: «Нет, он настоящий верующий человек!». Для меня владыка Феодор (Поздеевский) — большой духовный авторитет. Несомненно, он священномученик, только пока еще не прославленный. |
| Он Сам – и есть первый Колос, принесенный в чистую жертву Богу. Он Сам – первый Плод будущего урожая. Во времена неолита человечество узнало тайну зерна – оно, падая в землю, умирает, для того чтобы принести много плода. Эта неясная надежда питала дух человечества миллионы лет – ее размытые, точно отраженные в тусклом зеркале, образы можно встретить и в Элевсинских мистериях, и в захоронениях древности. Все жили этой неясной, порой искаженной надеждой, – до того как Мария понесла под сердцем Плод чрева Своего. Ее Первенец – не только Жертва, которая делала осмысленными все жертвы Закона Моисеева. Ее Первенец – не только искупитель первенцев Израилевых. Он еще и Первенец из мертвых (Кол.1:18), «Начаток» – первый колос и первый плод урожая грядущей жатвы, того Дня, когда «будет Бог во всем». Он – такой, каким надлежит быть человеку. «Се, Человек!» – сказал Пилат, и споры о том, что он имел в виду, не утихают в среде библеистов до сих пор. Но он оказался прав, сам не зная этого – а жена его, Клавдия Прокула, недаром видела вещие сны (Мф.27:19). Иисус Христос – Настоящий Человек. Крестная высота подняла Его над землей для того, чтобы Он мог преломленным хлебом накормить не пять тысяч, а тысячи тысяч и тьмы тем. Он – первый Колос, вырвавшийся из тьмы и мрака земли, куда сходят все, и откуда еще никто не возвращался. Но Он – вернулся. Не изуродованным, не имеющим ни вида, ни величия Иисусом из Назарета, «Мужем скорбей», а сияющим и прекрасным Христом. И мы не знаем, какими мы должны быть по замыслу Его – знаем, что подобными Ему будем. «Рекл еси другом, Христе: Аз глаголю: питие новое во Царствии Моем пити имам, якоже бо Бог с вами боги буду». (Канон Великого Четверга). И взирает Мать Его на сжатое поле – жатва закончена. Тот, кто от чрева Её пришел, пострадал и вознесся на Крест, и прославился, и умер, как зерно пшеничное, и был погребен – воссиял из мертвых. И Она ведает – какой Христос, такие и Христовы. Как это далеко от патриархальной беседы царя-сына и царицы-матери, печалующейся о судьбе страдальцев. Народное благочестие сложило такой рассказ: «Посмотри, Мать Моя, разве достойны они быть спасенными? Они же свиньи!» – говорит в этом рассказе Сын Божий. А Мать отвечает Ему со всей находчивостью бесправной, но уважаемой женщины: «Да, свиньи, но Мои. Со Мной они и будут!» |
| аллегорическая – 69, 120, 138, 143 библейская – 108 сакральная – 13, 101, 200 Герменевтический: максимализм – 162, 165 минимализм – 162, 165 Герметизм – 35 Гетеродоксальные учения – 61 Гипербола – 154 Гомилия – 19, 126 ,139, 140, 145, 186, 187, 191 Гомилетика – 196 Гнозис – 41, 44, 96, 99, 100, 106, 107, 114, 120, 163, 194, 195 Гносеология – 65, 99, 104, 112, 114, 156, 192 теистическая – 66, 137 Гностицизм – 15, 40–44, 46, 98, 102, 108, 130, 131, 149, 162, 175, 201 Дамба «Гептастадий» – 24 Демонология – 134 Диалектика – 87, 112, 163, 189 Дидаскалион – 32, 79, 80–83, 85, 87, 89–91, 120, 122, 183 дидаскал – 81, 83–85, 88, 91, 96, 109, 119, 123, 128, 132, 134, 135, 137, 142, 150, 152, 176, 178, 182, 199 Добротолюбие – 43 Догмат – 14, 107, 175, 184, 190, 196 Догматика – 17, 90, 164, 170, 192 Доксография – 100 Дуализм – 42, 175 Евангелие – 38, 64, 95, 104–106, 109, 133, 141, 142, 144, 155, 177, 179, 182,191, 198 Евхаристия – 195 Ересь – 96, 99, 106, 183 Жречество (жрецы) – 35 Зороастризм – 36 Идеализм – 28, 70, 114, 151, 175, 199 Идололатрия – 172 Иератическое письмо – 35 Иероглифика – 104 Инклюзивизм – 73 Интертекстуальность – 15, 141 Ипостась – 129, 171, 196 Исихия – 170 Иудаизм – 38, 39, 44, 133, 201 Иудейские школы Александрии – 56 Каббала – 38 Канон – 17, 56, 123 Каппадокийская школа – 10, 11, 191, 201 «Катехуменат» – 85 Киники – 27 Киренаики – 27 Кирилло-Мефодиевская традиция – 196 Космогония – 66, 98 Космология – 54, 123, 187 Космос – 28, 60, 61, 126, 130, 175, 188 Крещение – 39, 80, 95 Литургика – 196 " Лицо» – 14 Логология – 115 христианская – 111 Логос – 16, 40, 59, 61–64, 66, 71, 76, 84, 97, 100, 104–106, 109–111, 113–115, 126, 127, 129, 134, 142, 176, 177, 181, 182,196,197, 201 Манихейство – 35 Масоретский извод Ветхого завета – 38 Метареальность – 141 Метафизика – 197 Метафора – 14, 17, 54, 71, 72, 75, 156 Метемпсихоз – 143 Мистерии – 35 элевсинские – 95 эллинские – 123 Мистицизм – 40, 69, 124, 193 Мифология – 35, 43, 54, 59, 123, 141 Монашество – 41,42,44,45,143, 173,178, 201 |
| Так и теперь, в крещении Дух Святой вызывает из воды новое существо, нового, обновленного человека. Именно об этом напоминает римлянам Апостол Павел: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» ( Рим.6,3–4 ). И здесь мы являемся свидетелями боговдохновенного катехизического творчества Апостола. Павел говорит на языке глубинных архетипических слоев античного сознания. Дело в том, что представления о крещении как о со-умирании, со-погребении и со-воскресении со Христом могли возникнуть только на почве эллинистического культурного пространства. В Римской империи I века огромной популярностью пользовались так называемые «мистериальные религии»: Элевсинские таинства, восточные культы Изиды, Осириса, Митры и т.д. Каждый языческий житель огромных пространств империи прекрасно знал, что это такое – обряды со-умирания и со-воскресения с древними божествами, которые олицетворяли смены времен года, например, в Элевсинских Таинствах: Персефона, дочь богини плодородия Деметры, «умирала» осенью, спускалась в Ад , а весной – «воскресала», принося на землю цветение. Обряды посвящения наглядно воспроизводили смерть, погребение и воскресение посвящаемого вместе с тем или иным «календарным» божеством. При этом человек становился членом тайного общества посвященных и испытывал известное мистическое чувство таинственного изменения своей жизни. Первые римские христиане проживали не в центральных районах города, где были храмы римских богов, а по другую сторону Тибра, в кварталах Трастевере. Там селилось разноязыкое население, и именно там находили себе пристанище различные восточные мистериальные культы. Поэтому первым христианам из язычников, а именно таким было большинство тех христиан, к которым обращался Апостол, была близка и понятна символика смерти для этого мира и воскресения для новой жизни. В настоящее время мистериальные религии достаточно хорошо изучены историками. Исследователи при этом предостерегают от утверждения, будто христианские представления о «соумирании» и «совоскресении» верующих со Христом можно вывести из мистерий. Для такого утверждения слишком велики различия между двумя сферами. Мистериальные религии непосредственно не повлияли на толкование крещения. Но они имели явно пророческое значение, характеризуя атмосферу того времени, когда так усилилась жажда божественного участия в человеческих страданиях, когда все более интенсивной становилась надежда на спасение из всех скорбей, в том числе надежда на спасение из бессмысленности смерти. |
| Мистерии праздновались в Элевсине на протяжении двух тысяч лет, вплоть до 392 г., когда были запрещены христианским императором Феодосием I Великим. Археологические находки свидетельствуют о том, что возникновение Элевсинских мистерий относится ко второй половине II тыс. до н. э. 586 : к раннему микенскому периоду, примерно между 1580 и 1500 гг. до н. э. Историк Диодор Сицилийский (ок. 90–30 гг. до н. э.) говорит о критском происхождении культа, указывая на то, что обряд, проводимый в Элевсине, был самым торжественным в ряду тех же мистерий, совершаемых в Кноссе на Крите, где «эти обряды передаются в соответствии с установленным обычаем открыто с древних времён, причём то, что в других местах передаётся как таинство, здесь совершенно не утаивают от желающих ознакомиться с ним» 587 . Посвящение было индивидуальным. В мистериях участвовали практически все жители Афин, кроме убийц, гетер, рабов и варваров, но даже и они иногда вопреки закону допускались к таинствам. Приезжали в большом количестве и жители других греческих полисов. Следует обратить внимание на то, что обряд посвящения в мистерии надо отличать от ритуала совершения самих мистерий, поскольку существовало несколько различных степеней посвящения в таинства. Был также особый чин посвящения для детей. Общедоступность Элевсинского культа (со временем даже начали принимать иностранцев) сделала мистерии поистине масштабным явлением, выходящим за пределы греческой ойкумены: национальные, языковые и культурные различия отступили на второй план, на первый же – выдвинулась идея общечеловечности. Как пишет замечательный отечественный филолог-классик Н.И. Новосадский, «в сознание эллинов проникла мысль, что те высшие блага, какие доставляло, по их мнению, посвящение в мистерии, не должны быть достоянием их одних, а всякого человека, к какой бы национальности он ни принадлежал» 588 . Первоначально участие в мистериях было бесплатным, но по случаю разразившегося очередного финансового кризиса в Афинах было решено взимать плату, размер которой, вероятно, колебался в разные периоды истории. |
| Прежде чем разрешить столь тревожный вопрос, скажем несколько слов о применении апофазы Климентом Александрийским. Как это впоследствии сделает и автор Ареопагитик, Климент путь отрицаний предназначает посвященным в христианские таинства. Это — созерцание Бога, к которому мы приходим интеллектуальным отрешением, созерцанием, говорит Климент, соответствующим εποπτεα — высшей из Элевсинских мистерий. То, что Климент Александрийский пользуется языком мистерий и что он стремится установить параллель между этапами гнозы христианской и гнозы эллинских мистерий, объясняется его позицией по отношению к греческой мудрости: он считал, что она во многом воспользовалась Откровением, данным Израилю, или просто позаимствовав у Моисея и пророков, или получив частичное откровение от какогото ангела, который это откровение украл, подобно тому, как обманом украл Прометей огонь с Олимпа, чтобы передать его смертным. Поэтому понятна та легкость, с которой Климент согласовывает Священное Писание с философией, и в особенности с философией Платона, этого «друга Истины». Что же касается апофазы, то она содержится, как мы уже сказали, в христианской εποπτεα, которая представляется Клименту «четвертой, богословской частью» «философии» Моисея. Следовательно, она идет за той частью, которую он называет «созерцанием естественным» (φυσικη θεωρα) и которая соответствует тому, что Платон причислил бы к «великим тайнам истинного бытия» (των μεγαλων οντως ειναι μυστηριων), тому, что Аристотель называет μετα τα φυσιχα, т. е. метафизикой (Строматы, 28, 176, 1). Путь отрицаний, которым мы идем к созерцанию, описан в пятой книге Стромат. Сначала он показан как «геометрический анализ». Приняв за объект какоелибо тело, упраздняем путем абстракции его объем, поверхность и длину и получаем некую точку. Упразднив затем положение этой точки в пространстве, ее τοπος, мы приходим к понятию умопостигаемой монады, с которой совлекаем все, что может быть приложимо к существам умопостигаемым, и только тогда приближаемся к известному понятию о Боге. |
| За проведение мистерий отвечали два греческих семейства: Евмолпиды и Керики. Из Евмолпидов назначали иерофанта (греч. εροφντης – «показывающий священное») – верховного, старшего жреца культа, занимавшего эту должность пожизненно. Несколько слов стоит сказать отдельно о его фигуре и роли в Элевсинском культе. Иерофантом избирали пожилого человека, обладавшего звучным и красивым голосом. После принятия сана он должен был сохранять целомудрие и не мог вступать в брак. Как сообщают некоторые авторы (блж. Иероним Стридонский , Ориген ), для сохранения целомудрия иерофанты прибегали к разнообразным искусственным вспомогательным средствам: начиная от употребления настойки водяного болиголова вплоть до кастрации 589 . Иерофант был призван целиком и полностью отдавать себя служению двум богиням, поэтому сан иерофанта невозможно было совмещать со служением другим богам не Элевсинского культа. Ему принадлежала главная роль при совершении мистерий. Он разъяснял всем мистам (посвящаемым) порядок, смысл и символическое значение обрядов. В сцене брака Деметры иерофант играл роль бога-громовержца, владыки людей и богов – Зевса. Интересно, что наряду с мужской высшей иерархией существовала и женская. Иерофанту соответствовала иерофантида ( ερφαντις ), которая также могла совершать посвящения и научать людей таинствам, причём принять посвящение из её рук считалось столь же почётно, как и от рук иерофанта. До нас, к сожалению, дошло крайне мало сведений о функциях и обязанностях иерофантиды, но очевидно, что в сцене брачного союза с Зевсом-иерофантом она играла ключевую роль Деметры. Семья Кериков отвечала за «держателя факела» и «глашатая жертвоприношения». Вероятно, с течением времени церемонии претерпевали некоторые изменения. Известно два типа мистерий: малые и великие. Малые мистерии обычно праздновались раз в год, весной, в течение месяца анфестериона (февраль – март). Центром празднования была Агора – пригород Афин. Малые мистерии были открытыми и публичными, проводились под руководством мистагога и включали в себя следующие элементы: |
|
|
