| ейцы. Во внешний двор храма мог войти каждый. Галерея со стороны города, не такая великолепная, как притвор Соломона или Царский портик, была занята лавками торговцев. В этой части двора шла бойкая торговля. В дни праздников, когда людской поток был намного больше, потому что прибывали паломники, количество лавок увеличивалось. Лотки торговцев стояли тогда везде, даже на лестнице, ведущей в храм, за низким парапетом, куда не было доступа неевреям — об этом гласили таблички на нескольких языках. Сейчас не было большого скопления людей, поэтому были открыты только лавки, находившиеся в галерее. У самого оживленного входа во двор храма, откуда арочный переход вел на стояли лотки ростовщиков и менял. За это доходное место ростовщики платили первосвященнику Симону, отцу Иродовой жены, огромную сумму, составлявшую б°льшую часть его богатства. Иосиф с Младенцем на руках и шедшая рядом Мириам неприметно вошли через угловые ворота, к которым надо было подняться со стороны Нижнего города по высокой лестнице. Вступив в многолюдный и шумный двор храма, они остановились, ошеломленные, не слишком хорошо представляя себе, куда направиться дальше. Царивший здесь хаос и людской гомон приводили их в замешательство. Они еще больше растерялись, когда их окружила толпа мальчишек, которые стали тянуть Иосифа за покрывало — каждый в свою сторону. Это были посыльные владельцев торговых палаток, отправленные зазывать посетителей. Они поджидали людей, по виду которых можно было предположить, что они пришли в храм, чтобы принести жертву. Мальчишки подпрыгивали и оглушительно вопили, стараясь перекричать друг друга. Стремясь зазвать Иосифа, они то и дело обменивались тумаками и пинками. Глаза маленького Иисуса, видевшего все это, широко раскрылись. В них появилось выражение, похожее на испуг. Губы Младенца искривились, и казалось, что Он вот–вот заплачет. Плач Сына всегда тревожил Мириам. Она схватила Иосифа за руку и воскликнула: — Пойдем отсюда, пойдем! Он сейчас заплачет. Иосиф, стараясь отделаться от назойливых мальчишек, быстро подошел к ближайшему лотку. Тут продавались птицы в маленьких клетках. Не торгуясь, он купил пару серых горлиц. Мириам, взяв клетку, подняла ее вверх, показывая птиц Иисусу. Воркующие птицы обратили на себя внимание Младенца. Он заворковал, как они, и стал просовывать пальчики между прутьев клетки. |
| Глава 42 Священнические комнаты. 1–12. Их устройство. 13–14. Их назначение. 15–20. Общие размеры храма. Иез.42:1 . И вывел меня ко внешнему двору северною дорогою, и привел меня к комнатам, которые против площади и против здания на севере, Теперь пророку имели быть показаны, ограждающие святой дом и его ближайшую окружность от соприкосновения со всем мирским и нечистым, комнаты, которые составляют промежуточную ступень между внешним и внутренним двором и имеют целью охранять священников и их святыни от всякого соприкосновения с народом. Описание этих комнат полно неясностей, еще больших, чем Дома; таким образом в изображении таинственного храма трудность и темнота все растут. Для обозрения настоящих комнат пророк выводится (кем, должно быть намеренно умолчано; см. объяснение Иез.40.17 ) из святилища или его притвора, где он находился, на внешний двор, потому что к последнему были обращены описываемые комнаты дверями и фронтоном своим и потому что с него только возможно, было обозреть два здания, описываемые далее, которые, с внутреннего двора, закрывали бы друг друга. Но по LXX пророк выводится на внутренний двор ( εσωτεραν, слав. однако «внешний»), – может быть, LXX имеют в виду ту часть двора, которая, находясь между квадратом, собственно, внутреннего двора (пл. 3 – ft " eé) и двором внешним по бокам внутренних ворот не могла быть причислена ни к внешнему, ни к внутреннему двору. Может быть, одно из двух одинаковых и рядом стоящих, непонятно зачем, слов «дорогою», дерек, из которых первое притом с членом (букв. «и вывел меня ко внешнему двору, тою дорогою, дорогою севера») и замененное у LXX неожиданным «на востоки», является непонятным для нас или поврежденным ближайшим определением этого лаора. Так как настоящие комнаты были с двух сторон храма и с каждой совершенно одинаковы (ст. 11, 12), то достаточно было осмотреть одну из этих двух групп. Выбирается северная группа, так как северная часть в храме была важнее южной (так и в православных храмах). Поэтому пророк идет «северною дорогою», т. |
| Но стараясь устранить противоречия, Гемара сама впадает в них. В тр. Sanhedrin (X, 2), где говорится о трех Синедрионах в Иерусалиме, сказано, что один заседал у входа во внешний двор, другой у входа во внутренний двор и третий – В. Синедрион в камере gasith. У входа во внутренний двор был Хель, следовательно, второй Синедрион, а не Великий, заседал на Хеле. То же, только более определенно повторяется и в Тосефте. «В Иерусалиме было два бет-дина, по три члена в каждом: один заседал на храмовой горе, а другой на Хель. Кому нужно было, то идет в бет-дин, ближайший к городу; если они (члены этого бет-дина) разумеют (дело), то они ему отвечают, а в противном случае он и ученейший из них, приходят к бет-дину, что на храмовой горе; если они (члены этого бет-дина) разумеют, то им отвечают, а если нет, то он и ученейший из них идут в бет-дин, что в Хеле; если они разумеют, то им отвечают, а если нет, то те и другие идут в Великий бет-дин, что в камере «gasith». 676 И по этой заметке на Хель помещается не Великий, а второй Синедрион. Далее, всматриваясь в порядок расположения Синедрионов по Мишне, мы видим, что они размещены по своей компетенции. Низшее судилище, хотя и находится на храмовой площади, но на самой границе ее, у ворот внешнего двора; следующее уже ближе к святилищу; самое же высшее судилище находится уже рядом со святилищем, именно во внутреннем дворе храма. Этой градации не получится, если поместить, согласно Гемаре, часть lischkath hagasith, в которой заседал Великий Синедрион, на Хель, так как и второй и В. Синедрионы, в таком случае, будут на одной территории храмовой площади, или, выражаясь раввинским языком, второй бет-дин и В. Синедрион будут находиться на одной и той же степени земной святости. 677 Следовательно, свидетельством Гемары уничтожается излюбленная раввинами схема расположения Иерусалимских Синедрионов, сообразно их компетенции. Другое ослабление доказательной силы положения Гемары, мы находим в сообщении Талмуда, что в субботу и праздники суд не производился, но члены В. |
| 8:1. Хронология. Спустя четырнадцать месяцев после видения, призвавшего Иезекииля на пророческое служение, он получает новое видение, в котором перед ним предстала трагическая картина религиозного упадка в Иерусалиме. Основываясь на календаре, который используется в Иез. 1:1 , это событие можно датировать 17–18 сентября 592 г. до н.э. 8:2. Фигура из пламенеющего металла. Явление Бога, с которым столкнулся здесь Иезекииль, напоминает описанное ранее (1:26,27). В обоих случаях он использует такие выражения, как сверкающий огонь, пламень («пылающий металл»). В этих образах он стремится передать величие и красоту божественной славы или Его посланника. Здесь подчеркивается губительная природа прямого контакта с божеством – концепция, отраженная во всей древней литературе Ближнего Востока (см. коммент. к Иез. 1:26–28 ). 8:3. Перенесение пророка в видении в Иерусалим. Иезекииль, который физически присутствовал в вавилонском плену, был в видении перенесен в Иерусалим, где мог обозревать и откуда мог свидетельствовать о мерзостях, творящихся в городе. В древней литературе Ближнего Востока информации о видениях и об опыте видений очень мало. Есть интересный пример, «Видение преисподней» (VII в. до н. э.), где ассирийский князь видит Нергала, царя подземного мира, восседающего на троне и окруженного сверкающими молниями. В этом тексте не говорится о том, как князь был перенесен туда, хотя отмечается, что он был взят за волосы и приведен к Нергалу. Аналогию «духовному перенесению» можно найти в рассказе о месопотамском герое по имени Адапа, который предстал перед собранием богов. Его бог-покровитель Эа повелевает ему «идти на небо», и Адапа, пользуясь возможностью, обозревает все с небесных высот – «от горизонта до зенита небес». 8:3–16. Топография храмового комплекса. Храм, имеющий в плане форму прямоугольника и обращенный главным фасадом на восток, стоял посреди обнесенного стеной внутреннего двора. За стеной находился внешний двор. Вдоль стены располагались различные подсобные помещения. Иезекииль перенесен в видении за северные ворота, ведущие из внешнего двора во внутренний. Оттуда Иезекииль мог через ворота видеть жертвенник, который занимал основную часть внутреннего двора. Ворота, ведущие в храм, были добавлены после того, как Соломон построил свой храм ( 4Цар. 15:35 ). Через подкоп в стене около ворот (ст. 8) можно было попасть в одно из подсобных помещений вдоль этой стены, возможно, в складское помещение, которое было переоборудовано в святилище, где семьдесят старейшин стоят в отдельных нишах и поклоняются идолам. Следующая сцена (ст. 14) происходит за воротами в той же стене, далее к западу, где могли присутствовать женщины. Затем в ст. 16 Иезекииль описывает внешний двор храма, где он видел еще большие мерзости, которые совершались в месте между притвором и жертвенником. |
| Число и положение этих ворот подлежит спору. Иосиф (XV, 11, 5) упоминает о 4 воротах на западной стороне, из коих одни вели в царскую крепость на Сион, двое–в нижний город, и одни посредством многих ступеней–в другую половину города; причем Иосиф присоединяет: четвертый фронт, который находился на юге, имел также ворота в средине πλας ν μσον). На восточной и северной сторонах Иосиф не указывает никаких ворот. При этом определенном свидетельстве талмудическое показание (Middoth. 1,3) о пяти воротах, из коих двое были на юге, а остальные по другим трем странам света, не заслуживает внимания. Никаких ворот и входов на площадь храма не могло быть на южной и восточной сторонах, где ограда храма стояла над пропастью, вышиною более 100 локтей, так что глядя отсюда вниз, можно было получать головокружение. Ср. мое сочинение; вег d. Salom. Tempel стр. 131. Πλαι, которые Иосиф указывал на юге, были не вход во внешний двор, а «большой подземный спуск, который еще теперь находится под мечетью El-Aksha и в первый раз раскрыт Катервоодом, потом посещен и описан Волькоттом и Типпингом; это двойной спуск с двумя воротами и посредине с рядом столбов, которые простираются чрез весь ход». Робинзон Topogr. Ierus. стр. 72. Эти πυλαι вели в подземельные тайные места храма, на которые указывают слова Тацита: cavati sub terra montes (hist. V, 12) и которые подробно описаны в Pal. Робинзона III стр. 1112 sq. и Тоблера а. а. 0. стр. 482 sqq. на восточной стороне, хотя нынешняя стена Харама имеет ворота так называемые золотые; но они лежат по ту сторону северной границы древней площади храма, и вероятно вели в крепость Антониа, лежавшую на северной стороне горы храма. Ср. Робинз. Topogr. стр. 95 и 98,–Также не было ворот и на северной стороне внешней стены храма, но из двора храма можно было доходить до крепости Антониа только чрез подземельный ход Ioseph. Antiq. XV, 11, 7). Ср. Робинзона Topogr. стр. 95.–Таким образом остается только четверо ворот, названных Иосифом, для входа во внешний двор на западной стороне; от этих ворот вел на Сион южный мост, о котором упомянуто в § 27 в 5 зам. Так нам кажется необходимым принимать порядок внешних ворот вместе с Робинзоном,–так как попытки Краффта (а. а. 0. стр. 59 q.) и Тиблера (а. а. 0. стр. 477 q. 643 q.) определить эти ворота иначе, извращают значение слов Иосифа. Если же на восточной стороне внешней стены не могло быть ворот, то нельзя искать на этой стороне и упомянутых в талмуде ворот Шуман, с вырезанным будто бы на них изображением города Суз, что Шольц (Archaeol. стр. 223) называет «памятником персидского времени». Если есть что-либо истинное в этом раввинском сказании, то его нужно относить к одним из западных ворот. Равным образом, упомянутых в Деян.3:2 Πλη λεγομνη ωραα можно отождествлять скорее с воротами Шуман, а не с воротами Никанора. См. де-Ветте на Деян.3:2 . |
| И так, сделаем общее заключение. Израильтяне ясно отличали душу от тела; они веровали в ее бессмертие и в будущую жизнь; они имели по крайней мере предчувствие о вознаграждении в будущей жизни и о воскресении тел. Мы конечно далеки от того, чтобы не признавать, что идея будущей жизни не занимает в Ветхом Завете вообще и в книге Иова в частности столь большего места, как в Новом Завете и в книгах христианских. Истины эти были вполне раскрыты только в христианстве. Когда Спаситель в одной из своих прекраснейших притчей рассматривал вопрос о неравном и по-видимому несправедливом распределении благ и зол в этом мире, он в двух словах разрешил его самым ясным и положительным образом: бедный Лазарь, потерпев здесь, перенесен был в лоно Авраамово; наоборот, злой богач, наслаждавшийся здесь на земле, был низвергнут в ад ( Лк. 16:22 ). Иов получил свою награду уже здесь на земле, и священный автор не говорит о своей награде на небе. Но было бы нелепо пренебрежительно относиться к источнику малого ручья, который скоро сделается большой рекой, и отрицать свет восходящего солнца потому только, что оно еще не достигло своего полуденного блеска. Глава 51. Религиозные установления Как Правитель или Царь своего избранного народа, Господь Бог должен был иметь особое место своего присутствия среди народа, и таким местом сделалась скиния. По своему устройству скиния разделялась на три части: внешний двор, святилище и святое святых. Внешний двор представлял собою правильный четырехугольник, пространством в 100 локтей длины и 50 ширины; он обнесен был со всех сторон загородью в пять локтей высоты, прерывавшеюся лишь входною дверью с восточной стороны. Входная дверь имела двадцать локтей ширины и закрывалась изящно расшитыми и разноцветными занавесями. В передней части двора находился жертвенник всесожжения, на котором приносились все жертвы, кроме жертвы за грех, которая приносилась вне стана. Жертвенник этот представлял собою ящик в 5 квадратных локтей ширины и 3 высоты; он сделан был, как и все главные принадлежности скинии, из дерева ситтим, обложен кованою медью и имел внутри медную решетку для дров, а по бокам кольца для ношения его на шестах. |
| Как Правитель или Царь Своего избранного народа, Господь Бог должен был иметь особое место Своего присутствия среди народа, и таким местом сделалась скиния. По своему устройству скиния разделялась на три части: внешний двор, святилище и Святое святых. Внешний двор представлял собою правильный четырехугольник, пространством в 100 локтей длины и 50 ширины; он обнесен был со всех сторон загородью в пять локтей высотою и имел входную дверь с восточной стороны. Входная дверь имела двадцать локтей ширины и закрывалась изящно расшитыми и разноцветными занавесями. В передней части двора находился жертвенник всесожжения, на котором приносились все жертвы, кроме жертвы за грех, приносившейся вне стана. Жертвенник этот представлял собою ящик в 5 квадратных локтей ширины и 3 высоты; он сделан был, как и все главные принадлежности скинии, из дерева ситтим, обложен кованною медью и имел внутри медную решетку для дров, а по бокам кольца для ношения его на шестах. Выдававшиеся по углам возвышения, так называемые «роги», были особенно важным местом, держание за которое служило выражением желания всецело предаться милосердию Божию, равно как и обеспечением неприкосновенности и безопасности для искавших спасения от мщения людей. Между этим жертвенником и самою скинией находилась медная умывальница, содержавшая в себе воду для умовения священников. Затем дверь вела в самую скинию, именно в первое ее отделение, так называемое святилище. Оно занимало две трети всего пространства скинии и представляло собою вторую (после внешнего двора) ступень в постепенном приближении к соприсутствию с Богом. В нем содержались три особые принадлежности: 1) жертвенник кадильный, находившийся в самой средине святилища, 2) трапеза по правую и 3) светильник по левую сторону. Жертвенник кадильный (наподобие стола в 2 локтя вышины и по 1 локтю в ширину и длину) обложен был золотом и имел по бокам кольца для ношения его на шестах. В нем каждое утро и вечер приносилось курение благовонных трав – сначала Аароном и его сыновьями, а затем священниками, поочередно совершавшими свое богослужение, и по важнейшим случаям – первосвященником. |
| Шиком модель 3 понять не в смысле расширенной Соломоновой площади храма, а наоборот в смысле сократившейся древней площади. Именно: внешний двор Соломонова храма должен был обнимать в нераздельном виде всю нынешнюю площадь харам еш-шериф, обведенную цельною оградою. Но эта область еще до плена вавилонского сократилась от того, что ее часть на севере была отделена от внешнего двора для храмовых складов, может быть именно так, как это показано у Шика 3. Послепленные иудеи, поняв в буквальном смысле пророческую цифру Иезекииля 500 (локтей) двора храма, сочли нужным внутри стен Соломонова мола, превышавшего цифру Иезекииля, построить другую стену, представлявшую квадрат из 500 или 400 локтей (обе эти цифры равно могут быть выведены из пророческого описания храма Иезекииля). Таким образом явились две ограды внешнего двора: обширнейшая и древнейшая Соломонова ограда и вставленная в нее меньшая, с более правильными квадратными измерениями, Иродова, как это показано на модели Шика. В этом смысле мы могли бы одобрить модель Иродова храма 3. Само собою разумеется, что и модель 1, представляющая подробности грунта горы Мориа, весьма поучительна. Внешний двор храма, занимающий всю длину и ширину нынешней площади харам еш-шериф, кроме внутреннего двора и выступа крепости Антония на северо-западном углу, не имеет никаких отделений. Его северная сторона, проведенная по линии нынешней северной стены харама, имеет двойные ворота, подобные золотым, между тем как мишна не знает общедоступных ворот на севере и вообще северную часть площади считает недоступною для народа. Монотонность стены мола прерывается пилястрами и башнями. Не говоря уже о башнях северо-западного угла, образующих крепость Антонию, и все другие углы харама имеют выдающиеся с амбразурами башни. Кроме того, в средине западной и восточной стороны выдаются башни в том месте, где Вогюэ предполагает границу Соломонова храма и начало Иродова восполнения площади храма на юге. Помощию башен Вогюэ надеется устранить затруднения, происходящие от несоответствия нынешней меры площади харама и измерений, показанных Иосифом Флавием, каковые затруднения, как мы видели, заставили К. |
| В женском отделении дома, кроме принадлежностей шатра, т. е. ручной мельницы, стола, мехов и светильника, находились также ложе (эрес или мишкаб), софы, на которых возлежали во время обеда и ужина (кисее), ковры, стулья, разного рода сосуды (ведра, чашки, бокалы, кружки) и предметы украшений. Еврейский дом с трех сторон обносился двором (хацер), вход в который шел из дома. Иногда с наружной стороны дома к нему примыкал другой двор (внешний в отношении внутреннего), куда являлись иногда случайные посетители домохозяина. Внешний двор имел особые ворота (ср. Ин. 18:12–16 ), замыкавшиеся ночью на такой же запор, что и дом, и у состоятельных лиц охранявшийся особыми привратниками. Если дом еврея находился недалеко от источника или ручья, то во внутреннем дворе не делалось особых приспособлений для собирания воды; в противном случае на нем делались особый пруд (berikat hamaim) или цистерна, высоченные в камне или вырытые в грунте углубления, обложенные по бокам камнем, куда по особым желобкам со всего двора собиралась вода. По сторонам внутреннего двора располагались дворовые постройки и помещения для отдыха 80 . Евреи строили свои дома в открытом поле, или же ограждали их стеной. Если дома строились в открытом поле, то такие поселения назывались деревнями (кофер), кругами (тира) или дворами (хацер), а если они окружались стеной, то – городами (ир, кирьа). Принадлежность города, кроме окружавшей его стены (хома), составляли также: башня (мигдол), с которой смотрели за стадами и движением неприятелей, ворота (шаар), чрез которые входили в город и у которых обсуждались дела общественного значения, а также происходил суд; площади (рехоб) и улицы (хуцот, шеваким), имевшие особые названия (ср. Иер. 37:21 ; Неем. 3и д.). Ворота города имели особые запоры, в виде засовов изнутри, и охранялись особыми стражами, так что «овладеть воротами города» значило «овладеть самым городом». § 36. Пища и напитки у древних евреев Пища и напитки у древних евреев получались из царства растительного, животного и минерального. Из растительного царства получались: хлеб (лехем), овощи (йарак), мед (дебаш), елей (шемен), плоды, вино (йаин), уксус (хомец) и сикера (шекар); из животного: молоко (халаб), масло (хема), сыр (гебина) и мясо (басар); из минерального – вода (маим) и соль (мелах). |
| Это само по себе бывает сладостным, как самое главное для дела, как готовая и правильная программа его. Однако чаще встречается, что самое содержание оказывается не благоприятным и потому горьким по сравнению со сладостью верного знания для предстоящего процесса. И мы видели, что именно такими представлялись все предпоследние мировые стадии с проявлениями наказующего суда Божия во всех его горестных формах. Но теперь Апокалиптик получил более точную осведомленность о свойствах и размерах ожидавшейся эсхатологической мировой горечи и мог говорить о сем твердо, как уполномоченный возвеститель Божий, которому, естественно, было сказано Ангелом, что ему надлежит опять «пророчествовать о народах, и племенах, и языках, и царях многих» (X, 11). Все будет совершаться «вновь» по-прежнему, т. е. при помощи символических видений и пластических откровений, которые внушительнее и влиятельнее всяких речей и, относясь к грядущему, являются истинными пророчествами. Главным предметом их является безбожная антихристианская масса языческая во всех ее расчленениях и со всем множеством своих земных владык. Судьба этого богоненавистного люда в конечных мировых борьбах еще оставалась темною и теперь понемногу освещается таинственным апокалиптическим образом. Прежде всего мы имеем тут символическое действие, когда Тайнозритель, как будто лежавший на земле от заключавшихся в проглоченной книжке предвещаний, получает мирную трость достаточной длины для определения площадей, зданий и количества людей. Ему сказано, чтобы он произвел это измерение для храма Божия и жертвенника и поклоняющихся в нем, а внешний двор храма не трогал, ибо он дан язычникам, которые будут попирать сбитый город сорок два месяца, или три с половиной года (XI, 1—2). По всему ясно, что разумеются земные отношения, топографически связанные с Иерусалимом и его святилищем. Но тогда оказывается загадочным, что храм наполнен поклонниками и курениями жертвенника, а внешний двор, окружающий его и заграждающий вход, захвачен со всем городом бушующим язычеством, с властью победителя попирающим священную иудейскую столицу. |
|
|
