| Эти другие люди и имеются в виду во 2 ст. под внешним двором. Внешний двор храма, который был предназначен для простых молящихся и для прозелитов, повелевается тайнозрителю исключить (κβαλε) и не измерять. Из сопоставления этих двух последних выражений нужно сделать тот вывод, что отношение тайнозрителя к внешнему двору, должно быть отношением пренебрежения ( Лк. 6:22 ) 743 , как к чему-то не достойному, не заслуживающему внимания. Неизмерение внешнего двора является причиною и следствием попирания его язычниками. Внешний двор, говорится, дан язычникам. Самый способ выражения, подобно 6:11; 11:1, указывает на действие Бож. Промысла. Господом Богом попущено, чтобы внешний двор находился во власти и обладании язычников, так как этого требовала Бож. премудрость. Сочетание прошедшего времени «дан» (δθη) с будущим «будут попирать» (πατσουσι) говорит о том, что попирание относится к предыдущему, как к своей причине и основанию. Язычники будут попирать внешний двор только лишь потому, что на это будет Бож.попущение 744 , Бож. воля, которая в то же время будет охранять самый храм и поклоняющихся в нем 745 . Самое название попирателей язычниками – (θνη) (народы) должно понимать не в частном смысле названия идолопоклонников, но в смысле более широком, в смысле общего указания на всех людей, не принадлежащих к числу истинных почитателей Господа Бога (ср. 6:10; 8:13; 10:11; 11:9). Это вообще все живущие земными интересами и находящиеся во враждебном отношении к истине, благочестию и ко всем благочестивым. А так как такое разделение всех людей и такое их взаимоотношение возможно только лишь в будущем, в предпоследние времена мира, то и это попирание язычниками, т.е. неверующими и безбожниками, Бож. храма следует относить ко времени антихриста 746 . Тогда-то, во дни антихриста, и будет попираем не только иерусалимский храм, но и самый Иерусалим, по выражению Апокалипсиса. Попирание же, как это выясняется из сопоставления с однородными выражениями Лк. 21:24 ; Пс. 79:1 и др., означает вместе и разрушение, опустошение и осквернение святых мест. Так что во 2 ст., очевидно, имеется в виду не просто опустошительная война, не просто разрушение Иерусалима, но война и опустошение, тесно связанные с боговраждебностью, чем, действительно, и будет отличаться время антихриста. |
| 3 . Дворы лежали не на одном уровне, но в виде возвышающихся одна над другою террас. Оттого внутренний двор называется верхним, т. е. возвышенным ( Иер.36:10 ), а внешний называется нижним ( Иез.40:19 ), нижнею мостовою ( Иез.40:18 ); у Иосифа Флавия: τ κτω ερν («Bellum Judaicum». V, 5:1). У пророка Иезекииля показаны точные измерения постепенного возвышения террас: во внешний двор вела лестница из 7 ступеней; из внешнего двора во внутренний из 8 ступеней; из внутреннего двора на платформу храма из 10 ступеней ( Иез.40:49 по LXX). Но 10 ступеней, приводившие ко храму, по Иезекиилю, Иез.41:8 , равнялись 6 локтям; следовательно каждая ступень равнялась ¾ локтя. Таким образом внутренний двор был выше внешнего на 4 локтей, внешний двор выше следующего уступа горы, уже не принадлежавшего храму, на 4 локтей. Террасы сообщались лестницами, были выровнены насыпною землею и везде вымощены камнем ( 4Цар.16:17 ; Иез.40:17 ). Последнее было необходимо потому, что насыпная земля делала бы дворы храма непроходимыми во время дождей. На том основании, что в Пс.52:10 говорится о маслине зеленеющей в доме Иеговы, можно думать, что, среди большого внешнего двора, были рассажены деревья, наиболее священные в ветхозаветной символике, как-то: пальмы, маслины, кедры (Не. 92, 13–14). По талмудическому преданию (иерусалимский талмуд. Ioma, IV, 4), Соломон в своем храме насадил разные виды дерев, но они псе погибли при Манассии. Между деревьями храма, прибавляет позднейшая легенда, были деревья с таким правильным, переменным то сокращением, то распространением своих цветочных чашечек, что по ним священники могли считать часы дня и ночи (Spitzer, Die Uhr, 104–105; Талмуд. Ioma, 39). 4 . Если уже двор скинии был окружен оградою, точно определявшею его границы и защищавшею его от возможных для него осквернений, то конечно и дворы неподвижного святилища иерусалимского должны были иметь соответствовавшее их значению и потребностям храма ограждение, тем более, что храм не был окружен, подобно скинии, лагерем народа и в первоначальное время почти не примыкал к городу и выходил в пустынную местность. К сожалению, в историческом библейском описании храма нет такого точного описания ограды дворов храма, какое сделано Моисеем в его описании скинии. |
| Иез.40:30 . Притворы были кругом длиною в двадцать пять локтей, а шириною в пять локтей. Дает указание о притворах (евр. еламот, почему-то множественное число), что притвор был длиною 25 (ср. ст. 14 по Алекс. код.; см. объяснение его), а шириною 5 лок. (по 9 ст.: 10 – см объяснение их). Стиха нет почти во всех кодексах LXX (даже в слав. пер.) и в нек. евр.; посему его считают ошибочным вариантом 29b. Иез.40:31 . И притворы были у них на внешний двор, и пальмы были на столбах их; подъем к ним – в восемь ступеней. Будучи в общем подобны внешним воротам внутренние ворота имели и отличия от них, именно три отличия: 1) притвор их, – именно притвор ворот ст. 9, (рус. «притворы», потому что в евр. опять двоякого смысла слово еламмав, см. объяснение ст. 22, 25, 26; LXX здесь уже αιλαμ в единственном числе, но почему-то с членом в род. п. του; слав. «еламы») был «на внешний двор», следовательно, занимал переднюю часть ворот (см. план 2А), а не заднюю (находился пред порогом В, а порог F выходил непосредственно на внутренний двор), в противоположность внешним воротам. Будучи священнее внешнего двора, внутренний двор этим наружным притвором своим напоминал входившему в него о своей святости, требовавшей духовного очищения на самом пороге его. 2) Таким образом, те столбы с пальмовыми украшениями (из этого стиха увереннее, чем из прежних упоминаний о пальмах, можно заключить, что пальмы украшали только два столба притвора), которые завершали собою здание внешних ворот, здание внутренних ворот начинали. Так как одинаковой толщины с этими столбами – 2 локтя по 9 ст. – была и передняя стена притвора ворот и так как во внутренних воротах она должна была входить в стену, окружавшую внутренний двор, являться ее частью, то такой же толщины была и эта стена (почему она ни где не измеряется, а только упомянута случайно в Иез.42.7, 10 ). 3) Третьим отличием внутренних ворот от внешних было то, что к ним вела лестница не в 7, а в 8 ступеней, число на 1 больше самого священного числа, служащего символом всей полноты. Так как (как показано в объяснение 6 ст.) ступени были высотою в 1 3 метра, то внутренний двор поднимался над внешним на высоте 2 23 метра – высота при которой с внешнего двора могло быть видимо все происходящее во внутреннем дворе, особенно в глубине его, около храма. |
| Иез.40:18 . И помост этот был по бокам ворот, соответственно длине ворот; этот помост был ниже. Помостом (LXX: στοαι, колонны περιστυλα 17 ст. слав. «притворы», разумея должно быть комнаты) был устлан не весь внешний двор, а только часть его соответственная бокам (слав. тоже: «противу задней стране») врат, т. е. ширина его полосы была равна длине ворот (50 локтям – минус толщина стены 6 л.: ст. 5, 6) см. план 3: у, у. Этот помост (греч. уже περιστυλον, слав. «междустолпие»), назван нижним (рус. биб. «ниже», греч. " υποκατω, слав. «нижнее»), конечно, в отличие от помоста внутреннего двора, который был выше внешнего двора на 8 ступеней (ст. 37); правда, о помосте внутреннего двора не упоминается, но должно быть потому что, как то имело место в соломоновом храме ( 2Пар 7.3 ) и Иродовом (epist. Arist.) этот двор был весь вымощен. Иез.40:19 . И намерил он в ширину от нижних ворот до внешнего края внутреннего двора сто локтей, к востоку и к северу. Как и ворота, двор должен быть измерен, а измерить его достаточно лишь в ширину, так как длина его величине площади храма; двор таким образом имеет одно измерение, когда ворота имеют два главных, и множество второстепенных. Ширина двора проще всего определялась расстоянием между воротами, так как у них стоит пророк. От внешних ворот, названных здесь нижними, так как внешний двор был на 8 ступеней ниже внутреннего – ст. 37, до внешнего края внутреннего двора (не сказано: до внутренних ворот, потому что о них не было еще речи, ср. ст. 23, 27) было крупное и круглое число 100 локтей. LXX: «от непокровенного (паперти, порога) врат внешних, внутрь (по направлению) к непокровенному (порогу) врат (противоположных, внутренних) зрящих вне (к стороне их обращенной к внешнему двору)…» – «К востоку и к северу». Смысл этого замечания, может быть, только тот, что такой ширины двор был не по измеренному лишь направлению – на восточной его части, но в на северной, к измерению ворот каковой части пророк намерен сейчас приступить. Но такое замечание говорило бы о самопонятной вещи; посему лучше LXX: «зрящих (сто локтей) на восток (определение к измеренной части двора, представляемой в виде 100 локтей?) и введе мя на север». |
| Внутреннее пространство внешнего двора было тщательно выделено и образовало второе отделение храма, называвшееся внутренним двором, τ σωθεν ερν («Bellum Judaicum», VI, 4:1), вторым святилищем, τ δετερον ερν γιον («Bellum Judaicum», V, 5:2), вторым периболом, δετερος περβολος (Antiquitates Iudaicæ», XV, II, 5) и храмом, νες («Bellum Judaicum», V, 5:3). В мишне оно называется , т. е. заключенное оградою место среди площади. Нет сомнения, что внутренний двор Иродова храма занимал место внутреннего двора Соломонова, так как он был соединен с естественным возвышением горы Мориа, которое, конечно, немного могло измениться. Но тогда как о положении внутреннего двора в Соломоновом храме нет исторических указаний, положение внутреннего двора Иродова храма в его отношении к внешнему определяется таким образом: внутренний двор, окруженный со всех сторон внешним, занимал однакож не самый центр этого последнего: ближе всего ко внешнему портику он был с западной стороны, несколько далее от внешней галлереи он был на северной стороне, еще далее на восточной и наиболее далеко от внешней галлереи южной стороны (Midd. II, 1). Таким образом наиболее свободного пространства внешнего двора было на юге. Здесь, прибавляет мишна, было наиболее того базарного движения, которое вообще отличало внешний двор. На эту свободную южную часть внешнего двора была направлена большая часть и внешних ворот храма (южные и двое западных). Не соответствуя вполне центру внешнего двора, внутренний двор не совпадал с ним и направлением и течением сторон своего четыреугольника стен: тогда как удлиненные стороны внешнего двора имели течение с севера на юг, внутренний двор, подобно двору скинии, своими удлиненными сторонами имел течение с востока на запад. Прежде чем подойти к лестницам, приводившим с внешнего двора во внутренний, посетитель Иродова храма встречал каменный барьер, названный в мишне Soreg (Midd. II, 3), а у Иосифа Флавия δρφακτος. По описанию Иосифа «барьер из камней обходил со всех сторон внутренний двор, имел высоты три локтя и был отделан очень изящно; на нем были расставлены в равных расстояниях столбы с надписями, предупреждавшими о законе чистоты, на греческом и латинском языках, чтобы никто из иностранцев не входил во второй священный двор» («Bellum Judaicum», V, 5:2). |
| Первая ограда образовывала внешний двор, доступный для всякого, к какому бы кто народу и религии ни принадлежал. От того двор этот и назывался, впоследствии, двором языков. В нем обыкновенно располагались меняла и продавцы разных предметов, употребляемых при жертвоприношении. Второй двор, двор Израиля или великий, был исключительно назначен для народа еврейского. Ворота, ведшие в него, также как и ворота двора священников, были покрыты медью. Двор священников назначался собственно для жертвоприношений. В нем, пред храмом, стоял алтарь для всесожжений, сделанный из меди имевший двадцать локтей в длину и широту и десять – в высоту. В этот двор народ входил только для жертвоприношений, но не проникал далее невысокой ограды, отделявшей жертвенник и заключающееся между ним и храмом пространство от остального пространства двора. За эту последнюю ограду входили только священники. Там на двенадцати медных волах, стояла огромная медная чаша, имевшая вид шестилиственной лилии, называвшаяся морем и служившая для омовения священникам. По сторонам находилось еще десять других омывальниц, медных же, на медных подставах и колесах, которые служили для омовения жертв. Пред притвором, по обе стороны входа, поставлены были две колонны из меди имевшие восемнадцать локтей в высоту и двенадцать в окружности. Колонны эти имели, сверх того, капители высотою в пять локтей, и вероятно – цоколи: потому что вся высота их вместе с капителями, равнялась тридцати пяти локтям. Южная из них называлась якин, северная – воаз (крепость и сила). Поверхность капителей их, была покрыта цветам лилий и опутана, в виде сети, семью цепями. По краям капителей на цепях, было привешено по сто гранат. Внутренние стены храма был покрыты кедровым досками, золотом, драгоценными каменьями, изображениями херувимов, ветвей пальмы и развернувшихся цветов. Потолок был также кедровый; пол в святом кипрского, а в святом святых – кедрового дерева. Все украшения их, даже гвоздья – были из золота. В святое вели двери, которых косяки были из масленичного дерева, а обе половинки из кипрского; они были украшены скульптурою и золотом, как стены. Направо от входа, как и в скинии, стояла золотая трапеза для хлебов предложения, налево – светильник, а прямо – алтарь кадильный. Кроме того, по обеим сторонам стояло по пяти других золотых светильников, и золотых же столов, разнообразной формы, уставленных чашами, сосудами и другими принадлежностями богослужения, тоже из чистого золота. Из святого в святое святых вели такие же двери, как и в святое из притвора; только первые все были из оливкового дерева. Внутри святого святых стоял ковчег завета. Его осеняли два херувима, вырезанные из оливкового дерева и покрытые золотом. Они имели в высоту десять локтей и распростертые крылья их, каждое в десять же локтей, охватывали всю широту святого святых. |
| нашу статью: «по вопросу о раскопках 1883 года на русском месте в Иерусалиме» в Записках Императорского Русского Археологического Общества, т. II, вып. третий, 1887, стр. 243). За исключением подобных случаев народных движений, народ вообще избегал приближаться к башне Антония, и прилегавшие к ней галлереи, западная и северная, были всегда менее людны, чем восточная и южная. По временам здесь ставились военные патрули для наблюдения за народным движением, особенно в дни больших праздников («Antiquitates Iudaicæ», XX, 5, 3; XX, 8, 11; «Bellum Judaicum», II, 12, 1; II, 15, 6; II, 16, 5; II, 17, 1; IV. 4, 6; V, 5, 8; VI, 2:9). Пайллу (Monographic du temple de Salomon, 370), составивший себе свой взгляд на внешний двор храма, считает невозможным, чтобы он имел такие значительные портики, превосходящие величием внутренний двор храма. «Особенно невозможно, по его мнению, представление во внешнем дворе южной галлереи. Из того уже, что Иосиф Флавий южную галерею считает более широкою, чем остальные, видно, что он смешивает галлереи двух различных дворов; на самом же деле южная галерея, στο βασιλικ, принадлежала внутреннему двору израильтян, тем более, что она имеет меру стадии, тогда как южная линия внешнего двора была гораздо длиннее». – Но в сочинениях Иосифа южная галерея слишком ясно ставится в связь с галереями внешнего, а не внутреннего двора, и мера одной стадии есть именно та мера, которую Иосиф дает наружной ограде внешнего двора. Что же касается того действительно ненормального обстоятельства, что внешний двор храма Ирода имел более изящные и величественные галлереи, чем внутренний, то оно вполне удовлетворительно объясняется историю создания этого храма: не допущенный книжниками во внутренний двор храма, Ирод излил все свое богатство и искусство на отделку внешнего двора, имея в виду то, что и его друзья – римляне также могли посещать только этот двор храма. Это доказательство из истории сооружения храма должно иметь особенное значение для Пайллу. Напрасно Пайллу продолжает стоять на том, что храм в реставрации Ирода ничем не отличался от храма Соломонова и его дворов. |
| Прежде всего г-н архитектор обратил наше внимание на Соломонов храм, окруженный целой сетью построек, дворов, великолепных портиков, к которым с юга примыкает величественный царский дворец. Нижняя часть модели представляет природную скалу, на которой расположен был храм; на ней, в полном соответствии с действительностью, отмечены все ее уступы и уклоны как в сторону потока Кедронского, так и Тиропейской долины; она окрашена в коричневый цвет. На юге модель воспроизводит несколько прилегавших сюда кварталов города с улицами, ведущими к воротам царского дворца. За дворцом на более возвышенном уровне возвышаются внешние портики храма с их двойными дверьми и галереями, окружающими храм со всех сторон. Портики замыкают собой внешний двор. С другой стороны он ограничивается продолговатой балюстрадой с сквозными пролетами между колоннами. Далее внутренний двор, куда запрещалось входить язычникам. С внешнего двора 12 ступеней ведут на террасу, на которой сооружено большое здание с 3-меня флигелями в три этажа, образующими внутри, так называемый, средний двор и внутренний двор, замкнутый галереей с высокими вратами; последний помещается еще выше. К нему ведут 15 ступеней, на которых пелись псалмы, известные под названием песней степеней; они приводят во двор израильтян; а из него через пять ступеней – во двор священников, где находятся алтарь всесожжений, «медное» море и десять пьедесталов. Модель каждой принадлежности двора священников сделана так, как указано в Библии . Медное море, например, на 12 быках, из пастей которых падает вода в нижний бассейн. Со двора священников 12 ступеней ведут к самому храму, занимавшему пространство в 12 десятин земли. В самом храме части его сделаны строго пропорционально и так, что каждую можно рассматривать отдельно. Из святилища г-н архитектор вынул и показал нам находившиеся там модели кадильного алтаря, столов для хлебов предложения и семисвещник, а из внутренней части храма «святая святых» – кивот завета с распростертыми над ним херувимами и десять светильников. |
| Пророку теперь имел быть показан внешний двор храма. Так как пророк находился до настоящего момента пред восточными вратами, то он вводится теперь (должно быть восточными же воротами, как в 32 ст. выводится ими) в этот двор. Кем вводится – ангелом или Богом, – как в Иез.40.3 , – не сказано, может быть, намеренно, потому что вождение было внутреннее и водителя пророк не мог определить. Этот двор соответствовал не первому двору Иродова храма, двору язычников, а следующему двору этого храма – двору женщин: потому что в Иезекиилев храм язычники совсем не допускаются; посему, может быть, этот двор у LXX назван «внутренним». Двор этот был окружен комнатами, т. е. отдельными домиками (евр. лемакот, LXX παστοφορια, часовенки, слав. неточно: «преграждение»; см. план 3: Z, Z, Z…), которые стояли подле внешней стены на каменном помосте (евр. рицера, еще только в 2Пар 7.3 4Цар 16.17 и Есф 1.7 , но греч. περιστυλα колоннада, слав. «междустолпия»; см. план 3: у, у, у), конечно, из равных каменных плит, который тянулся подле стены внешнего двора вдоль всей ее. Всего комнат было 30, но как они были распределены по стенам двора, не указано; самое естественное распределение было бы по 10 – у каждой из 3 незастроенных стен двора – восточной, северной и южной (у западной стены было здание особого назначена – Иез.41.12 и д.); но выражение «кругом» позволяет думать, что часть комнат находилась и у западной стены на свободном пространстве ее, часть конечно меньшая, напр. у первых 3 стен по 8, у последней 6. Эти комнаты могли служить кладовыми для хранения каких-либо храмовых принадлежностей (отсюда название их в Вульгате gazophylacia); но так как для хранения священнических принадлежностей и следуемых священникам частей жертв были комнаты во внутреннем дворе (ст. 44 и д., Иез.42.1 и д., Иез.46.19 и д.), то настоящие комнаты должно быть предназначались для народа и его жертвенных трапез. В Соломоновом и втором храме знатные люди владели такими комнатами при храме каждый отдельною ( 4Цар 23.11 ; Иер 35.4, 36.10 ; Неем 13.4 и сл.; ср. Иез.8.8 и сл.). Не сказано, что настоящие комнаты-домики были в несколько этажей и что они снабжены были галереями (LXX: περιστυλα), что замечено о таких комнатах на внутреннем дворе: Иез.42.3, 6 . |
| Храм состоял из трех частей: притвора, святилища и Святого святых. Притвор занимал 10 локтей всего помещения храма и украшен был двумя великолепными бронзовыми колоннами (Иахин и Воаз) в 18 локтей высоты каждая, кроме особых капителей, украшенных дорогой резьбой, представлявшей венцы наподобие лилии с гранатовыми яблоками на цепочках. Святилище, или среднее помещение, имело 40 локтей в длину и 20 в ширину (в скинии 20x10 локтей) и Святое святых представляло кубическое помещение в 20 локтей в длину, ширину и высоту (в скинии 10 локтей во всех трех измерениях). Вся внутренность храма была богато украшена дорогой резьбой и золотом. Над ковчегом завета, поставленном во Святом святых, были поставлены два херувима резной работы, покрытой золотом. Своими внутренними крыльями они соприкасались между собой над ковчегом, а внешними касались стен храма. В святилище кроме кедрового и покрытого золотом жертвенника кадильного поставлено было семь золотых светильников (на место одного в скинии) и стол хлебов предложения был заменен десятью золотыми столами, на которых кроме хлебов предложения помещались и все золотые сосуды, необходимые при богослужении. Храм был окружен двумя обширными дворами, обнесенными стенами. Двор внешний назначен был для народа, а двор внутренний для священников. На последнем находился огромный медный жертвенник, к которому нужно было подниматься по ступеням лестницы, перемежавшейся тремя площадками. Тут же пред притвором было «медное море», т.е. огромный медный умывальник, названный так по обширности своего объема, имевшего пять локтей высоты, 10 в диаметре и 30 в окружности. Он стоял на двенадцати медных волах, которые по три были обращены к четырем странам света, и имел изящный вид шестилиственной лилии. Рядом с ним находилось десять меньших умывальников для омовения жертв. В общем, храм представлял собою великолепное по богатству материалов и изяществу работы и украшений здание, высившееся на самой вершине горы Мориа. Вход с него был с востока и вел вверх по склону горы сначала во двор внешний, оттуда на несколько ступеней выше во двор внутренний, от которого также на несколько ступеней выше стоял уже притвор храма. |
|
|
