| Скорее всего великий князь успел только подать сигнал «сбор». Как-то подготовиться второпях могли только те, кто располагался непосредственно возле ставки. Можно себе представить, как люди, выскакивавшие на звук трубы из шалашей и землянок, окружавших занятое свитой великого князя село, хватали в руки оружие и бежали к стягу, но ни нормально надеть доспехи (откуда – «доспеть» т.е. подготовиться), ни встать в строй не успевали. Всадники на низкорослых косматых лошадках уже мчались им наперерез, растягивая до уха свои страшные луки… В результате, наиболее эффективное сопротивление оказали только располагавшиеся рядом относительно многочисленные ростовцы, во всяком случае – их князь. Помочь ему никто не успел и не мог. Волна паники покатилась от стоянки к стоянке, устилая берега Сити к востоку, до болотистой опушки. Не удержали монголов ни полевые укрепления, - упоминавшийся «город», о котором сохранялись предания, ни спорадические попытки сопротивления, не носившие, впрочем, организованного характера – имена Святослава Юрьевского и Владимира Белозерского всплыли потом среди живых на страницах летописей. Имея лучших коней и верных людей, прикрывающих спину, они благополучно «утекли», в то время как верный долгу Василько рубился так, что поразил даже врагов, поначалу сохранивших ему жизнь. Всеволод Константинович, фактически, пропал без вести. Его не упоминают ни среди погибших, ни среди выживших после погрома. Сам великий князь мог оказаться поводом для бегства войска. Он, вероятно, решил (или его убедили), что его жизнь все еще имеет ценность для Родины. Увидев бегущего вождя, побежали и войска. Конец Юрия Всеволодовича едва ли был героическим. Бежать можно было по тракту на север - с трех сторон Божонку окружали болотистые дебри, где спастись можно было разве что на лыжах, здесь берега Сити становятся непроходимыми на десятки километров. Новгородский летописец, выбирая из услышанных вариантов, записал: «Бог же весть, како скончася; много бо глаголют о немъ инии». Н.С. Голицын, описав сицкий разгром с учётом летописей и народных преданий, поддержал предположение о гибели великого князя в ходе преследования его в северном направлении у с. Могильцы, в двадцати верстах от места битвы (в действительности же это место находится 7 км от Божонки вниз по Сити Ю.С.). |
| Борис Всеволодович 395. Борис Всеволодович, второй из осьми сыновей Всеволода III Дмитрия Юрьевича (Георгиевича), прозгиаиием Большое-Гнездо, великого кпязя владимиро-суздальского 58), от первого брака с Марией Шварновной, в иночестве Марфой, по одним – книжкой чешской (богемской), по другим – Ясыней. т. е уроженкой города Ясс 129). – Род. в Владимире на Клязьме, 2 мая 1187 г,; ум, там же, в 1188 г. – Тело его погребено во Владимирском Успенском соборе. 396 Борис-Рогволод Всеславич 396 Борис-Рогволод Всеславич, князь полоцкий, третий из семи сыновей Всеслава Брячиславича, князя полоцкого 60), от брака с неизвестной, праправнук св. равно-апостольного князя Владимира 54). – О времени и месте его рождения сведений нет: по Татищеву, ходил на Ятвягон и, возвратясь с победой, основал нынешний город Борисов (минской губернии), в 1102 г.; по летописи, «победиша Зимегола Всеславичь, всю братию , и дружины убиша 9 тысящь», в 1106 т.; ум., неизвестно где, в 1128 г. – Место погребения тела его не указывается. – От, брака, с неизвестной, оставил: сына Гогволода, князя друцко-полоцкого ), и дочь Звениславу 780). – Примечание. Князю этому Карамзин даёт ещё сына. Брячисслава, князя изяславльского 413). Но, вероятнее, что Карамзин ошибся, принимая другого Брячислава, Давидовича 415), родного племянника Борисова, за сына Борисова. 397. Борис Вячеславич 397. Борис Вячеславич, князь изгой (без-удельный), единственный сын Вячеслава Ярославича, князя смоленского 601), от брака (как полагает Карамзин) с Одой Леопольдовной, дочерью графа штадтского ). – Род. в Смоленске, около 1053 г; по смерти отца, как догадывается Карамзин, увезён матерью в Германию, в 1057 г.; явившись юношей в, Русь, овладел Черниговом, 4 мая, по уже оставил его, чтоби. удалиться в Тмутаракань, 12 мая 1077 г.; вместе с Олегом Святославичем, изгоем-князем черниговским 154), привел Половцев, разбил своего дядю, Всеволода Ярославича 59) на р. Сожице (Оржице?), между Золотоношей и Перяславом, 25 августа; после чего занял на некоторое время Чернигов, но, сразившись с соединенными силами дядей своих, Изяелава I, великого князя киевского 107) и Всеволода, погиб в бою на Нежатиной ниве. |
| Возможно и ещё одно объяснение (не отрицающее, впрочем, первого и второго – действовать могли несколько факторов). Ярослав и его сторонники могли воспользоваться древним родовым принципом старейшинства русских князей. По этому принципу Ярослав действительно был самым «старшим» из русских князей. Только он и его оставшиеся к этому времени в живых братья Святослав и Иван принадлежали к Х колену, считая от легендарного основателя династии Рюрика – все другие русские князья были из более поздних поколений. Родовой принцип старейшинства (на Руси в это время уже не действовавший из-за сильного дробления княжеского рода – «старейшинство» существовало теперь только в рамках его ветвей) должен был импонировать Батыю, который в это время (1243) уже считался «акой» – старшем в роде Чингизидов. Косвенным аргументом в пользу такого предположения о причинах признания «старейшинства» Ярослава может служить описанный Плано Карпини прием русского князя при дворе в Каракоруме в 1246 году, окончившийся отравлением Ярослава ханшей Туракиной, матерью великого хана Гуюка. Гуюк – сын Угедея, третьего сына Чингизхана, по родовому принципу был младше Батыя (сына старшего сына Чингизхана Джучи), и родовое старейшинство Ярослава, поддержанного Батыем, вряд ли могло произвести на него положительное впечатление». В 1245 году князь Ярослав Всеволодович вынужден был поехать сначала к хану Бату, как и Даниил Галицкий и Михаил Черниговский, а потом в Монголию, в столицу империи город Карокорум, распологавшийся на реке Орхон – на утверждение великим владимирским князем. Русский иследователь В.Л. Егоров в книге «Историческая география Золотой Орды в XIII–XIV веках», вышедшей в Москве в 1985 году, дал интересное объяснение названия новой империи: «Рассмотрение русских летописей показывает, что первоначально на Руси новое монгольское государство не имело какого-либо специального названия, его заменяло этническое определение «татары». В 80–90 годы XIII века на смену ему приходит наименование «Орда», прочно утвердившееся во всех русских официальных документах и летописях в XIV веке. Что же касается привычного теперь названия «Золотая Орда», то оно стало употребляться в то время, когда от основанного Бату государства не осталось и следа. В русских письменных источниках это словосочетание фиксируется со второй половины XVI века. |
| Впрочем, первая весть о близости Татар, принесенная Половцами, бежавшими с Азовского моря к Днепру, заставила южно-русских князей, как-будто забыть на время свои неурядицы и приготовиться к отражению сообща врагов, по слухам ужасных: «нынче татары отняли нашу землю, а завтра возьмут вашу, если не защитите нас», жалобно говорил половецкий хан зятю своему Мстиславу Мстиславичу Удалому, кн. галицкому, – а сам, в то же время, вручал кому следовало, «дары многы: кони, вельбуды и буйволы, и девкы», – и Мстислав галицкий, поспешив снестись с Мстиславом Романовичем киевским, не замедлил пригласить соседних Рюриковичей на совет в Киев. А так как Мстиславы киевский и галицкий, по выражению летописи, «беаху старейшины в русской земли», то соседние Рюриковичи действительно явились в Киев, где, таким образом, состоялся княжеский съезд на котором, под председательством Мстиславов: киевского, галицкого и козельского (Святославовича), присутствовали: Даниил Романович волынский, Михаил Всеволодович черниговский, сын в. к. Киевского Всеволод «и инии многие князи». Тут Мстислав галицкий, хлопоча в пользу тестя своего Котяна, представлял необходимость защитить Половцев и между прочим, сказал съезду: «аже мы, братие, сим не поможем, то си имут предастися им (Татарам), то их болши будет сила». По выслушании и принятии этого довода, князья молвили: «луче бы ны есть прият я (Татар) на чюжей земли, нежели на своей» и тут же порешив самим ударить на Татар, спокойно распоряжавшихся тогда в земле половецкой, князья «начаша вои строити которыйждо свою власть (волость)» 23 . Сборы в поход против невиданных врагов, восхищавшие 24 уже разгромленных Татарами Половцев, закипели одновременно и во владениях всех трех Мстиславов, и в Курске, принадлежавшем тогда Олегу Всеволодовичу, и в Смоленске, где ополчался Владимир Рюрикович, и в Луцке, где делал тоже самое силач Мстислав Ярославич Немой, и наконец, в отдаленном княжении суздальском, откуда в. к. Юрий Всеволодович, по просьбе южно-русских князей, велел идти на юг племяннику своему Васильку Константиновичу с дружиной ростовской. |
| Но в местах более отдалённых обрусение, конечно, совершалось только в виде появления бóльших или меньших отдельных и разбросанных пятен на сплошной инородческой массе, по мере того как возникали в среде инородцев города (городки), погосты и вообще селитьбы с чисто Русским населением. Подобным образом, идя вслед за обрусением, должно было распространяться в этих более отдалённых местах и христианство. Под самый конец периода до-монгольского, в 1227 году, Новгородский князь (последующий великий князь) Ярослав Всеволодович крестил принудительным образом Карелов, тогдашнюю территорию которых составляли: юго-восточная часть Финляндии, часть нынешней Петербургской губернии, соседняя с Ладожским озером, большая часть Олонецкой губернии и часть Архангельской до так называемого Карельского берега Белого моря (Словарь Семёнова, см. Карелы), т. е. территория которых составляла северо-западную часть Новгородских владений. В Лаврентьевской летописи под 1227 годом о нашем крещении читается: «тогоже лета князь Ярослав Всеволодович послав крести множество Корел, мало не все люди», каковыми словами довольно ясно даётся знать, что до 1227 года Карелы оставались язычниками в своём решительном большинстве или в своей массе. Но от Карелов едва ли должно заключать к другим инородцам Новгородской области. Карелы занимали местность, не представлявшую выгод для промысловых Поселений и привлекательности вообще для житья (покрытую болотами или же бесплодно-каменистую, как составлявшую продолжение Финляндии), вследствие чего Русские не занимали или не посягали на их территории земель в вотчинное владение и не селились между ними, стремясь для той и для другой цели в так называемое Заволочье (местность между Онегой и Северной Двиной до Мезени). А по этой причине, вопреки другим инородцам области, Карелы и могли оставаться язычниками в своём решительном большинстве или в своей массе до самого конца периода до-монгольского 361 . Нарочитыми борцами за язычество против христианства, как мы говорили, долженствовали быть у нас волхвы. |
| Во Владимирской Успенской соборной церкви восходили на великокняжеский престол: Великие Князья Андрей Боголюбский, Ярополк Ростиславич, Михаил II Георгиевич, Всеволод Георгиевич, Георгий Всеволодович, Константин Всеволодович, Ярослав Всеволодович, Святослав Всеволодович, Андрей Ярославич, Александр Ярославич, Ярослав Ярославич, Василий Ярославич, Димитрий Александрович, Андрей Александрович, Михаил Ярославич, Георгий Даниилович Димитрий Михаилович, Александр Михаилович, Иоанн Даниилович, Симеон Иоаннович, Иоанн Иоаннович, Димитрий Константинович и Василий Димитриевич. Во Владимирской Успенской соборной церкви почивают в чудном нетлении святые Благоверные Великие Князи Андрей Боголюбский, сын его Глеб и Георгий Всеволодович. Здесь же погребены: князья Ярослав Георгиевич, Изяслав и Мстислав Андреевичи, Великий Князь Михаил II Георгиевич, княгиня Галицкая Ольга Георгиевна, во инокинех Евфросиния, князь Изяслав Глебович, Великие Князья: Всеволод Георгиевич, Константин Всеволодович, князья: Владимир, Иоанн и Святослав Всеволодовичи, Великая княгиня Агафия Всеволодовна, княжна Феодора Георгиевна, князья: Мстислав, Всеволод и Владимир Георгиевичи и супруги их: Мария, Христина и Феодора с чадами, Великие Князья: Ярослав Всеволодович, Михаил Московский, прозванный Храбрым, Константин Ярославич, Борис Даниилович и Борис Михаилович. Во Владимирском Успенском соборе погребены епископы: Лука, Симон, Митрофан, Серапион, Феодор, всея России Митрополит Максим Грек , епископы: Платон, Павел, Иероним. Средний алтарь Владимирского Успенского собора, в честь Успения Пресвятой Богородицы, украшен живописью и орнаментацией в 1879–1881 годах Московским живописцем Николаем Герасимовичем Степановым. Новое благоукрашение сделано на место обветшавшей и крайне повредившейся живописи новейшего Итальянского стиля, произведенной в 1768–1774 годах, при Владимирских епископах Павле и Иерониме, одновременно с устроением соборного иконостаса. Благоукрашение алтаря исполнено по благословению Святейшего Синода и Господина Высокопреосвященнейшего Феогноста, Архиепископа Владимирского и Суздальского. Руководил исполнением благоукрашения Епархиальный Архитектор, член Императорского Московского Археологического Общества, Николай Андреевич Артлебен. |
| Росс.» т. 4 стр .35 по Санкт-петерб. изданию 1830 года). 65 В надписи ошибка: Владимир Георгиевич скончался 3 февраля, мощи же его на настоящем месте положены через несколько времени, по удалении татар, великим князем Ярославом Всеволодовичем. 66 Здесь неточность: 7-го февраля – день кончины Всеволода и Мстислава Георгиевичей, а не погребения их. 68 В Лаврентьевской летописи говорится под 6726 – 1218 годом о рождении у Георгия Всеволодовича сына, но, к сожалению, самое имя нельзя прочитать, так что неизвестно, Владимир или Мстислав родился в 1218 году. 70 Есть подробное жизнеописание Константина Всеволодовича, составленное И. Беляевым , под заглавием: «Великий Князь Константин Всеволодович Мудрый». Начинается это жизнеописание следующими словами: «Князь Константин Всеволодович представляет замечательнейшую личность на Руси в конце 12 и начале 13 века; он почти один в среде современных ему наших князей – ратоборцев воителей, является ангелом мира и ревностным почитателем книжнаго учения». 71 Впрочем, Татищев еще утверждает, что Константин Всеволодович по воле родителя был около двух лет в Переяславле южном и там воевал с половцами; но по свидетельству же Татищева – жизнь в бурной южной Руси была не по душе Константину Всеволодовичу, и он исходатайствовал у своего родителя позволение оставить Переяславль (История Российская. Т. 3, стр. 324 и 331). 76 Татищев утверждает, что Константин Всеволодович не поехал во Владимир по болезни, но он не отрицает того, что этот князь был недоволен распоряжением родителя. 78 К сожалению, этот святитель недолго правил Ростовской паствой: в 1216 г. уже схоронил его Константин Всеволодович. 80 Ныне в сем монастыре Архиерейский дом. Храм Преображения Константин Всеволодович не успел достроить; достроен он его сыном Всеволодом и освящен в 1224 году. Впоследствии он был перестроен, но, как полагают, в перестроенном храме остались некоторые части древнего здания. См. «Ярославский Спасо-Преображенский монастырь», иеромонаха Владимира. Москва 1881 стр. 60 и 61. 82 Летопись говорит, что это перенесение святыни было в память св. Логгина сотника, в воскресенье, но день св. Логгина (16 октября) в 1218 году приходился на вторник. |
| Великий князь Ярослав, во св. крещении Феодор, Всеволодович – четвертый сын великого князя Всеволода Георгиевича Великого, младший брат св. Георгия Всеволодовича. Он родился 8-го февраля 1191 года в г. Переславле Залесском, где в то время были родители его по делам управления. В 1201 году 3 августа еще только десятилетний отрок Ярослав, после молитвы в храме св. Спаса в городе Переславле Залесском, был отпущен своим родителем на княжение в Переяславль южный. Здесь он был князем 5 лет. В это время Ярослав Всеволодович ходил однажды с Киевским князем Рюриком Ростиславичем, в жестокую зиму, в успешный поход на половцев, и вступил, по воле родителя, в брак с половецкой княжной, имея от роду только около 15 лет 58 , – ездил к Галичу, приглашенный Венгерским королем для занятия славного Галичского престола, но возвратился без успеха, т.к. другой князь успел ранее его занять престол в Галиче. Во время пребывания Ярослава Всеволодовича в Переяславле южном, были немалые междоусобия у южной Руси, – и вот в 1206 году захвативший Киевский престол князь Всеволод Чермный заставил Ярослава Всеволодовича уехать из Переяславля южного к отцу. В 1207 году Ярослав Всеволодович был с родителем в походе против Черниговских князей; но этот поход кончился только наказанием Рязанских князей за измену. В следующем (1208) году Всеволод Георгиевич послал юного Ярослава на княжение в Рязань; но Рязанцы скоро возмутились против Ярослава Всеволодовича, и, хотя были за то строго наказаны Всеволодом Георгиевичем, однако Ярослав Всеволодович после того не остался княжить у них. Вслед за тем со старшими братьями он ходил, по приказанию Мстислава Удалого; но так как Всеволод Георгиевич скоро заключил мир с этим князем, то сыновья его возвратились без боя. По предсмертному завещанию родителя, Ярослав Всеволодович получил во владение свою родину – Переславль-Залесский. При жизни ли родителя, или не в особенно продолжительном времени после смерти его, еще юный Ярослав Всеволодович лишился своей супруги. Под 1215 годом в летописи он называется зятем Мстислава Удалого; следовательно, в этом году он уже имел другую супругу, дочь Мстислава Мстиславича Удалого – Феодосию. |
|
|
