| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДАНИИЛ (2-я пол. XI - 1-я пол. XII в.), игум., возможно, еп. Юрьевский, автор самого раннего сохранившегося древнерус. описания паломничества в Св. землю («Житье и хожение Данила, Русьскыя земли игумена»). Косвенные данные (сравнение в «Хожении» Иордана с притоком Десны р. Сновью, протекающей в окрестностях Чернигова) позволяют предположить, что Д. был выходцем из южнорус., скорее всего черниговских, земель. По-видимому, он принял постриг в Киево-Печерском в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ре и до игуменства являлся его насельником. Исследователи датируют путешествие Д. 1113-1115, 1106-1108 или, как принято в последнее время, 1104-1106 гг. Н. М. Карамзин первым выдвинул предположение, что Д. после возвращения на Русь, в 1114 г., был поставлен митр. Никифором I епископом г. Юрьева на р. Рось, в 1115 г. участвовал в перенесении мощей св. князей Бориса и Глеба и преставился 9 сент. 1122 г. Это предположение поддержал А. В. Поппе ( Поппе А. Митрополиты Киевские и всея Руси (988-1305)// Щапов Я. Н. Государство и Церковь в Древней Руси X-XIII вв. М., 1989. С. 53). М. Н. Тихомиров атрибутировал этому Юрьевскому епископу «Послание о повинных», адресованное, по его мнению, вел. кн. Владимиру (Василию) Всеволодовичу Мономаху ( Тихомиров М. Н. Малоизвестные памятники. 2. Киевские князья XI в. в «Послании о повинных»//ТОДРЛ. 1960. Т. 16. С. 454-456). (Предположение Б. А. Рыбакова о том, что до епископства Д. был архимандритом Корсунского мон-ря на р. Рось,- результат смешения Д. с соименным укр. паломником кон. XVI в. (см. Даниил , архим. корсунский). Рыбаков необоснованно приписал Д. Сказание, или Повесть, о походе рус. князей на хана Шарукана 1111 г. в составе «Повести временных лет» , а также «Слово святого Григория» об идолах ( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981. С. 10-30); последнюю атрибуцию справедливо критикует Д. М. Буланин (см.: Буланин Д. М. Античные традиции в древнерус. лит-ре XI-XVI вв. Münch., 1991. С. 155-156, 290). |
| У преподобного Феодора Студита (п. 2 тр. 4) У инока Сергия (Шелонина) (п. 5 тр. 4) …хвала Герасиму, емуже поработа звьрь, повинуяся ему добродьтелнаго ради совершения… …хвала Павлу, емуже поработа звьрь, повинуяся ему добродьтелнаго ради совершения… Последние три песни своего “Канона” соловецкий писатель посвятил другим чинам святости: юродивым (п. 6, тр. 5), благоверным князьям (песнь 7), святителям (песнь 8 и п. 9, тр. 2) и священномученикам (п. 9, тр. 3–5). Для прославления русских юродивых он составил оригинальный тропарь (п. 6, тр. 5), которому не находится соответствия в “Каноне” преподобного Феодора. В нем он “собрал” всех известных представителей этого лика святых, внесенных в святцы в XVI — первой пол. XVII вв.: Василия Блаженного, Максима Московского, Прокопия и Иоанна Устюжских, Исидора Твердислова, Николу Кочанова. Седьмую песнь “Канона” инок Сергий посвятил чину благоверных русских князей, который представлен в “Каноне” именами равноапостольных просветителей Русской земли Владимира и Ольги (тр. 2); страстотерпцев Бориса и Глеба (тр. 3); князей-мучеников: Михаила Тверского, Михаила Черниговского (с боярином Федором), владимирского князя Георгия Всеволодовича и Василька Ростовского (тр. 4); удельных князей: Константина Муромского, Петра царевича Ордынского, Всеволода-Гавриила и Довмонта Псковских (тр. 6). Особое внимание в этой песни заслуживает оригинальный 5-й тропарь, посвященный великим князьям Андрею Боголюбскому и Василию III. В богослужебных книгах XVII в. не сохранилось никаких сведений о церковном почитании великих князей Андрея Боголюбского или Василия III 17 . Основным источником сведений о них для соловецкого писателя, избравшего их для включения в “Канон”, по-видимому, послужила “Степенная книга” 18 . Вся 8-я песнь “Канона” посвящена “пастырям и мудрым учителям, святителям Христовы Церкви”. В начальных тропарях этой песни инок Сергий прославляет трех русских святителей — Петра, Алексия и Иону (тр. 2), а с ними — святых писателей, отцов Русской Церкви: митрополитов Фотия и Киприана, игумена Иосифа Волоцкого и преподобного Максима Грека, а также архиепископа Солунского Григория Паламу. (Во включении святителя Григория Паламы в состав собора русских святых проявилось особое почитание его иноком Сергием, который даже организовал в соловецком скриптории переписку его сочинений на свои личные средства) 19 . |
| По авторитетному замечанию Карамзина (38 примечание к IV тому «Истории Российского государства»), в числе русских князей никогда не было Василия Георгиевича, ибо у великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского ( 1238 г. в битве с татарами при реке Сити), не говоря о том, что он не имел имени Ярослава, были дети Всеволод, Мстислав и Владимир и не было сына Василия; к тому же последний, если бы такой был, приходился бы двоюродным братом, а не внуком Александру Невскому как сыну отцова брата Ярослава Всеволодовича. Затем, этот великий князь Василий Костромской назван и Галичским, между тем Галич не был в зависимости от города Костромы. Не вдаваясь в исследование происхождения означенной погрешности, мы должны сказать, что великий князь Василий Костромской был девятый сын Ярослава Всеволодовича и родной брат Александра Невского (Хронограф, «Ядро российское» , «История Российского государства» Карамзина). Только один он, Василий Ярославич, будучи великим князем владимирским, назван вместе костромским как потому, что город Кострома дан был ему в удел с малолетства, так и потому, что во время своего шестилетнего великого княжения он жил в Костроме, а не [в] стольном городе Владимире. Что же касается того, что в некоторых рукописных повестях явление чудотворной иконы Богоматери князю Василию Костромскому (16 августа) относится к 1239 году, то это показание составляет явный анахронизм, ибо князь Василий родился только в 1241 году (Карамзин, 28 примечание к IV тому «Истории Российского государства»), великим же князем в городе Костроме тогда был выше упоминаемый Ярослав Всеволодович. По ходу речи в рукописных сказаниях 1239 год относится собственно к нашествию «окаяннаго и свирепаго и прегордаго и мерзкаго мучителя Батыя» и разорению великокняжеского города Владимира и Городца; но в рукописи о явлении Феодоровской иконы Богоматери при описании как нападения татар на город Кострому, так и чуда поражения их при князе Василии Костромском совершенно не упоминается имени Батыя, равно нигде в отечественной истории не встречаем сведений о том, что около половины XIII века были набеги Батыя на города Галич, Ярославль и Кострому. |
| Феодоровская икона Богоматери Существует и еще одна версия обретения иконы после Батыева разорения Городецкого монастыря. После гибели в 1238 г. владимирского князя Георгия Всеволодовича в битве с татарами икона оказалась у его брата Ярослава Всеволодовича, который через год преподносит образ в качестве дара к свадьбе своему сыну Александру Невскому. О свадебном характере иконы свидетельствует и наличие на ее обороте образа великомученицы Параскевы в богатом княжеском одеянии, считавшейся покровительницей невест и свадеб. Название «Феодоровская» икона приобрела в честь Феодора Стратилата, имя которого получил в крещении Ярослав Всеволодович. Икона, благословение отца, стала моленным образом Александра Невского, а после его смерти в Городце перешла к младшему брату Василию, который установил ее в Костромском соборе. Новое прославление и широкое распространение ее почитания по всей Руси Феодоровская икона получила в конце Смутного времени, когда древним образом, по преданию, благословили на царство Михаила Романова. Долго его матушка, в иночестве Марфа, не соглашалась отпустить на царствие в лихую годину своего 16-летнего сына. Лишь когда склонили перед ней иконы: Феодоровский образ Богоматери и святых московских чудотворцев Петра, Алексея, Ионы, со словами: «…сотворите повеленное вам от Бога, не прогневайте Владыку», тогда, глубоко тронутая, инокиня согласилась. Подведя сына к Феодоровскому образу, она сказала: «Тебе, Владычице, поручаю сына моего! Да будет Твоя святая воля над ним». Избранный царь сразу был вознесен на престол, и в этот день 14 марта постановлено было совершать празднество чудотворной иконе. Скоро Михаил Феодорович украсил святой образ драгоценной ризой, а для себя повелел сделать список с иконы. В 1745 г. икону украсят новой золотой ризой, в которую поместят многочисленные драгоценные камни и бриллианты с прежнего оклада. С конца XVIII в. немецкие принцессы, выходя замуж за русских императоров и принимая Православие, получали отчество Федоровна, в честь Феодоровской иконы, покровительницы царской династии. Так стала Марией Федоровной жена Павла I, Александрой Федоровной жена Николая I, Марией Федоровной жена Александра III, Александрой Федоровной жена Николая II. |
| Далее идет ряд походов против мордвы. Еще в 1221 г. основанием Нижнего Новгорода при впадении Оки в Волгу было положено начало колонизации мордовского края. Но многочисленное финское племя не хотело добровольно подчиниться колонизаторам — русским и нападало то на Нижний, то на Суздальскую землю. Поэтому князю Василию пришлось в 1228 году идти походом в Мордовскую землю, потом вернуться вследствие проливных дождей, а в начале следующего участвовать в походе с великим князем Георгием против тех же иноплеменников. Этот поход был удачный: князья вернулись с многочисленным полоном. До сих пор благоверный князь Василий действовал в полном согласии с великим князем, своим дядей Георгием Всеволодовичем. Но беспокойный Ярослав Всеволодович сумел привлечь на свою сторону Василия; однако «Бог не попустил быть лиху», как замечает летописец, — до вооруженного столкновения не дошло, и князья примирились в Суздале. Близость свою к великому князю и покорность ему Василий засвидетельствовал после, когда гроза монгольского нашествия разразилась над нашей родиной. Когда враги хлынули на великое княжество Владимирское, разгромили полки рязанского князя, взяли Коломну и Москву, великий князь Георгий пошел собирать войско за Волгой и на реке Сити узнал о гибели стольного города Владимира и своего семейства. Здесь великий князь и сложил свою голову в страшной битве с татарами. Вместе со святым князем Георгием против безбожных татарских полчищ бился и его племянник, ростовский князь Василий Константинович, именуемый Василько. Зловерные татары захватили в полон святого князя, отвели его в свой стан и остановились у леса Шеринского. Увидав его мужество, храбрость и красоту, враги начали увещевать его, то обещая милости, то грозя мучениями, и даже предлагали ему воевать вместе с ними против князей русских. Но блаженный князь не склонился ни на ласки, ни на угрозы. Не приняв оскверненной их пищи, ни питья, он обличал безбожную их прелесть и, укоряя их, говорил: «Или думаете вы, сыны тьмы и скверны, что Бог возлюбил вас, предав нас в ваши руки? Нет! Он всегда любит и милует верующих в Него. В настоящие дни скорби Он только благоизволил таким наказанием очистить нас от прегрешений наших и в будущем веке даровать жизнь бесконечную. И никто не в силах отторгнуть меня от веры Христовой, хотя ныне я приемлю от вас великую тяготу за грехи мои перед Господом Богом. Вы же, окаянные, дадите ответ перед Господом за то, что погубили великое множество народа христианского, но Господь освободит души их, и вы будете мучимы в неугасающем огне в бесконечные веки». |
| В 1231 г. папа Григорий IX, услышав от епископа прусского о намерении вел. князя Георгия Всеволодовича – подчиниться папе, писал к нему послание, в котором молил и увещевал его, чтобы он «смиренно принял и сохранил обряды и нравы христиан латинских, покорив из любви ко Христу, себя и все царство сладостной власти римской церкви» 880 . В 1246 г. посольство, в котором участвовал Плано-Карпини, проезжая через Россию к татарам, имело вместе с тем и письма от папы Иннокентия IV к русским епископам с увещеваниями присоединиться к латинской церкви 881 . Известны также отношения галицкого князя Даниила к Иннокентию, вызванные желанием последнего действовать против татар 882 . В 1248 г. папа Иннокентий IV призывал к единению Александра Невского, в связи с действиями против татар, забота о чем становится со стороны римского престола постоянной 883 . Соседние католические государи должны были заботиться о том же в интересах папского престола 884 . В XV в. папа нашел защитника своих притязаний на русскую церковь в митрополите Исидоре, который, перед своим прибытием в Россию уже был в Италии 885 , а потом на Флорентийском соборе должен был способствовать соединению церквей в политических видах Византии. Выдача царевны Софии за Uoahha III послужила снова предлогом для пап к продолжению прежних стремлений 886 . В 1513 г. посол короля датского Иоанна, бывший в Москве по шведским делам, должен был заботиться и о соединении церквей 887 . В 1519 г. (вторично, следовательно уже при М.Греке) папа Лев Х представлял вел. князю (через магистра Немец. орд.) особенные выгоды, которые должны были произойти от соединения церквей. Наконец, упомянем еще о путешествии генуэзца капитана Павла в Москву, совершенном вторично им в 1525 г. с грамотой Климента VII к вел. кн. Василию. По словам Павла Иовия, папа убеждал последнего признать над собою владычество западной церкви… и обещал святейшей властью своей даровать ему титул короля, вместе с королевскими регалиями, ежели он, отвергнув догматы греческой веры, прибегнет к покровительству римской церкви» 888 . |
| Но затем, с правого берега р. Волги г. Кострома перенесен на левый её берег при впадении р. Костромы. Это совершилось, вероятно, после разгрома Батыем Суздальской земли (в 1237 г.), когда первоначальный г. Кострома на ряду со многими городами и селениями был татарами опустошен и разрушен или же превращен в пепел. В связи с этим страшным разгромом меряне легко могли оставить Городище по причине неудобства иметь оттуда постоянные сношения с Галичем, Солигаличем и Чухломой, в случае неприятельских движений по Волге. Построение г. Костромы при повороте Волги на юг при впадении в неё реки Костромы совершилось, таким образом, в видах больших удобств для постоянных сношений, словом, по тем же причинам по которым вообще древние города строились с расчетом при главных изгибах реки и при устьях значительных её притоков. Так, Тверь первоначально построена была на левом берегу, при впадении в неё р. Тверцы; Юрьевец Поволжский при большом повороте Волги на юг, при впадении в нее реки Унжи; Нижний Новгород при впадении Оки в Волгу и др. Полагают (Миловидов), что это перенесение г. Костромы на нынешнее его место (где, без сомнения, уже ранее были поселения, особенно при устье р. Костромы) принадлежит великому князю Владимирскому Ярославу Всеволодовичу (1238–1246 г.), который, по свидетельству Воскресенской летописи (245 с.), был обновителем прежних разоренных Батыем городов земли Ростовско-Суздальской и устроителем некоторых городов на новых местах (напр. Твери, первоначально основанной на левом берегу р. Волги). Некоторым доказательством того, что перенесение г. Костромы па левый берег р. Волги совершено в. кн. Ярославом, может служить то, что древнейшая, упоминаемая в летописях, церковь в г. Костроме была устроена во имя св. в. м. Федора Стратилата. Построение этой, тогда, быть может, первой или единственной в г. Костроме церкви соборной, вероятнее приписывать самому Ярославу Всеволодовичу в том предположении, что он, при св. крещении названный Феодором, так наименовал её в честь своего ангела, ибо история представляет немало примеров того, что русские князья и цари при основании новых городов сооружали церкви во имя ангела своего (напр. Юрий Долгорукий – во Владимире на Клязьме, Юрий Всеволодович –в Юрьевце Поволжском, кн. Тверской Михаил Александрович – в Твери и др., также царь Петр Великий – в Петербурге). Основанный невдалеке от устья р. Костромы в такой местности, которая несколько возвышеннее окрестностей, г. Кострома Ярославом Всеволодовичем († 1246 г.) затем был дан в удел последнему из девяти сыновей его Василию т. н. Мизинному при самом его рождении в 1241 году, и к нему же в 1272 г. перешло звание великого князя, почему в летописных известиях этого времени появляется в первый раз название «великий князь Костромской Василий». |
| Владимире. Что же касается того, что в некоторых рукописных повестях явление Феодоровской иконы Богоматери в. кн. Василию Костромскому (16 августа) относится к 1239 г., то это показание составляет явный анахронизм; ибо кн. Василий родился только в 1241 г. (Карамзин 28 примеч. к 4 тому), великим же князем в г. Костроме тогда был выше упоминаемый Ярослав Всеволодович. По ходу речи в рукописных сказаниях год 1239 относится собственно к нашествию «окаяннаго и свирепаго и прегордаго и мерзкаго мучителя Батыя» и разорению великокняжеского г. Владимира и Городца; но в рукописи о явлении Феодоровской иконы Богоматери при описании как нападения татар на г. Кострому, так и чуда поражения их при кн. Василии Костромском совершенно не упоминается имени Батыя, равно нигде в отечественной истории не встречаем сведений о том, что около половины XIII века были набеги Батыя на гг. Галич, Ярослав и Кострому. Если же это нападение было не Батыево, между тем случилось по рукописным известиям в княжение Василия Костромского, то событие это следует отнести к несколько позднейшему времени: или упомянутое в повести нашествие татар на г. Кострому есть то самое, которое случилось в 1259–1262 гг. (Соф. Врем. 1, 270, 271) и, след., имело свое место во время удельного княжения Василия Ярославича в Костроме, или же это событие должно быть отнесено, по всей вероятности, к 1272–1274 годам великого княжения того же Василия. К этому то последнему времени (и отнюдь не к 1239 г.) и относится чудесное явление Феодоровской иконы Богоматери и оно должно быть рассматриваемо как особое событие безотносительно к разорению Владимира и Галича См. в предисловии на I–XV стр. к соч. свящ. П. Островского «Историческое описание Костромского Успенского Собора», 1855 г. Москва. 20 Сооруженная, как видели, вероятно, князем Ярославом Всеволодовичем, Феодоровская церковь , по древнему доселе живому преданию, существовала на том месте или же близ того места, где ныне находится построенная с 1768 по 1771 г. в подворье упраздненного в 1764 г. |
| Митрополит тотчас перевел местного владимирского епископа Симона в Ростов, дав ему в управление тамошнюю епархию 382 . Таким образом, пришлец сразу взял в свое непосредственное заведывание всю Владимиро-Суздальскую епархию и сделался епархиальным архиереем с кафедрой во Владимире, где скончался и погребен. Стольный город Владимиро-Суздальского княжества. Владимир на Клязьме был самое короткое время центром деятельности митрополитов по переходе их на северо-восток. Вместе с Владимиро-Суздальской землей в ведение м. Максима поступило небольшое московское княжество, которому суждено было сделаться собирательницей и устроительницей русской земли. Московское княжество во главе с ничтожным городком Москвой стало быстро возвышаться с конца XIII в., со времени Даниила Александровича, младшего из сыновей Александра Невского. К началу XIV в. оно настолько усилилось, что с успехом и навсегда могло закончить долгую борьбу за владимирский велико-княжеский престол. По смерти владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, (1175 г.) по обычному праву старшинства, великим князем сел брат его Всеволод III Юрьевич. Наследовавший Всеволоду сын Юрий II пал в битве с татарами на р. Сити (1238 г.), оставив престол брату Ярославу II. Ярослав, начавший собой ряд великих князей под владычеством монголов, княжил не долго. Он умер в Орде в 1246 г. Великое княжество по старшинству досталось славному его сыну кн. переяславскому Александру Невскому. Но «Солнце земли русской» в лице славнаго князя светилось только до 1263 г. и зашло слишком рано. 14 ноября 1263 г. Александр умер, возвращаясь из орды. Андрей Ярославич, наследовавший Александру, чуть пережил брата и умер весной 1264 г. Великим владимирским князем остался третий брат Ярослав, основатель Тверского княжества и Тверской епархии. Он умер в 1372 г., оставив в Твери наследником сына Михаила. Великое княжество по старшинству перешло к брату Ярослава, Василию костромскому. Со смертью Василия (1266) костромского прекратилось первое поколение Ярослава Всеволодовича и великое княжение вместе с г. |
| Лукьянова, 12 середины XVIII в. Стр. 97. ...составлен бысть Отроч монастырь... – Летописных данных о времени основания Отроч-Успенского монастыря нет. ...великого князя Ярослава Ярославича Тверского... – Ярослав Ярославич (1230? – 1271) – сын Ярослава Всеволодовича, внук Всеволода Большое Гнездо, брат Александра Невского, великий князь Тверской (с 1247 г.), основатель династии тверских князей, великий князь Владимирский (с 1263 г.). ...великия княгини... Ксении... – Ксенией звали вторую жену Ярослава Ярославича (ум. в 1312 г.), дочь новгородского боярина Юрия Михайловича. ...по совокуплении их законного брака в четвертое лето... – Летописи называют разные даты второй женитьбы Ярослава Ярославича 1263, 1264 и 1266 гг. ...в селе, нарицаемом Едимоново... – Едимоново – село на левом берегу Волги, приблизительно в сорока верстах от Твери. Стр. 98....насад... – Тип судна. На полях рукописи помета «сиречь полубарок». Стр. 100. ...в пустыню. – Здесь пустынное, уединенное место. ...сретоша ея на брезе у церкви архангела Михаила. – Вероятно, имеется в виду известный с начала XV в. и упраздненный к концу XVII в. Михаило-Архангельский монастырь, находившийся на берегу Волги. ...от града Твери пять на десять поприщ, наместо боровое... – На полях рукописи помета «ныне стоит именуемое село Бор». Вероятно, имелось в виду село Пречистый Бор в 15 верстах от Твери. Среди литературных памятников середины–второй половины XVII в. существуют четыре произведения, посвященные основанию Москвы. Это «Сказание об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы», «Сказание о зачатии Москвы и Крутицкой епископии», «Предание об основании Москвы Олегом», а также «Повесть о зачале Москвы». При сложении этой повести была использована сформулированная в первой половине XVI в. старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем (в его посланиях дьяку Мисюрю Мунехину и Василию III – см. наст. изд., т. 9, с. 290–305) идея «Москва – третий Рим». Она утверждала, что Россия, после падения первого Рима и второго Рима – Константинополя из-за уклонения от «истинной веры», стала до скончания веков единственным центром христианства, а государь Василий III ответственен за судьбу всего христианского мира. |
|
|
