| Преосвященный Алексий 1119 переведен с Рязанской кафедры на Тверскую вследствие многочисленных на него жалоб в Синод от духовенства. Огорченный этим перемещением, Преосвященный хотел вовсе оставить службу и идти на покой, но убежденный письмом Митрополита Филофея решился покориться своей судьбе. В письме этом повторены были мысли покойного Митрополита Филарета, высказанные сим последним кому-то из архиереев в подобных обстоятельствах. О назначении Преосвященного Леонида на Ярославскую кафедру не было рассуждения в Синоде, но это назначение состоялось по частным переговорам Митрополита Иннокентия с Обер-Прокурором. Митрополит хотел почетным образом удалить от себя старшего Викария, который будто бы уже довольно явно начал домогаться Московской митрополии. Об Епископе Муромском Иакове, викарии Владимирском, Владыка сообщил мне, что протоиерей И. В. Рождественский делал в Св. Синоде неодобрительный отзыв об его характере. Да и сам Митрополит отозвался мне о Преосв. Иакове так: «он имеет в себе нечто отталкивающее». Такой отзыв в устах такого серьезного и правдивого мужа, как Митрополит Филофей, весьма многозначителен. Известие о посвящении во священника неженатого профессора (впоследствии ректора) Московской д. академии А. В. Горского (в 1860 г.) принято было в Синоде с удивлением; а протопресвитер В. И. Кутневич 1120 сильно восставал против этого, небывалого в России, факта. Члены Синода протоиереи – аномалия. Если Синод заменяет патриарха, то нет Синода. Книга священника Белюстина «О сельском духовенстве», напечатанная Погодиным в Берлине, сделалась известною прежде всего при Дворе (В. Княгини Елены Павловны), и о ней, чрез Обер-Прокурора Св. Синода, Графа А. П. Толстого, требовался от Преосвященного Филофея, бывшего архиепископа Тверского, отзыв. Но когда преосвященный потребовал объяснения о книге от её автора, Белюстина, этот последний имел бессовестность отречься от своего неблагонамеренного произведения. Тот же Белюстин написал, по поводу моей рецензии (в 1865 г.) на его сочинение: «Страстная седмица» (Компиляция из сочинения Ренана: Vie de Iésus Christ), и представил в Синод дерзкую записку. Об этой рецензии было уже говорено в своем месте 1121 . |
| Еще более беспокойства я испытал тогда, когда нужно было переносить ризницу в другое место. Но благодарение Господу, это перенесение совершено было благополучно. И теперь на целый год я свободен от заботы в рассуждении целости ризничных сокровищ: они хранятся в Гостунском соборе, на Ивановской колокольне, под крепким военным караулом. Теперь главным предметом моих занятий служит Патриаршая библиотека. – Туда я каждодневно путешествую для описания греческих рукописей и раскольнических книг». Из Царственных особ, посещавших в августе Патриаршую ризницу, удостоила своим посещением и мои кельи Её Высочество, Герцогиня Саксен-Веймарская, дочь Великой Княгини Марии Павловны». 27-го ч. писал мне из Владимира профессор семинарии Г.П. Быстрицкий: «Получил ваше письмо, и благодарю за память. Итак, вы всё еще ведете кочевую жизнь, и не надеетесь скоро утвердиться в постоянном жилье. Приятно слышать это, потому что вы некоторым образом сравнялись с нами – с нашим скитанием по квартирам; а с другой стороны, я в этом вижу некоторый таинственный символ. Привязанность к одному месту легко погружает в забвение ту священную, кровную, и присную душе христианской думу: «странники и пресельники мы на земле». Итак, и то правда, что Моск. семинарию минует грозная буря реформы. А над нами – увы! она уже сбирается, и к концу этого года разразится со всем оглушительным треском; впрочем, я со своей стороны, кажется, еще останусь цел и невредим: до среднего отделения эта плачевная очередь ныне еще не дойдет. Только из наставников в классах словесности верно человека три должны выйти из семинарии. Слух, сообщенный вами о назначении Григория – ректора Каз. академии во епископа Калужского, оказался верным. А у нас здесь распространился слух, более интересующий Владимирцев: будто бы нашего преосвященного переводят в Чернигов. Не говорят ли и у вас об этом? Московская молва должна быть справедливее Владимирской, по пословице: fama crescit eundo. Кстати о слухах; вот еще новость: будто нашего Евфимия представили в числе кандидатов на ректорство Каз. академии. Правда ли это? – Эта вещь из рода не совсем обыкновенных. |
| «2 апреля, утром, богослужение в доме княгини Л. Богослужение бывает так: соберутся все и поют песнь; затем, преклонив колена, молятся, кто чувствует побуждение к этому. Также, кто чувствует побуждение, говорит речь на какой–нибудь текст из Слова Божия. После обеда открылось совещание, и приехавшим предложили на обсуждение программу, состоявшую из нескольких пунктов, чтобы достигнуть единства и согласиться в них. Предложили первый пункт программы, который гласить так... После долгих рассуждений посредством голосование пункт этот принят единогласно. Обедали все у Пашкова. Затем утром богослужение у графа, где я говорил тоже из Слова Божия. После обеда опять у Л. совещательное собрание, предметом которого было крещение. По этому вопросу мнения разошлись и не могли соединиться». 4-го. – Собрались там же, и В. А. Пашков сказал нам, чтобы мы молились, а он ушел в совещательную комнату. Мы молились и говорили речи. Я говорил на 1 Коринф. 3 гл. и объяснял, что «строение» значить учение и чтобы каждый смотрел, как оно учит. После совещание д-р Бэдэкер объявил от имени братьев, составлявших программу, что они берут ее назад, и этим удовлетворили всех, потому что опасались, что дальнейшее обсуждение вопросов может вызвать взаимное неудовольствие. После обеда граф К. предложил собраться у себя. Собрались у него и обсуждали практические вопросы, каким образом можно успешнее распространять царство Божие. Брат А. Либих предложил молитвенный союз и совместно молиться раз в неделю. Я предложил сначала 3 пункта: 1) посредством личного свидетельства 2) посредством распространения печатных сочинений и 3) жертвовать для Бога и посылать для проповеди особых братьев. Затем, я предложил учредить ежемесячные миссионерские собрания, в которых-бы прочитывались известия от благовестников. Затем граф всех нас пригласил обедать и с великой радостью угощал нас. Были среди нас и крестьяне из Владимирской губернии и Тамбовской, а также хохлы. Я тоже за столом сказал речь, что мы все радуемся, что Господь обратил в Петербурге некоторых из высших слоев общества и что мы чувствуем себя все счастливыми и предвкушаем блаженство на земле, имея здесь царство небесное, на земле в малом виде, ибо несмотря на великую разницу по умственному развитию и по общественному положению, видим, что евангелие уничтожает все преграды и различия и соединяет всех в любви. После обеда многие рассказывали о своей деятельности для Царства Божия; говорили Богданов, Деляков и я, и разошлись в 11 часов ночи. Господь обильно даровал нам свое благословение. После собрание кн. Г. имела состязание относительно недопущения нами крещенных в детстве к св. вечери. |
| «В одно из своих посещений Императрица Елисавета Петровна нашла старца Зосиму очень больным, сильно огорчилась и просила келейника его Иону дать ей знать в Москву в случае кончины пустынника Зосимы. «Я приеду к нему на погребение», сказала она. Вскоре после Ее отъезда, это было в половине июня, старец скончался. Есть предание будто бы он завещал, что он желает, чтобы его похоронили без всяких почестей, а если не исполнять его просьбы, он более ста лет не явится. Насколько это завещание справедливо, неизвестно, но известно, что сейчас после его преставления отправили гонца в Москву к Императрице Елисавете Петровне. Известие о кончине старца застало Ее больной; она не могла приехать, но будто бы пожертвовала десять тысяч рублей (т.е. по тогдашнему курсу) на погребение и прислала Владимирского архиерея и певчих, чтобы похоронить его со всеми почестями. Три недели лежал усопший непохороненным и, несмотря на сильные жары, не изменился и не было ни малейшего запаха, могилу ископал он сам себе и выложил кирпичом. Погребение, как передали предки, было великолепное; народу стеклось очень много». Это было, по исследованию других летописцев, в 1710 – 1713 годах (см. брошюру Арх. Леонида стр. 8) и в виду того, что Царевна Наталия Алексеевна скончалась в 1716 году, когда ближайшая Переяславль Залесская епархия еще не была учреждена (учреждение ее относится уже к 1721 году), a Владимирско – Суздальская была далеко по своему Стольному городу, то естественнее всего предположить, говорить профессор И. Корсунский (см. стр.9), что хоронил схимонаха Зосиму не Владимирский архиерей, а или Крутицкий, живший в Москве, на Крутицах, или, что еще вероятнее, Ростовский архиерей, как ближайший. Если Великие княгини приняли такое участие в похоронах блаженного старца, схимонаха Зосимы и были настолько огорчены потерею дивного молитвенника и мудрого наставника, то можно себе вообразить, как велико было горе народное, сколько приходило богомольцев в часовню Ульяновой пустыни, чтобы проститься со старцем, лежавшим нетленно в гробу, на виду всех, в продолжение трех недель. |
| А вот имена полководцев их: первый – маркиз из Рима, из города Вероны, где жил когда-то язычник жестокий Теодорих. А второй граф Фландрский. А третий – дож слепой с острова Марка, из Венеции. Этого дожа ослепил цесарь Мануил, ибо многие мудрые убеждали цесаря: если отпустишь этого дожа невредимым, то много зла принесет твоему царству. Цесарь же не захотел его убить, но повелел ослепить его стеклом, и были глаза его неповрежденны, а перестал он видеть. Этот дож много войн замышлял на город, и все его слушались, и ему принадлежали огромные корабли, с которых был взят город. А стояли фряги у Царьграда с декабря по апрель, когда и взяли город. А в мае, девятого числа, поставили цесарем своего латиняна графа Фландрского по решению своих епископов, и власть между собой поделили: цесарю город, маркизу Суд, а дожу – десятина. И так погибло царство богохранимого города Константина и земля греческая от распрей цесарей, и обладают землей той фряги. Киево-Печерский патерик Подготовка текста и примечания Л. А. Дмитриева. Перевод М. А. Викторовой ПОСЛАНИЕ СМИРЕННАГО ЕПИСКОПА СИМОНА ВЛАДИМЕРЬСКАГО И СУЗДАЛЬСКАГО К ПОЛИКАРПУ, ЧЕРНОРИЗЬЦЮ ПЕЧЕРЬСКОМУ …Пишеть бо ми княгини Ростиславляа Верхослава, 350 хотящи тя поставлена быти епискупомь или Новугороду на Онтониево мсто, или Смоленьску на Лазарево мсто, или Юрьеву на Олексево мсто, и аще ми, рече, и до тысячи сребра расточити теб ради и Поликарпа. И рх ей: «Дьщи моа Анастасие! Дло не богоугодно хощеши сътворити, но аще бы пребыл в монастыр неисходно, с чистою съвстию, в послушании игумении и всей братии, трзвяся о всх, то не токмо бы в святительскую оджю оболчен, но и вышняго царствиа достоин бы был». ПОСЛАНИЕ СМИРЕННОГО ЕПИСКОПА СИМОНА ВЛАДИМИРСКОГО И СУЗДАЛСКОГО К ПОЛИКАРПУ, ИНОКУ ПЕЧЕРСКОМУ …Пишет ко мне княгиня Ростиславова, Верхуслава, что она хотела бы поставить тебя епископом или в Новгород, на Антониево место, или в Смоленск, на Лазарево, или в Юрьев, на Алексеево. «Я, говорит, готова хотя до тысячи серебра издержать для тебя и для Поликарпа». |
| Красовский Лев Иванович Родился 10 января 1913 г. Ученый-биолог, кандидат биологических наук. В конце 1940-х гг. арестован и заключен в лагерь. Человек, лично знавший Льва Ивановича, вспоминал: «В феврале 1947 года защитила диссертацию Маша Зайцева. На ее защите присутствовал бывший студент Д. А. [Сабинина], которого он считал самым способным из своих учеников, Лев Иванович Красовский. Он был религиозным человеком и не скрывал этого. После окончания Университета он был арестован за то, что якобы собирался убить Сталина. Он был отправлен в ссылку и после ее окончания ненадолго появился в Москве, до нового ареста» 719 . Со святителем Афанасием познакомился, скорее всего, в лагере. Жил в Москве. 1. 15 апреля 1958 г. Данки, 15.IV.1958. Воистину Воскресе! Ваше Преосвященство! Дорогой Владыка, спасибо Вам за Ваши святые молитвы, за духовную поддержку, так сильно для меня сейчас необходимую, за внимание ко мне, грешному и всенедостойному. Написал в Суздаль о вл[адыке] Илларионе. Там есть большие знатоки и почитатели его, начиная от самого хранителя; есть и достойнейшие. Ваше благословение писать статью мне самому – для меня большая радость. Но я не стану злоупотреблять этим и буду писать лишь тогда, когда откажутся суздальцы, чего, по-моему, не случится. При Патриаршем журнале есть хороший знаток суздальской старины – Стаховский, родственник протоиерея о. Хераскова. Не было бы ему обидным наше писание. О ясынском (чеченском) родстве св[ященно]м[у]ч[еника] Авраамия 720 лет 11 назад докладывал проф. Сычев. Деталей не помню. Помню только, что св. Авраамий был братом княгини, жены Всеволода III, почему его и похоронили в Княгинином, женском монастыре, бывшем фамильной усыпальницей княгинь. Жена же Всеволода III была ясыней (чеченкой). Иначе нельзя понять, каким образом могли похоронить мужчину, лишь впоследствии канонизированного, в женской обители. Гибель же св. Авраамия у болгар объясняется его агентурной деятельностью в пользу России: он ходил к болгарам под видом купца, но старался для родного ему Владимирского великого князя Всеволода. |
| Постепенно под эгидой Елизаветинского комитета по всей России стали возникать специализированные учреждения для инвалидов: учебные мастерские с общежитиями, приюты для неспособных к самостоятельному проживанию. Примером могло служить Сергиево-Елизаветинское убежище для инвалидов Русско-японской войны, основанное великой княгиней Елизаветой Федоровной в 1906 г. На очереди стояло создание центров медицинской реабилитации, санаториев. Вологодское губернское отделение принимало участие в устройстве санатория для воинов при соляных источниках Сольвычегодска . Пермское отделение развивало санаторное лечение на водах и в кумысолечебницах по соглашению с губернским земством. Количество больных составляло 400 человек за сезон . Важным направлением деятельности Елизаветинского комитета стала забота о детях, которые осиротели или остались без попечения в условиях войны. Кроме повсеместно устраиваемых на время летней страды яслей пришлось задуматься об открытии приютов для военных сирот. В годовом обзоре деятельности комитета признавалось, что «все, сделанное до сих пор в этом отношении, носило случайный характер. Необходимо всестороннее исследование вопроса и составление плана мероприятий» . Елизаветинский комитет выступил с инициативой устройства детских приютов при православных монастырях. Переписка с обителями позволила собрать сведения о возможности размещения при монастырях 1310 детей-сирот, в основном с пособиями от Елизаветинского комитета . Так, во Владимирской губернии 12 монастырей и пустыней приняли 108 детей. При всех монастырских приютах имелись ремесленные классы, а при Лукиановской пустыни дети участвовали в ведении обширного хозяйства, предполагалось учредить для них земледельческую школу. При этом призрение детей в данном случае осуществлялось на монастырские средства . Принимало участие в попечении о детях воинов и местное самоуправление. Так, Бессарабское отделение обеспечивало пищей и кровом до тысячи детей. В Кишиневе около 550 детей кормили бесплатными обедами, а 210 детей были размещены в трех приютах — благотворительных обществ и городского самоуправления. В Бендерах функционировал приют в городской управе, а в Сороках был открыт земский приют . Всего на 1 января 1916 г. в приютах Елизаветинского комитета было размещено 15 тыс. детей . |
| была сделана новая штукатурка и по ней произведена новая художественная живопись прекрасного греческого письма. Затем предположено было вновь выштукатурить внутри и расписать живописью и весь храм и, устроив в нем духовое отопление, сделать его из холодного теплым. В 1882 году приступлено было к выполнению и этого плана. Высокопреосвященнейший Феогност, приняв в соображение, что в 1859 г. академиком Солнцевым в двух местах на сводах были найдены остатки древних фресок 12 века, сделал распоряжение, чтобы соборное духовенство и староста, при начале настоящих работ, тщательно испытали, не найдется ли и еще где под старой штукатуркой каких-либо остатков фресок? Результаты такого испытания превзошли всякое ожидание. Под старой штукатуркой, под масляной краской, за иконостасом, во многих частях храма найдены были древние фрески, хорошо сохранившиеся, иные даже без всяких повреждений. Ученые члены Археологического Московского Общества признали, что эта стенопись принадлежит 12 веку и написана при св. строителе храма – Великом князе Андрее Боголюбском искусными византийскими изографами. Таким образом, во многих местах на столпах, сводах и арках уставленного лесами храма взорам посетителей, во всякое время дня допускавшихся сюда, предстали изображения священных событий, св. угодников и орнаменты – дивные произведения древней византийской живописи, отличающейся не яркостью и игрой колеров, а художественным и строгим выражением высших религиозных идей 155 . И вот, к ноябрю месяцу текущего года вся реставрация собора была кончена. Причастные к делу искренно сознавались, что не иначе, как Сам Господь помог в такое короткое время исполнить все предпринятое по возобновлению храма, – и притом с таким успехом. – Древняя стенопись была восстановлена как нельзя лучше. На местах, где не сохранилось древних фресок, там вновь написали в таком же точно византийском стиле священные изображения, многие из них точные копии с фресок 12 века других древних храмов (Спасо-Нередицкого и Старо-Ладожского), другие – изображения событий, относящихся близко к истории древнего храма 157 . |
| Дом князя Юрия Владимировича был на Никитской, один из самых больших и красивых домов в Москве. На большом и широком дворе, как он ни был велик, иногда не умещались кареты, съезжавшиеся со всей Москвы к гостеприимному хозяину, и как ни обширен был дом, в нем жил только князь с княгиней, их приближенные и бесчисленная прислуга. А на летнее время князь переезжал за семь верст от Москвы в Петровское-Разумовское, где были празднества и увеселения, которых Москва никогда уж больше не увидит… Все дано было князю Юрию Владимировичу от Бога, что может сделать жизнь счастливою, и он умер, однако, разбитый горем, потому что лишился всех близких, так что свое огромное состояние оставил не близкому наследнику, а сестрину внуку, Салтыкову. Прежде всех умер его сын, потом княгиня в 1811 году, потом зять его, князь Горчаков, внука — дочь княгини Варвары Юрьевны, княжна Лидия Алексеевна, выданная за графа Бобринского, и, наконец, княгиня Горчакова. Почти девяностолетний старик совершенно осиротел и умер, можно сказать, на чужих руках, но он был хороший христианин и потому не роптал на Господа, с твердостью переносил все потери и смиренно нес свой крест. Князь Юрий Владимирович скончался в ноябре месяце, во время первой холеры 1830 года. Схоронили его рядом с женой в подмосковной, в селе Никольском, где-то в сторону от Владимирской дороги, за Кусковом, верстах в 15 от Москвы. На моей памяти только и были такие два вельможеские дома, как дома Долгорукова и Апраксина, и это в то время, когда еще много было знатных и богатых людей в Москве, когда умели, любили и могли жить широко и весело. Теперь нет и тени прежнего: кто позначительнее и побогаче — все в Петербурге, а кто доживает свой век в Москве, или устарел, или обеднел, так и сидят у себя тихохонько и живут беднехонько, не по-барски, как бывало, а по-мещански, про самих себя. Роскоши больше, все дороже, нужды увеличились, а средства-то маленькие и плохенькие, ну, и живи не так как хочется, а как можется. Поднял бы наших стариков, дал бы им посмотреть на Москву, они ахнули бы — на что она стала похожа… Да, обмелела Москва и измельчала жителями, хоть и много их. |
| 1903 год. Письмо в траурной рамке направлено Елизаветой Федоровной из Москвы родному брату великому герцогу Гессен-Дармштадтскому Эрнсту Людвигу в очень печальные для него дни, когда умерла его восьмилетняя дочь: «Мой дорогой мальчик! Я с тобой всем своим сердцем и душой… Я знаю, что твоя христианская вера и спокойствие дают тебе ту силу, которую не могут дать никакие утешительные слова… Мне не выпало на долю тех душевных тягот, которые вошли в твою жизнь. Но в то же время наши характеры в чем-то схожи. Только ты стоишь ближе к небесам, чем я. Я всеми силами стараюсь подняться, но опять соскальзываю… Горести очистили твою душу и сердце, которые всегда были, как у ребенка, но теперь стали совершенными. Сохрани это, мой дорогой мальчик. …Ее земные заботы завершены, и она сейчас рядом с нашим дорогим папой. Мира тебе, дорогая, покоя в Царстве Божьем, покоя тем людям, которые искренне любили тебя. Молимся за тебя и скорбим с тобою… Сохраняй свой “Солнечный сад” и пусть его лучи сияют всем рядом с тобой…» Это письма характеризует, прежде всего, духовную высоту самой Елизаветы Федоровны. Жизнь великокняжеской четы, особенно в тот период, когда Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы, отмечена дружбой с выдающимся русским историком Иваном Егоровичем Забелиным, фактическим создателем первого национального Исторического музея, председателем которого после воцарения Александра III стал великий князь Сергей Александрович. Дневник И.Е. Забелина, являясь достоверным свидетельством того времени, вызывает в памяти образы великокняжеской четы, осознанно и целенаправленно содействующей сохранению и приумножению национального исторического наследия. Примечательны в этом отношении свидетельства И. Е. Забелина об участии Сергея Александровича и его супруги к работе подготовительного комитета X Археологического съезда, в изучении планов старого дворца в Кремле и организации раскопок в его подземной части. Проводились постоянные консультации с И.Е. Забелиным о приобретении и дарении Историческому музею различных экспонатов (икон, крестов, церковной утвари, древних монет, старинного оружия). Важным свидетельством этого сотрудничества являются отчеты И.Е. Забелина перед великим князем о работе Исторического музея, об открытии Екатерининского, Владимирского, Суздальского и других залов. |
|
|
