| «Тогда же возвеяша силни ветри по Бервице широце (по Боровской дорозе – по велицей широцей дорозе). Воздвигошася велици князи, а по них Русские сынове успешни грядут, аки медвяны чаши пити и стеблевинны ясти (медовыя чаши пити и стеблия виннаго ясти]. Но не медвяны чаши пити ни стеблевинны ясти грядут: хотят укупити чти (себе чести добывати) и славнаго имени во веки земли Русской, великому князю Димитрею Ивановичю похвалу и многим государем. Дивно и грозно бо в то время слышати: а громко в варганы бьют, тихо с поволокою ратные трубы трубят, многогласно и часто кони ржут. Звенит слава по всей Русской земли. Велико вечье бьют в великом Новеграде. Стоят мужи Новгородцы у святыя Софии премудрости Божия, а ркучи межи собою таковое слово: Уже нам, братие, на помощь не поспети к великому князю Димитрию. Уже бо яко орли слеталися со всей Русской земли, съехалися дивныи удальцы, храбрых своих пытати. «Не стук стучит, не гром гремит по зоре, стучат и гремят Русские удальцы. Князь Володимер Андреевичь возится реку на красном перевози на Брашевском (в Боровске). Князь же великий Димитрей Ивановичь прииде в субботу на Коломну.... Во утрии же день князь великий повел всем воеводам выехати на поле Девиче и всем людям сниматися.... И начаша мнози гласи труб ратных гласити. И варганы тепут, и стязи ревут поволочены в саду Памфилове (у сада Памфилова). Сынове Русскии наступиша поля Коломенския.... И рече князь великий брату своему князю Владимеру: Поспешим, брате, против безбожных сил. Не утулим лица своего от поганых, аще смерть случится нам, тамо дома живучи единако умрети же; от смерти бо, брате, не избыти. «Князь великий повел вою своему Дон возитися: сторози же мнози ускоривают (прискоряют), яко ближутся Татарове. Мнози же Русские удальцы возрадовалися, зря своего желаннаго подвига, его же на Руси вжелеша. Волци и лисици воют по вся дни и нощи непрестанно; грозе быти великой, храбрым полком сердца утвержает. И мнози ворони собрашася, необычно неумолкающе грают; галици же своею речью говорят; и мнози орли от усть Дону приспеша; лисици на кости брешут, глядячи на златыя доспехи, ждучи дни грознаго, Богом изволеннаго, в он же имать пастися множество трупа человеческаго и крови пролитися аки морским водам. От таковаго страха и от великия грозы дерева приклоняются и трава постилается.... Князь же великий, поим брата своего князя Владимера и Литовские князи и воеводы и все местные князи, выеха на высокое место, и зряше на прапоры воеводские и на все войско. Стязи ревут наволочении, у богатырей хоругови аки живы пашутся, а доспехи Русския аки вода сильна во вся ветры колеблются, а шеломы на главах их аки утреняя заря, еловцы же шеломов их, аки поломя огненное пашется.... Вси един за единаго хотят умрети. Князь же великий Димитрей Ивановичь, видев полки своя достойно уряжены, обвеселися сердцем, и сшед с коня паде на колено на траве зелене прямо великому полку и черному знамению.... |
| Очевидно, что из Патриаршего слова взят и заключительный пассаж о христолюбивом воинстве и прошения о миропокое и тишине: «...И послалъ бы Господь Богъ намъ и всему христолюбивому воинству свыше победу, и крепость, и храбрость, и мужество, и oдoлehie на вся видимые и невидимые враги; и возвысилъ бы Господь Богъ нашу Царьскую десницу надо всеми иноплеменными, хотящими браней, и надо всеми нашими враги; и покорилъ бы Господь Богъ подъ нозе нашихъ всехъ враговъ и супостатовъ; и устроилъ бы Господь Богъ Царьство наше тихо и мирно и безмятежно навеки; и избавилъ бы Господь Богъ христолюбивое наше воинство и все православное xpucmiяhcmbo ото иноплеменникъ и отъ межеусобныя брани, и ото всякихъ злыхъ, находящихъ на ны; и даровалъ бы Господь Богъ всему православному xpucmiяhьcmby тишину, и благоденьство, и uзoбuлie плодовъ земныхъ, и всякихъ благихъ неоскудная noдaяhiя, отныне и до века»(271). Это уже устоявшаяся духовно-политическая идеологема, выражающая современные 1598 году представления о государственном благе, об идеале державного бытия. 229. Вот «Родословие» по версии 1607 года: «...Им же начало и корень бысть Рюрик глаголемый, от колена Августа Кесаря Римскаго, первый Великий Князь в Руси, в Великом Новегороде, от его же рода благоверный Великий Князь Владимер Киевский, крестивый землю нашу Рускую святым крещением, в четвертом степени произыде; от него же Владимера, глаголю, великие християньстии поборницы, благоверные Цари и Великие Князи Рустии, по царьским степенем произыдоша, даже до сего времени, в нем же Государь наш, благоверный и христолюбивый Царь и Великий Князь Иван Васильевич всеа Русии, седьмыйнадесять Царский степень от Великого Князя Владимера обретеся, самодержавствова скифетроцарствия великаго Росийскаго государьства. Сего убо общедателный долг, преправедным и непременным судом Божиим, достиже: великий, превысокий, православный столп, корень благоверия, предивный цвет благочестия, степень царьский, Констянтин новый, Bлaдuмip славный, Ярослав дивный, Александр пречудный, Государь наш Царь и Великий Князь Иван Васильевич всеа Русии, грех ради наших оставя земное Царство, отиде в вечное блаженьство Небеснаго Царьствия; а по отшествии от жития сего, великий Государь наш Царь и Великий Князь Иван Васильевич, всеа Русии Самодержец, на всех своих великих государьствах скифетродержания Росийскаго Царствия повелел царствовати на Росийском государьстве благородному сыну своему, великому Государю нашему Царю и Великому Князю Федору Ивановичу, всеа Русии Самодеръжцу; а второму сыну своему, Царевичу Дмитрею Ивановичу, дал в удел своей Царьской отчины град Углеч и иные грады, и великого Государя нашего Царевича Димитрия на Углече не стало в году, прият заклание неповинно от рук изменников своих. |
| Ярослав, как скоро князи соединенные Тверь миновали, немедленно со всем войском пошел наперед к брату Юрию, и Святослав из Переяславля поехал туда же. Констянтин же, получа ведомость через взятого переяславльца, изведал, что Ярослава в Переяславле лет, також новогородцев и новоторжцев вывез во Владимир, не приступали ко граду, сожалея людей напрасно терять. И как Ярослав прибыл к брату Юрию, немедленно, согласяся со всеми меньшими братиами, войска собирал и совокупи всех: муромцы, бродницы, городчане и все суздальское войско из сел коньми и пехотою, со всеми оными пошел на брата своего старейшего. Ах, страшно и дивно есть, еже шли брат на брата, сынове против отцев, раби на господ, друг друга исчут умертвити и погубить, забыв закон божий и преступи заповеди его единого ради властолюбия исча брат брата достояния лишить, не ведусче, яко премудрый глаголет: «Исчай чудого о своем возрыдает». И сшедши же Юрий с Ярославом и меньшими братиами, стал на реке Гзе. Вскоре же князь Владимир Смоленский и с ним Мстислав с новогородцы, пришед, стали противо Юрия у Юрьева, а великий князь Констянтин стал у Липицы. И назавтре рано Юрий, выступя с полки своими, устроил сам с суздальцы и владимерцы стал в средине, Ярослав с переславцы направе, а налеве ставили меньших братьев Святослава да Ивана, и стали на Вдовьей горе. Великий князь Констянтин со Владимиром и Мстиславом стал противо Юрия на другой горе Юриеве. И стоя тут, стрелялися чрез поток, не давая друг другу переходить. Князья Владимир и Мстислав построили полки тако: на левом крыле стал Владимир Рюрикович со смольяны, подле оного Мстислав с новогородцы противо Юрия, подле оного Всеволод Мстиславич со псковичи, а направе противо меньших братии сам великий князь с ростовцы и белозерцы. Князь великий, сбив меньших братьев, пришел сбоку на полки Юрьевы. Тогда Мстислав, паки ободря новогородцев, жестоко напал и тотчас разбили полк Юрьев, а потом и Ярославль, оступя, порубили. Юрий, видя изнеможение войск своих, ушел с братьями и того же дня прибежал во Владимир. Сей бо бой начался апреля 21 в четверток вторые седмицы по Пасхе поутру весьма рано, а кончился по полудню. На том бою побито Юривых и его братии 17250, ростовцов же, смольян и новогородцев – 2550. |
| и загремели мечьми булатными о шеломы Хиновские. И восхвалить брата своего великаго князя Дмитрея Ивановича: Брате Дмитрей Ивановичь, туто у....шна времени.... а забрала не оставай, и свои полки понужай коромольщикам. уже бо поганые Татары поля наступают, и храбрую дружину у нас истеряли, а в трупи человечье борзи кони не могут скочити, а в крови по колено бродять, а уже бо, братье, жалостно видети кровь крестьянская. И князь великий Дмитрей Ивановичь рече своим боярам: Братия бояра и воеводы и дети боярские. то ти ваши Московские сладкие меды и великие места. туто добудете себе места и своим женам. туто, брате стару помолодеть, а молодому чести добыть. И рече князь великий Дмитрей Ивановичь: Господи Боже мой! на тя уповах да непостыжуся в век, ни да посмеют ми ся враги моя мне. И помолися Богу и Пречистой Его Матери и всем Святым Его, и прослезися горько, и утер слезы. И тогда аки соколи борзо полетели. И поскакивает князь великий Дмитрей Ивановичь с своими полками и со всею силою. И рече: Брате, князь Владимер Андреевичь. тут, брате, испити медвяна чара, наеждяем, брате, своими полки сильными на рать Татар поганых. XIII. Тогда великий князь наступает на рать силу Татарскую, и гремят мечи булатные о шеломы Хиновские, и поганые бусурманы покрыша главы своя руками своими, тогда поганые борзо вся отступиша. И от великаго князя Дмитрея Ивановича стязи ревут, а поганые бежат, а Руские князи и бояры и воеводы и все великое войско широкие поля кликом огородиша, и злачеными доспехами осветиша. Уже бо ста тур на боронь: тогда князь великий Дмитрей Ивановичь и брат его князь Владимер Андреевичь полки поганых вспять поворотили. И нача их бусорманов бити и сечи горазно без милости, и князи их падоша, с коней загремели, а трупьми Татарскими поля насеяша, и кровию их реки протекли. Туто поганые разлучишася розно, и побегше неуготованными дорогами в лукоморье, скрегчюще зубами своими, дерущи 41 лица своя, а ркуще так: Уже нам, братие 42 в земли своей не бывать и детей своих не видать, а в Русь ратью нам не хаживать, и выхода нам у Руских людей непрашивать. |
| Святой равноапостольный князь Владимир и княгиня Анна Возмущенный греческим лукавством, князь Владимир «вборзе собра вся своя» и двинул «на Корсунь, град греческий», древний Херсонес. Пал «неприступный» оплот византийского господства на Черном море, один из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Удар был настолько чувствителен, что эхо его отозвалось по всем Византийским пределам. 28 июля, 2006 Возмущенный греческим лукавством, князь Владимир «вборзе собра вся своя» и двинул «на Корсунь, град греческий», древний Херсонес. Пал «неприступный» оплот византийского господства на Черном море, один из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Удар был настолько чувствителен, что эхо его отозвалось по всем Византийским пределам. Использованы материалы сайтов www.days.ru pravoslavie.ru www.rv.ru В августе 987 года в Византии вспыхнул мятеж. Варда Фока провозгласил себя императором и двинулся на Константинополь, осенью того же года послы императора Василия были в Киеве. Через послов императоры стали просить помощи у Киева – Владимир согласился помочь в подавлении мятежа, а в награду попросил руки сестры императоров Анны, что было для византийцев неслыханной дерзостью. Принцессы крови никогда не выходили замуж за «варварских» государей, даже христиан. В свое время руки той же Анны домогался для своего сына император Оттон Великий, и ему было отказано, но сейчас Константинополь вынужден был согласиться. К тому времени Владимир был женат уже много раз. Был заключен договор, согласно которому Владимир должен был послать в помощь императорам шесть тысяч варягов, принять святое Крещение и при этом условии получить руку царевны Анны. Великий князь Владимир принимает Крещение и направляет в Византию военную подмогу. С помощью русских мятеж был разгромлен, а Варда Фока убит. Но греки, обрадованные неожиданным избавлением, не торопятся выполнить свою часть уговора. Возмущенный греческим лукавством, князь Владимир «вборзе собра вся своя» и двинул «на Корсунь, град греческий», древний Херсонес. Пал «неприступный» оплот византийского господства на Черном море, один из жизненно важных узлов экономических и торговых связей империи. Удар был настолько чувствителен, что эхо его отозвалось по всем Византийским пределам. |
| И князь великий Дмитрей Ивановичь рече своим боярам: «Братия бояра и воеводы и дти боярьские, то ти ваши московские слаткие мды и великие мста! Туто добудте себ мста и своим женам. Туто, брате, стару помолодть, а молодому чести добыть». И рече князь великий Дмитрей Ивановичь: «Господи Боже мой, на тя уповахъ, да не постыжуся в вк, ни да посмют ми ся враги моя мн». И помолися Богу и пречистой его Матери и всм святым его, и прослезися горко, и утер слезы. И тогда аки соколы борзо полтша на быстрый Донь. То ти не соколи полтша: поскакивает князь великий Дмитрей Ивановичь с своими полки за Дон со всею силою. И рече: «Брате князь Владимер Андревичь, тут, брате, испити медовыа чары повденые, наеждяем, брате, своими полки силными на рать татаръ поганых». Тогда князь великий почалъ наступати. Гремят мчи булатные о шеломы хиновские. И поганые покрыша главы своя руками своими. Тогда поганые борзо вспять отступиша. И от великого князя Дмитрея Ивановича стези ревут, а поганые бжать, а руские сынове широкие поля кликом огородиша и злачеными доспхами осветиша. Уже бо ста тур на оборонь! Тогда князь великий Дмитрей Ивановичь и брат его, князь Владимеръ Андревичь, полки поганых вспять поворотили и нача ихъ бити и сечи горазно, тоску имъ подаваше. И князи их падоша с коней, а трупми татарскими поля насеяша и кровию ихъ реки протекли. Туто поганые разлучишася розно и побгше неуготованными дорогами в лукоморье, скрегчюще зубами своими, и дерущи лица своя, а ркуче такъ: «Уже нам, брате, в земли своей не бывати и дтей своих не видати, а катунъ своих не трепати, а трепати намъ сырая земля, а цловати намъ зелена мурова, а в Русь ратию нам не хаживати, а выхода нам у руских князей не прашивати». Уже бо въстонала земля татарская, бдами тугою покрышася; уныша бо царемъ их хотние и княземь похвала на Рускую землю ходити. Уже бо веселие их пониче. Уже бо руские сынове разграбиша татарские узорочья, и доспхи, и кони, и волы, и верблуды, и вино, и сахар, и дорогое узорочие, камкы, насычеве везут женам своимъ. Уже жены руские восплескаша татарским златом. |
| В 1362 году, как сообщает летописец, князья Дмитрий Иванович и Дмитрий Константинович «сперся о великом княжении». Так как самим в Орду было ехать опасно, они отправили кличеев (посланников) к хану Амурату. Но на этот раз ярлык получил князь Дмитрий Иванович. После этого новый великий князь вместе со своим братом Иваном и с серпуховским князем Владимиром Андреевичем совершил поход в Пере-яславль, где правил суздальский князь. Московское правительство решило фактически подтвердить право на великое княжение и заставить соперника навсегда отказаться от былых притязаний. Князь Дмитрий Константинович вынужден был бежать из Переяславля во Владимир, а затем в Суздаль. В 1363 году пришел ярлык на великое княжение князю Дмитрию Ивановичу и от второго ордынского хана Абдаллаха. Но, очевидно узнав, что князь получил ярлык от соперника, хан Амурат поменял свое решение и послал ярлык на великое княжение князю Дмитрию Константиновичу. С этим ярлыком суздальский князь явился утверждать права во Владимир. Однако немилость хана Амурата к московскому князю была недолгой. Князь Дмитрий через ханского посла опять получает подтверждение на великое княжение и снова собирает войско против князя Дмитрия Константиновича. Ситуация повторяется: не имея достаточно сил для противоборства, князь отступает в Суздаль. На этот раз удар был нацелен и по союзникам суздальского князя: были разгромлены князья Ростовский и Галицкий 403 . Эти события показывают, что Москва вновь начала проводить твердую наступательную политику, которая резко контрастировала с предшествующим пассивным правлением великого князя Ивана Ивановича и замешательством Москвы после его смерти. Возникшим временным бездействием воспользовались и князья Александровичи, укрепившие свою власть в Твери, и суздальский князь Дмитрий Константинович, сумевший получить ярлык на великое княжение. Но в 1361 году, как видно из летописи, положение меняется: политика Москвы приобретает черты былой активности времен правления великих князей Ивана Даниловича и Семена Ивановича. |
| Piecztue 54½ Kopiek wzite у pod zapisane. Dnia 28 Julij 1816 roku z Akt wydano swiadcz Jan Garlicki. Rzw (M. П.) Zgodno z Aktami zaswiadczam Jgnacy Fodwysocki Oblata Deplomatu o Dostoiestwie Szlacheckim Domowi uur. Siemaszkow Sucego z Kommissyi Legitymacyyney Gubernii Kiiowskiey autentycznie wydanego. Roku 1808 d. 25 Sierpnia w Ziem. Pttu Winnic. d) Noдлuhhaя грамота царя Алексея Михаиловича, данная шляхтичу Мстиславского уезда Ивану Симашке, на владение деревнями в Мстиславском и Оршанском уездах, от 20 августа 1654 года 22 Божьей милостью, мы, Великий Государь царь и Великий Князь Алексей Михайлович , всей великой и малой России Самодержец московский, киевский, владимирский, новгородский, царь казанский, государь астраханский, государь сибирский, государь псковский и Великий Князь тверской, югорский, пермский, вятский, болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новгорода, низовских земель, черниговской, рязанской, полоцкой, ростовской, ярославской, белоозерской, удорской, обдорской, кондинской, мстиславской и всей северной страны повелитель, и государь иверской земли, карталинских и грузинских царь и кабардинской земли, черкасских и горских князь и иным многим государствам и землям восточным и западным, и северным отчич и дедич, и наследник, и государь, и обладатель, пожаловали есмь нашего царского величества оршанского и мстиславского повета шляхтича Ивана Семашке, что бил он челом Нам , Великому Государю , Нашему Царскому величеству: в местности, где у него родственные его деревни в оршанском уезде, на Днепре, деревни Черчичи, да в мстиславском уезде деревни Рокшина; и что нам, Великому Государю его Ивана пожаловать, велеть ему теми деревнями владеть по-прежнему. И мы, Великий Государь царь и Великий Князь Алексей Михайлович , Всея Великой и Малой России Самодержец , и многих государств государь и обладатель, Наше Царское Величество пожаловали шляхтича Ивана Симашку, велели ему прежней его местностью, деревней Черчичами да деревней Рокшино со всеми угодьями владеть по-прежнему и доходы всякие с крестьян имать, и на те его деревни велели ему дать Наше Царского Величества жалованную грамоту, за нашей царской большой печатью. И по Нашей Государевой милости шляхтичу Ивану Симашке прежней своей местностью, деревнями: деревней Черчичами да деревней Рокшиной владеть по-прежнему. Дана сия Нашего Царского Величества жалованная грамота в походе на Нашем Царского Величества стане под Смоленском, лета от создания мира, 7162 августа, 20 дня. |
| Отмечу здесь, что Пушкин путался даже в своей личной генеалогии, но при этом брался вешать ярлыки представителям рода Сабуровых и Годуновых. Пойдем дальше. Помимо сведений о военной службе, нам известны два ярких эпизода из биографии Федора Сабура. Однажды он вместе с товарищем спас жизнь великого князя Дмитрия, получившего прозвание «Донского». Это произошло в 1380 году, во время Куликовской битвы . Перед боем великого князя просили не принимать личного участия в сече, но, тем не менее, он сделал это. Тогда его уговорили, по крайней мере, применить известную хитрость: поменяться одеждой со своим «наперсником» – Михаилом Бренком. Таким образом не только увеличивалась вероятность спасения жизни великого князя Дмитрия, но и были дезориентированы татары. Они нанесли удар по местонахождению «князя» (в костромском полку) и тем самым упустили из виду расположение основных сил русского войска. Михаил Бренок отдал жизнь за Дмитрия: после боя его нашли убитым. Многие костромичи погибли. А сам великий князь был потерян из виду своим войском. Вот как это описывается в Новгородской четвертой летописи (список Дубровского; похожий текст и в «Сказании о Мамаевом побоище»): Федор и Григорей Костромичи наехаша великого князя Дмитрея Ивановича под сеченою березою «Тогда же бе и руси избито множство. И тогда же возрадовашеся радостию великою благородный храбрый князь Владимер Ондреевич (Храбрый. – М. Е.-Л.) о побежении агарян… И не обретося тогда в собрании сам благородный и великий князь Дмитрей Иванович. И оскорбеся тогда благородный князь Владимер Андреевич и с ним оставши вои его. И повеле князь Владимер искати великого князя в трупия жива или умрша и глаголя: “Аще есто найдет первоначальника нашему спасению, сей первый будет”. И разидошася полцы па дубравам, и начата искати великого князя. И некто от благородных храбрых воин, костромичи родом, и быша в полку у воеводы Ивана Родивоновича (род Квашниных. – М. Е.-Л.) Феодор Сабур да Григорей Холопищев, наидоша великого князя в дуброве под сеченным древом велми язвена лежаще. Падше, поведаша ему, яко побежени быша агаряне милостию Вседержителя Бога и твоим благородным подвигом… И тогда благородный великий князь Дмитрей Иванович встав и доиде брата своего князя Владимера и все воинство свое здраво, а погании побежении. И возрадовася духом зело, глаголя: “Слава Тебе, Господи Вседержителю, Боже и Творче всяческих, яко сотворил еси нам сие по велице милости Твоей и не попусти врагом нашим в конец одолети за наша согрешения, и помилова нас по велицей Своей милости”» . |
| Это оттолкнуло от него и тех вельмож, которые прежде были на стороне крымской; Булат теперь стал в челе недовольных и от имени всей Казанской земли прислал в Москву с просьбою, чтоб великий князь простил их и прислал под Казань воевод своих: «А мы великому князю послужим, царя убьем или схватим да выдадим воеводам; от царя теперь казанским людям очень тяжко: у многих князей ясаки отнимал да крымцам отдал; земских людей грабит; копит казну да в Крым посылает» (1541 г.). Великий князь отвечал Булату и всей земле, что прощает их и посылает к ним воевод. Действительно, бывший перед тем правитель, боярин князь Иван Васильевич Шуйский, с другими воеводами и многими людьми, дворцовыми и городовыми из 17 городов, отправился во Владимир с поручением наблюдать за ходом дел казанских, пересылаться с недовольными. Зная, что война с Казанью, с Сафа-Гиреем есть вместе и война с Крымом, правительство, т. е. князь Иван Бельский и митрополит Иоасаф, отправили войска и в Коломну для наблюдения за южными границами. Их предусмотрительность оправдалась: прибежали в Москву из Крыма двое пленных и сказали, что Сафа-Гирей сведал о движении русского войска и дал знать об этом Саип-Гирею. Последний начал наряжаться на Русь, повел с собою всю Орду, оставил в Крыму только старого да малого. С ним вместе шел князь Семен Бельский, турецкого султана люди с пушками и пищалями, ногаи, кафинцы, астраханцы, азовцы, белогородцы, аккерманцы). Пошел хан на Русь с великою похвальбою. По этим вестям отправлен был приказ путивльскому наместнику, чтоб выслал станицу на поле, поперек дороги. Станичник ездил и объявил, что наехал на поле сакмы (следы) великие, шли многие люди к Руси, тысяч со сто и больше. Тогда двинулся из Москвы боярин князь Дмитрий Федорович Бельский; ему и воеводам, стоявшим на Коломне, велено стать на берегу Оки, там, где и прежде становились воеводы против ханов. Князь Юрий Михайлович Булгаков-Голицын с одним из татарских царевичей должен был стать на Пахре. Но боялись в то же время нападения царя казанского, и потому царю Шиг-Алею из Касимова и костромским воеводам велено было стягиваться ко Владимиру на помощь князю Шуйскому. |
|
|
