| Столь большой объем «использованной литературы» позволяет нам справедливо усомниться в правоте слов Паисия Лигарида об отсутствии библиотек и книг на Руси XVII века. Не следует думать, что Федор был узколобым начетчиком, фанатично стоявшим «за единый “аз”» и считавшим, подобно Аввакуму, «до нас положено: лежи оно так во веки веком!» [xiv] . Бывший дьякон критически относился к слепому доверию к тексту, справедливо замечая, что и в старых книгах есть погрешности: «За опись бо кую в книге какой ни есть и погрешенное слово не подобает нам ни спиратися, ни стояти; а за превращение книг старых и догмат правых изменение подобает всякому християнину и страдати, и умирати, обаче с разумом, испытав всякую опасно писанием святых отец» (I, 145). Федор знал греческий и латинский языки. О том говорят прочитанные им греческие книги. В Послании он пишет: «и в греческих же книгах старых и “аллилуйя” по-старому стоит и доднесь дважды, а третие “докса Си, Феос”, по-руски: “слава Тебе, Боже”» (I, 152; II, 174); «Не един бо тот глагол есть, еже рещи “Господа истинного”, но два глагола, не едино имены сии и в греческом языце и в русском. По-гречески бо “Кирион”, а по-русски “Господа”. И паки: по-гречески “алифтион”, а по-руски “истиннаго”. Зри се, яко не един глагол, но два разноименны» (I, 156). Ниже Федор сравнивает, как переводится «Аллилуйя» на разные языки, включая латынь: «“Аллилуйя” же ангельскаго языка речение есть, а “слава Тебе, Боже” по-руски и “докса Си, о Феос” по-гречески, и “глория Ти би, Деус” по-римски…» (II, 180). С.А. Зеньковский считает, что, кроме греческого и латинского языков, Федор знал частично и польский [xv] . Н.Ю. Бубнов же соглашается с митрополитом Макарием (Булгаковым), утверждая, что мнение о знании Федором даже греческого и латинского языков сильно преувеличено. Основанием для этого Бубнов считает тот факт, что используемая Федором «вкладная Псалтырь» Дионисия Радонежского (сохранившаяся до нашего времени) – это Псалтирь греческая с параллельным русским переводом [xvi] . Тем не менее, для использования этой Псалтири Федору, если он не знал греческого языка, пришлось бы привлекать соответствующих специалистов. Кроме того, вышеуказанные иностранные фразы приведены бывшим дьяконом в русской транскрипции, написать же их без знания языка или общения с его носителем не представляется возможным. |
| Из содержания описей монастырского имущества и сохранившихся источников можно составить представление об архиве И. К. м. в XVII - нач. XVIII в. Среди документации много грамот, касающихся монастырского землевладения. Это прежде всего царская жалованная грамота 1625 г., а также материалы писцового делопроизводства - сотные грамоты и выписи из писцовых и межевых книг 1632, 1651, 1675/76 гг. (оригинал и список из вологодских межевых книг на земли Павлова и Иннокентиева мон-рей 1675/76 г. хранятся в РГАДА (Ф. 281. 2921, 2933)). Важную роль играли и документы, касающиеся налогообложения монастырских крестьян. Это царские грамоты 1677 и 1680 гг. об уплате монастырскими крестьянами ямских и полоняничных денег, грамота 1687 г. об освобождении нищих, живших в монастырской вотчине, от уплаты денежного налога, грамота 1690 г. о сборе с монастырских крестьян конских пошлинных денег в монастырскую казну, грамота 1691 г. об освобождении нищих крестьян от сбора денег на покупку конских кормов и грамота 1701 г. об освобождении нищих крестьян от сбора денег в корабельное строение. Грамоты Вологодских архиереев устанавливали размер оброка, к-рый должны были платить обители вотчинные крестьяне (1656/57), и освобождали от натурального оброка вотчинных крестьян, к-рые делали «монастырское зделье» (1692/93). Межевые и полюбовные записи 1628, 1671, 1674, 1681, 1691 и 1692 гг. регулировали поземельные споры мон-ря с соседями. Мировая запись 1677 г. разрешала конфликт между обителью, иноземцем В. Иовлевым и посадским человеком Я. Манойловым - «в бою и увечье игумена и слуг и смертном убийстве слуги», по меновной записи 1695 г. И. К. м. приобрел часть пустоши Ивашево. В описи 1723 г. отмечен др. документ - грамота архиеп. Вологодскому и Белозерскому Гавриилу о владении мон-ря землей (1695). В описи имущества И. К. м. упоминаются и др. документы, находившиеся в составе архива, но несохранившиеся. Это царские указы и грамоты из приказа Большого дворца об уплате налогов и о размере жалованья монастырским слугам, царские указы о переводе монастырских крестьян в даточные, в плотники, в кирпичники, отписи из Конюшенного приказа в полевных деньгах. Среди внутривотчинных документов в описи упоминается вкладная книга 1656-1701 гг. В архиве хранилось большое количество заемных кабал на крестьян, слуг и помещиков, причем отдельно записаны кабалы на крестьян обители, отдельно на помещиков и на крестьян др. владельцев. В архиве имелись также платежные отписи, приходные и расходные книги мирских старост, монастырских житников и дворников, живших в монастырском дворе в Вологде, сметные списки, «что в... монастыре и в вотчине денежнаго и хлебнаго приходу и росходу». Наиболее важные документы хранились в «подголовке» (особом сундуке), находившемся в ведении казначея. Именно эти документы подробно переписал составитель описи. Часть материалов, очевидно менее значимых, находилась в «коробье». |
| Насколько же он выполнил её? Что касается первого из вышеозначенных элементов его работы – критического, то мы уже высказали общий суд о нём ранее – этот элемент, по нашему мнению, не оставляет желать ничего более. Автор точно определяет наличное число и верно оценивает достоинство первоисточников, при чем некоторые из них предлагает в своем издании в конце книги, именно имеющие важное значение для внутренней истории псковского монашества. Навык автора к критическим исследованиям сказывается весьма сильно и в освещении положительной части его исследования, в освещении внутренней жизни и быта псковского монашества. Очерк первый посвящен истории городских псковских монастырей. Очерк сравнительно небольшой, что легко объясняется отсутствием источников. Главный источник – грамота Дионисия Архиепископа Суздальского, правда, касается внутренней жизни монашества, но и он дает указания более отрицательного характера, чем положительного, – именно указывает на нарушения монахами устава ктитора —43— (Снетогорского монастыря). За то, пользуясь этими указаниями, наш автор со всею основательностью выясняет причины недостатков городского монашества, причины местного характера – «между монахами и монастырем не существовало какой-либо нравственной связи, были одни лишь экономические отношения». Вкладничество – это коренное зло древних городских псковских монастырей. «Свободно располагая свою жизнь, монахи вкладчики не только не заботились о соответствии её с правилами монашеского устава, но не считали для себя обязательным исполнение и самых основных правил иноческого благочиния» (стр. 233). Правда, вклады существовали и в других местах; но в Псковской земле они сильнее привились к монастырской жизни благодаря промышленному характеру, которым проникнута была жизнь новгородцев-псковитян XIV–XV вв. «Здесь мы встречаем купы, или товарищества купцов, ремесленников и землевладельцев, основы которых были исключительно финансовые» (стр. 234). Этот характер и строй гражданской-общественной жизни отрицательным образом влиял на склад и настроение городского монашества. |
| Летом 1914 г. в Д. м. временно находились мощи прмч. Афанасия (Филипповича) (Там же. Д. 7646. Л. 2). Евангелие. Нач. XV в. (ГИМ. Дон. 1. Л. 78) В нач. XX в. в ризнице Д. м. находились 17 напрестольных Евангелий (1681-1894), обложенных серебром, 10 «малых» Евангелий, 16 напрестольных крестов, 13 молебенных крестов (все серебряные), 16 серебряных потиров с дискосами, звездицами и блюдами, 10 ковшей для теплоты, 10 напрестольных ковчегов, 12 кадил, 2 рипиды, 20 панагий (в т. ч. богато украшенная панагия - вклад канцлера гр. Румянцева 1823 г.). Там же хранились 21 наперсный крест (из них один из золота, украшенный драгоценными камнями и оцененный в 237 р.), 2 плащаницы, 9 воздухов. Главная опись 1908 г. отмечает также 8 саккосов «с принадлежностями», 23 митры. Из последних особо выделялась одна, шитая сплошь мелким жемчугом по золотому глазету, украшенная образами и драгоценными камнями (оценена в 733 р.). Среди облачений «шедевром» считалась парчовая риза с золотыми разводами, «по разводам виноградные кисти и серебряные колосья». Риза была украшена жемчугом и драгоценными камнями (оценена в 895 р.). В ризнице были также 136 икон в драгоценных окладах, 24 серебряные лампады и др. (Там же. Л. 183 - 393 об.). К нач. XX в. книгохранилище насчитывало 255 книг различного содержания. Среди 19 рукописных книг хранились Евангелие нач. XV в. в «большую четверть, писанное полууставом в два столбца, заставками, рисованными красками» (ГИМ. Дон. 1), Евангелие 1-й четв. XVI в. с изображениями евангелистов (Там же. 2), вкладная книга Д. м., начатая в 1692 г. (Там же. 18), отписные и отказные книги 1678 г. в копии XVIII в. (Там же. 20). К 2007 г. часть архива Д. м. находится в ЦГИАМ (Ф. 421), РГАДА (Ф. 1629) ( Протасьева Т. Н. Столбцы Синодального собр.//Археографический ежегодник за 1959 г. М., 1960. С. 293). Небольшое рукописное собрание (22 рукописи XV-XIX вв.) в 1908 г. было передано в Московскую Синодальную б-ку, в составе которой в 1920 г. поступило в ОР ГИМ, где оно образовало единый фонд с рукописями собраний Новоспасского и Симонова московских мон-рей ( Щепкина М. В. , Протасьева Т. Н. Сокровища древней письменности и старой печати. М., 19952. С. 26). Храмы и другие постройки |
| Т.Н. Джаксон, И.Г. Коновалова, А.В. Подосинова 4. «Раффельштеттенский таможенный устав» (904/6 г.) Документ, получивший в науке название «Раффельштеттенского таможенного устава», представляет собой не торговый устав города Раффельштеттена (о его местоположении см. примеч. 2), как часто по недоразумению считается, а собрание мытных (таможенных) правил, действовавших на территории владений маркграфа Ар(и)бона, которые охватывали Баварскую восточную марку и лежащий к западу от нее графский округ Траунгау (земли по Дунаю между реками Инн и Энс); свое название памятник получил в связи с тем, что совещание восточнобаварской знати, на котором обсуждался устав, происходило в Раффельштеттене. Устав был утвержден восточнофранкским королем Людовиком IV и по упоминанию в нем исторических лиц датируется временем между концом 902 и первой половиной 907 г., вероятнее всего – 904/6 г. Документ сохранился в единственном достаточно позднем списке 1254/65 г. в составе вкладной книги епископии в Пассау (Staatsarchiv München, Litteralien des Hochstifts Passau 203. Fol. 58v), но аутентичность рукописной традиции не подлежит сомнению, хотя под пером копииста (копиистов) и возникли отдельные очевидные дефекты. Будучи наиболее ранним из сохранившихся в полном виде документов такого рода (о «Раффельштеттенском уставе» в контексте дипломатики каролингского времени см.: Fichtenau 1971. S. 108–109; Johanek 1982. S. 87–103; о таможенном деле при Каролингах: Despy 1976), устав представляет исключительную ценность и для историка Руси, так как содержит самое древнее из точно датируемых свидетельств о международной активности древнерусских купцов. Характерно, что это свидетельство происходит с территории Баварского Подунавья, с которым связан также и ряд более поздних данных о торговле с Русью (см. 51, 54–56, 59). Издания: Памятник издавался и комментировался неоднократно. Научно-критическим изданием, к которому так или иначе восходят все последующие, является: MGH Сарр. 1897. Т. 2/A. Boretius, F. Krause. 253. Р. 250–252; назовем также некоторые другие наиболее самостоятельные или доступные издания: Luschin von Ebengreuth 1897. S. 404 (факсимиле); Lampel 1902. S. 22–23 (без вводной части, с конъектурами); Schiffmann 1916. S. 479–480 (новая рубрикация, а также ряд конъектур); MMFH 4. S. 114–119/L. Havlík; QuDVG. S 14–18; RQuLinz. S. 69–71; Назаренко 1993. С. 62–64 (с учетом и оценкой всех предлагавшихся конъектур). |
| 196. Оп. 1. 1710 [Синодик, кормовая и вкладная книги коломенского Голутвина мон-ря, нач. XVIII в.]; РГБ. Ф. 178. 8299 [Вкладные, кормовые книги и синодик лихвинского Анастасова мон-ря, 1558 г. XVII в.]; 8298. [Вкладные книги белёвского Спасо-Преображенского мон-ря, нач. XVIII в.]; 8539 [Вкладная книга и синодик Водожской пуст., XVIII в.]; 7174 [Кормовая книга и записи вкладов Коряжемского во имя свт. Николая мон-ря, XVII-XVIII вв.]; 10933 [Вкладные 1668/69-1702 (без начала), приходо-расходные (1628-1745 гг.) и описные (посл. треть XVII в.) книги Белогостицкого мон-ря, XVII-XVIII вв.]; Ф. 256. 387 [Выписи из синодиков, вкладных книг и описей церковного имущества древнерусских мон-рей, 1815 г.]; РГБ. Ф. 304/I. 40-42 [Синодики и вкладные записи Троице-Сергиева мон-ря, 1575 г.- кон. XVI в.]; 821 [Вкладная и кормовая книги Троице-Сергиева мон-ря, 1591/92 г.]; Ф. 200. 18 [Денежная вкладная книга 1860-1865 гг. и синодик Нилово-Столобенской пуст.]; РГБ. Ф. 711. 31 [Вкладная книга и синодик Махрищского мон-ря, XVI-XVII вв.]; ЮПКМ. 2394 [Вкладная и кормовая книга Михаило-Архангельского мон-ря в Юрьеве-Польском, кон. XVI-XVII в.]; СИХМ. 1673 [Вкладная книга серпуховского Высоцкого мон-ря, 1648]; РИАМЗ. КП-8835 [Вкладная книга Солотчинского Рождество-Богородицкого мон-ря, XVII в.]. Публ.: Карамзин Н. М. История гос-ва Российского. М., 1995. Т. 5. С. 262-263. Примеч. 122 [Вкладные и кормовые книги московского Симонова мон-ря]; Сахаров И. П. Кормовая книга Кирилло-Белозерского мон-ря//ЗОРСА. 1851. Т. 1. Отд. 3. С. 46-139; Выписки из рукописной вкладной книги Александро-Свирского мон-ря 1566-1743 гг.//Олонецкие ГВ. 1853. 10-27; Вкладная книга Владимирского Рождественского мон-ря/Сообщ. К. Н. Тихонравов//Тр. Владимирского губ. стат. ком. Владимир, 1864. Вып. 3. Стб. 338-369; Горский А. В. Ист. описание Св.-Троицкой Сергиевой лавры. Ч. 2: Прил. архим. Леонида. VI. С. 45-64; Леонид (Кавелин), архим. Махрищский мон-рь: Синодик и вкладная книга//ЧОИДР. 1878. Кн. 3. С. 1-38; он же. Вкладная книга Моск. |
| Ново-Спасского мон-ря. СПб., 1883; Титов А. А. Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисоглебского мон-ря в XV, XVI, XVII и XVIII ст. Ярославль, 1881; он же. Вкладная книга Нижегородского Печерского мон-ря//ЧОИДР. 1898. Кн. 1. Отд. 1. С. I-VIII, 1-93; он же. Синодики XVII в. Переславского Горицкого мон-ря. М., 1902; он же. Вкладные и записные книги Иосифова Волоколамского мон-ря XVI в.//Рукописи слав. и рус., принадлежащие И. А. Вахрамееву. М., 1906. Вып. 5. С. 1-115; Памятники древней письменности Спасского мон-ря в г. Муроме: (Лицевой синодик и вкладная книга)/Предисл. Н. Добрынкина. Владимир, 1892; Покровский Н. В. Древности Костромского Ипатьевского мон-ря//ВАИ. 1885. Вып. 4. С. 1-34 [на с. 4-5 отрывки из вкладной книги]; Воронцова Л. Д. Вкладная книга Серпуховского Высоцкого мон-ря//Древности: Тр. Археогр. Комис. МАО. 1899. Т. 1. Вып. 2. Стб. 321-346; Голубинский. История РЦ. Т. 2. Ч. 2. С. 577-580 [фрагмент вкладной и кормовой книги Троице-Сергиева мон-ря кон. XVI в.]; Вкладная книга Брянского Свенского мон-ря//ИРГО. 1911. Вып. 4. С. 392-433; Апухтин В. Р. Псково-Печерский Успенский мон-рь и его вкладная книга 1558 г. М., 1914; Изюмов А. Ф. Вкладные книги Антониева Сийского мон-ря 1576-1694 (7084-7202) гг.//ЧОИДР. 1917. Кн. 2. Отд. 1 С. 1-104; АСЭИ. Т. 2. 339. С. 337-338; Т. 3. 479. С. 465; Вкладная книга 1674-1675 (7183) года Моск. Новодевичьего мон-ря//Источники по соц.-экон. истории России XVI-XVIII вв.: Из архива Моск. Новодевичьего мон-ря/Подгот. В. Б. Павлов-Сильванский. М., 1985. С. 152-210; Вкладная книга Троице-Сергиева мон-ря. М., 1987; Вкладные книги Далматовского Успенского мон-ря/Предисл. И. Л. Маньковой. Свердловск, 1992; Козляков В. Н. Толгский мон-рь XVII в. и его вкладчики//Ярославская старина: Из архива рус. провинции. Ярославль, 1992. С. 14-22; Вкладная книга Серпуховского Высоцкого мон-ря. М., 1993; Хозяйственные книги Чудова мон-ря 1585/86 г. М., 1996. С. 31-53; Вкладная книга Анзерского скита//Прп. Елеазар, основатель Св.-Троицкого Анзерского скита/Подгот. |
| Список настоятелей Тихоновой Калужской пустыни А. Игумены. От основания обители, в 15 столетии, до приписки ее к Московскому Ставропигиальному Донскому Монастырю настоятельство в ней было игуменское. 1) Основатель обители и первый ее настоятель игуменского сана преподобный Тихон Чудотворец; преставился в 1492 году. 2) Игумен Исаия 3) Игумен Никандр 4) Игумен Трифон схимник 5) Игумен Авраамий схимник 6) Игумен Иосиф схимник 7) Архимандрит Иродион схимник 54 8) Игумен Пахомий, схимник упоминается и во вкладной книге без означения лет. 9) Игумен Герасим 55 , схимник, упоминается в монастырских актах от 1627 – 1630 годов, а также и во вкладной книге, из которой видно, что он был строителем при игумене Иродионе. 10) Игумен Феодосий, схимник, упоминается во вкладной книге под 1648 и 1654 годами и в монастырских актах под 1650 годом. 11) Игумен Иона упоминается во вкладной книге под 1661–1684 годами 56 . В. Наместники из Донского монастыря. После приписки сей пустыни, по царскому указу, к московскому Донскому монастырю, она управлялась посылаемыми оттуда наместниками, со званием строителей; имена некоторых из них становятся известны из вкладной книги и монастырских бумаг. 1) Иеромонах Исаия упоминается под 1684 годом 57 . 2) Иеромонах Гервасий упоминается под 1698 годом. 3) Иеромонах Антоний упоминается под 1701 годом. 4) Иеромонах Дамаскин упоминается под 1705 годом. 5) Иеромонах Нектарий упоминается под 1723 годом. 6) Иеромонах Игнатий упоминается под 1726 годом. 7) Иеродиакон Иосиф Воронежец от ,, 1728–1732. 8) Иеромонах Тихон 58 упоминается под 1755 годом. 9) Иеромонах Филарет упоминается под 1756 годом. 10) Иеромонах Ипатий 59 упоминается под 1761–1764 годом. С. Игумены и строители С того времени, как была восстановлена самостоятельность обители преподобного Тихона в 1765 году и до настоящего времени, утвердилось в ней настоятельство строителъское; впрочем, было несколько и игуменов. 1) Игумен Мануил перев. Из Черноостровского монастыря (куда определен 3 апр., а в конце 1765 г. перев. В Тихонову пустынь). Управлял восстановленною обителью с 1765 по 1784 год. «Наслан (как сам он выражается) со отказу 1764 года монастырских вотчин в экономическое управление, в 1765 году крутицким архиепископом Амвросием», а в 1784 году уволен на покой в Боровский Пафнутьев монастырь, но 15 октября 1785 г. опять перепросился в Тихонову пустынь на собственном содержании, а в марте 1786 году уволен в Свято-Троицкую лавру в число больничных. |
| 2. Кадило серебряное, чеканное, на верхней выбиты травки, наверху крест серебряный же, четыре цепи, да два кольца с чашкой верхней серебряной. По обручам верхней и нижней чаш местами позолоченная надпись: «Построено сие кадило во святую церковь 1701 августа в 24 день на память Петра митрополита Московского чудотворца в обитель Пафнутия Боровского чудотворца по думном дворянине Петре Ивановиче Прончишеве». Весу в нем один фунт пятьдесят семь золотников. 3. Два подсвечника большие серебряные выносные с яблоками с трубкой и подножием медным, старинной самой простой работы. Из вкладной книги видно, что оные в 1669 году даны во вклад князем Иваном Борисовичем Репниным. 4. Четыре шандала резные серебряные местами позолоченные с фигурами. На поддоне в трех клеймах вырезана вглубь надпись: «Сие водосвещенные шандалы дал в Пафнутьв монастырь боярин князь Иван Борисовч Репнин по сыне своем князе Андрее Ивановиче в вечно поминок». А по вкладной книге видно, что оные даны во вклад в 1668 году. Весу в них три фунта пятьдесят четыре золотника. Чаши и ковши 1. Чаша водосвятная серебряная большая, у одной чаши кольца серебряные. По обручу оной вырезана надпись: «в прошлом 1630 году сию чашу в дом Рождества Пресвятой Богородицы и Преподобного отца Пафнутия Боровского чудотворца боярин князь Борис Михайлович Лыков – Оболенский а серебра в ней было 7 фунтов, и та чаша в 1658 году переделана, а прибавлено в нее серебра полтретья фунта да золотых на позолоту пошло пол-6 золотых». А переделал оную чашу с прибавкой серебра и золота. как видно из вкладной книги, князь Иоанн Борисович Репнин. Весу в ней девять фунтов тридцать золотников. 2. Чаша меньшая серебряная водосвятная, гладкая с двумя кольцами серебрянными же. На ней надпись «Чаша боярина князя Петра Александровича Репнина» Буквы позлащены. Из вкладной же книги видно, что оная пожертвована им Репниным в 1653 году. Весу в ней один фунт пятнадцать золотников. 3. Блюдо для благословения хлебов со всем прибором – серебряное, у сего блюда подсвечники привинчены медными чайниками. вверху по краям вырезана надпись: «Лета 1642 года дал сие под крест блюдо в дом Пречистой Богородицы и чудотворца Пафнутия Боровского Акольничава Феодора Ивановича сын Степан Феодорович Стрешнев, по жене своей Авдотье, Димитрия дочерь Юрьевича Пушешникова». Под ним с блюдом внизу вырезана другая надпись: « Переделан сей сосуд в обитель преподобного Пафнутия Боровского чудотворца подаянием блюда князей Репниных, а прочей прибор высокородного господина Михаила Семеновича Калачникова, при архимандрите Сильвестре 1784 года, весу 5 фун. 28 золотников». |
| 2 . Кадило серебряное, чеканное; на верхней чашке выбиты травки, на верху Крест серебряный же, четыре цепи, да два кольца с чашкой верхней серебряные. По обручам верхней и нижней чаш местами позлащенная надпись: «Построено сие Кадило во Святую Церковь 1701 Августа в 24 день на память Петра Митрополита Московскаго Чудотворца по Думном Дворянине Петре Ивановиче Прончищеве». Веса в нем один фунт пятьдесят семь золотников. 3 . Два Подсвечника большие серебряные, выносные, с яблоками, с трубкой и подножием медным, старинной, самой простой работы. Из вкладной книги видно, что оные в 1669 году даны во вклад Князем Иваном Борисовичем Репниным. 4 . Четыре Шандала резные серебряные, местами золоченные, с фигурами. На поддонье в трех клеймах вырезана вглубь надпись: «Сие водосвещенные шандалы дал в Пахнотьев Монастырь – Боярин Князь Иван Борисович Репнин – по сыне своем Князе Андрее Ивановиче в вечно поминок». А по вкладной книге видно, что оные даны во вклад в 1668 году. Веса в них три фунта пятьдесят четыре золотника. Чаши и ковши: 1 . Чаша водосвятная серебряная большая, у оной Чаши кольца серебряные; по обручу оной вырезана надпись: «в прошловом 1630 году сию Чашу в дом Рождества Пресвятыя Богородицы и Преподобнаго Отца Пафнутия Боровскаго Чудотворца Боярин Князь Борис Михаилович Лыков-Оболенский, а серебра в ней было 7 фунтов, и та чаша во 1685 году переделана, а прибавлено в нее серебра полтретья фунта да золотых на позолоту, пошло пол-6 золотых». А переделал оную чашу с прибавкой серебра и золота, как видно из вкладной книги, Князь Иоанн Борисович Репнин. Веса в ней девять фунтов тридцать золотников. 2 . Чаша меньшая серебряная водосвятная, гладкая с двумя кольцами серебряными же. На ней надпись вязаными буквами резная: «Чаша Боярина Князя Петра Александровича Репнина». Буквы позлащены. Из вкладной же книги видно, что оная пожертвована им, Репниным, в 1653 году. Веса в ней один фунт пятнадцать золотников. 3 . Блюдо для благословения хлебов со всем прибором серебряное; у сего блюда подсвечники привинчены медными чайниками. Вверху по краям вырезана надпись: «Лета 1642 года дал сие под Крест блюдо в дом Пречистыя Богородицы и Чудотворцу Пафнутию Боровскому Окольничава Федора Ивановича сын Степан Федорович Стрешнев, по жене своей по Овдотье Дмитрея дочери Юрьевича Пушешникова». Под сим же блюдом внизу вырезана другая надпись; «Переделан сей Сосуд в Обитель Преподобнаго Пафнутия Боровскаго Чудотворца подаянием блюда Князей Репниных, а прочей прибор высокороднаго Господина Михаила Семеновича Калачникова, при Архимандрите Силвестре 1784 года, весу 5 фун. 28 золотников». |
|
|
