| Верьте мне, когда я говорю Вам, что наш народ у нас в стране критически смотрит на то, что он считает разногласием между нами на этой важнейшей стадии войны. В сущности, народ спрашивает, как мы можем договориться даже о более существенных вопросах в будущем, если мы не можем достичь согласия. Теперь, когда наши войска ведут концентрическое наступление на общего врага. Я должен был разъяснить Вам, что мы не можем признать Люблинское Правительство в его теперешнем составе, и весть мир считал бы, что мы закончили нашу работу здесь с прискорбными результатами, если бы мы разъехались при наличии открытых и явных разногласий между нами по этому вопросу. Вы сказали сегодня, что Вы будете готовы поддержать любые предложения с целью разрешения этой проблемы, которые имеют достаточно шансов на успех, причем Вы также упомянули о возможности приглашения сюда некоторых членов Люблинского Правительства. Вполне понимая, что все мы в равной степени стремимся урегулировать это дело, я хотел бы немного развить Ваше предложение и предложить, чтобы мы немедленно пригласили сюда, в Ялту, г-на Берута и г-на Осубка-Моравского из Люблинского правительства, а также двух или трех лиц из следующего списка поляков , которые согласно имеющейся у нас информации были бы желательны в качестве представителей других элементов польского народа, для участия в создании нового временного правительства, которое все мы трое могли бы признать и поддержать: епископ Сапега из Кракова, Винцент Витос, г-н Журловский, профессор Буяк и профессор Кутцеба. Если в результате присутствия этих польских деятелей здесь мы могли бы совместно договориться с ними о временном правительстве в Польше, которое несомненно должно включать в себя некоторых польских деятелей, находящихся заграницей, например, г-на Миколайчика, г-на Грабского и г-на Ромера, то Правительство Соединенных Штатов и, я уверен, также Британское Правительство, были бы готовы рассмотреть вместе с Вами условия, на которых они отмежевались бы от Лондонского правительства и вместо него признали новое временное правительство. |
| В испан. традиции также прослеживается почитание вост. мучеников (памяти Адриана и Наталии Никомидийских (16 июня), Космы и Дамиана (22 окт.), Романа Кесарийского (19 нояб.) и др.). В испан. Санкторале представлены святые, почитавшиеся в Галлии: Сатурнин Толозский (29 нояб.), Генесий Арелатский (25 июля) и Колумб Сенонский (31 дек.). Вопрос о том, входили ли в ранний Санкторал И.-м. о. римские и италийские святые (Себастиан (19 янв.), Агата (5 февр.), Климент (23 нояб.)), остается нерешенным. Уже в самых ранних сохранившихся рукописях (напр., в Веронском Орационале) содержатся службы на дни памяти мн. испан. святых (Фруктуоза, Авгурия и Евлогия Тарраконских (21 янв.), Винцентия (22 янв.), Иусты и Руфины (17 июля), Иуста и Пастора (6 авг.), Евлалии Эмеритской (10 дек.) и др.). Можно предполагать, что в таком виде Санкторал сложился во время литургических реформ VII в., направленных на унификацию богослужения. Ист.: Lorenzana F. A., Fabian y Fuero F., ed. Missa Gothica seù Mozarabica, et officium itidém, Gothicum, diligentèr ac dilucidè explanata. Angelopoli, 1770; Breviarium Gothicum secundum regulam beatissimi Isidori/Ed. F. A. Lorenzana. Madrid, 1775; Missale Gothicum secundum regulam beati Isidori/Ed. F. de Lorenzana. R., 1804; Morin G., ed. Liber Comicus, sive Lectionarius Missae. Maredsoli, 1893. (Anecdota Maredsolana; 1); Blume C., Hrsg. Hymnodia Gotica. Lpz., 1897. (AHMA; 27); F é rotin M., ed. Le Liber Ordinum en usage dans l " Église Wisigothique et Mozarabe d " Espagne du V à X siècle. P., 1904. (Monumenta Ecclesiae liturgica; 5); idem. Le Liber Mozarabicus Sacramentorum. P., 1912. (Ibid.; 6); Idem/Ed. A. Ward, C. Johnson. R., 1995. (BEL.S; 78) [Библиогр.]; Gilson J. P., ed. The Mozarabic Psalter. L., 1905; Textos inéditos de la liturgia mozárabe: Rito solemne de la iniciación cristiana, consagración de las iglesias, unción de los enfermos/Ed. G. Prado. Barcelona, 1926; [Serrano L., Rojo C., Prado G., ed.]. Antiphonarium mozarabicum de la Catedral de León. León, 1928; Directorium Mozarabicum ad Divinum Officium. |
| Еще не дошли до границ Руси, как галицкая знать (Galiciae primi) со склоненными выями выходит ему (Лешку. – Сост.) навстречу, обещает всяческое повиновение, всяческую покорность, всяческое подчинение всех своих и вечную верность со всяческими ручательствами; его желают и избирают королем (rex) 1619 , его – охранителем безопасности. «Да удостоит, – говорят, – достоинство 1620 вашей мудрости выбрать, изволите ли вы править нами собственной персоной или через ставленника (substituta persona)? Мы же ни о чем другом не просим, как только чтобы слава вашего имени возглашалась над нами 1621 , ибо не можем выносить спеси, раздоров, злобы князей (principes) нашей земли». Так [говорили] они – но из хитрости, дабы захватить [поляков] беспечными врасплох, ибо вскоре сам ход дела показал, что [за этим] скрывалась хитрость. Ведь первые их города 1622 не покоряются со смирением, а упорно сопротивляются, как мятежники. Принудив наконец их к сдаче, [поляки] решают взять Галич в кольцо осады, но нашли там многочисленное, как песок, скопище и сонмище врагов. Князь (dux) Лешко через своих [послов] приказывает приказать 1623 им, чтобы немедленно покинули пределы Галича 1624 или готовились к битве. Те ответили: «Битва, битва и немедленно!» Но эта их решительность была мимолетна, как пар. Ибо как только засверкали железные ряды поляков, вся храбрость этого множества совершенно растаяла, и не было у них и мысли о битве – только бегство, бегство и немедленно! Однако, под предлогом размышлений о мире, они просят и получают перемирие. Пока они теряются в размышлениях, галичане (Galicienses) еще ниже, чем прежде, склоняются к ногам князя Лешка. Уже не притворно, а с обетами крайней преданности настаивают, чтобы им поставили князя (princeps), ибо видят, как сила их князей, на количество которых они возлагали надежды 1625 , совершенно иссякла; и вот им приходится принять князя (dux) Романа, который успел уже как сосед напугать их пуще молнии. Ведь им было известно угнетавшее всех коварное тиранство этого лукавейшего человека, который не знал снисхождения ни к кому из своих ни в приступах ярости, ни в устремлениях честолюбия 1626 . |
| 1543 В «Великопольской хронике» этот поход Казимира II отнесен к 1182 г. (Вел. хр. С. 122); в других польских источниках победа Казимира датирована 1181 г., однако без уточнения, что имеется в виду именно берестейский поход (МРН. 1872. Т. 2. Р. 834). 1545 Последующий не вполне внятный рассказ Кадлубка, который не указывает ни дат, ни имени Мстиславича, покровительствуемого Казимиром II, породил разноречивые толкования (см. сжатый обзор: Щавелева 1990. С. 127–129. Коммент. 2–3), а иногда и сомнения в своей достоверности (Грушевський 2. С. 574–577; историк предпочитал версию «Великопольской хроники» и Длугоша, согласно которой эти события относятся не к Берестью, а к Галичу: Вел. хр. С. 122–123 [гл. 39]; Щавелева 2004. С. 176–177, 328–329). Последние вряд ли уместны, ибо Кадлубек был современником непосредственных участников похода. На основе древнерусских источников, в которых ситуация на Волыни в последней трети XII в. отражена крайне скудно, сведения Кадлубка проверить нельзя. Если все-таки положиться на них, то из дальнейшего ясно, что хронист не может в данном случае подразумевать ни Романа, ни Всеволода Мстиславичей. Учитывая, что Владимир Мстиславич умер уже ок. 1173 г. (ПСРЛ 2. Стб. 562), остается думать о Святославе, которого «Киевская летопись» конца XII в. знает как князя червенского (ПСРЛ 2. Стб. 564). 1546 Из этого выражения видно, что, в представлении Кадлубка, протеже Казимира II был изгнан не из Берестья, а занимал главный стол княжества – Владимир, как то и прилично «первородному сыну» Мстислава Изяславича. Это согласуется с сообщением летописи, что в 1170/3 г. сын галицкого князя Ярослава Осмомысла Владимир, бежавший от отца, получил в держание Червен именно от Святослава (ПСРЛ 2. Стб. 564; Бережков 1963. С. 159). Видимо, ставший было владмирским князем после смерти Мстислава Изяславича его старший сын Святослав был вскоре согнан, при поддержке матери, своим беспокойным братом Романом и вынужден довольствоваться червенским столом. 1547 Николай был краковским палатином (дворским). Аналогичные обвинения (поддержка князя с сомнительной репутацией) предъявлялись Николаю и в связи с галицкими событиями (см. ниже в главе IV, 16). |
| 1472 Кадлубек радикально переиначивает рассказ Анонима Галла, опуская сообщение о женитьбе Казимира I на русской княжне (сестре Ярослава Мудрого: см. 29/4 и соответствующий комментарий) и изображая Русь противницей польского князя, исконно враждебной Польше, тогда как Ярослав, совершенно напротив, активно поддержал Казимира в его борьбе с мазовшанами. Самое пикантное в этой инверсии то, что она – плод не недоразумения, а намеренного искажения действительности: ведь, согласно Кадлубку, русь выступает против Казимира вместо того, чтобы «пойти навстречу» ему как «другу» (в этом «друге» зашифровано изъятое свидетельство Анонима о русской жене Казимира; ср. следующее примеч.). Хронист живописует случаи покровительства польских князей своим русским родственникам, но не наоборот – черта, выдающая малодушного человека и негодного историографа. 1473 С одной стороны, непередаваемая игра слов, а с другой – затемненность смысла. Не можем согласиться с переводом: «чаяния людей часто далеки от исполнения» (Щавелева 1990. С. 99; Vinc. Kadl. 1996. S. 65), так как лат. votum значит не «исполнение», а именно «(торжественный) обет». Очевидно, хронист опять намекает на мнимую измену Ярослава союзу с Казимиром («обету») (ср. предыдущее примеч.). 1475 Патетический рассказ Кадлубка противоречит не только Анониму Галлу (согласно которому Моислава убивает Казимир I), но и прозаическому сообщению древнерусской «Повести временных лет» под 1047 г. об убиении мазовецкого князя по приказу Ярослава Мудрого во время одного из русских походов в Мазовию, которые были предприняты в поддержку Казимира: «Ярослав иде на мазовшаны, и победи я (их. – Сост.), и кънязя их уби Моислава, и покори я Казимиру» (ПСРЛ 1. Стб. 155; 2. Стб. 143). 1476 Польскому князю Болеславу II. В дальнейшем Кадлубек основывает свое повествование на рассказе Анонима Галла (см. 29/5 и соответствующий комментарий). 1477 В отличие от Анонима Галла, Кадлубек толкует отметину от мечей Болеслава I и его правнука Болеслава II на Золотых воротах Киева как обозначение пределов державы польских князей. Это неверно. Удар мечом в ворота служил символическим знаком овладения городом; конечно, ни о какой реальной власти над Киевом со стороны Болеслава II, прибывшего в 1069 г. в столицу Руси как союзник киевского князя Изяслава Ярославича, который «остави ляхы и поиде с Болеславом мало ляхов поим (взяв. – Сост.)» (ПСРЛ 1. Стб. 173–174; 2. Стб. 163), не могло быть и речи. |
| 1516 Тогу с пурпурной каймой в древнем Риме носили высшие должностные лица. Надо думать, и ковер в рамках этого образа является знаком не богатства, а также принадлежности к кругу облеченных властью. 1517 В латинском тексте – явно испорченное chalkoparius, за которым обычно угадывают chalcedonius. Условно следуем этой конъектуре. Халцедон обнимает как свои разновидности многие полудрагоценные камни: сердолик, агат, оникс и др. 1521 Мешку III, следующему по старшинству сыну Болеслава III от второго брака. Под «престолом» Кадлубек имеет в виду краковский стол, обладание которым, по завещанию Болеслава III, было связано с номинальным старшинством над прочими удельными польскими князьями. Краковом Мешко владел недолго, до 1177 г., когда был изгнан в результате конфликта с местной знатью, видевшей в нем чужака, пришельца из Великой Польши. Конфликт между Мешком и его младшим братом, сандомирским князем Казимиром II, занявшим Краков, продолжался в течение всей жизни последнего. 1522 Собеслав II взял в жены Елизавету (Эльжбету), дочь Мешка III, в период краковского княжения последнего, в 1173–1177 гг. 1523 Саксонский герцог Бернхард III, младший сын знаменитого бранденбургского маркграфа Альбрехта Медведя, был женат на дочери Мешка III Юдите; впрочем, герцогом Бернхард стал только после смещения Генриха Льва в 1180 г., т. е. существенно позже того момента, о котором ведет речь Кадлубек, хотя женился на Юдите в 1173/7 г. 1524 Фридрих, младший сын (верхне)лотарингского герцога Mamфeя I , в 1179 г. вынудил старшего брата, (верхне)лотарингского герцога Симона II, уступить ему часть Лотарингии. По матери Фридрих был племянником германского императора Фридриха I Барбароссы, с сыновьями которого, императором Генрихом VI и королем Филиппом Швабским, на рубеже XII–XIII вв. он был тесно связан, получив от них право на титул герцога бичского (по замку Бич к западу от Страсбурга), так как герцогом лотарингским всегда оставался Симон II. Фридрих был женат на старшей дочери Мешка III Людмиле еще с 1164 г. |
| 1532 Эльжбета (Елизавета) была дочерью то ли герцога Альмоша, брата венгерского короля Кальмана, то ли сына последнего – короля Иштвана II, то ли Белы II.. 1533 В науке закрепилась точка зрения, что имеется в виду киевский князь Изяслав Мстиславич, а сам брак относится, вероятно, к 1151/4 г. (Balzer 1895. S. 165–167; Baumgarten 1927. Р. 23. Table V, N 38; Пашуто 1968. С. 423. Табл. 4, 3; Jasiski 1992. S. 240–242). Имя княжны – Евдоксия (Eudoxia) – сообщает одна из грамот Мешка III (KDMP 2. N 376). 1536 См. примеч. 1541. Речь идет о событиях, последовавших за вокняжением Казимира II в Кракове в 1177 г. 1537 Перемышль во времена Казимира II не был самостоятельным княжеством, а входил в состав Галицкой земли. При могучем галицком князе Ярославе Владимировиче Осмомысле (т. е. до 1187 г.) ни о каком «присоединении» Перемышля к Польше не могло быть и речи. 1538 После смерти в 1154 г. волынского и киевского князя Изяслава Мстиславича Волынь была поделена между Изяславичами на Владимирское княжество старшего Мстислава и Луцкое – Ярослава. В 1170/2 г. умер Мстислав Изяславич, что привело к разделу Владимиро-Волынского княжества между его сыновьями, вполне определенных сведений о котором нет; известно, что во Владимире закрепился Роман, в Белзе – Всеволод, в Червене – Святослав, а в Берестье – Владимир. Несомненно, Кадлубек имеет в виду Владимирское княжество Казимирова племянника Романа Мстиславича, которого, как то видно из дальнейшего, представлял себе вассалом краковского князя, хотя ни о каких действиях по «присоединению» Владимира Волынского хронист не сообщает (ср. примеч. 1599). 1541 По завещанию Болеслава III в 1138 г. Польша была разделена между его сыновьями Владиславом II (который становился верховным князем со столицей в Кракове), Болеславом IV и Мешком III; позднее к их уделам присоединились уделы младших Болеславичей – Генриха и самого Казимира, которые к моменту смерти отца были еще малолетними. К 1177 г. никого из них, кроме Мешка, уже не было в живых, а сыновья Владислава сидели в Силезии. |
| 1525 Имеется в виду маркграф Саксонской восточной, или Нижнелужицкой, марки Конрад, сын гройчского графа Дедона из знаменитого саксонского рода Веттинов. Конрад женился на Эльжбете, вдове чешского князя Собеслава II (см. примеч. 1522), в 1180-е гг. 1526 Богуслав (Богислав) I, князь Западного Поморья, женился на дочери Мешка III Анастасии вторым браком ок. 1177 г., ища у великопольского князя защиты против датских набегов – впрочем, безуспешно, так как уже в 1185 г. был вынужден признать себя вассалом датского короля Кнута IV. 1527 Еще до брака Богуслава I с Анастасией сын Богуслава Ратибор (умерший, однако, еще при жизни отца, в 1183 г.) был оженен на другой дочери Мешка III – Саломее. 1528 Хронист не называет ни имени Мешковича, женатого на галицкой княжне, ни имени отца последней, но в науке закрепилось мнение, что речь идет о старшем из сыновей великопольского князя – Одоне (см. примеч. 1531) и галицком князе Ярославе Владимировиче Осмомысле (Линниченко 1884. С. 62; Balzer 1895. S. 194; Baumgarten 1927. Р. 15. Table III, N 18; Пашуто 1968. С. 422. Табл. 3, 4). Между тем, если исходить из чисто хронологических соображений (брак должен был быть заключен примерно во второй половине 1180-х гг., поскольку первый отпрыск от него родился незадолго до 1190 г.), в расчет следовало бы принимать и возможную дочь старшего сына Ярослава Осмомысла – Владимира. Имя княжны – Вышеслава (Wisseslaua) – донесено одним из польских синодиков (МРН. 1888. Т. 5. Р. 578). 1529 Существует предположение, что сын Мешка III Болеслав, князь куявский, ок. 1181 г. женился на Доброславе, дочери поморского князя, сидевшего в Славне – городе на крайнем востоке Западного Поморья. 1530 Женой одного из младших сыновей Мешка III – Владислава III Тонконогого с 1194 г. была Луция, дочь князя руян (рюгенских славян) Яромара I. 1531 Одон (романоязычная форма немецкого имени «Оттон»), ставший в 1173 г., при переходе Мешка III в Краков, князем познанским и калишским, оказал сопротивление отцу, когда тот в 1177 г. вынужден был вернуться в Великую Польшу, заставив его удалиться в изгнание до 1181 г. Стефан, получив имя, распространенное в венгерском королевском доме (см. следующее примеч.), ничем не успел заявить о себе. Болеслав умер в 1195 г. князем куявским под рукой отца; Мешко – в 1193 г. князем калишским (?). Владислав Тонконогий занимал по отце великопольский стол. |
| Вот почему обычной присказкой у него было: «Мед удобнее всего добыть, передавив пчел, а не разогнав рой 1632 ; не распробовать пряности, если не истолочь ее помельче пестом». Итак, [построив] на несчастье других свое благополучие, он за короткое время вознесся сверх всякой меры, так что стал полновластно править почти всеми землями и князьями (provinciae ас principes) Руси. [IV, 25–26. Мешко снова начинает борьбу за Краков, занимает его, но умирает 1633 . Казимировичи признают краковским принцепсом Владислава Мешковича 1634 .] (Vinc. Kadl. 1872. Р. 433–441; Vinc. Kadl. 1994. Р. 179–186) 1447 Имеется в виду учреждение в 1000 г. архиепископства в Гнезне, объединившего все польские земли в одну церковную провинцию, подчинявшуюся непосредственно Риму. 1448 Германский император Оттон III посетил Польшу во время учреждения Гнезненской архиепископии для поклонения св. Адальбергу. Польская историческая традиция, начиная уже с Анонима Галла, связала визит императора с королевской коронацией Болеслава I, но сделала это ошибочно: Болеслав был коронован лишь за несколько месяцев до смерти, в 1025 г. 1449 Первые три книги «Хроники» (в отличие от IV-й, чисто нарративной) написаны в форме диалога между польскими иерархами середины XII столетия – краковским епископом Матфеем и гнезненским архиепископом Иоанном. 1451 У Анонима Галла (Gall. I, 6), на сочинение которого опирается в данном случае Кадлубек, находим не менее непонятное Selencia (путаница n и и объяснима палеографически); у Галла речь идет о войнах Болеслава I против язычников. 1452 Поморье попало под власть польских князей еще при Мешке I; при Болеславе I (в 1000 г.) в Поморье было учреждено епископство с центром в Колобжеге, но в ходе наступившей вскоре, в первые годы XI столетия, языческой реакции земли поморян отпали от владений польского князя (ср. 11, примеч. 297). 1453 Известно, что Болеслав I воевал с пруссами, но, говоря о покорении их, Кадлубек по обыкновению сильно преувеличивает. 1454 Имеется в виду взятие Киева в 1018 г.: см. подробный рассказ об этом событии у Титмара Мерзебургского 11/7) и соответствующий комментарий. 1455 Чехия и Моравия были захвачены Болеславом I в 1003 г., причем Чехия оставалась под его властью лишь до 1004, да и Моравия была утрачена еще в 1018/21 г. 1456 Отождествление венгров с гуннами, исторически несостоятельное, было, тем не менее, общим местом средневековой историографии, в том числе и собственно венгерской исторической традиции. Смутные данные источников позволяют подозревать какой-то конфликт между Болеславом I и венгерским королем Иштваном I из-за Словакии. О войнах Болеслава с Хорватией ничего не известно (у Анонима Галла о них речи нет), да и трудно себе представить, как они могли быть возможны чисто географически. |
| Ибо славному Казимиру казалось бесславным казаться удовлетворенным отеческой славою 1591 . Полешане – это род гетов, или пруссов (Prussi), народ жесточайший, ужаснее любого свирепого зверя, недоступный из-за неприступности обширнейших пущ, из-за дремучих лесных чащ, из-за смоляных болот. Обычно разбойников из их числа 1592 тайно поддерживал некий русин (quidam Ruthenorum), князь Дорогичина (princeps Drohiciensis), поэтому на него и пришлись первые яростные удары. Запертый в городе, который является столицей его княжества (principatus) и зовется Дорогичиным (Drohiczin), вследствие бедствий осады он вынужден не столько согласиться на условия сдачи, сколько принять условия вечного рабства 1593 . [Перипетии прусской войны. В конце концов Казимир побеждает, возлагает на пруссов дань и возвращается. Во время пира он внезапно умирает – то ли от болезни, то ли от яда 1594 .] (Vinc. Kadl. 1872. Р. 407–423; Vinc. Kadl. 1994. Р. 156–169) 7. IV, 23. [Сыновья Казимира Лешко и Конрад, хотя и несовершеннолетние 1595 , отвергают требование Мéшка 1596 отказаться от отцовского наследства. Против них выступили также Владиславичи 1597 .] На помощь к малолетним приходит милостивое сострадание владимирского князя (dux de Wladimiria) Романа с немалым числом руси. Ибо Роман помнил, сколько благодеяний оказал ему Казимир, у которого он почти с колыбели воспитывался 1598 , да и на княжество, которым он правит, посадил его Казимир 1599 . Он знал также, что, если они (Казимировичи. – Сост.) погибнут, то и его корню угрожает секира: здесь – от Мéшка, если [тот] победит, там – от князя киевского (princeps de Kiow), с дочерью которого он развелся 1600 . [На реке Мозгаве близ Енджеёвского монастыря происходит битва 1601 . Автор сетует о междоусобице.] Здесь испускает дух сын Мéшка Болеслав 1602 , пронзенный копьем; здесь гибнет слава знаменитых; здесь кто-то из рядовых воинов ранит Мéшка, а когда хочет убить его, тот, сняв шлем, восклицает, что он – князь; узнав его, [воин] просит прощения за неумышленную оплошность и, защищая его от нападения других, уводит с поля боя. |
|
|
