| 15–17. В трех похожих по строению притчах выражается та общая мысль, что зло, причиняемое человеку дурною женой, тяжелее всякого другого. «Всякая рана тяжела, но не так, как рана сердечная, и всякое зло тяжело, но не так, как зло от жены»; поранение сердца никогда не заживает, оно всегда причиняет смерть человеку, – так же тяжело и зло от дурной жены, с которою человек принужден жить вместе, постоянно испытывая на себе проявления ее злобы. Следующая притча, по тесной связи с предшествующею и последующею, также является, по-видимому, сравнением: «всякое нападение страшно, но не так, как нападение ненавистника, и всякое мщение страшно, но не так, как мщение врага», – с ненавистником и врагом сравнивается злая жена, о которой здесь идет речь; далее гнев ее сравнивается с змеиным ядом: «нет яда злее яда змеиного, и нет гнева злее гнева женского». Гр. и Сл. не совсем точно передают эти притчи. Сл.: «Всяка язва, и не язва сердечная, и всякое лукавство, и не лукавство женское: Всякое нападение, и не нападение (Остр, оба раза: нанесения) ненавидящих и всякое мщение, и не отмщение (Остр.: мщения) врагов. Несть главы паче главы змиины, и несть ярости, паче ярости вражия». В Остр., кроме отмченного разночтения, в 15 стих везде читается винительный падеж, а в 16-м – родительный: «всяку язву» и проч., «и всякого лукавства» и проч.; в Гр. в обоих стихах поставлена винительный падеж, при чем подразумевается: «можно (или: готов я, как в Р. 59) перенести», как в Рус. – 15 стих имеется и в Евр. С и читается буквально так: «всякая рана, но не как рана сердца, всякое зло, но не как зло жены», – так же и в Сир., только во множественном числе; подразумевается: «тяжело», или «страшно» и т. п. Такое чтение следует предпочесть Гр. переводу, хотя в талмудической цитат этого стиха также не имеется сравнительного союза «как» 4 – но это, вероятно, позднейшее изменение текста притчи. Тот же оборот поставлен в Сир. и в 16 стих: «всякие притеснения, но не как притеснения ненавистника, и всякие мщения, но не как мщения врага», – и здесь подразумеваются те же слова: «страшно» или «тяжело». Сл. «нападение» передает Гр. παγωγν «наведение, посещение» (ср. 2, 2), имеющее здесь значение преследования, гонения от врага. Сир., Гр. и Сл. «главы» в 17 стихе: «несть главы паче главы змиины», как заметил еще Бретшнейдер 5 . неправильно передает Евр. , стоявшее здесь в подлинника: ро " ш значит не только «голова», но и «яд», – последнее значение здесь несомненно. И здесь подразумевается слово «злее», или «горше», как в Сир. Вместо Гр. и Сл. «ярости вражия» Сир. читает «ярости жены», что и следует признать первоначальным; Гр. «врага» явилось под влиянием предшествующего стиха. В Лат. перед 15 стихом имеется вторичный его перевод: |
| если; когда Мы уже встречались с данным словом в 9-ой главе. Здесь же обратите внимание, что когда данное слово употребляется с относительным местоимением, оно делает его неопределённым (например, «кто бы ни»). Дополнительные сведения 14.14. Притяжение (или аттракция). В греческом, как и в любом другом языке, не всегда выполняются основные правила. Все живые языки находятся в состоянии постоянного изменения, так что чёткие грамматические правила часто нарушаются. Так происходит и в случае относительных местоимений. Предполагается, что их падеж должен определяться функцией местоимения в предложении, но иногда падеж относительного местоимения совпадает с падежом антецедента, как если бы местоимение просто определяло антецедент. Это явление называют «притяжением». Притяжение обычно имеет место, когда относительное местоимение стоит рядом с антецедентом, антецедент стоит в дат. п. или род. п., а относительное местоимение должно было бы стоять в вин.п. γγιζεν χρνος τς επαγγελας ς μολγησεν θες τ ’Αβραμ ( Деян. 7:17 ). Приблизилось время обещания, которое Бог обещал Аврааму. Относительное местоимение ς должно было бы стоять в вин.п. (ν), потому что оно – прямое дополнение глагола μολγησεν, но его падеж был притянут родительным падежом антецедента παγγελας. Профессор: Вы всё ещё пользуетесь русскими заглавиями библейских книг? Вот их заглавия на греческом языке. За раз всё это выучить будет непросто, но со временем вы должны их освоить. Μαθθαον ’Ρωμαους ’Εβραους Μρκον Κορινθους α» ’Ιακβου Λουκν Κορινθους β’ Πτρου α» ωννην Γαλτας Πτρου β» Πρξεις ’Αποστλοων ’Εφεσους ’Ιωννου α Φιλιππησους ωννου β Κολοσσαες ωννου γ» Θεσσαλονικες α» ’Ιοδα Θεσσαλονικες β» ποκλυψις ’Ιωνναυ Τιμθεον α» Τιμθεον β» Φιλμονα В греческом Новом Завете заглавиям Евангелий предшествует предлог Κατ, что объясняет, почему они стоят в винительном падеже. Заглавиям посланий Павла и Послания к Евреям предшествует предлог Πρς. 210 Каталог (κατλογος) – перечень, список. Катастрофа – чрезвычайная ситуация, влекущая гибель или повреждение (от греч. καταστροφ, «переворот», «ниспровержение»). |
| 8.3. В греческом языке предлоги выполняют ту же функцию и употребляются так же, как и в русском языке. Важно помнить, что значение предлога в греческом языке зависит от падежа объекта предлога. Например, предлог δι с родительным падежом означает «через», а с винительным – «из-за» 78 . Объект предлога почти всегда стоит непосредственно после предлога. Некоторые предлоги употребляются только с одним падежом, поэтому у них есть только один набор значений. Например, предлог ν всегда употребляется с дательным падежом, и его основное значение – «в». Другие предлоги могут употребляться с двумя, а некоторые даже с тремя падежами. Объект предлога никогда не стоит в именительном падеже (за исключением очень редких случаев). 8.4. Карточки . Для заучивания вам следует изготовить отдельные карточки для каждого падежа. Иначе говоря, одна карточка должна содержать «δι с род.п.», а другая – «δι с вин.п.». 8.5. Ключевые конструкции. Раньше вы запоминали ключевые конструкции для падежей, например, русские дательный падеж, творительный падеж и предлог «в» для греческого дательного падежа и русский родительный для греческого родительного. Но если слово стоит в каком-либо падеже потому, что оно является объектом предлога, не используйте ключевые конструкции. Например, λγος το θεο означает «слово Бога», и для перевода родительного падежа используется родительный падеж. Однако выражение λγος περ θεο означает «слово о Боге» (предлог περ с объектом в род. п. имеет значение «о»). Вам не следует переводить это как «слово о Бога», так как θεο стоит в родительном падеже из-за предлога. Процедура перевода заключается в следующем: определите значение греческого предложно-падежного сочетания, а затем воспользуйтесь соответствующим по смыслу русским предложно-падежным сочетанием. 8.6. Несклоняемость . Форма предлога не изменяется в зависимости от его употребления, он несклоняемый – παρ всегда будет παρ, с объектом в родительном, дательном или винительном падеже. Единственный случай, когда предлог изменяет свою форму, никак не связан со склонением. Когда предлог оканчивается на гласную, и следующее слово начинается с гласной, последняя гласная предлога выпадает, и выпадение отмечается апострофом. Это явление называют «элизией» (см. 4.2). |
| ....Перейду к рассуждению об изучении между прочим сартовского языка в семинарии. Меня изумляет изображаемая здесь необыкновенная легкость изучения туземных языков. Приведу для примера следующее место: «Вокабулы, грамматическая сторона этих языков, изучаются лишь настолько, чтобы сознательно понимать грамматический строй языка. Филологические тонкости не входят в программу изучения. Да и элементарная грамматика языков персидского и особенно сартовского очень несложна. Обоснованная на терминологии русского языка, она всего-навсего заключает в себе двадцать стр. в 1 / 8 , установляя в то же время все данные для правильного понимания и употребления той или другой формы языка». «Вокабулы, грамматическая сторона этих языков, изучаются лишь настолько (дается такое впечатление, что они изучаются весьма мало и легко), чтобы сознательно понимать грамматический строй языка». Но это сознательное понимание строя языка и составляет самую существенную задачу и цель всего изучения языка. И так как грамматический строй тюркского языка, резко отличается от строя русского, родного языка воспитанников семинарии, обязательно изучающих туземные языки, то он и должен быть труден для их понимания. Странно также величиной книжки определять легкость и несложность элементарной грамматики сартовского языка. Она же «всего-навсего заключает в себе двадцать стр. in. 8– . – Это как раз подходит к грамматике сартовского языка г. Наливкина (Казань 1884 г.). Она действительно изложена на 20 стр. с включением даже титульного листка, но только она не установляет «всех данных для правильного понимания и употребления форм языка». Напр., на стр. 3 сказано: «Винительный падеж образуется окончанием ны, которое в разговорном языке часто переходить в ды или даже ты. На стр. 4. «Весьма часто вместо винительного падежа употребляется именительный». Но не определено, когда именно и по каким причинам происходят упомянутые явления. Еще на стр. 3. «Творительный падеж образуется двояким способом: 1) имена существительные, обозначающие собой названия неодушевленных предметов или отвлеченных понятий, требуют предлога (послеслога) брлет» и 2) «Во всех случаях имен существительных, означающих предметы одушевленные, творительный падеж образуется не прибавкой предлога, а известным построением предложения. |
| Ничего страшного в этом нет. Да, мы уже не пользуемся двойственным числом, где-то уже в XIII веке у нас прекратили употреблять его, хотя формы двойственного числа сохранились в русском языке, только мы их воспринимаем сейчас как множественное или единственное число. Вот форма «чета», супружеская чета – она, женский род; на самом деле это двойственное число, потому что подразумевает двух супругов. «Пара» – это тоже двойственное число. И таких слов немало. Кстати, вот два рубля, а на самом деле «рубля» – это не родительный падеж единственного числа, а это двойственное число слова «рубль». Это именительный (падеж. – ред .) двойственного числа. Ну хорошо, вы меня убедили. А двойной винительный (оборот. – ред .), например, какие-то формы, перешедшие из древних языков – греческого, латинского, они же тоже в современном русском отсутствуют. Как человеку можно понять это, сталкиваясь с церковнославянским языком? Да, есть заимствования. Как современному обывателю можно понять эти формы, когда в русском языке ничего подобного нет? Дело в том, что двойной винительный употреблялся у поэтов XVIII века, они использовали церковнославянский в поэзии. А потом, видите ли, двойственное число не должно нас пугать. Для меня тоже стало откровением, что в современном словенском языке, национальном языке Словении – я могу ошибиться, меня поправит кто-то, – оно в ходу, двойственное число, как вам это нравится? Интересно. А в отношении двойного винительного – ну да, необычны, конечно, такие фразы. Вот, например, сегодняшнего среднестатистического прихожанина спросить, что значит фраза священника: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением неосужденно смети призывати Тебе небесного Бога Отца…», скажут: «Бога – Отца», но никто не подумает, что мы просим Бога сподобить называть Его Отцом. Это все-таки оттенок смысла. Вы знаете, смысл приходит постепенно – от малого к большому. Тот пример, который Вы дали, он сложен для восприятия – здесь человек должен подумать сначала много-много раз, потом освоить азы, начинать с азбуки, что называется, а не сразу с двойного винительного. Когда навык начинает получать, тогда получается совсем другая жизнь у человека. Я всегда привожу в пример студентов-заочников. Я много преподавал и принимал экзамены у студентов, у меня была такая традиция: я давал на экзамен тексты, которые священники должны были переписать, разобрать и перевести. И, конечно, уметь разъяснить. Соответствующий уровень должен быть. Конечно, это для обывателя абракадабра, это надо признать. |
| Самый частый падеж Итак, мы узнали, как появились шесть падежей в русском языке. Но возникает новый вопрос: все ли падежи одинаково употребляются в речи, отдаем ли мы предпочтение какому-то одному или нескольким падежам или используем их равномерно? Ученые задумались над этим, проанализировали тексты, подсчитали, и выявилась весьма примечательная картина. Оказывается, падежи употребляются крайне неравномерно: одни — часто, другие — редко. В. Николаев, изучив детские газеты («Пионерскую правду» и некоторые другие) нашел, что самым частым падежом является именительный (33%), затем идет родительный (24%) и затем — винительный (20%). На эти три падежа приходится 77% всех падежных форм, а на остальные три падежа — всего 23% 29 . Иная картина характерна для разговорной речи. В.А. Никонов установил, что самым частым падежом в ней тоже является именительный, но на его долю падает уже 50%, а остальные 50% распределяются между пятью падежами, среди которых первое место занимает винительный — 20%, на втором месте родительный — от 11% до 16%, а на три падежа (дательный, творительный и предложный) остается только от 14 до 19%. Совсем по-другому распределяется употребление падежных форм в деловой, научной и политической речи. Здесь пальма первенства принадлежит родительному падежу — 36–46%, на именительный падает 25%, а на остальные четыре падежа — 30–40% 30 . Попробуем сделать вывод из сказанного: во всех стилях самыми частыми падежами остаются именительный, родительный и винительный. Следовательно, именно на эти падежи нужно обратить особое внимание. Весна, весною, о весне В рощах птичье пение, А в классе — тишина. Проходим мы склонение, Склоняется «весна». Склоняем вслух: «Весна, весны…» А за окном ручьи слышны. На парте не сидится мне, А тут «весна, весны, весне». Под крышей носятся стрижи, Смеются надо мною — У них не спросят падежи: «Весна, весны, весною». Внизу разноголосица: «А ну пробей! На спор!» Под партой ноги просятся К болельщикам, во двор. «Пришла ве-сна, Дождись ве-сны, |
| Терпение Кто более иль менее С терпением знаком, Считает он терпение Совсем не пустяком. По щучьему велению Оно не входит в дом, Мы учимся терпению, И учимся с трудом. Не случай, не везение Тебе помогут вдруг, Терпение, терпение — Твой самый верный друг. Под натиском терпения, Приняв неравный бой, Таблица умножения Падет перед тобой. С черчением и пением Справляются терпением. Учись — и здесь терпение! — Справляться с долотом, К терпению умение Прибавится потом. И есть такое мнение У всех людей труда, Что главное — терпение. Во всем. Везде. Всегда. И разве без терпения Я мог бы кончить в срок О нем стихотворение — Вот эти тридцать строк! В стихотворении Г. Мамлина слово терпение употреблено почти во всех падежах, кроме одного. Какой падеж отсутствует? Найдите его место в стихотворении. К какому склонению относится это слово? Какая главная мысль этого стихотворения? Бороться за свои идеалы без поражений Выдающийся советский ученый академик С.Г. Струмилин не дожил до своего столетия трех лет и четырех дней. Этот «почти век» был необычайно щедрым не только на труды и дни, но и на события — решающие в жизни страны, на встречи с людьми, оставившими заметный след в ее истории, на новизну замыслов, открытий и свершений — революционную новизну, призванную обновить мир. На вопрос: «Что бы Вы хотели, основываясь на личном опыте, пожелать молодежи?» — академик С.Г. Струмилин ответил: — Желаю всей молодежи никогда не стариться, сохраняя всю свою юную прямоту, смелость и жизнерадостность. Работать — без брака, дружить — без расчета, любить — без измены, преодолевать пережитки прошлого — без сожаления и бороться за свои идеалы — без поражений. Какие два падежа помогли академику С.Г. Струмилину так точно выразить свою мысль? Попытайтесь, используя эти падежи, сформулировать свои жизненные идеалы. Два окончания Сегодня утром мама сказала мне: — Иди, пожалуйста, в магазин и купи килограмм сахару и буханку хлеба. По дороге в магазин я решил заняться делом. Мы сейчас в школе учим падежи, поэтому, чтобы уметь хорошо склонять, я стараюсь в уме определять сразу падежи слов: …в магазин — винительный, килограмм… — винительный, …сахару — родительный, буханку… — винительный, …хлеба — опять родительный. Но ведь слова сахар и хлеб одного склонения, а имеют разные окончания. Попробовал сказать одинаково: килограмм сахару, но «буханку хлебу» никто не говорит. Тогда я решил иначе: килограмм сахара, буханка хлеба. Так, оказывается, сказать можно. «В чем дело?» заинтересовался я. |
| 11.1. Местоимение – это слово, которое употребляется вместо имени существительного или другой части речи (имени прилагательного, числительного, наречия). Местоимение используется для того, чтобы обозначить предмет, явление и т. п., не называя его. То, на что ссылается местоимение, известно из контекста или ситуации, уже было упомянуто или обозначено. В предложении «оно красное» «оно» – это местоимение, ссылающееся на что-то упомянутое ранее. Личное местоимение – это местоимение, указывающее на лицо, о котором идёт речь. В предложении «меня зовут Иван, я изучаю греческий язык» «я» – это личное местоимение, ссылающееся на меня, то есть Ивана. Слово, на которое указывает местоимение, называют его антецедентом . 11.2. Лицо. Местоимения могут быть первого, второго или третьего лица. – Первое лицо указывает на говорящего или группу, в которую он входит («я», «мы»), – Второе лицо указывает на слушающего или группу, в которую он входит («ты», «вы»), – Третье лицо указывает на участника, не являющегося ни говорящим, ни слушающим («он», «она», «оно», «они»). 11.3. Падеж, число, лицо Падеж местоимения определяется его функцией в предложении, а число и лицо – его антецедентом. То же самое происходит в случае субстантивного употребления прилагательных. 1 . Падеж местоимения определяется его функцией в предложении. Например, если местоимение является подлежащим, оно будет стоять в именительном падеже («я»), если дополнением – в винительном падеже («меня») и т.д.: «Я хочу, чтобы меня любили». 2 . Число местоимения определяется его антецедентом. Например, если речь идет об одном человеке, число будет единственным – «он», а не «они». 3 . Лицо местоимения определяется его антецедентом. Например, если антецедентом является тот, кто говорит, местоимение будет первого лица – «я», а не «вы». 4 . Местоимения первого и второго лица не имеют категории рода . «Я» или «ты» используется независимо оттого, идёт ли речь о мужчине или о женщине. Местоимения третьего лица имеют род, но эти местоимения будут обсуждаться в следующей главе. |
| Но вот, наконец, перед вами тот же творительный падеж, но уже двойственного числа: «А се в Чернигове деял семь: конь дикых своима рукама связал есмь в пущах по 10 и 20 живых конь, а кроме того еже по Роси ездя имал есмь своима рукама те же кони дикыя. Тура мя 2 метала на розех. А 2 лоси один ногами топтал, а другой рогома бол» . Вот теперь разница, вероятно, бросается вам в глаза: одно дело – «с детьми и с женами», и совсем другое дело – «рогома и ногама»! Другие падежи двойственного числа тоже имели свою особую форму . Само же число это мало-помалу стало употребляться не только в связи с парными предметами, но всюду, где речь шла о двух, трех или четырех предметах счета. Затем, также постепенно, оно начало исчезать из языка нашего народа: язык совершенствовал, улучшал и упрощал свои правила и законы. Но изменения эти медленны, так медленны, что кое-где остатки прошлого, как бы окаменев, дожили до наших дней. Так, например, склоняя числительное «два», вы, сами того не зная, спокойно употребляете древний «родительный падеж двойственного числа» от этого слова: «двух»=«дв+у+х»; в творительном же добавляете к нему еще и столь же древнее окончание творительного двойственного: «дв+у+мя». Ученые узнаю´т окончания этого числа в наших числительных «дв-е-надцать» и «дв-е-сти». Его же встречаем мы в таких странных по форме наречиях, как «воочию» («очию» было некогда местным падежом двойственного числа от слова «око»), которое означает «в двух глазах», или в таких, как «между». И в тех примерах, в которых мы начали («два ряда», «четыре часа»), перед нами действительно появилась таинственная форма, не узнать которую вы имели законное право: это винительный падеж двойственного числа. Судите сами, сколь сложен бывает порою путь, которым должен идти языковед, если он хочет ответить на вопросы, скрытые в самом, казалось бы, простом на вид нашем современном предложении. Загадка грамматического рода Помните у Пушкина: Татьяна на широкий двор В открытом платьице выходит, На месяц зеркальце наводит, |
| – Это знают далеко не все носители языка. – Именно. Сложно заниматься языком, если ты не знаешь структуру. Как ты можешь понять, что здесь уже должен быть винительный падеж, если ты не знаешь, где объект в предложении? А через год изучения латыни я все это понимала. С ума можно сойти! – Но было что-то, что не давалось? – До сих пор для всех нас очень сложная, самая сложная тема – это глаголы движения. Совершенный и несовершенный вид. – То есть сложно отличить «делал» от «сделал»? – Конечно, очень сложно. Потому что нет таких пар глаголов в английском языке. И потом уже есть вот эта система глаголов движения. Например, только во втором семестре первого курса студенты изучают глаголы «ходить», «ездить». Во втором семестре! – А еще и часы ходят, и время бежит, и дождь идет… – Да-да. И тут выработать интуицию практически невозможно. Если у вас нет славянского языка как родного. Каким-то образом действительно можно добиться того, чтобы человек правильно вставил винительный падеж, когда он нужен. Но никакой интуиции здесь нет. А когда уже речь идет о виде, тут сложность в том, что все глаголы сами по себе правильные: я купила, я покупала, я покупаю, я куплю, но значение меняется уже в зависимости от контекста. Есть ходить и идти, ездить и ехать. Но они все несовершенного вида! А мы, допустим, только что изучили, что есть пары глаголов, которые обозначают или законченное действие, или незаконченное. Хорошо, мы уже понимаем, что есть эти пары. А теперь уже новые пары, но они все несовершенного вида. И сначала нужно различить, пешком или на машине, потом нужно различить, это одностороннее или двустороннее движение. А потом уже прибавим приставки, и тогда получается совершенный-несовершенный вид. А теперь уже возвращаемся к тому, что мы понимаем, что есть законченное действие, одноразовое действие… В общем, с ума можно сойти! – От ударений не сходят с ума разве? – Нет. Привыкаем к этому, конечно. В русском языке неустойчивое ударение, в английском тоже. Можно к этому привыкнуть. |
|
|
