| Провал планов преобразовать Н. в курфюршество Свящ. Римской империи, невозможность после Варфоломеевской ночи рассчитывать на помощь франц. протестантов и успехи восстания на севере страны побудили Вильгельма Оранского перейти на сторону фактически отделившихся провинций. В окт. 1572 г. он прибыл в Голландию и возглавил борьбу против испанцев. Он полагался на поддержку кальвинист. консисторий и защищал идеи веротерпимости. В Голландии и Зеландии была признана свобода вероисповедания, однако вскоре проведение католич. служб, в т. ч. в частных домах, было запрещено. В 1572 г. в Горкуме и Алкмаре были убиты неск. католич. монахов и священников, отказавшихся перейти в кальвинизм (19 горкумских мучеников были канонизированы Римско-католической Церковью в 1867). При этом нидерланд. протестанты были весьма терпимы по отношению к приезжавшим из др. стран религ. меньшинствам (протестант. беженцам, иудеям, мусульманам, православным, представителям Древних Восточных Церквей и др.). В 1573 г., оставаясь сторонником веротерпимости, Вильгельм Оранский перешел в кальвинизм. Альба бросил все силы на подавление восстания на севере, однако после блестящей победы голландцев в сражении за Лейден (окт. 1574) военные действия были приостановлены. Провал политики герц. Альбы стал очевиден, он был отозван в Испанию. Тактика испан. властей в Н. изменилась. Новый наместник Л. де Рекесенс-и-Суньига в февр. 1575 г. в Бреде начал с восставшими провинциями переговоры, которые не увенчались успехом. После смерти Рекесенса-и-Суньиги в марте 1576 г. власть перешла к Государственному совету, к-рый уже с трудом удерживал под контролем Н. Летом 1576 г. в испан. армии, давно не получавшей жалованья и продовольствия, начался бунт: испан. отряды двинулись на юг Н., захватывая и разоряя города. В этих условиях Фландрия и Брабант также выступили против испанцев. 4 сент. 1576 г. в Брюсселе восставшие арестовали членов Государственного совета, ликвидировав последний орган испан. власти в стране. Генеральные штаты стали руководить Н. |
| стран, объединяя ученых и способствуя развитию научной, общественной и религ. мысли в масштабах европ. «республики ученых». В духовной атмосфере религ. плюрализма и толерантности XVII - нач. XVIII в. в Соединённых провинциях интенсивно развивалась не только богословская, но также философская и религиеведческая мысль. Здесь прошла большая часть жизни франц. философа Рене Декарта (1596-1650). Англ. философ Томас Гоббс (1588-1679) издавал свои произведения в Амстердаме, поскольку в Англии в те годы ему было запрещено писать и публиковать труды на актуальные темы, в т. ч. из-за критики католичества и пуританства. Философ Джон Локк (1632-1704), вынужденный покинуть Англию и проживавший в Соединённых провинциях в 1683-1689 гг., сблизился с арминианами. Он обосновывал отделение Церкви от гос-ва, поскольку власть правителя выражена в принуждении, а спасение души возможно «только в вере». Он разрабатывал вопросы о свободе вероисповедания и пределах терпимости гос-ва по отношению к различным верованиям и убеждениям. Принцип толерантности он не распространял на приверженцев ислама, католиков и атеистов как носителей потенциальной опасности общественному спокойствию и свободе. Н. В. Ревуненкова Нидерланды в XVIII-XIX вв. После смерти Вильгельма III Оранского Генеральные штаты не признали права его наследников и вновь ввели бесстатхаудерное правление (1702-1747). В действиях Республики Соединённых провинций на международной сцене в тот период укрепилась тенденция к проведению нейтральной политики. Хотя республика, исходя из торговых интересов, и присоединилась к нек-рым союзам европ. гос-в, однако под различными предлогами уклонялась от выполнения союзнических обязательств. В период Войны за австрийское наследство (1740-1748) республика, опасаясь захвата франц. армией южно-нидерланд. крепостей, в к-рых на основании «Барьерного договора» 1715 г. были размещены нидерланд. гарнизоны, прикрывавшие ее юж. рубежи, фактически вступила в войну на стороне Австрии и Великобритании. Вторжение франц. |
| К началу 40-х годов главным устремлением британской дипломатии оказалась легализация опиума, незаконный ввоз которого был весьма щекотливым моментом в отношениях между двумя государствами. Намеки, дружеские советы, прямое давление британских представителей логически перешли в Англо-Франко-Китайские опиумные войны (при косвенном участии США), закончившиеся для агонизирующей Империи крахом. Так называемые цивилизованные страны практически вынудили полуфеодальный Китай открыть пять крупнейших портов и легализовать продажу наркотика, предоставив им право «наций, наиболее благоприятствуемых в торговле». К выгодному делу присоединились Бельгия, Швеция и Норвегия. 2. ОПИУМНАЯ ИМПЕРИЯ С 1858 г. британская Ост-Индская империя, а вместе с ней и вся моральная ответственность за производство наркотика в Индии и его насильственный экспорт в Китай целиком и полностью переходит к английскому правительству. Великобритания официально становится великой опиумной державой. Более поздние отчеты о китайской торговле (1871) показывают, что 2/3 британского ввоза в Китай составлял опиум. В самой Англии оценки вреда, наносимого опиумом, сильно различались: «Является ли опиум вредоносным наркотиком, или это просто китайская копия английского пива?» 2 , задавался вопросом обыватель. К чести англичан, находились люди, считавшие торговлю опиумом позорным пятном на имени страны. Так возникло антиопиумное движение, поставившее целью прекратить узаконенное отравление целого народа. Это движение поддерживала часть парламента, выражавшая интересы промышленности. 3 Исторические факты не оставляют места иллюзиям о сущности парламентской демократии, возобладавшей в Англии и США к XIX веку. Со времен короля Вильгельма III-ro Оранского, уличенного во взятке в 10 000 ф.с. за обеспечение монополии в торговле Ост-Индской компании, подкуп правительства, избирателей и парламентариев вошел в постоянную практику демократического общества. 4 США, возникшие из английских колоний, воспроизвели политическую систему бывшей метрополии. |
| В XVII в. расколы внутри меннонитского движения продолжились. В 1664 г. одна из групп, основанная проповедником Галенусом Абрахамсом де Ханом (1622-1706) из Зирикзе, носила название «Ламмисты» (также «галенисты» - по имени руководителя) и придерживалась более либеральных взглядов на мн. вопросы религ. практики, в то время как др. группа, известная как «Соннисты», под рук. проповедника Самюэля Апостола (1638-1699), сохраняла строгие порядки. В ходе их противостояния, названного «Война агнцев», название «Фламандские меннониты» вышло из употребления и утратило свое значение. Только «Гронингенские старые фламандцы» и «Данцигские старые фламандцы» сохраняли названия своих групп до XIX в. В 1735 г. «Соннисты» основали свою меннонитскую семинарию в Амстердаме. В 1801 г. «Ламмисты» и «Соннисты» воссоединились. В связи с отъездом большого числа ортодоксальных М. за океан их численность в Европе существенно уменьшилась, а взгляды эволюционировали в сторону свободомыслия и веротерпимости. В эпоху борьбы за независимость Нидерландов голл. М. вопреки своему вероучению вступали в армию Вильгельма I Оранского (1533-1584), а также нередко жертвовали свои состояния в пользу зарождавшегося гос-ва. Так, Богарт, один из лидеров «Молодых фризов», в ответ на письмо принца Вильгельма от 5 мая 1572 г. помог в сборе средств для продолжения войны за независимость Нидерландов. Предоставленная помощь способствовала толерантному отношению принца-кальвиниста и его единоверцев к М. Поэтому к нач. 1575 г. гонения на М. в Нидерландах были в целом прекращены, как и вмешательство гражданских и церковных властей в деятельность общин. Убедив власти в своей лояльности, к сер. XVII в. голл. М. получили свободу богослужения. Торговля с Гренландией, китобойный промысел и ловля селедки почти полностью были в руках М. Они также активно занимались судостроением и торговали древесиной. В Амстердаме и вдоль р. Зан они главенствовали в производстве продуктов питания, в Дренте составляли большинство рабочих в текстильной промышленности. После обретения Нидерландами независимости от католич. Испании Вильгельм Оранский проводил политику религ. терпимости. Когда в Мидделбурге местные власти закрыли магазины, принадлежавшие М., пытаясь принудить их поступать на военную службу, принц Оранский в письме от 26 янв. 1577 г. приказал оставить М. в покое, как мирных и полезных для общества граждан. После принятия Утрехтской унии 23 янв. 1579 г. каждый человек мог свободно исповедовать свою религию. Это не означало прекращения давления, но М. больше не грозила опасность идти за веру в тюрьму или на костер. Реформатские священнослужители по-прежнему прерывали их богослужения и смеялись над обрядом, но правительство все чаще выступало в защиту М. Тем не менее до XIX в. для М. не существовало полной свободы богослужения. |
| Папа счел нужным заявить, что он ни при чем в пороховом заговоре. Отец Котон поспешил уверить английского посланника, что орден Иисуса был не виноват и, что лишь небольшое число отдельных лиц замешаны в этом деле. Тем не менее, иезуиты объявили Гарнета и Ольдкорна мучениками; они так названы в сочинении, изданном бельгийскими иезуитами под заглавием «Imago priimi soeculi», то есть «Картина первых веков существования ордена», и помещены в списке мучеников ордена. Эти заявления, которые можно считать заявлениями всего ордена, опровергают слова отца Котона. Отец Жуванси в своей «Истории ордена» приписывает Гарнету дар творить чудеса; в этом он служит лишь эхом своего ордена. Английские католики не могут считаться создателями порохового заговора. Напрасно заговорщики, бежавшие из Лондона после раскрытия заговора, призывали их к оружию: они не одобряли заговоров, почти всегда затевавшихся католиками, у которых иезуиты были духовными отцами. Эти дурные пастыри пользовались, главнейшим образом, исповедью, для поддержания в своей пастве экзальтации, но по правилам своего ордена они себя не компрометировали, чем и объясняется тот факт, что редко находились улики против них, хотя они сами замешаны во всех, почти, заговорах. Несмотря на это, никто не сомневался в их виновности. Когда в царствование Карла I католиков стали обвинять в новом покушении на английского короля, вот что сказал о пороховом заговоре главный обвиняемый, виконт Стаффорд: «Я произвел самое точное и тщательное исследование этого дела. Я расспрашивал отца, дядю и многих других. Я убежден и твердо верю, на основании полученных от них сведений, что измена эта была страшным и гнусным делом некоторых иезуитов, вместе с другими лицами, и считаю ее столь отвратительным делом, что ни хитрость иезуитов, ни измышления, вообще, ума человеческого не смогут и не захотят подыскать ему извинение». В Голландии иезуиты подверглись тем же обвинениям, как и в Англии. Петр Панн, арестованный в Голландии, сознался, что прибыл для покушения на жизнь Морица Нассауского, принца Оранского. Филипп II ненавидел этот дом, отнявший у него часть Голландии. Подозревали, что Вильгельм Нассауский был убит в 1584 году по приказанию испанского короля, и иезуиты снова были замешаны в этом преступлении. Мориц Нассауский оказался счастливее своего отца: он избежал руки убийцы, который показал, между прочим, следующее: |
| В Западной Европе существовала так называемая феодальная система, которая представляла собой систему расчлененной власти, то есть человек мог одновременно принадлежать к разным политическим образованиям. Например, крестьянин в какой-нибудь деревне в Бургундии мог быть зависимым человеком барона, и барон имел в определенном смысле политическую власть на той территории, которой управлял. В то же время он жил на территории Великого Герцогства Бургундского, и Великий герцог имел там определенную часть политической власти, а Великое Герцогство признавало вассалитет, то есть определенный вид зависимости по отношению к Франции, к французскому королю. Вот это называется расчлененной властью. Слово «государство» в средние века использовалось, но не имело такого самодовлеющего значения. Человек мог быть жителем сразу нескольких государств, как иерархически соподчиненных, так и нет. Я очень люблю приводить пример про Нидерландскую революцию, то есть освобождение от испанского владычества, о котором идет речь в романе «Тиль Уленшпигель». Всегда спрашиваю детей: «Почему Испанские Нидерланды были испанскими?» А очень просто. Дело в том, что в свое время территория, куда входили современные Нидерланды, Бельгия, Люксембург и Северная Франция, исторически принадлежала Бургундии. После того, как Карл Смелый погиб (многие помнят роман Вальтера Скотта «Квентин Дорвард»), род Бургундских герцогов пресекся. Дочь Карла Мария Бургундская вышла замуж за будущего императора Священной Римской империи и в приданое принесла ему эту огромную территорию. Потом император Священной Римской империи Карл V ompekcя от престола и разделил всю свою огромную империю на две части: одну отдал своему брату, а другую — своему сыну Филиппу, королю Испании. Туда же попали Нидерланды. При этом, житель Нидерландов мог жить в вольном городе, каком-нибудь Генте или Брюгге, а мог признавать своим властителем какого-нибудь более мелкого феодала типа того же Вильгельма Оранского, который возглавил восстание против Испании. Вот такая система, вот что прежде всего нужно знать! Если они забудут какие-то названия, конкретные имена, это дело десятое, но если будут понимать дух историзма, не будет ни академиков Фоменко, ни прочего жулья. То есть они будут, но люди им не поверят. Это отдельная тема — как в разных странах реагируют на такого рода шарлатанство. |
| — Да и хозяин запаздывает, — сказал Гренби. — Сколько можно ждать? — Что ж, в таких местах все происходит медленно, — сказал отец Браун. — Я думаю, очень благородно, что он нас вообще принял. Два совершенно незнакомых человека приезжают, чтобы задать ему глубоко личные вопросы. И в самом деле, когда появился хозяин, им не было оснований сетовать на оказанный прием; напротив, они могли заметить, с каким достоинством и простотою сохранил их хозяин учтивость в глухом одиночестве, в деревенской глуши. Баронет не выглядел ни удивленным, ни встревоженным; и хотя у них явилось подозрение, что гостей у него не было по меньшей мере последние четверть века, он вел себя так, словно только что раскланялся с двумя герцогинями. Он не выказал ни робости, ни нетерпения, когда они сообщили, что приехали по сугубо личному вопросу; после небольшого раздумья он, видимо, понял, что любопытство их вызвано обстоятельствами. Это был худощавый пожилой джентльмен с черными бровями и длинным подбородком. Хотя тщательно завитые волосы были, без сомнения, париком, у него хватило мудрости носить седой парик, как и приличествует немолодым людям. — Что до вопроса, который вас интересует, — сказал он, — ответ на него очень прост. Я твердо намереваюсь оставить все свое состояние сыну, так же, как мой отец оставил его мне; и ничто — я прямо говорю, ничто — не заставит меня поступить иначе. — Премного благодарен вам за эти сведения, — ответил юрист, — но ваша любезность дает мне смелость сказать, что вы видите все в слишком черном свете. Не думаю, чтобы ваш сын сделал что–то страшное и вы сочли его недостойным наследства. Конечно, он может… — Именно, — сухо сказал сэр Джон Масгрейв, — может. Не будете ли вы так любезны заглянуть со мной на минуту в соседнюю комнату? Он повел их в галерею, которую они уже немного рассмотрели сквозь приоткрытую дверь, и мрачно застыл перед почерневшими, насупившимися портретами. — Это сэр Роджер Масгрейв, — сказал он, указывая на длиннолицего человека в черном парике. — Он был одним из самых низких лжецов и негодяев в мерзостное время Вильгельма Оранского — наушник двух королей, убийца двух жен. |
| «Италия, возросшая на развалинах Рима, – говорит он, – около эпохи Возрождения и раньше всех других европейских государств выработала свою государственную форму в виде двух самых крайних антитез – с одной стороны, высшую централизацию в виде государственного папства, объединявшего весь католический мир далеко вне пределов Италии, с другой же – для самой себя, для Италии собственно, форму крайне децентрализованную, муниципалъно-аристократических малых государств, которые постоянно колебались между олигархией (Венеция и Генуя) и монархией (Неаполь, Тоскана и т. д.). Государственная форма, прирожденная Испании, стала ясна несколько позднее. Это была монархия самодержавная и аристократическая, но провинциально мало сосредоточенная, снабженная местными и отчасти сословными вольностями и привилегиями, – нечто среднее между Италией и Францией. Эпоха Карла V и Филиппа II есть эпоха цвета этой политической формы. Государственная форма, свойственная Франции, была в высшей степени централизованная, крайне сословная, но самодержавная монархия. Эта форма выяснилась постепенно при Людовике XI, Франциске I, Ришелье и Людовике XIV; исказилась она в 89-м году. Государственная форма Англии была (и отчасти есть до сих пор) ограниченная, менее Франции вначале сословная, децентрализованная монархия, или, как другие говорят, аристократическая республика с наследственным президентом. Эта форма выразилась почти одновременно с французской при Генрихе VIII, Елисавете и Вильгельме Оранском. Государственная форма Германии была (до Наполеона I и до годов 48-го и 71-го) следующая: союз государств небольших, отдельных, сословных, более или менее самодержавных, с избранным императором-сюзереном (не муниципального, а феодального происхождения)» 69 . Нельзя отрицать, что эти формы государственного сложения типичны для перечисленных народов и что ни одна из них не была присуща какому-либо другому народу, кроме одного указанного. В своем роде они столь же характерны, как, напр , дорическая и ионийская формы для отдельных государств Древней Греции. |
| Опасаясь сговора пресвитариан с королем, Кромвель добился удаления наиболее активных из них из парламента. После этого по приговору парламента король Карл I был казнен. В 1649 г. Англия стала республикой, во главе которой стояли индепенденты. Начался новый этап Английской революции. Волнения низов, ничего не выигравших от победы парламента, мятежи сторонников короля, война с торговой соперницей Англии – Голландией, покорение Ирландии были тем историческим фоном, на котором росла личная власть Кромвеля. В 1653 г. он стал лордом-протектором (“защитником”) Англии, Шотландии и Ирландии с фактически неограниченными полномочиями. Так Англия через революцию от королевской тирании пришла к диктатуре Кромвеля. После смерти лорда-протектора начались беспорядки, и в 1660 г. при поддержке армии была восстановлена королевская власть. Начавшаяся феодальная реакция, угроза восстановления католицизма вызывали большое беспокойство у укрепившейся во время революции буржуазии и нового дворянства (преимущественно протестантов). В 1688 г. парламент обратился к правителю Нидерландов протестанту Вильгельму Оранскому (1689–1702) с предложением занять английский престол. Во главе сильного войска Вильгельм высадился в Англии. Яков II Стюарт бежал из страны. Эти события получили название “Славной революции”. Принятый в 1689 г. парламентом и подписанный Вильгельмом Оранским “Билль о правах” означал переход к парламентской монархии. Согласно новым представлениям король получал власть не милостию Божьей, а по воле парламента. За парламентом закреплялось право решения финансовых вопросов, включая содержание армии и определение расходов короля. Все англичане теперь могли рассчитывать на неприкосновенность их частной собственности; должны были платить только утвержденные парламентом налоги; получали право на неприкосновенность жилища и справедливое судебное разбирательство в гласном суде в присутствии присяжных. Итогом Английской революции стало превращение страны к концу XVII в. в буржуазную республику. Это способствовало быстрому экономическому подъему Англии. |
| При переходе из естественного состояния в гражданское, люди переносят часть своих прав на устанавливаемое ими правительство. Для того чтобы, однако, вернее понять и оценить учение Локка о государстве, нужно принять во внимание два обстоятельства: во-первых, появление на свет произведения Роберта Фильмера „Patriarcha» (Патриарх), во-вторых, вступление на престол Англии Вильгельма Оранского и супруги его Марии. В придворных и высокоцерковных сферах Англии существовало сильное недовольство учением Гоббеза, хотя, по-видимому, это учение могло служить поддержкой самой неограниченной государственной власти. Построенное на чисто рационалистической основе, учение Гоббеза могло служить не только для монархии, но и для другой формы государственного устройства. Выразителем взгляда недовольных был сэр Роберт Фильмер, сочинение которого явилось на свет в 1680 г. По мне- нию Фильмера, единственная форма устройства есть абсолютно-монархическая, и ни один человек не родился и не рождается свободным. Государь имеет абсолютную власть по Божественному праву, все остальные суть рабы со времени Адама. Адам был абсолютным монархом, и начавшаяся с него родительская и вместе монаршая власть была продолжаема патриархами, последовательно переходя от одного к другому. Адам имел абсолютную власть над детеми, власть над их жизнью и смертью , и пока он был жив, дети не могли ничего делать без его дозволения; в этом же объеме власть родительская переходила последовательпо в потомстве Адама, откуда выводитс, во-первых, что неправильно было бы думать, будто люди рождаются свободными, и во-вторых, что суверенитет Адама был базисом суверенитета монархов, как наследников Адама. Опровержением этой наивной теории Фильмера занялся сначала Альджернон Сидней, который стоял на точке зрения Джона Мильтона и других монархомахов, т. е. смотрел на монарха, как на должностное лицо, избираемое, контролируемое, судимое и сменяемое избравшим его народом. Не за это теоретическое учение, а за участие в заговоре Сидней был казнен, и в самый день его казни оксфордский университет провозгласил, что он вполне присоединяется к учению Фильмера, счнтает его своим собственным учением, причем постановил предать сожжению все сочинения Буханана, Мильтона и еще одного писателя того же направления. |
|
|
