| 723 См.: Итоговый документ Первого съезда епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви//Научно-богословские труды по проблемам православной миссии. Белгород, 1999. С. 5–7. 724 Федоров В., прот. Новые религиозные движения: православный взгляд на проблему//Баркер А. Новые религиозные движения. СПб., 1997. С. XXII. 737 См.: Небритый мужчина в белой юбке//Сретение Приложение к Московскому церковному вестнику. 1993. 743 Архиерейский Собор Русской Православной Церкви (29 ноября – 2 декабря 1994 г.). М., 1995. С. 78–79. 744 Дворкин А. Л. Десять вопросов навязчивому незнакомцу или пособие для тех, кто не хочет быть завербованным. М., 1995. С. 3. 745 См.: М. Сингер утверждала, что этот факт хорошо документирован в научной литературе по социальному влиянию, но никаких ссылок не привела. 749 Штерин М. Новые религиозные движения в России в 1990-х годов//Старые церкви, новые верующие. СПб., С. 169. 751 Первый миссионерский съезд после 1917 г. До 1917 г. в России было проведено пять таких съездов. 752 См.: Итоговый документ Первого съезда епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви//Научно-богословские труды по проблемам православной миссии. Белгород, 1999. С. 5–7. 753 См.: Дворкин А.Л. Типология сектантства и методы антисектантской деятельности Русской Православной Церкви//Миссионерское обозрение. 1997. С. 10, 11. 755 См.: Рецензия директора Департамента геополитических исследований Института гуманитарного образования, канд. филос. наук С. А. Шатохина от 14. 01. 2001 г. на книгу А. Л.Дворкина «Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования»//Очерки российского сектоведения/Сост. Г. П. Климов, СПб., 2005. С. 8. 756 Рецензия директора Департамента геополитических исследований Института гуманитарного образования, канд. филос. наук С. А. Шатохина от 14. 01. 2001 г. на книгу А. Л.Дворкина «Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования»//Очерки российского сектоведения/Сост. Г. П. Климов, СПб., 2005. С. 9. 758 Рецензия проф., докт. юр. наук Кузнецова М. Н. от 09. 01. 2001 г. на книгу Дворкина А. Л. «Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования»//Очерки российского сектоведения/Сост. Г. П. Климов. СПб., 2005. С. 82, 86. 759 См.: Рецензия канд. филос. наук Кольченко И. А. от 18. 06. 2003 г. на книгу Дворкина А. Л. «Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования»//Очерки российского сектоведения/Сост. Г. П. Климов. СПб., 2005. С. 94. |
| – Нет, кажется, нет. – Давно они ушли? – Не знаю! – Мы казаки карательного отряда. Преследуем красных вообще, и, в частности, отряд Щетинкина. Вы священник местный? – Командующий отрядом распорядился, чтобы в вашем доме для него и его штаба была квартира. Приготовьтесь! – Возражать против этого, конечно, не приходится, но я бы просил, нельзя ли вам занять другой дом, более поместительный? У меня пятеро ребятишек, все они очень малы, вы их у меня затопчете. – Ладно, скажу об этом полковнику, но вы, может быть, пойдете и покажете мне более поместительные дома. Я собрался и, выйдя на улицу, показал ему на здание волости и дом Климовского, куда он и направился. В это время на улицах было уже очень много казаков. Походив около своего дома, я направился к зданию волости и дому Климовского, которые были расположены через дорогу друг от друга. Казаки толпились больше около дома Климовского. Я вошел в дом, там было много казаков, и в особенности, судя по виду, казачьих офицеров. За это время стемнело. Потолкавшись в толпе, я направился домой. По пути я встретил жителя села Новоселова Черемнова, который был избран заместителем председателя волисполкома при Щетинкине. Он стал просить меня, чтобы я заступился за него, если к тому представится случай, перед казачьим начальством. Я это ему обещал, даже высказал ему уверенность, что его, Черемнова, ничто худое не ожидает, ибо он был, как мне было известно, на очень хорошем счету у населения. Придя домой, я увидел, что моя квартира полна казаками, их командным составом во главе с полковником, и посторонним народом. Полковник был в верхней одежде, увидев меня, он пошел ко мне навстречу. – Вы, батюшка, вероятно, хозяин здесь? Мы извиняемся, что наделали вам беспокойств своим присутствием или, вернее, вторжением, но видя, что у вас нам и вам при нас будет не совсем удобно, мы решили перекочевать в другую квартиру. Я ненадолго остановил его и тут же попросил его быть снисходительнее к населению вообще и к виновным в частности. В особенности стал просить за гражданина Черемнова, указавши на то, что он пользуется уважением и симпатиями населения и, по моему мнению, вряд ли способен на что-либо дурное. Полковник успокоил меня, сказав, что во всем разберется и невиновные не пострадают за эту ночь. С этими словами он удалился, а вместе с ним удалились все посторонние. Остались одни мои семейные. Но мне не терпелось. Я снова оделся и пошел в дом Климовского, где, как я и предполагал, остановились штаб и полковник. Там было полно народа. Я протискался в дом, а потом вместе с другими в верхний этаж дома, где, как потом я узнал, уже началась расправа. Входя по лестнице в верхний этаж, я услышал громкий ужасный крик. Только что я отворил дверь, как услышал: |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Взгляд с воды 4 мин., 27.11.2013 В Галерее классической фотографии на Саввинской набережной до 1 декабря работает выставка по итогам первой, северной части фотодокументального проекта «От Белого до Черного». Избегаю категоричных формулировок, но тут скажу — Олег Климов и его команда «матрографов» (матросов-фотографов) — самые настоящие «последние романтики от фотографии» нашего времени. Воплощение безумного фотодокументального проекта «От Белого до Черного» стало возможным исключительно решительности, мужеству, огромной работоспособности и полному самоотречению ее участников. Купив на свои средства подержанную яхту, Климов назвал ее Freelancer, перевез в Питер, откуда по рекам и каналам яхта дошла до Онежского озера, где и началось путешествие. Путешествие, цель которого — увидеть жизнь нашей страны с воды, пройдя ее поперек с севера на юг по природным и рукотворным водоемам. Прочувствовать на своей шкуре, как оно — идти по воде, без толковой радиосвязи, без цивильных стоянок, без электричества и практически без средств. Как оно — управлять яхтой, бороться со штормами, угадывать мели, шлюзоваться по нескольку часов и вместе с тем - снимать истории, узнавать людей и их судьбы, монтировать мультимедиа, писать тексты и выдавать их оперативно (насколько позволяла связь) в различные СМИ и на сайт проекта. Историй и знаковых мест по пути следования яхты было очень много, - на одном Беломорканале ребята задержались на две недели, в онежском поселке Шальский — десять дней. На Рыбинском водохранилище матрографы даже «открыли» свой остров и назвали его Liberty, именем некоммерческого объединения документальных фотографов, которое Олег Климов создал совместно с фотографом и куратором Катей Богачевской. К основному составу яхты приклеились отличные прозвища — Олег Климов стал «капитаном О», Артем Лежепеков, сломавший при швартовке руку - «одноруким штурманом», Александр Аксаков - «умелым моряком». Присоединившегося на последнем этапе молодого фотографа из Ижевска Евгения Петрачкова сразу окрестили «юнгой». Кстати, этот 22-х летний «юнга» все лето работал на подсобных работах только для того, чтобы приехать из Ижевска и попасть в экипаж «Фрилансера». |
| – Комсомолка! Ну, так что? Андрей Климович оглянулся. В дверях стояла Тамара, смотрела на Андрея Климовича презрительно и покачивала головой. – Комсомолка? А вот интересно, я посмотрел бы, как ты посуду помоешь, тряпичная твоя душа! Тамара на посуду не глянула. Она не могла оторвать от Андрея Климовича ненавидящего взгляда. – Ты обедала? – кивнул он на стол. – Это не ваше дело, – сказала Тамара гордо. – А какое вы имеете право ругаться? – Комсомолка! Ха! Я в восемнадцатом году комсомольцем был и таких барынь, как ты, видел. – Не ругайтесь, я вам говорю! Барынь! Может быть, я больше всего работаю. Тамара повернулась к гостю плечом. Какую-нибудь секунду они смотрели друг на друга сердитыми глазами. Но Андрей Климович вдруг обмяк, развел руками и сощурил ехидные глазки: – Добром тебя прошу, сделай для меня, старого партизана, удовольствие: помой! В лице Тамары зародилась улыбка и сразу же приняла презрительное выражение. Она бросила мгновенный взгляд на притихшую мать, такой же взгляд на платья, лежавшие в кресле. – А? Давай вместе. Ты будешь мыть, а я примус налажу. Ты же все равно не сумеешь. Тамара быстро подошла к столу и начала собирать тарелки. Лицо у нее было каменное. Даже глаза прикрыла, чуть-чуть вздрагивали красивые, темные ресницы. Андрей Климович даже рот приоткрыл: – Вот молодец! – Не ваше дело, – хрипло прошептала Тамара. – неужели помоешь? Она сказала так же тихо, как будто про себя, проходя в спальню: – Халат надену. Она скрылась в спальне. Вера Игнатьевна смотрела на гостя во все глаза и не узнавала. Куда девался Андрей Климович, любитель книги, человек с кудрявыми усами и нежной улыбкой. Посреди комнаты стоял коренастый, грубовато-занозистый и властный человек, стоял фрезеровщик Сам-Стоянов. Он по-медвежьи и в то же время хитро оглядывался на спальню и крякал по-стариковски: – Ах ты, чертово зелье! Не ругайтесь! Вот я тебя возьму в работу! Он начал засучивать рукава. Тамара быстро вышла из спальни в спецовке, глянула на Стоянова вызывающе: – Вы думаете, только вы умеете все делать? Тоже: рабочий класс! Воображаете! Вы сами не умеете мыть посуду, дома жена моет, а вы тоже барином. |
| – Вы не сердитесь, хозяюшка, что я вмешиваюсь. А если нужно! Надо что-нибудь с вами делать. Я, как от фабзавкома, имею государственное право. И я так и сказал: премируем товарища Коробову, а девчонку вашу, франтиху, пускай папка премирует! Почему вы так говорите? Какая она франтиха? Молодая девушка… Вера Игнатьевна сердито посмотрела на гостя. Почему он, в самом деле, говорит такие слова: девчонка, франтиха! Это о Тамаре, о ее красавице, которой принадлежит будущее счастье. Вера Игнатьевна подозрительно проверила: неужели Андрей Климович враг ее дочери? В своей жизни она мало видела врагов. У Андрея Климовича были кудрявые усы, они симпатично шевелились над его нежной улыбкой, и это, конечно, противоречило его враждебным словам. Но все-таки пусть он скажет. – Почему вы так относитесь к Тамаре? Андрей Климович перестал улыбаться и озабоченно погладил себя по затылку: – Вера Игнатьевна, давайте я скажу вам правду. Давайте скажу. – Ну, какую там еще правду? – Вере Игнатьевне вдруг захотелось сказать: «Не надо говорить правду». – Вот я вам скажу правду, – серьезно произнес Андрей Климович и хлопнул рукой по колену, – только бросьте на минутку ваши эти тарелки, послушайте! Он принял из ее рук вытертую тарелку и осторожно положил на горку чистых, даже рукой погладил сверху в знак полного порядка. Вера Игнатьевна опустилась на табуретку у окна. – Правды не нужно бояться, Вера Игнатьевна, и не обижайтесь. Дело ваше, понятно, и дочка – ваша, это все так. Но только и вы у нас работник дорогой. А мы видим. Вот, скажем, как вы одеваетесь. Присмотрелись. Вот это юбчонка, например… Андрей Климович осторожно, двумя пальцами взял складочку ее юбки: – …Одна у вас. Видно же. И на службе она работает, и на диспуте, и посуду ей приходится. А юбочка свое отслужила, по всему видать. Это и говорить нечего. От бедности, что ли? Так и муж – сколько, и вы – сколько, и дочкина стипендия все-таки, а детей у вас двое. Так? Двое. А самое кардинальное: барышня ваша щеголиха, куда тебе! Инженерши с ней не сравняются. Придет в клуб – фу, фу, фу! То у ней синее, то у ней черное, то еще какое. Да и не в этом дело, пускай себе ходит, мы и без того знаем, народ говорит. И посуду с какой стати! |
| Наконец дело дошло и до нежинского происшествия. На вышеизложенное обвинение Грюнштейн отвечал, что начали ссору люди Климовича, требовавшие, чтобы он очистил дорогу, ругали его и замахивались плетьми. Климович бил его палкою, он только оборонялся; Климович замахивался на него с обнаженною саблею, но другие лейб-компанцы отводили удары. У матери Разумовского он был и докладывал, что зять ее его бил, причем отнято у Климовича оружие, и не хочет ли она это оружие взять под расписку; говорил, что для Разумовского он на Климовиче искать не будет, но чтоб Климович впредь так не поступал, генералов не бил. Дело перешло в 1745 год. 18 февраля был дополнительный допрос Грюнштейну, который объявил, что утверждается в прежде сказанном. Свидетель лейб-компанец Журавлев показал, то Грюнштейн с командою остановился ночью в Нежине на большой киевской дороге и люди мазали колеса при свечах, как вдруг на дороге показалась коляска с двумя верховыми напереди; один из вершников кричал, чтоб очистили дорогу, и всех бранил непристойными словами; Грюнштейн стал отругиваться; тогда Климович, вышед из коляски и подойдя к Грюнштейну, ударил его палкою по голове раза три или четыре; Журавлев ухватил палку, а Грюнштейн, усмехнувшись и перекрестясь, ударил Климовича по щекам раза три или четыре. Через день после этого допроса Грюнштейна привели в застенок: он признался, что о подкинутом письме донес ложно, но относительно ссоры с Климовичем утвердился на прежних показаниях. Следователи Ушаков и Александр Ив. Шувалов подали мнение, что Грюнштейн не только подозрителен, но и очень виновен оказался, потому что делал ложные доносы. У Грюнштейна с Журавлевым, должно быть, стачки; надобно бы допросить других свидетелей – лейб-компанцев, но у них должна быть также стачка; надобно будет пытать, от чего может произойти немалое кровопролитие, а истины найти нет надежды, и потому следствие надобно оставить. Императрица велела сослать Грюнштейна с женою и сыном в Москву, где он содержался в Тайной конторе, потом отправлен в Устюг. |
| – Достоевского не люблю. Говорят, хороший писатель, а я не люблю. Такого про человека наговорит, стыдно читать. Ну, скажем, этот самый Раскольников. Убил он старушенцию, за это суди и взгрей как следует. А тут тебе на! – целый роман написал! И что же вы думаете! Читаю, читаю, а мне уж его и жалко стало и зло берет: за что жалею, а все потому, что пристали к человеку, спасения нет. И вот сейчас Андрей Климович стоит в дверях и улыбается. Улыбка у него немного застенчивая, нежная и красивая, как будто это не сорокалетний фрезеровщик улыбается, а молодая девушка. И в то же время в этой улыбке есть много мужественного, знающего себе цену. – Разрешите, Вера Игнатьевна, зайти, дело есть маленькое. Андрей Климович и раньше заходил по книжным делам – живет он на той же лице, но сейчас действительно чувствовалось, что зашел он по какому-то особому делу. – А вы все по-хозяйству? – Да какое там хозяйство! Посуда только. Проходите в комнату. – Да нет, давайте здесь, на кухне, можно сказать, в цеху, и поговорим. – Да почему? – Вера Игнатьевна, дело у меня… такое, знаете, секретное! Андрей Климович хитро улыбнулся и даже заглянул в комнату, но никого там не увидел. В кухне Андрей Климович сел на некрашеную табуретку, иронически посмотрел на горку вымытой, еще мокрой посуды и спросил: – На посуде этой вы-то не обедали? Вера Игнатьевна вытирала руки полотенцем. – Нет, дети. – Дети? Ага! Я к вам, можно сказать, от фабзавкома, тут нужно выяснить одно дело. – Это насчет завтрашнего диспута? – Нет, это персонально касается вас. Решили у нас кое-кого премировать по культурному фронту. Как бы к Новому году, но поскольку в библиотеке вроде праздник, так вас решили в первую очередь. Деньгами премируют, как водится, но тут я вмешался: деньгами, говорю, Веру Игнатьевну нельзя премировать, ничего из такой премии не выйдет, одни переживания и все. – Я не понимаю, – улыбнулась Вера Игнатьевна. – Вот не понимаете, а вещь самая простая. Деньги штука скользкая: сегодня они в одном кармане, а завтра они в другом, а послезавтра и следу не осталось. Деньги для вас – это мало подходит, да у вас же и карманов нету. Надо вещь какую-нибудь придумать! |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Е. Е. Климов. Фотография. 80-е гг. XX в. (частное собрание) Евгений Евгеньевич (8.05.1901, г. Митава Курляндской губ. (ныне Елгава, Латвия) - 29.12.1990, близ г. Олбани, шт. Нью-Йорк, США), художник, искусствовед, иконописец, реставратор церковного искусства, мемуарист. Происходил из семьи с родовыми художественными традициями. Прадед по отцу - академик архитектуры И. И. Климов (1811-1883), дед - с.-петербургский архитектор-строитель А. И. Климов (1841-1887), мать - из потомков славившегося своим искусством с.-петербургского каретного мастера Иоханна Даниеля Кунста, выехавшего из Германии в кон. XVIII в. В дореволюционные годы семья К. проживала в Либаве (ныне Лиепая, Латвия), затем в Варшаве. Февральская революция застала буд. художника в Петрограде, откуда он в авг. 1917 г. вместе с семьей переехал на Дон и поселился в Новочеркасске. Служил в качестве вольноопределяющегося в Белой Армии санитаром, телефонистом, был курсантом морской радиошколы. Получив в 1921 г. латв. гражданство, переехал в Ригу и тогда же поступил в Латвийскую АХ. Занимался живописью и графикой под рук. профессоров Я. Тилберга, В. К. Пурвита, Х. Гринберга и Я. Зариньша, слушал лекции по истории искусства византолога и специалиста в области древнерус. иконописи проф. Ф. Д. Швейнфурта и проф. Б. Р. Виппера . Писал портреты и бытовые сцены из жизни Московского форштадта - исторического района Риги, с XVII в. заселявшегося русскими. В студенческие годы участвовал в этнографической экспедиции в русские села Латгалии (на востоке Латвии), где рисовал портреты крестьян и делал зарисовки предметов старины. Обучался иконописи и реставрации икон у иконописца старообрядца П. М. Софронова . В 1928 г. вместе с группой студентов АХ совершил экскурсионную поездку в Россию: побывал в Москве, Ленинграде, Новгороде, Пскове, Сергиевом Посаде (Троице-Сергиевой лавре). В московских реставрационных мастерских знакомился с реставрацией икон, общался с исследователями древнерус. живописи А. И. Анисимовым и И. Э. Грабарем . По признанию художника, эта поездка еще больше утвердила его в любви ко всему русскому. |
| рус. гимназия (бывш. Ломоносовская), 1919-1935: Сб. восп. и ст./Сост.: М. В. Салтупе, Т. Д. Фейгмане (при участии Д. А. Левицкого). Рига, 1999. С. 87-89; Русские художники: Сб. ст./Сост.: М. В. Салтупе, Л. А. Рудзите, Т. Д. Фейгмане; вступ. ст.: В. Н. Сергеев. Рига, 2002 (Н.-Й., 1974); Воспоминания//Балтийский архив: Рус. культура в Прибалтике. Рига, 2005. Т. 10. С. 214-362; Письмо своим ученикам//Там же. С. 49-52; Заметки/Публ.: А. Е. Климов; предисл. и примеч.: Б. Равдин//Sankirtos: Studies in Russian and Eastern European Literature, Society and Culture: In Honor of T. Venclova. Fr./M.; Oxf., 2008. С. 422-486. Лит.: Перов А. Художники Ю. Рыковский и Е. Климов возрождают в Риге старую рус. стенопись//Сегодня вечером. Рига, 1932. 27 авг.; На выставке худож. Е. Е. Климова и худож. Э. Э. Прена//Для вас. Рига, 1937. 31 янв.; Бенуа А. Н. Латвийская живопись//Последние новости. П., 1939. 4 дек.; Гадалин В. Выставка картин Е. Е. Климова//Для всех. Рига, 1944. 1 янв.; Филистинский Б. Поэт рус. пейзажа//За Родину. Рига, 1944. 27 янв.; Письма А. Н. Бенуа к Е. Е. Климову//Новый журнал. 1960. 62; Александр Бенуа размышляет…: (Статьи, письма, высказывания). М., 1968. С. 464-469, 544-546; Macdonald C. S. A Dictionary of Canadian Artists. Ottawa, 1971. Vol. 3. P. 222; Письма М. Добужинского к Е. Е. Климову//Новый журнал. 1973. 111. С. 175-196; 113. С. 175-189; 1975. 120. C. 160-175; Андреев Н. А. Рисунки и литографии Е. Е. Климова//Рус. мысль. П., 1974. 13 июня; он же. Утверждение рус. живописи: (О книге Е. Е. Климова «Русские художники»)//Там же. 29 авг.; он же. 80-летие худож. Е. Е. Климова//Там же. 1981. 12 нояб.; он же. Е. Е. Климову - 80 лет//Новое рус. слово. 1981. 15 нояб.; Полчанинов Р. Худож. Е. Е. Климов - к его 75-летию//Там же. 1977. 2 янв.; он же. Е. Е. Климов (1901-1990)//ЗРАГ. 1990. Т. 33. С. 253-255; Тименчик Р. Д. К нашим иллюстрациям//Даугава. Рига, 1990. 2. С. 125-126; Абызов Ю. Возвращение к истокам//Ригас Балтс. Рига, 1990. 21 марта; Мирский В. В. О вере, России, душе: Духовная поэзия, лирика, переводы. |
| И, быть может, эта замечательная душа не только сама преодолела для себя свою трагедию, но своим признанием поможет и нам изгнать злых духов, овладевших и внешней, и внутренней жизнью. Во всяком случае, она дает нам больше помощи и поддержки, чем самые талантливые и яркие описания зла, которые хотят нас отвратить от него. В литературе последнего времени письмо Климовой, мне кажется, может быть поставлено в ряд только с «De profundis» Оскара Уайльда, с которым его сближает и сходство судьбы авторов, и главное, то, что обе исповеди показывают нам пробуждение под влиянием испытаний светлого, примиряющего с жизнью мироощущения, которое по своему объективному смыслу есть религиозное сознание. И невольно хочется поставить вопрос: неужели такому дарованию суждено окончить дни на каторге? Неужели по отношению к таким исключительным натурам не могут быть смягчены обычные юридические нормы? Ведь они все равно не имеют здесь своего обычного значения; ведь письмо Климовой показало, что даже смертный приговор был для нее источником просветления, и жизнерадостного чувства. Такие глубокие души карают и милуют себя сами; жизнь и другие люди над ними не властны. Не для Климовой, а для нас всех, для нашей духовно оскудевшей жизни нужно было бы, чтобы автору замечательного «Письма перед казнью» дана была возможность развивать свою личность при нормальных условиях. О Льве Шестове 764 . (По поводу его новой книги «Начала и концы») В стороне от большой дороги жизни – вдалеке не только от политических, общественных тревог дня, но и от всего круга понятий, привычек и симпатий, которые мы зовем современными «идейными течениями», «умственными движениями» – вне социализма, мистицизма, неохристианства, анархизма и всех прочих «измов» – мыслит и творит замечательный русский писатель Лев Шестов 765 . «Никогда готовые идеи не прибавят дарования посредственности, и наоборот, оригинальный писатель во что бы то ни стало поставит себе собственную задачу, – говорит Шестов в своей новой книге «Начала и Концы» по поводу спора о значении тенденции в искусстве 766 . |
|
|
