| Так на отношение Глазовского Духовного Управления от 22 января епископ Алексий 28 января 1927 г. ответил пространной резолюцией: «Возвратить обратно по принадлежности, с просьбою к Преосвященному Виктору — не вторгаться в пределы Сарапульской епархии явочным порядком, без предварительного сношения с местным Епархиальным Архиереем, согласно правил 8-го 3-го Всел. Соб., 9-го Антиох., Карф. 64 и 67 и не вносить этим разделения в Сарапульской Епархии, тем более потому, что целые благочиннические округа (2, 3, 4) не желают входить в состав Ижевской Епархии и просят меня быть их духовным руководителем; село же С. Зятцы находится в пределах Сарапульской Епархии и перечислять его в Ижевскую, не объяснившись с Сарапульским Епископом, неканонично; кроме того, Епископом Ижевским считается Симеон (Михайлов), с назначением которого полномочия епископа Виктора по отношению Ижевской кафедры ликвидировались, и если Епископ Симеон теперь не состоит Ижевским Епископом, и если Епископ Виктор не имеет вторичного поручения управлять Ижевской кафедрой, то, значит, Епископу Виктору не принадлежит право вмешиваться в дела Ижевской кафедры; а посему, просил бы Преосвященного Виктора Епископа Глазовского, Викария Вятской Епархии, предоставить мне письменное подтверждение того, что ему, Епископу Виктору, Заместителем Патриаршего Местоблюстителя М. Сергием, предоставлено письменно вновь управлять Ижевской кафедрой; если же Преосвященный Виктор такого письменного подтверждения не представит, то управление им Ижевской кафедрой с канонической точки зрения будет самочинным церковным деянием; а так как Епископу Виктору, вероятно, не безызвестно то, что на местах многие Ижевские приходы не желают самостоятельности Ижевской Епархии и просятся обратно в состав Сарапульской Епархии, и что в настоящее время Заместитель Патриаршего Местоблюстителя отсутствует, а ему только принадлежит возможность, как открывшему Ижевскую кафедру, вновь рассмотреть этот вопрос, в виду новых протестов с мест, то я полагал бы, что Викарий Вятской Епархии, вторично вступивший в управление Ижевской кафедрой, неизвестно на основании каких письменных распоряжений (в Ижевской Епархии нет распоряжения о вторичном управлении ею Еп. Виктором, если Еп. Симеон освобожден от данного ему назначения на Ижевскую кафедру, о чем в Ижевске нет никаких письменных распоряжений М. Сергия), превышает свои полномочия, с канонической стороны, чем вносит нежелательное церковное разделение в чуждой ему Епархии (Сарапульской) и вызывает недоумение и смущение среди духовенства Селтинского Благочиннического Округа, в составе которого находится Старо-Зятцинский приход, о чем и считаю долгом сообщить Глазовскому Духовному Управлению, с просьбой, чтобы оно по всем церковным вопросам, касающимся Сарапульской Епархии, в случае потребности в этом, непременно бы сносилось предварительно с сарапульским Епархиальным Архиереем» [lxxxviii] . |
| Вскоре оказалось, что Виктор Вятский, обыкновенный русский епископ, с внешностью, как писал Д.С. Лихачев, «сельского попика», своей готовностью пострадать за Христа, представлял для советской власти угрозу большую, нежели сотни пропагандистов-антисоветчиков. Епископ-контрреволюционер Коммунисты начали преследовать новопоставленного епископа уже в 1920 году, вскоре после приезда владыки на место служения. Первый арест большевики мотивировали тем, что владыка «агитировал против медицины» (!), так как во время эпидемии тифа он призывал верующих усилить молитву об избавлении от болезни и чаще кропить свои жилища Крещенской водой. В результате по постановлению Вятского губревтрибунала пять месяцев епископа продержали в заключении. Епископ Виктор (Островидов) в заключении Снова владыка оказался за решеткой в следующем 1921 году – как и многих архиереев, большевики арестовали его за осуждение обновленческого раскола. В связи с арестом вятского правящего архиерея епископа Павла, епископ Виктор (тогда он был епископом Глазовским, викарием Вятской епархии) временно исполнял обязанности управляющего епархии, и в этом качестве опубликовал и распространил по приходам свое воззвание к пастве. В тексте воззвания владыка убеждал верующих не уклоняться в обновленчество: «..Умоляю вас, возлюбленные во Христе братья и сестры, а наипаче вас, пастыри и соработники на ниве Господней, отнюдь не следовать сему самозванному раскольническому соборищу, именующему себя “церковью живой”, а в действительности “трупу смердящему”, и не иметь какого-либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами, от сих самозванцев поставленными…» Наблюдая, как под влиянием воззвания владыки стремительно тают позиции «живоцерковников» в Вятской епархии, 25 августа 1922 года местные чекисты арестовали как епископа Виктора, так и недавно освободившегося епископа Павла, и переправили их из Вятки в Москву, в Бутырскую тюрьму. На вопрос следователя, как он относится к обновленцам, владыка ответил: «Признать ВЦУ я не могу по каноническим основаниям…» |
| В феврале 1904 года, во время Великого поста, в зале музыкального училища города Саратова иеромонахом Виктором были прочитаны три лекции. Первая лекция состоялась в воскресенье 15 февраля и привлекла массу слушателей, все проходы между рядами, хоры и фойе были заняты; на лекции присутствовали епископ Гермоген, саратовский губернатор Столыпин с женой и дочерью, католический епископ Рооп, ректор Саратовской Духовной семинарии, директоры гимназий, духовенство и миряне. Лекция была на тему “Психология " недовольных людей " в произведениях М. Горького”. 22 февраля состоялась вторая лекция на тему “Жизненные условия появления " недовольных людей " ”, собравшая также множество слушателей, а 29 февраля — третья лекция на тему “Возможность обновления " недовольных людей " и путь к нему”. В 1905 году в издании книжного магазина “Вера и знание” в Санкт-Петербурге вышли лекции иеромонаха Виктора о “недовольных людях” в произведениях Горького и религиозно-философская брошюра “Заметка о человеке”. В том же году иеромонах Виктор был зачислен в состав Иерусалимской духовной миссии и выехал в Иерусалим . Деятельного пастыря-миссионера поразило отсутствие в Миссии миссионерской деятельности: “...Несмотря на такое наиважнейшее положение тамошней нашей Миссии, о ней — о ее задачах, целях и вообще жизнедеятельности, совершенно невозможно сказать какое-либо определенное, ясное слово, и это уже после пятидесятилетнего существования Миссии... Правда, некоторые из паломников-пастырей приходят в большой восторг, пораженные внешним богатством, — разумею святые места наши с постройками на них, какими владеет Иерусалимская Миссия... Но вот, спросите их, что же они будут говорить, о каком величии Миссии проповедовать, к чему призывать своих слушателей? — И они тотчас же окажутся в самом тяжелом положении, ибо ничего не могут сказать светлого и определенного ни о настоящей, ни о прошедшей духовной жизнедеятельности Миссии... Единственное занятие, которое всегда находили себе члены Миссии, — это служение молебнов, панихид, исполнение незначительных треб церковных и собирание пожертвований. Такое положение Миссии — как требоисправительницы — более чем печально. Да и это поделие в течение полугода за отсутствием паломников пропадает и легко может совсем пропасть...” |
| «Наличие тревоги и опасений в церковном обществе, – говорите Вы, – заставляет Святейшего отказаться от мероприятий», и советуете мне упразднить Синод ввиду якобы недовольства им. Но будем «судить судом праведным». «Примирение» с Красницким и подобные ему решения были такого рода, что от них нужно было отказаться даже при общенародном требовании их сохранять. Когда же Святейший сознавал правоту своего начинания, он не колебался идти даже против течения. Так, его декларация 1923 г. об отказе от прежней политики вызывала тревогу и опасения и прямо ропот в известных кругах. Однако Патриарх до конца дней своих от принятого направления не отказался и завещал его своим преемникам. Правда, поминовение властей тогда не привилось, но указ о его введении Патриархом отменен не был. Если наш Синод есть «зло, свидетельствуйте о зле», докажите, что я не имею права его учреждать. Если же этого доказать нельзя, зачем человека, на котором лежит такая ответственность, вынуждать угрозой разделения сделать то, что, по его убеждению, будет неправо по существу и вредно для Церкви по последствиям. 4 . Вы признаетесь, что о хулениях слышите в первый раз от меня. Это лишнее доказательство, что Вы мало осведомлены о движении, ради которого готовы порвать общение с нами. По Вашим словам, вся суть в Синоде; стоит его упразднить, и прекратится всякая оппозиция, В действительности: же Синод не имеет для оппозиции такого значения, да и не мог иметь. Ведь не более двенадцати лет назад все спокойно жили при подлинной духовной Коллегии. От неё мы с Вами спокойно приняли и хиротонию архиерейскую. Для оппозиции Синод был на втором плане. Раздавались голоса против состава Синода, но не против самой возможности его иметь. Во всяком случае, из-за этого рядовые верующие отделяться бы не стали. Главным мотивом отделения служит наша декларация. В ней наши противники, сами не отрицающие обязательности для каждого христианина гражданской верности (например, епископ Виктор Островидов), не совсем последовательно увидали заявление не таких же, как и они, земных людей, граждан СССР, а заявление самой Церкви, как благодатного учреждения. |
| В результате иерархические связи оппозиционного духовенства замыкались в пределах одной или двух–трех соседних епархий. Следы этих связей можно было наблюдать еще в середине 1940-х гг., когда в различных регионах продолжали существовать общины (в том числе легальные), представлявшие то или иное оппозиционное движение, название которого обычно восходило к имени возглавлявшего его епископа. В Тамбовской области это были «буевцы» – последователи архиеп. Козловского Алексия (Буя), в Кировской области – группы «викторовской» ориентации, которыми руководил в свое время еп. Ижевский и Воткинский Виктор (Островидов), в Чувашии – «нектарское» движение, названное, видимо, по имени еп. Яранского Нектария (Трезвинского), викария Вятской епархии, окормлявшего «непоминающих» центрального Поволжья 698 . Репрессии 1930-х гг. уничтожили предстоятелей оппозиционных епархий и значительную часть их духовенства. Иерархические связи внутри этих епархий и между ними были практически уничтожены. Сходный процесс происходил и в Патриаршей Церкви. В ходе репрессий к 1939 г. ее легальный епископат сократился до четырех человек 699 . В отсутствие епархиальных архиереев общины могли связываться с церковным центром напрямую, но на практике – особенно из отдаленных от Москвы областей – это было почти неосуществимо. Еще сложнее было поддерживать канонические связи в условиях церковного подполья, в котором после закрытия храмов оказались и оппозиционные, и лояльные Патриаршей Церкви группы. Если в первой половине 1930-х гг. эти связи еще могли существовать в пределах епархии (см. Часть 1, § 3), то к концу предвоенного десятилетия они ослабели окончательно. Нелегальная церковная жизнь вне зависимости от юрисдикции замкнулась в рамках местной общины или в лучшем случае – нескольких соседних общин. В конце концов, именно распад иерархической ткани Русской Церкви послужил исходной точкой общей деградации церковной жизни: сокращение епископата сделало невозможным правильное рукоположение священников, что в свою очередь имело следствием редукцию богослужения и исчезновение таинств. |
| Он не умер. И хотя родственники, которых он повидал проездом в Москве, даже годы спустя с ужасом вспоминали, как он выглядел после лагеря («живой скелет!»), дистрофия постепенно отступила. В Кировабаде, куда он был сослан, вновь выручили иностранные языки — в местном вузе преподавать их было почти некому, и скоро Волков стал незаменимым специалистом. В 1951 году — пятый, последний арест. В обвинительном заключении написали попросту «СОЭ» («социально опасный элемент») — и сослали на 10 лет в глухое село Ярцево Красноярского края. Но весной 1953-го умер Сталин, началась реабилитация невинно осужденных. До Волкова очередь дошла в 1955 году. Его реабилитировали по всем пяти делам, и он смог, наконец, вернуться в Москву. Позади было почти тридцать лет лагерей, тюрем, ссылок. Однажды его спросили: как выжить в лагере, что нужно делать, чтобы в нечеловеческих условиях оставаться человеком? Он ответил без пафоса: «Мыть руки и не ругаться матом». И, видимо, заметив удивление вопрошавшего (только-то?), добавил: «А вы думаете, это так просто — мыть руки, когда их никто не моет?». О.В.Волков. 1941 год. Фото из архивно-следственного дела Оставаться человеком помогала вера. Волков вспоминал, что по-настоящему ощутил это при отъезде с Соловков после первого срока. Его напутствовал священноисповедник епископ Глазовский Виктор (Островидов). Владыка наказал молодому человеку помнить о тех, кто на Соловках претерпевает мучения за Христа, и, если доведется, когда-нибудь рассказать о них. Сам Волков, покидая остров, чувствовал «обновляющее, очищающее душу воздействие соловецкой святыни . Именно тогда я полнее всего ощутил и уразумел значение веры. За нее и пострадать можно!» (С. 119). Потом, в особенно тяжкие дни, пришло ощущение «полной безнаказанности зла», был период сомнений, отчаяния, завершившийся возвращением к Богу. Писатель вспоминал, что, отправляясь в последнюю, красноярскую ссылку — уже на шестом десятке, с язвой желудка и туберкулезом гортани, — он не испытывал тревоги: «…во мне тогда стали снова оживать надежды на одолимость зла. И было ощущение, что вопреки всему обо мне печется Благая Сила» (С. 504). Кстати, туберкулез гортани, который не смогли вылечить в специализированной столичной больнице (куда Волкова поместили «по блату» — ссыльным запрещалось находиться в Москве), в северной ссылке удивительным образом прошел сам собой… |
| В результате иерархические связи оппозиционного духовенства замыкались в пределах одной или двух-трех соседних епархий. Следы этих связей можно было наблюдать еще в середине 1940-х гг., когда в различных регионах продолжали существовать общины (в том числе легальные), представлявшие то или иное оппозиционное движение, название которого обычно восходило к имени возглавлявшего его епископа. В Тамбовской области это были “буевцы” – последователи архиепископа Козловского Алексия (Буя), в Кировской области – группы “викторовской” ориентации, которыми руководил в свое время епископ Ижевский и Воткинский Виктор (Островидов), в Чувашии – “нектарское” движение, названное, видимо, по имени епископа Яранского Нектария (Трезвинского), викария Вятской епархии, окормлявшего “непоминающих” центрального Поволжья 39 . Репрессии 1930-х гг. уничтожили предстоятелей оппозиционных епархий и значительную часть их духовенства. Иерархические связи внутри этих епархий и между ними были практически уничтожены. Сходный процесс происходил и в Патриаршей Церкви. В ходе репрессий к 1939 г. ее легальный епископат сократился до четырех человек 40 . В отсутствие епархиальных архиереев общины могли связываться с церковным центром напрямую, но на практике – особенно из отдаленных от Москвы областей – это было почти неосуществимо. Еще сложнее было поддерживать канонические связи в условиях церковного подполья, в котором после закрытия храмов оказались и оппозиционные, и лояльные Патриаршей Церкви группы. Если в первой половине 1930-х гг. эти связи еще могли существовать в пределах епархии 41 , то к концу предвоенного десятилетия они ослабели окончательно. Контакты в нелегальной церковной жизни вне зависимости от юрисдикции сократились в лучшем случае до нескольких соседних общин. В конце концов именно распад иерархической ткани Русской Церкви стал исходной точкой общей деградации церковной жизни: сокращение епископата сделало невозможным правильное рукоположение священников, что в свою очередь имело следствием редукцию богослужений и исчезновение таинств. |
| Для мыслящих себя в составе казанской паствы обращение за церковным окормлением, по примеру вятских батюшек, к кому-либо из иноепархиальных архиереев было бы неосторожным повреждением своей канонической связи с Церковью Вселенской. Для вятских батюшек, находящихся в общении с епископом Виктором [Островидовым], такое окормление находит себе основание в том, что епископ Виктор, лишенный уже физической возможности священнодействовать в храме, в бытность свою в Ленинграде сам направил своих ставленников для рукоположения в священники к одному из тамошних архиереев. Для Казани такой порядок я нахожу пока преждевременным. Кирилл, митрополит Казанский и Свияжский. 2 (15) мая 1929 г. Станок Хантайка, Туруханского района, Красноярского округа. Первое письмо заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия к митрополиту Казанскому и Свияжскому Кириллу Уже давно я угадывал по доходящим до меня отрывочным сведениям церковную позицию Вашего Преосвященства, но не спешил делать отсюда соответствующего вывода. Мне хотелось объяснить Ваши действия просто недостаточной Вашей осведомленностью в современных церковных делах. Я льстил себя надеждой, что с течением времени, с получением надлежащей осведомленности, Вы исправите свою ошибку и не только прекратите неблагодарную работу подкапывания Дома Божия, но и поддержите своим авторитетом мои усилия восстановить сильно нарушаемый теперь порядок и чин в церковной жизни. К сожалению, Ваше суждение «о моей деятельности» (собственноручную копию которого Вы прислали мне «для сведения») не оставляет места сомнению в том, что Вы и теоретически единомысленны с нашим новым расколом, не совсем правильно называемым «иосифлянским», и активно его поддерживаете своим примером и словом и даже стремитесь воздействовать на волю управляющего Казанской епархией означенным «суждением», т. е. перешли уже и к доступным в Вашем положении административным мерам. Это и меня заставляет выйти из выжидательного состояния и обратиться к Вашему Высокопреосвященству с настоящим моим словом. |
| И.И. 12 мая 2015, 11:58 Статья вызывает крайнее недоумение. Автор пишет о святом, прославленном на Архиерейском соборе 2000 г., предвзято, резким недопустимым тоном. Святые мощи Владыки Виктора были обретены 1 июля 1997 года НЕТЛЕННЫМИ в с. Нерица, несмотря на 63-х летнее пребывание их в болотистой почве. В момент обретения мощей бесновавшийся хулитель Имени Божия превратился в кроткого и тихого человека. Вот как описывает очевидец: " Сельчане окружили могилу, с их стороны то и дело доносились насмешки, скептические замечания. Когда верующие дошли до крышки гроба, обнаружилось, что гвозди истлели, время не пощадило даже железа. Перед тем, как открыть домовину, отец Дамаскин отслужил панихиду, потом осторожно приоткрыл крышку. Мощи святителя Виктора явились нетленными в славе несказанной. Местные жители были тому свидетелями. Они стояли примолкшие, потрясенные, некоторые неумело осеняли себя крестным знамением. И тогда к отцу Дамаскину подошел Марьян Марьяныч (председатель сельсовета) и сказал: " Батюшка, народ желает креститься " . Вот, что пишет о нем академик Д.С. Лихачев: " Владыка был всегда улыбчивым, радостным, с глубокой благодарностью Богу принимавшим все страдания. Он был счастлив пострадать за веру. Как сейчас помню его, улыбающегося, на " площади генеральных поверок " у Соловецкого Преображенского собора. Его насильно побрили и при этом поранили, так как он сопротивлялся. Он был повязан полотенцем, и шел он в рясе, выстриженной фестонами по подолу (мучители " укорачивали " его длинные одежды). У него не было злобы на охранников, проделавших все это с ним " . По кончине владыки-исповедника начали происходить чудеса. Сестры монахини оставались в Нерице до сорокового дня. Накануне они попросили хозяина дома наловить рыбы для поминальной трапезы. Но в это время разлилась река, так что люди даже между домами переправлялись на лодках. В такое время рыбаки не ходили на лов. Хозяин отказался. Но ночью ему явился сам почивший владыка и трижды попросил наловить рыбы. Мужчина попытался отказаться, мол, в это время нет рыбы, однако святитель заверил его: «Ты потрудись, а Господь пошлет». На этот раз он послушался и отправился ловить рыбу. И каково было его удивление, когда все произошло по слову владыки. Улов был так велик, что рыбак заметил своей жене: «Не простой человек жил у нас». |
| 3/16 сентября 1926 года епископу Глазовскому Виктору (Островидову) распоряжением заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) было поручено архипастырское попечение о вновь открытой Ижевской епархии . Викарная Ижевская кафедра Сарапульской епархии [iv] выделялась из состава последней в самостоятельную епархию согласно формулировке указа: «…в виду настойчивых ходатайств православных общин г. Ижевска и некоторых уездных… а главным образом в целях положить конец Ижевской церковной смуте» [v] . Чтобы понять смысл аргументации указа, а также чтобы ввести в историю об Ижевской церковной самостоятельности, что важно для понимания дальнейшего развития событий в упомянутой епархии, необходимо дать экскурс в историю вопроса. Викарная епископская кафедра в Ижевске открыта 28 июня/11 июля 1921 года указом Высшего Церковного Управления за 985 с наименованием епископа «Ижевским» и местопребыванием по городу титулатуры [vi] . Идея же образования самостоятельной Ижевской епархии принадлежит, вероятнее всего, епископу Сарапульскому Алексию (Кузнецову), который в ноябре 1923 года обратился с подобным проектом к Святейшему Патриарху Тихону (Беллавину). Епископ Алексий пишет в этом докладе: «Будучи центром в торговом, промышленном и административном отношениях Ижевск является объединяющим центром и в церковном отношении, и параллельно с централизацией гражданских областных управлений выдвигает потребность и церковного епархиального управления в целях развития миссионерской деятельности среди инородцев-вотяков, которые до сих пор, как некогда Самаряне, допускают двойственность в религиозных верованиях: исполняя обряды и освящаясь Св. Таинствами Православной церкви, они в то же время допускают по-прежнему моления в рощах с жертвоприношениями. В силу вышеизложенного весьма благовременно открыть в г. Ижевске кафедру самостоятельного Епархиального Архиерея» [vii] . Однако Святейшим Патриархом Тихоном подобное преобразование было сочтено несвоевременным. Ходатайствовал епископ Алексий об открытии Ижевской епархии и перед Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Петром (Полянским), но последний по этому вопросу заявил, «что ломать епархии не будет и в каком виде принял их, в таком и сдаст» [viii] . Реальным же двигателем в деле преобразования Ижевского викариатства Сарапульской епархии в самостоятельную кафедру явилось нежелание «непримиримой» части Ижевского духовенства и верующих находиться в церковном подчинении Сарапульскому епископу Алексию. |
|
|
