| М.А. Шангин Хроника Сессия отделения истории и философии Академии Наук СССР, посвящённая памяти Ф. И. Успенского 27–28-го апреля 1945 г. состоялась сессия Отделения истории и философии Академии Наук СССР, посвящённая памяти академика Ф. И. Успенского в связи с исполнившимся в 1945 г. столетием со дня его рождения (7 февраля 1845 г.). На сессии был заслушан доклад руководителя группы Истории Византии Института истории АН СССР, члена-корреспондента АН СССР Е. А. Косминского о задачах советского византиноведения. В своей докладе Е. А. Косминский отметил необходимость дальнейшего объединения исследовательской работы советских византинистов, разработки плана публикаций неизданных первоисточников на основе обследования советских рукописных фондов, главным образом Московского исторического музея, Ленинградской публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина и Библиотеки Академии Наук СССР, а также плана издания переводов византийских историков. Докладчик остановился на задачах подготовки кадров советских византинистов. Для этой цели Е. А. Косминский указал на необходимость введения в программу нескольких средних школ преподавания греческого и латинского языков, чтения курса истории Византии, византийской литературы и палеографии в университетах, расширения подготовки аспирантов по специальности византиноведения. Кандидат исторических наук Б. Т. Горянов выступил на сессии с докладом на тему: «Ф. И. Успенский и его значение в византиноведении». Кандидат исторических наук Н. С. Лебедев сделал сообщение о неопубликованном рукописном наследстве Ф. И. Успенского, хранящемся в архиве Академии Наук СССР. На сессии были также заслушаны и обсуждались доклады, представляющие результаты исследований советских византинистов: 1) кандидата исторических наук Е. Э. Липшиц «Славянская община и её роль в формировании византийского феодализма»; 2) проф. М. В. Левченко «Венеты и прасины в V–VII вв.», 3) проф. Н. В Пигулевской «Византийская дипломатия и торговля шёлком в V–VII вв.» и 4) проф. Е. Ч. Скржинской «Итальянские колонии и Византия в XIV в.». В прениях по докладам выступили член-корреспондент АН СССР В. И. Пичета, А. К. Бергер, Б. Т. Горянов, проф. Ф. М. Россейкин и др. Все эти доклады публикуются в настоящем томе «Византийского Временника». |
| Доклад Каждана является началом важной работы над исследованием эволюции византийской феодальной терминологии, имеющей большое значение для изучения социально-экономической истории Византии. 30-го января 1945 г. состоялся доклад Е. Ч. Скржинской «Константинополь и итальянские колонии в XIV в.», зачитанный впоследствии на юбилейной сессии в честь Ф. И. Успенского. 6-го февраля 1945г. Б. Т. Горянов прочитал доклад на тему: «Феодальная терминология в византийской литературе». В своём докладе он проследил развитие некоторых феодальных терминов в произведениях византийских историков, а также показал картину изменений, внесённых в византийский быт феодализацией византийского общества. В заседаниях 20-го и 27-го февраля 1945 г. был заслушан доклад аспирантки 3. В. Удальцовой на тему: «Виссарион Никейский», представляющий собой главы из кандидатской диссертации. В своём докладе 3. В. Удальцова осветила деятельность одного из выдающихся византийских учёных-гуманистов и крупного политического деятеля XV в. Виссариона Никейского. Докладчик связал деятельность Виссариона с ожесточённой партийной борьбой, развернувшейся в Византии накануне её падения, борьбой между латинофильской партией, возлагавшей надежды на спасение византийского государства Латинским Западом и готовой ценой религиозной унии купить помощь Запада, и национально-православной партией, выступавшей против сближения с Западом, показав, что Виссарион являлся главой и признанным вождём латинофильского течения в Византии. 8-го марта 1945 г. состоялся доклад проф. М. Е. Масона на тему. «Взаимоотношения Византии и Средней Азии по нумизматическим данным». На основе обследования музейных фондов и частных собраний Средней Азии докладчик установил наличие большого количества византийских монет, что позволяет судить о развитии торговых связей между Византийской империей и Средней Азией. На заседании 21-го мая 1945 г. проф. Ф. М. Россейкин познакомил членов группы с направлением своей работы о византийской дипломатии и церковной миссии IX века, которая составляет продолжение его исследования о патриархе Фотии, вышедшего в свет в 1915 г. |
| М. Я. Сюзюмов//Византийский временник. 1963. 23. 262–268. Книга рассмотрена подробно и с увлечением. Помимо «тенденции» — подыскать для всего объяснение с точки зрения классовой борьбы, — рецензент последовательно проводит ту мысль, что в условиях Византии гуманисты не должны были капитулировать перед исихастами (и тем паче переходить в латинство — тут, кстати, и о. Мейендорфу попадает за его реверансы в латинскую сторону), а поднимать народ против турок. Исихастам достается за «идеологию капитулянтства» перед турками (с. 265). У Сюзюмова узнаются аргументы антипаламитов («…Победа Паламы… — всё это привело к тому, что самоубийственные в политическом отношении идеи фанатического исихазма стали господствующими в византийском обществе» (с. 262)), и его рецензия написана, скорее, с позиций антипаламитски понятого византийского патриотизма, нежели марксизма. Ему жалко византийского государства, а не бедных: «Мрачная фигура Паламы тесно связана с той трагической катастрофой, которая постигла византийское общество после торжества идеологической доктрины, выдвинутой этим византийским схоластом. Григорий Палама — идеолог и проповедник мистики, глава той части монахов–фанатиков, которые назывались ‘безмолвниками’ (исихастами)…» (с. 262). В отличие от большинства неправославных критиков о. Мейендорфа, Сюзюмов принимает как очевидное его деление на «гуманистов» и «исихастов». Подобно Мейендорфу, Сюзюмов — не только историк, но и участник спора, который для него не потерял актуальности. Видимо, оба ощущали Византию своей родиной. Поэтому выглядит закономерным, что автор удостаивается всех возможных в подобной ситуации похвал: «Несмотря на то, что книга Мейендорфа реакционна с начала до конца, несмотря на то, что мы не найдем в ней научного анализа мировоззрения Паламы, тем не менее, это исследование вместе с большими трудами Мейендорфа по изданию сочинений Паламы представляет значительный интерес» (с. 268). Надо сказать, что Сюзюмов был очень крупным византинистом дореволюционной выучки, и его антипаламизм, вероятно, имел ту же основу, что и у Ф. И. Успенского (интеллигентское неприятие монашества и «мистицизма»). |
| 1464 Васильев А. А.Лекции по истории Византии. Т. 1. Время до крестовых походов. Петроград, 1917; Васильев А. А. История Византии. Вып. 1: Византия и крестоносцы. Эпоха Комнинов (1081–1204) и Ангелов (1185–1204). Петроград, 1923; вып. 2: Латинское владычество на Востоке. Эпоха Никейской и Латинской империй (1204–1261). Петроград, 1923; вып. 3: Падение Византии. Эпоха Палеологов (1261–1453). Л., 1925. 1466 Небольшая рецензия на первый том Ю. А. Кулаковского написана также П. В. Безобразовым (Византийский временник. Т. XVII, 1910. СПб., 1911. С. 328–335). Основные замечания П. В. Безобразова те же, что и у А. А. Васильева . Отметим здесь интересное и точное определение стиля изложения Ю. А. Кулаковского , найденное П. В. Безобразовым. Последний говорит о летописном изложении. Несмотря на констатацию немалого количества недостатков, П. В. Безобразов написал свою рецензию на первый том в благожелательной и достаточно нейтральной манере. Рецензия завершается словами о том, что труд Ю. А. Кулаковского заслуживает одобрения и сочувствия. 1468 Сложность проблемы заключается в том, что какой-то твердой даты, однозначного хронологического рубежа между римской и византийской историей не было, и разделение империи на два государства является всего лишь наиболее удобной и условной точкой отсчета истории Византии. 1482 Так П. В. Безобразов называет то, что в наши дни принято именовать на латинский манер колонами и колонатом. 1484 О письме Ю. А. Кулаковского В. Э. Регелю см. подробно: Медведев И. П. В. Э. Регель как основатель и редактор «Византийского временника»//Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге/Под редакцией И. П. Медведева. СПб., 1995. С. 166. 1485 Там же. С. 170–174; Медведев И. П . О Ф. И. Успенском как редакторе «Византийского временника»//Архивы русских византинистов... С. 57–61. 1487 То есть как к труду, требующему спокойного написания, спокойной и обстоятельной проработки в деталях. 1488 В этом утверждении А. И. Соболевский бесспорно прав. Никто и из рецензентов никогда не говорил о несамостоятельности труда Ю. А. Кулаковского . Другое дело, что этими словами содержание труда Ю. А. Кулаковского не исчерпывается. |
| Васильева В.Г. Васильевский , с 1894 г. стал выходить журнал, специально посвященный проблемам византинистики, «Византийский временник». В это время назрела необходимость создания учреждения, которое могло бы взять на себя централизацию византиноведческих занятий. Выбор места для вновь организуемого института в столице бывшей Византийской империи был вызван, однако, не только желанием русских ученых заняться комплексным изучением этого региона, но и политическими интересами России на Востоке. Не случайно идея основания русского научного центра в Константинополе возникла в среде Российского посольства в Константинополе. Вопрос создания специального института по византиноведению обсуждался в ведущих русских учреждениях и, хотя и не сразу, нашел понимание в правительственных кругах. Наиболее важную роль в составлении проекта устава и штата будущего института сыграли профессора Новороссийского университета, в том числе видный русский ученый Ф.И. Успенский. В 1894 г., после семилетней бюрократической волокиты, Устав Института был утвержден, а в феврале 1895 г. состоялось торжественное открытие Русского археологического института в Константинополе. Первым и единственным директором Института стал Ф.И. Успенский. Круг научных интересов РАИК был очень широк и разнообразен, так как понятие «археология» в конце XIX в. включало в себя изучение любых древностей. В соответствии с уставом, научные задачи Археологического института заключались в исследовании монументальных памятников древности и искусства, изучении древней топографии и географии, описании древних рукописей, занятиях по эпиграфике и нумизматике, исследованиях быта и обычного права, языка и устной словесности народностей, входивших в состав Византийской империи. Структура Института была типичной для гуманитарных учреждений тех лет. Штатных сотрудников было только двое, директор и ученый секретарь (с 1900 г. – два ученых секретаря). Личный состав Института включал в себя почетных членов, членов и членов-сотрудников, которые принимали участие в деятельности Института gratis. |
| В провинции К. продолжал много работать. В Туле он обнаружил архив А. П. Рудакова, крупнейшего специалиста по визант. агиографии. Под влиянием этого материала он занялся чтением и изучением анонимного «Жития патриарха Евфимия» (X в.). После почти 7-летней работы с таким сравнительно небольшим источником К. на прекрасном лит. языке сделал комментированный перевод этого текста под названием «Псамафийская хроника» (1959). С 1956 г. К. снова работал в Москве в секторе византиноведения Института истории (с 1968 Институт всеобщей истории) АН СССР (до 1978), был членом редколлегии «Византийского временника» (Т. 27, 29-39). Параллельно с изучением сочинений визант. авторов К. готовил докт. диссертацию, работа над к-рой была завершена еще в 1952 г. (опубл. в 1960 в качестве монографии «Деревня и город в Византии IX-X вв.: Очерки по истории византийского феодализма», защищена в 1961). К. поставил перед собой задачу пересмотреть вопрос о генезисе феодализма и специфике процесса феодализации в Византийской империи. Он тщательно изучил и описал развитие общины, крупного землевладения, города, политических институтов. К каждой главе даны историографические обзоры, в к-рых проявилась одна из сильных сторон исследователя - научная эрудиция. К. представил полную картину состояния мировой исторической науки по избранной им теме. Центральное место в монографии отведено специфике визант. общины и роли гос-ва в становлении феодализма. Существенное внимание К. уделил изучению экономической и социальной природы визант. города. Интерес и продолжительные дискуссии коллег вызвал вывод автора об упадке визант. городов в VII-VIII вв., сделанный им в первую очередь на основе изучения археологического материала (что само по себе было новшеством). Ремесленный подъем, начавшийся в К-поле в IX в., захватил провинцию в X в. В XI-XII вв. ремесленное производство в провинциальных центрах переживало бурный расцвет. Исследователь объяснил сравнительно ранний (в отличие от Зап. Европы) рост ремесла и торговли в Византии благоприятным географическим положением К-поля, где, как и в др. городах Византии, до известной степени сохранялись античные традиции. В Византии сложилась централизованная система эксплуатации крестьянства, способствовавшая скоплению в К-поле значительных денежных средств и развитию ремесла. Те факторы, к-рые влияли на рост в Византии товарного производства, обусловили, по мнению К., и его упадок. Развитие мореплавания и становление итал. городов-республик в XI в. оттеснили визант. купцов с передовых торговых позиций. |
| 4 июля скоропостижно скончался выдющийся ученый-византинист доктор исторических наук профессор Игорь Сергеевич Чичуров. 4 июля скоропостижно скончался выдющийся ученый-византинист доктор исторических наук профессор Игорь Сергеевич Чичуров. Игорь Сергеевич родился в 1946 году в Москве. Окончил филологический факультет МГУ, в 1991 году получил степень доктора исторических наук. С 1996 года стал заведовать кафедрой древних языков исторического факультета МГУ. Был членом Императорского православного палестинского общества, специального научного совета при Институте европейской истории права общества Макса Планка (Франкфурт-на-Майне), профессором Тюбингенского университета. Областью научных интересов И.Чичурова было византиноведение (история византийской литературы, общественно-политической мысли, история Церкви, история права), история Древней Руси и русско-византийских отношений. Основные труды — «Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора» (1980), «Место «Хронографии» Феофана в ранневизантийской историографической традиции» (1983), «Политическая идеология средневековья: Византия и Русь» (1990). И.Чичуров был куратором редакции восточных Церквей церковно-научного центра «Православная энциклопедия», заместителем ответственного редактора «Византийского временника». Выпускник кафедры классической филологии Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, Игорь Сергеевич блестяще владел древними классическими языками, его эрудиция и знание источников византийского периода делали его уникальным специалистом в своей области. Многочисленные ученики Игоря Сергеевича, его коллеги и друзья всегда были согреты его любовью и необыкновенной добротой. Вечная память новопреставленному рабу Божию Игорю! Поздравительная речь на 60-летие Игоря Сергеевича, произнесенная в Российском Императорском Обществе. Явственно, в колыбель Вашу положен был жребий быть учителем множества учеников, испытать все радости и горести многотрудного научного и педагогического поприща. А если вспомнить еще, что в 7-е воскресенье по Пасхе, совпавшее с днем Вашего явления в мир, совершается память Святых Отцев I Вселенского Собора, очевидным станет и предуказание пути в Византию и византинистику, которой были посвящены с юности дни и ночи Ваших ученых занятий. |
| Может быть, ни один из очерков политической истории Византии не пользуется такой известностью, как составленный ко 2-му изданию Κ. Крумбахера Geschichte dtr byzantinischen Litteratur Г. Гельцером Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte (стр. 911–1067). Автор этого очерка, умерший 11 июля l906 г. профессор Иенского университета (смотр. некрологи его в Byzant. Zeitschrift, 1907, т. XVI, стр. 417–430 и в Визант. Временнике 1907, т. XIV, стр. 210–214), известен длинным рядом замечательных монографий по отдельным запутанным вопросам византийской истории, и только смерть помешала ему осуществить его грандиозные проекты, в том числе и большую историю Византии для Allgemeine Staatengeschichte, издаваемой под редакцией К. Лампрехта. При всех своих достоинствах Abriss Гельцера не лишен и некоторых недостатков, находящих себе объяснение как в условиях работы, так, еще более, в особенностях характера самого автора. Пруссак до рождению (род. в Берлине 1 июля 1847 г.), ярый протестант, партийный борец в политике, Гельцер оценивает описываемые события и лица иногда пристрастно и делает выпады, совершенно излишние в спокойном научном изложении; для характеристики его симпатий и антипатий следует здесь привести еще те немногочисленные места, которые оказалось возможным выпустить в самом тексте. Рисуя мрачными красками состояние империи при Дуках (стр. 119), Гельцер (перед: «Характеру строя соответствовало правительство...») замечает: «короче говоря, тогдашнему Константинополю не хватало только избранного народом государственного совета, чтобы наилучшим образом осуществить все жалкое зрелище современного конституционного государства; в другом месте (стр. 125) о византийской эпистолографии он ошибочно говорит, что она «в своем глубоко дурном направлении вполне соответствует нашей прессе». Совершенно излишен и пророческий тон заключительных строк (стр. 193). Кроме того, доверившись, по-видимому, то памяти, то типографии, Гельцер не всегда точен: встречаются досадные пропуски, прямые ошибки и опечатки. Все это в русском переводе исправлено, насколько позволяли краткость времени и спешность работы. |
| 1891 (30 марта – 15 августа). Состоял в научной заграничной командировке. 1893 . Участвовал в IX археологическом съезде в Вильне. 1894 (30 апреля). Утвержден деканом историко-филологического факультета Новороссийского университета. 1894–1914. Директор Русского археологического института в Константинополе. 1896 . Участвовал в X археологическом съезде в Риге. 1900 (7 октября). Избран ординарным академиком Академии Наук. (Член-корреспондент с 29 декабря 1893 г.). 1913 . Вышел в свет I т. «Истории византийской империи». 1914 (10 декабря). Утвержден редактором журнала «Византийский временник». 1916 (лето) и 1917 (лето). Командирован с научною целью в Трапезунт. 1918 . Председатель академической комиссии «Константин Порфирородный». 1921 . Избран ученым сотрудником Академии истории материальной культуры и председателем Российского Палестинского общества. 1922 . Избран председателем Кружка друзей греческого языка и литературы при исследовательском институте имени А. Н. Веселовского при СПб. университете. 1922–1927. Читал курсы по истории Византии в Ленинградском университете. 1923 . Избран председателем академической Русско-Византийской комиссии. 1928 (10 сентября). Скончался в Ленинграде, в больнице имени Нечаева, и погребен (12 сентября) на Смоленском кладбище. А. работы 1872–1894 гг. 1 . – 1872. Первые славянские монархии на северо-западе. СПб. 8°, стр. XI-1–266·. – Отзыв К. Н. Бестужева-Рюмина в газете «Голос» 1872 г., 53, и в книге «Первые 15 лет существования СПб. славянского благотворительного общества». СПб. 1883, 147. 2 . – 1874. Болеславы. (Русский энциклопедический словарь Березина, отд. I, т. IV, стр. 104–107. СПб.). 3 . – 1874. Византийский писатель Никита Акоминат из Хон. СПб. 8°, стр. VI-t-219. Отзыв В. Г. Васильевского (представлен в Новоросс. университет. Протокол Совета 7 мая 1874 г.). 4 . – 1875. Значение византийских занятий в изучении средневековой истории (вступительная лекция). (ЗНУ, XVI, стр. 1–18). 5 . – 1877. Отчет о занятиях в течение минувшего полугодия (май – октябрь 1876 г.). (Там же, XXII, стр. 157–174). |
| М. Я. Сюзюмов//Византийский временник. 1963. 23. 262–268. Книга рассмотрена подробно и с увлечением. Помимо «тенденции» – подыскать для всего объяснение с точки зрения классовой борьбы, – рецензент последовательно проводит ту мысль, что в условиях Византии гуманисты не должны были капитулировать перед исихастами (и тем паче переходить в латинство – тут, кстати, и о. Мейендорфу попадает за его реверансы в латинскую сторону), а поднимать народ против турок. Исихастам достается за «идеологию капитулянтства» перед турками (с. 265). У Сюзюмова узнаются аргументы антипаламитов («…Победа Паламы… – всё это привело к тому, что самоубийственные в политическом отношении идеи фанатического исихазма стали господствующими в византийском обществе» (с. 262)), и его рецензия написана, скорее, с позиций антипаламитски понятого византийского патриотизма, нежели марксизма. Ему жалко византийского государства, а не бедных: «Мрачная фигура Паламы тесно связана с той трагической катастрофой, которая постигла византийское общество после торжества идеологической доктрины, выдвинутой этим византийским схоластом. Григорий Палама – идеолог и проповедник мистики, глава той части монахов-фанатиков, которые назывались ‘безмолвниками’ (исихастами)…» (с. 262). В отличие от большинства неправославных критиков о. Мейендорфа, Сюзюмов принимает как очевидное его деление на «гуманистов» и «исихастов». Подобно Мейендорфу, Сюзюмов – не только историк, но и участник спора, который для него не потерял актуальности. Видимо, оба ощущали Византию своей родиной. Поэтому выглядит закономерным, что автор удостаивается всех возможных в подобной ситуации похвал: «Несмотря на то, что книга Мейендорфа реакционна с начала до конца, несмотря на то, что мы не найдем в ней научного анализа мировоззрения Паламы, тем не менее, это исследование вместе с большими трудами Мейендорфа по изданию сочинений Паламы представляет значительный интерес» (с. 268). Надо сказать, что Сюзюмов был очень крупным византинистом дореволюционной выучки, и его антипаламизм, вероятно, имел ту же основу, что и у Ф. И. Успенского (интеллигентское неприятие монашества и «мистицизма»). |
|
|
