| Разумеется, белорусские власти не могли не понимать, что на президентских выборах они столкнутся с той же самой антироссийской тусовкой, которая возьмётся теперь за Лукашенко. Нельзя же заподозрить белорусскую верхушку в крайней наивности, полагающей, что «белчервонабелыя» призн ают внезапно президента за «своего». Хотя, возможно, и допускалось, что антироссийская риторика приблизит к Лукашенко умеренных националистов, а основной электорат АГЛ и так проголосует за него. Однако за считаные дни до выборов оказалось, что сулившая (будто бы) успех Лукашенко технология «перехвата инициативы» у оппозиции «съела» самого президента. К финишной черте он подошёл с перспективой второго тура выборов и угрозой массовых протестов , когда на улицы выходят не сотни и не тысячи, а десятки тысяч людей. На Украине в 2014 году этого хватило, чтобы заявить о «миллионе» протестующих и устроить государственный переворот. Пасторальные картинки протестов против Лукашенко В Белоруссии с самого начала кампании успешно работала технология «Саша 3%» против «ЯМы 97%», а так называемые акции солидарности от Польши до Майами демонстрировали, что Запад уже определился, кого считать подавляющим большинством белорусского народа – те самые десятки тысяч, размахивающие БЧБ-знамёнами и скандирующие «Верым! Можам! Пераможам!». И даже спешно проведённые по заказу государственных белорусских СМИ опросы, только что явившие миру 72,3% Лукашенко и менее 10% оппозиции, уже ситуации не спасают, поскольку к этим цифрам у общества доверия нет. Возможно, на старте кампании Лукашенко и имел такие рейтинги, но кто-то ему посоветовал их не светить, и этот «кто-то» явно был осведомлён о сценарии «Саша 3%». А сейчас уже один только митинг-концерт оппозиции в Минске – свидетельство того, что и 10% достаточно, чтобы картинка выглядела, будто с киевского майдана, а 72 казались меньше, чем 3. 3аконы математики в политике не работают. Попытка окружения Лукашенко «возглавить» протест за счёт шельмования России с треском провалилась: оппозиционеры словно были к ней готовы и уходили от явных нападок на Россию. Такое впечатление, что руководствовались известным советом градоначальника Днепра (Днепропетровска): «Нужно давать мразям любые обещания, идти на любые уступки… А вешать… Вешать их надо потом…» Вот и «российский вопрос» оппозиционеры отложили «на потом» (его и так решает возврат к Конституции 1994 года), а сейчас бьют исключительно по Лукашенко как по противнику честных выборов. |
| Если же причина ошибки имеет преднамеренный характер, то есть когда наказание становится неизбежным, то и здесь существует своя постепенная градация. Первым ее шагом является устрашение самим предметом наказания. Для этого предписывается вешать на открытом месте плеть или палку, чтобы таким образом заставить непослушное дитя задуматься и пересмотреть свое отношение к делу. По этому поводу существует несколько хадисов: «Пророк, мир ему и благословение Аллаха, велел вешать плетку в доме» (Бухари от Ибн Аббаса. Хадис хороший). «Повесьте плетку там, где ее видят обитатели дома, ибо она воспитание для них» (Абду – р – Раззак и Ат – Тобарани от Ибн Аббаса). Вторым этапом считается сжимание уха ребенка, причем «сжимание» следует отличать от «дергания» или «выворачивания» уха. Третьим этапом идет непосредственно побивание, которое считается самым эффективным способом ломания упрямства. Но и здесь не все так просто. Сам процесс порки имеет несколько аспектов, о которых нельзя забывать. Во – первых, пороть ребенка разрешается только по достижении им десятилетнего возраста. Раньше наступления этого срока бить ребенка нельзя. Это также подтверждается специальным хадисом: «Велите своим сыновьям намазом, когда они (будут в возрасте) семи лет. И побивайте их за это, когда они будут в возрасте десяти лет» (Имам Дауд). Это касается как родного ребенка, так и воспитанника (сироты). Оговаривая частоту применения этого вида наказания, приводится его сравнение с солью, которой, для придания пище вкуса, используется немного. Также и побои не должны быть частыми, поскольку тело ребенка может привыкнуть к ним, в результате они могут утратить свою воспитательную и исправительную ценность. При этом вымещение своей личной злобы и мести в процессе побоев ребенка считается недопустимым. Вторым правилом физического наказания детей является установление количества ударов, которое не должно превышать десяти. «Нет наказания выше десяти ударов. Исключая, если это будет в хадде из худудов Аллаха» (Абдур – Раззака). Иными словами, запрет на превышение количества десяти ударов касается только воспитания детей, но не распространяется на нормы шариата, связанные с наказанием за правонарушения. Судья (кади) аль – Фурейх считает, что за Коран (то есть за невыученное задание по изучению Корана) ребенку нельзя наносить больше трех ударов. |
| Не секрет, что Свидетелям Иеговы запрещается читать какую-либо религиозную литературу, кроме публикаций «Сторожевой Башни», а особенно литературу, касающуюся критики их учений или истории. Если в Библии книга Премудрости говорит «обличай премудрого и мудрее будет», то они не хотят слышать никакого обличения или критики. Вся «другая» литература именуется у них «отступнической», и даже брать в руки отступническую литературу запрещается (это одна из причин того, что «Свидетели Иеговы» мало знают правды хотя бы об истории Организации). Но как можно называть отступнической литературой исторические факты, свидетельства бывших адептов и прочее?! От чего отступил Раймонд Франц – племянник последнего президента общества – когда написал всю правду о внутренней жизни секты? От сделки с совестью? Да, он отступил от сделки с совестью, и за это достоин уважения. С другой стороны, как можно считать истинной их литературу, где столько раз писалась неправда? Где не раз предсказывались даты Конца Света, Армагеддона, где сначала присутствовали, а затем убирались изображения креста? Где «сатана» и «дьявол» пишутся с большой буквы, а «Святой Дух» – с маленькой? Как можно и сегодня верить «истинной» книге, выпущенной сектой почти сто лет назад, название которой звучало: «Миллионы живущих сегодня не увидят смерти!»? Неужели это литература истинной веры? Она продиктована Богом? 9.6. О ярлыках «Свидетели Иеговы» очень обижаются, когда их называют сектой или сектантами. Они говорят, что нельзя вешать ярлыки, ибо так поступать несправедливо. Однако давайте посмотрим, как секта любит сама вешать ярлыки на других. Мы не будем сейчас касаться того, как «Свидетели Иеговы» называют христианский мир («вавилонская блудница», «человек греха» и пр.), посмотрим, как они относятся к своим бывшим членам. Для своих бывших членов, а также для всех остальных, существует мощный ярлык, о котором мы уже говорили – отступники. Вот как говорится об отступниках: «Ненавидящие Бога и Его народ (то есть «Свидетелей» – прим. авт.), должны быть ненавидимы... Мы должны ненавидеть в истиннейшем значении... относиться с крайней живой неприязнью, рассматривать как нечто гнусное, мерзкое, испытывать отвращение» («Сторожевая Башня», 15,09,1981, стр. 24–26). |
| И я бы ни в коем случае не рассматривал конфликты, которые сегодня существуют, как конфликты исламского и христианского мира, по крайней мере, по двум причинам. Прежде всего потому, что мир, который мы называем христианским, себя уже несколько десятилетий таковым стыдливо не признает. То есть никто, конечно, не отрицает, что культура Европы — христианская, но современные люди, их энергетика, если можно так выразиться, лишены христианского наполнения. — Но достаточно ли сегодня оснований утверждать, что Европа уже окончательно отказалась от своих христианских корней? — Вопрос сложный. Если бы это было совсем не так, то не было бы проблемы включить в Европейскую конституцию, которая, кстати говоря, так и не была принята, упоминание об этих христианских корнях. И не было бы всех этих судебных исков — вешать в школах распятие, не вешать. Все эти игры в логике секулярного правового сознания в конце концов приведут к тому, что завтра кто-нибудь придет и скажет: крест на храме оскорбляет мое атеистическое или еще какое-нибудь чувство, давайте его уберем. Потому и храмы пустеют: в лучшем случае в них устраивают концерты, в худшем — пивнушки. Так что речь сегодня идет о столкновении не исламского мира с христианским, а народов, обладающих религиозным потенциалом, с теми, у кого он сдулся. Вот вам роль религии в истории — нельзя победить религиозно мотивированного человека, если ты сам не мотивирован. Конечно, Европа тоже разная. И живое христианство, безусловно, в жизни многих европейцев присутствует. Но нельзя не видеть того, о чем я выше сказал. — Вы имеете в виду необходимость какого-то христианского возрождения? — Видите ли, тут важно различать религию и религиозную мотивацию. Потому что когда мы говорим, что у террористов нет религии, кто-то возражает: ну как же, ведь они же называют себя мусульманами. И они действительно религиозно мотивированы. Хотя, конечно, это особая интерпретация собственно религиозного послания. Есть традиционные мусульмане, а есть религиозно мотивированные фанатики, по сути, игнорирующие основы своей же религии. |
| Методы воздействия - Что же можно противопоставить этому безумию? Как с ним бороться? Отговаривать? Раздавать листовки? - И отговаривать, и раздавать листовки, и вешать стенды... Нельзя сидеть сложа руки. Но если речь о листовках и плакатах, то они должны быть с картинкой, которая бросается в глаза, бьет. Потому что слова читать не будут. Мы сейчас и развешиваем в женских консультациях такие стенды: картинка и крупными буквами слова: «Мама, сохрани мне жизнь!», «Аборт - это убийство». Хочешь - не хочешь, а краем глаза их зацепишь. А для тех, кто сидит в очереди и хочет чем-то занять свое время, - красочные буклетики о внутриутробном развитии человека. Они вставлены в такие пластиковые кармашки. Человек подошел, взял почитать или домой забрал... А психолог, работающая в кабинете помощи женщинам, который недавно мы открыли в одной из станиц Краснодарского края, рассказывала, что отговорить женщину от аборта помог фильм, который демонстрировался по монитору, висящему в коридоре. Женщина пока ждала приема, смотрела этот фильм - он заставил ее задуматься о том, что такое на самом деле аборт, и когда она зашла в кабинет к психологу, то была уже расположена к тому, чтобы не убивать своего ребенка. - Замечательный пример! А какие еще у вас «методы воздействия»? Врачи стараются не думать, что аборт - это убийство, напомнить им об этом - как на больную мозоль наступить - Был такой случай. В одной клинике нам очень мало места выделили под стенд. Когда заведующая консультацией узнала о нашем стенде, она постаралась нас опередить: практически все стены завесила плакатами о контрацепции - о том, какую лучше выбрать, как правильно прерывать половой акт, чтобы не забеременеть, и т.д. Мы пришли - а вешать-то стенд и некуда! И тогда мы сделали небольшой стендик таким: в середине была ключевая фигура - Христос, плачущий об абортах, а рядом слова: «Избавившись от зачатого, не избавишься от убитого». Повесили. Были впечатлены и шокированы прежде всего сами гинекологи. Ведь они стараются не думать, что аборт - это убийство, напомнить им об этом - как на больную мозоль наступить. |
| 12. Нужно каждый день вешать отчеты о том, сколько уже собрано. И о том, сколько еще осталось собрать. Люди помогают гораздо охотнее, когда видят процесс. 13. Не надо обманывать. Напишите честно, что говорят врачи, как они оценивают шансы. Напишите, что чувствуете. 14. Избегайте в текстах и постах выражений «куда этот мир катится», «неужели сложно помочь», «вы бы лучше помогли, чем….», «Люди, вы же ЛЮДИ», и так далее. Никто не любит давления и агрессии. И да, никто, никому, ничего не должен. Никто не обязан вам (или кому-либо) помогать. Помощь это абсолютно, на 1758340 процентов, добровольное дело. 15. В качестве фотографии к группе не нужно вешать картинку с гигантскими буквами SOS!!! (это всегда похоже на спам и обман), повесьте максимально человеческую, красивую фотографию себя (или заболевшего). Людей не должна отпугивать картинка из больничной палаты, людям должно захотеться вам помочь. 16. Обновляйте эту группу каждый день или, в крайнем случае, через день. Пишите свои (или заболевшего, если делаете эту группу для кого-то другого) новости, вешайте отчеты, фотографии, рассказы о том, как идет дело. 17. Любой попросивший должен иметь возможность посмотреть ваши медицинские документы. Вокруг очень много обмана и не нужно реагировать на это болезненно, это совершенно нормально и даже правильно, что человек интересуется степенью вашей порядочности. 18. Если у вас есть такая возможность и подходящие знакомые, устройте веселый концерт, ярмарку или просто отличную вечеринку, чтобы собрать денег. Помогать бывает очень легко. 19. Благодарите и пишите о хорошем тоже. Я никак не оцениваю этот факт, потому что он факт — на радость, благодарность и веру в себя люди вокруг реагируют активнее, чем на рассказ о том, как ужасно то, что случилось с вами. 20. Не обижайтесь, если вам не ответили и не помогли. Не тратьте на это время, нервы и силы. Идите дальше и ищите того, кто поможет. Пусть все будут здоровы. Благотворительный фонд «Правмир» Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 52 голоса: 3.8 из 5) Притворная болезнь В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицею, а детей у них не было; стали они со слезами Бога молить, чтоб даровал им хоть единое детище, – и услышал Господь их молитву: царица забеременела. В то самое время понадобилось царю надолго отлучиться из дому; простился с женой и отправился в дорогу. Много ли, мало ли прошло времени, родила царица сына Ивана-царевича – такого красавца, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Рос он не по годам, не по дням, а по часам, по минутам – как тесто на опаре киснет; вырос такой сильномогучий богатырь, что всякий стул под ним ломается, и просит царицу, чтоб приказала сделать ему железный стул, и тот с подпорами. Вот воротился царь домой; царица обрадовалась, встречает его и сказывает, какого она ему сына родила – сильного, могучего богатыря. Царь не хотел верить, чтоб мог такой сын от него народиться; сделал пир, созвал всех князей, и бояр, и думных людей; спрашивает их: «Научите, что мне делать с неверной женой – топором казнить ее или вешать?» Один думный сенатор отвечает ему: «Чем казнить да вешать, лучше сослать ее с сыном в дальние страны, чтоб об них и слуху не было». Царь согласился, и тотчас выслали их из того государства. Вышла царица с Иваном-царевичем за городские ворота. «Любезная матушка! – говорит он. – Сядь – отдохни здесь, а я от отца моего пешком не пойду». Вернулся назад и просит у царя лошади. «Ступай в заповедные луга; там пасутся мои табуны – выбирай себе любого коня». Приходит Иван-царевич в заповедные луга, начал коня выбирать: на которого руку положит – тот и издохнет. Выбежал к нему пастух: «Э-эх, Иван-царевич! Ты здесь не выберешь по себе коня. Возьми-ка вот этого для матери, а для тебя есть добрый конь на острову; там растут двенадцать дубов, под ними выход есть, в том выходе стоит конь на двенадцати цепях, за двенадцатью дверями и за столькими ж замками; каждый замок в пятьдесят пуд». Иван-царевич благодарствовал на том пастуху, брал одного коня и держал путь к матери; сажал ее на того коня, а сам возле пешком шел. |
| Проект основ государственной культурной политики не собирается ограничивать свободу творчества. Но при этом инвестировать в проекты, которые несут в себе асоциальные и агрессивные элементы министерство культуры не будет. Его цель – обеспечить деньгами те культурные начинания, которые пойдут на благо страны. Мединский ответил и на вопрос о тезисе «Россия – не Европа», который прозвучал в предложениях Минкульта. По его словам, слова, приведенные в СМИ, были вынуты из контекста: «У Минкульта написано: Россия – не Европа и не Азия, Россия являет собой древнюю самостоятельную самобытную цивилизацию». По словам Мединского, такая формулировка является взаимоудобной: «Она означает, что России не надо навязывать голландские правила игры. Но и Россия не будет навязывать свои правила Голландии или кому-то другому». Министр культуры представил тех, кто будет отвечать за распределение грантов в экспертных советах министерства. Писатель Алексей Враламов возглавит совет по драматургии. Ректор театрального училища имени М.С.Щепкина Борис Любимов будет отвечать за режиссуру. Режиссер и продюсер Эдуард Бояков и академик Российской академии художеств Салават Щербаков станут участниками совета по современному искусству. «В проекте государственной культурной политики я не вижу ничего ужасного. Ничего, что возмущало бы меня как гражданина, — сказал Эдуард Бояков. – Читая про неприятие терминов «толерантность» и «мультикультурализм» в документе, я могу сказать: мне тоже не нравятся эти термины. И я везде и везде говорю — западная цивилизация не дает нам возможности для развития, она тупиковая. Но я хочу, чтобы на смену этим словам пришли другие, характерные для нашей культуры: терпимость, милосердие, уважение к другим культурам. По словам Боякова, в новой культурной политике важно избегать поиска ведьм и закручивания гаек: «Нельзя вешать свастики на улицы. Но можно вешать свастики на сцене, когда речь идет об ужасе, которые мы переживаем, и герое, в котором мы хотим разобраться. Должно быть пространство для диалога». |
| Он уходит. К рассвету мать очнется, встанет, охая и вскрикивая при каждом движении, идет доить корову, тащится за водой, на работу. А он ей уходя своим методическим, медленным и важным голосом: «Не смей есть этот хлеб, это мой хлеб». Под конец ему нравилось тоже вешать ее за ноги, как вешал курицу. Повесит, должно быть, а сам отойдет, сядет, примется за кашу, поест, потом вдруг опять возьмет ремень и начнет, и начнет висячую… А девочка всё дрожит, скорчившись на печи, дико заглянет украдкой на повешенную за ноги мать и опять спрячется. Она удавилась в мае поутру, должно быть, в ясный весенний день. Ее видели накануне избитую, совсем обезумевшую. Ходила она тоже перед смертью в волостной суд, и вот там-то и промямлили ей: «Живите согласнее». Когда она повесилась и захрипела, девочка закричала ей из угла: «Мама, на что ты давишься?» Потом робко подошла, окликнула висевшую, дико осмотрела ее и несколько раз в утро подходила из угла на нее смотреть, до самых тех пор, пока воротился отец. И вот он перед судом — важный, пухлый, сосредоточенный; запирается во всем: «Душа в душу жили», — роняет он ценным бисером редкие слова. Присяжные выходят и по «кратком совещании» выносят приговор: «Виновен, но достоин снисхождения». Заметьте, что девочка свидетельствовала против отца. Она рассказала всё и исторгла, говорят, слезы присутствующих. Если бы не «снисхождение» присяжных, то его сослали бы на поселение в Сибирь. Но с «снисхождением» ему только восемь месяцев пробыть в остроге, а там воротится домой и потребует к себе свидетельствовавшую против него за мать девочку. Будет кого опять за ноги вешать. «Достоин снисхождения!» И ведь этот приговор дан зазнамо. Знали ведь, что ожидает ребенка. К кому, к чему снисхождение? Чувствуешь себя как в каком-то вихре; захватило вас и вертит, и вертит. Постойте, расскажу еще анекдот. Когда-то, еще до новых судов (впрочем, незадолго до них), прочитал я в наших газетах вот какой один фактик: мать таскала на руках ребенка годового или четырнадцати месяцев. В этот возраст идут зубки; дети нездоровы, плачут и очень мучаются. Надоел ребенок матери, может, и дела у ней было много, а тут таскай его на руках и слушай его раздирающий плач. Озлилась она. А впрочем, неужто бить за это такого маленького ребеночка? Ведь так жалко прибить его, и что он смыслит? Ведь он так беспомощен, зависит от последней пылинки… Ведь и не уймешь, коли прибьешь: он зальется своими слезками и вас же обхватит ручками, а то вас же начнет целовать, и плачет, и плачет. Но она не прибила его, а там в комнате кипел самовар. Она поднесла ручку ребенка под самый кран и отвернула кран. Она выдержала ручку под кипятком секунд десять. |
| – Православный журналист – это кто такой? Есть сектор православных изданий, а вот православный журналист… Я бы сказал, что его нет. Есть журналист и есть халтурщик. Есть при этом человек православный, а есть – неправославный. – Люди, пишущие сегодня о Церкви, еще не успели себя дискредитировать, как некоторые их коллеги из светской журналистики, как Вы думаете? – Я думаю, что как раз те, кто в церковной, православной журналистике оказываются, иногда склонны себе уже за один этот факт вешать орден на грудь. Как и писатели, кстати: «православный журналист», «православный писатель». Они сами очень горды, что совершили такой «благородный поступок», такую «жертву» принесли. Бездарно пишущих людей, существующих под маркой «православности», немало, и они собой при этом очень довольны. А на самом деле, такие «профессионалы» только вкус портят и не приносят пользы. Вместо того чтобы вешать на себя ярлыки, очень хорошо было бы поучиться у светских журналистов и писателей. Писать о Православии – не значит растерять свою компетентность, свои знания о мире и погрузиться целиком в какие-то «неотмирные», «благочестивые» темы. Нужно и здесь учиться писать как следует. Известно, что сравнительно недавно покойный Святейший Патриарх Алексий ΙΙ награждал обозревателя газеты «Известия» Бориса Клина. Борис в свое время эмигрировал, несколько лет прожил в Израиле, потом сознательно вернулся в Россию. Насколько я знаю, он не церковный человек, не православный, но наградили его за дело, потому что он просто честный серьезный журналист: например, именно его статьи спасли один из приютов в Московской области от закрытия. Миф 4. Церковные СМИ нужны очень узкой, сугубо православной аудитории. – Насколько для православных СМИ реален риск замкнуться на воцерковленной аудитории, которая и так уже посещает храм, и дальше не пойти? – Такой риск, безусловно, есть. Во-первых, потому что сейчас время субкультур – я бы с вавилонским столпотворением сравнил его: каждая среда и даже каждая группа порождает свою субкультуру. У программистов один язык, у байкеров – совершенно другой. В православных приходах тоже возникает такое «междусобойное» сообщество со своим сленгом. Это нормально, но важно, чтобы эта обособленность не превращалась в изолированность и не обрастала снобизмом, желанием ото всех остальных отгородиться. Иногда те, кто впервые входят в храм, чувствуют себя так: все вокруг на меня смотрят, следят, когда я не так повернусь, чтобы на меня зашикать… и при этом я здесь никому не нужен. Мол, этот храм наш, чего вы сюда пришли?! Это часто, на самом деле, ошибка, искушение, но не дай Бог, чтоб в действительности где-нибудь было. |
|
|
