| Но и мы, осужденные законом за грех, не можем терпеть этого убивающего нас состояния. Мы влечемся ко Христу, как своему освободителю от греха, для которого хотим быть мертвыми, и в знамение такого своего желания крестились, дабы уже не жить нам жизнью греха, отвращение от которого запечатлели водами св. крещения. В этих водах мы спогреблись Христу, умершему во плоти за грех наш, дабы и нам начать новую жизнь для Бога, как Христос восстал из мертвых славой Отчей. Как же начать нам новую жизнь? Помышляйте , говорит св. апостол далее, себе мертвых убо быти греху, живых же Богови о Иисусе Христе, Господе нашем. Да не царствует убо грех в мертвеннем вашем теле, во еже послушати его в похотех его 502 . Значит, для истинной и богоугодной жизни св. апостол прежде всего советует христианам постоянно мыслить, чтобы не жить для греха и сделаться для него мертвыми: помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови о Христе Иисусе Господе нашем . Заповедь не трудная и вполне согласная с первоначальными нашими желаниями, с которыми мы и обратились ко Христу. Между тем точное исполнение этой заповеди имеет величайшие для нас последствия – искоренение греха и достижение желанной свободы от Него. Кто не забывает и постоянно помышляет о том, чтобы стать мертвым греху, тот не может предаваться ему со всей невоздержностью и увлечением своей души – непременно будет употреблять противодействие ему и поставит себя в борьбу с ним. Дальнейший успех его в этой борьбе будет зависеть от того, в какой мере и степени он будет ходить в разуме Господа Спасителя, проникаться чувствами своей души к Нему, исполняться Его духом, и ощущать на себе присутствие Его силы и жизни, так что на высшей степени развития в себе этой силы и жизни он может сказать со св. апостолом: закон духа жизни о Христе Иисусе освободил мя есть от закона греховнаго и смерти 503 . Но вот, скажет кто-нибудь, я верую в Господа Спасителя и ищу в Нем своего освобождения от греха; почему же не нахожу в себе такой полноты духа жизни и силы благодати, чтобы мне уже не грешить, а жить свято и богоугодно? Такой вопрос касается более того, кто предлагает его, нежели всякого другого, кому он предлагается. |
| Предвидим вопрос, который может возникнуть в ком-либо из нашего рассуждения о благодатном оправдании Господа Спасителя через веру в Него без дел закона и нашей свободе во Христе от закона. Что же, подумает кто-либо: ужели мы теперь можем жить так, как нам угодно, и не заботиться о делах правды на том основании, что мы выше законной праведности по благодати? Если бы в самом деле возник в ком-либо такой вопрос, то это показывало бы, что нас не поняли, и что тайна нашего отношения ко Христу и Христа к нам осталась нисколько не разъясненной и как бы не тронутой. Если бы мы, обратившись ко Христу и уверовав в Него, могли жить свободно, как нам хочется и не заботиться о делах правды, то это показывало бы, что мы желали видеть во Христе Спасителе служителя греху, только уже с другой стороны, именно той, что Он покрывал бы Своими заслугами наши пороки, которым мы предавались бы со всей невоздержностью и без всякого для себя опасения. Но в таком случае зачем мы и обращались ко Христу? Для чего прибегали к Его благодати? Обличаемые законом, осуждаемые и как бы убиваемые своим сознанием, что мы нечисты и безобразны в своем естественном состоянии, и притом совершенно бессильны сделать что-нибудь для своего освобождения от живущего в нас греха, мы обратились к Господу Спасителю за помощью против своего врага, чтобы победить его и выйти из-под его насилия. Значит, в самом нашем обращении ко Христу лежит высшее стремление к духовной чистоте и отвращение от зла. Христос Иисус действительно принимает нас в этих расположениях души, соединяется с нами в духе через веру в Него и Сам становится в нас живым законом, управляющим и движущим всеми нашими чувствами, мыслями и стремлениями воли, которые сами собой переходят во внешнюю деятельность и осуществляются в делах жизни. Под влиянием духа жизни, заимствуемого нами от Господа Спасителя, мы становимся сильны и без всякого принуждения совершаем то, чего не в силах были сделать по требованию одного закона. Чего не доставало нам без помощи Христа исполнить закон? Любви к Богу и послушания Его требованиям. |
| Что же после сего нам остается делать, когда мы, по самому настоящему своему падшему и поврежденному состоянию, не можем быть чистыми и непорочными пред Богом, тогда как это необходимо требуется от нас, чтобы явиться достойными наследниками обетованных благ жизни вечной, и когда мы далеко находим себя не соответствующими своему высокому названию новых творений Божиих, созданных во Христе Иисусе на дела благая, да в них ходим ? 473 Будем ли веровать и надеяться без всякого размышления и, так сказать, паче упования уповать на свое спасение и наследие жизни вечной через благодать и милость Господа Иисуса? Так; это первее всего требуется от каждой верующей души, если она не в силах вознестись своей разумной и сознательной силой над различными противоречиями и сомнениями, какие встречаем в области веры. Но с другой стороны знаем и то, что душа наша, по самой своей мыслящей и разумной природе, такова, что если она не находит чистой и непогрешительной мысли касательно истин веры, то весьма легко падает в ложный и превратный образ представления, который разрушает саму её веру и убивает жизнь духа. Несчастный пример такому печальному явлению указан нам в том лукавом и ленивом рабе, который не потрудился над тем, чтобы прибрести истинное и чистое понятие относительно лица своего господина и который сказал в день суда: ведях тя, яко человек жесток еси; жнеши, идеже не сеял, и собираеши, идеже не расточал еси . Если в этом ответе осужденного Господом раба не нужно видеть одного праздного пустословия, не имеющего в себе никакого смысла, если надобно предположить хотя какой-нибудь повод к такому заключению упомянутого раба относительно своего господина, то мы не знаем никакого другого к этому основания и повода, кроме тех, представляющихся с первого взгляда противоречий, на которых теперь остановились мы и которые вытекают как бы из существа самой нашей веры. Конечно, этот раб видел, что обетования Господа велики; но он назвал Его человеком жестоким за те требования, под условием которых можно надеяться на исполнение их, а эти требования, как уже доказано было нами выше, превышают, естественные силы человека. |
| Между тем, то ли мы видим на самом деле? Все ли относятся к этому блаженнейшему состоянию так, как бы можно было ожидать сего, по величию и важности самого предмета? Надобно сознаться, что немногие сочувствуют живым и истинным образом великим обетованиям, какие возвещает человечеству христианство. Не говоря уже о тех людях, которые вовсе не принадлежат к обществу верующих христиан и которые потому находятся в прямом отрицании всех благ, возвещаемых христианским вероучением; если обратимся к самому обществу христианскому, то и здесь увидим едва ли не большую часть таких, которые остаются как бы глухи и мертвы к обетованиям своей веры, которые потому живут и действуют так, как бы для них вовсе не существовало этих великих обетований. Что же это значит? Где причина такому странному явлению, которого, по-видимому, совсем нельзя было бы и ожидать? Слышим разные, представляемые на это причины, но эти причины вовсе лишены серьезного значения; эти причины таковы, что невольно заставляют предполагать какое-то иное основание, на котором все они держатся и от которого получают свою силу, так, что не будь того тайного основания в душе человека, все они тотчас пали бы сами собой и не могли отвлечь его сердца от тех благ, которые предлагаются ему в вечный дар и неотъемлемую собственность. Что обыкновенно говорят против благ будущего века? Зачем эти блага предлагаются человеку, как одни обетования и как предмет отдаленных ожиданий? Почему они не составляют чего-либо в действительном и настоящем бытии человека и не являются ему благами наличными, в которых мы имеем настоятельную потребность и неотразимую нужду? Это голос людей, так называемых, положительных, или практически житейских, которые не любят жить одними ожиданиями будущего и требуют для себя настоящей и наличной действительности. Но есть ли какая-нибудь основательность в таком рассуждении людей подобного рода, и можно ли придавать какое-либо значение этому рассуждению на суде здравого смысла? Нет! Если люди, руководствуясь таким образом мыслей, отрицаются от благ будущих и вечных только потому, что сии блага выходят из сферы жизни настоящей и составляют предмет одного ожидания, имеющего осуществиться в веке будущем, то крайняя неосновательность их в этом случае может быть изобличена самой даже жизнью настоящей в пределах которой также есть свои надежды и ожидания, без чего не может обойтись ни один человек, начиная от последнего нищего, поддерживающего свое существование дневным пропитанием до царей и повелителей народов. |
| Кто этот злоречивый раб, откуда он взял и на чем основал такое понятие о своем господине? Так как в приведенной нами евангельской притче под образом господина представляется сам Иисус Христос, а под рабами разумеются те, которые призваны к служению Ему, которые потому наделяются особенными высшими дарами, сообразно с мерой естественных сил и приемлемости каждого, то, значит, в лице раба, названного в евангелии лукавым и ленивым, представляются все те недостойные своего имени христиане, которые тяготятся своими христианскими обязанностями, налагаемыми на них евангелием, которые не сочувствуют святейшим истинам, какие оно возвещает им, и думают, что от них гораздо более требуется, нежели сколько дается, что требования евангельские совсем неисполнимы для сил человеческих, вследствие чего они отказываются соблюдать их, не радят о приумножении полученных ими талантов, предаваясь в тоже время всем порокам и страстям, свойственным своему растленному естеству. Сюда же нужно причислить всех вольнодумцев, кощунов, богохульников, отступников от веры и явных безбожников, которые изобретают разные учения, направленные к ниспровержению всего божественного и священного. Правда, из евангельской притчи не видно, чтобы раб, осужденный Господом, рассеивал между другими какие-либо лжеумствования и колебал ими убеждение прочих, не утвержденных в вере, но нам достаточно одного начала, указанного евангелием, которым руководствовался осужденный раб в своем образе действий, чтобы из него вывести и прочие плоды его, какие оно приносит по своему роду в мире христианском. Зная это начало, можно сказать прямо и положительно, что ложные мудрецы, выходящие из среды общества христианского и действующие против святейших истин христианина силой своего ума и слова, носят в глубине своего духа тоже самое убеждение относительно лица Господа, которое высказал раб, зарывший в землю вверенный ему талант. Разрушьте это мрачное убеждение их, рассейте этот убивающий их темный помысел, измените их взгляд на Господа Спасителя, в котором они видят немилостивое и жестокое существо, обременяющее их своими чрезмерными требованиями и угрожающее им за неисполнение их вечным осуждением и мучениями ада, пред которым потому они втайне содрогаются и трепещут, и от которого хотят как бы укрыться в своих лжеумствованиях, дайте почувствовать им всю благотворность веры христианской и любовь Того, Кто призвал их к ней: тогда, за исключением, конечно, тех, богопротивление которых зависит не от неведения, а от нечестия сердца и развращения воли, сами собой умолкнут, смягчатся и изменят свои внутренние расположения в отношении к вере христианской, восстающие против неё; ибо тогда отнимутся и падут те тайные побуждения и причины, которые управляют образом их мыслей и действий. Эти побуждения и причины скрываются в неправильном, совершенно извращенном их взгляде на лице Господа Спасителя и глубоком непонимании всего христианского вероучения, а также и духа его требований. |
| Слово в день архистратига Михаила и прочих бесплотных сил 94 Небесных воинств архистратизи, молим вас присно мы недостойнии, да вашими молитвами оградите нас кровом крил невещественныя вашея славы, сохраняюще ны, припадающия прилежно и вопиющия: да от бед избавите ны, яко чиноначальницы вышних сил. Тропарь архан. Пред лицом молитвенного нашего собрания, на месте, посвященном покровительству и хранению невидимых горних сил, мы свободно можем беседовать об этих высочайших преестественных силах, не стесняясь современным направлением науки, которая не признает ни каких других сил, кроме сил, находящихся в веществе, и не допускает никакого иного мира, кроме мира невидимого, составленного из вещества. Теперь и здесь нет нам дела до всех положений, из каких выходит, и доказательств, на каких опирается современная нам наука, которая по своему направлению жалка, по своему кругозору узка, по началу и основанию близорука, по выводам и умозаключениям шатка и несостоятельна. У нас есть своя высшая наука, из которой мы заимствуем лучшие понятия и вернейшие убеждения, мы имеем свои начала и факты, на основании которых уже не сомневаемся в бытии иного высшего мира, а потому вследствие своего такого убеждения и обращаемся к таинственным существам его с своим молитвенным воззванием. Кто эти существа и какое мы имеем о них представление? Это блаженнейшие духи, высшие и превосходнейшие нас создания, которые светозарным сонмом предстоят престолу Божию и воспевают вечную хвалу великому своему Творцу и Богу; это первые, светы, воссиявшие от творческой силы троического, несозданного Света. Они так тонки и возвышенны по своей природе, что наш бренный взор не может улавливать их своим видением и примечать их; они столько светоносны и чисты, что с ними не может сравнится и самый блеск солнечных лучей. Ибо мир невидимый – духовный без всякого сравнения превосходит все нами видимое и ощущаемое в этом вещественном мире. К этим-то невещественным силам, окружающим престол и величие Господа, мы простираем свой молитвенный глас, прося их помощи и заступления от всех бед и напастей, которыми мы окружены со всех сторон, и которые могут постигнуть нас во всякое время на всякий час. Слышат ли св. ангелы наше призывание? Внимают ли нашему гласу, и являют ли нам какую-либо действительную помощь? И если являют ее, то как мы можем в этом убеждаться? Вот вопросы, которые сами собой представляются в настоящий день, посвященный церковно св. ангелам? Займемся решением их в честь и славу наших невидимых заступников и хранителей. |
| Ибо Он то и есть Зиждитель мира, как написано: вся Премудростию сотворил еси. – Посему дивлюсь как еретики, когда Бог един, по собственному своему примышлению вводят многие образы, премудрости и слова, и утверждают, что одно есть собственное и по естеству Отчее Слово, которым Бог сотворил и Сына; истинный же Сын только по примышлению нарицается Словом, также как и виноградною лозою, путем, дверью и древом жизни. И премудростью по имени только, говорят они, нарицается Сын; есть же иная собственная и истинная Отчая премудрость, нерожденно соприсущая Отцу, которою сотворив Сына, по причастно сей премудрости, наименовал также и Его Премудростью. И это хотят доказать словами апостола Павла, который, говоря о Христе, не сказал: проповедуем Христа – сию Божию силу и сию Божию Премудрость, но без приложения члена говорит: Божию силу и Божию Премудрость, выражая этим будто бы то, что есть иная собственно самому Богу принадлежащая сила и премудрость, естественная и Ему нерожденно соприсущая, которая есть родительница Христа – зиждительница всего мира. – Но если апостол вовсе не разумел многих сил и премудростей Божиих, а исповедовал только одну Божию силу и Премудрость – Христа: то зачем ему было и делать приложение в сем случае члена к словам: проповедуем Христа, Божью силу и Премудрость, так как бы их было много, и из них он указывает только на одну главную и единственную? Да и сами ариане, при споре с язычниками, как бы забыв сказанное ими прежде, невольно впоследствии не именуют ни многих премудростей, ни гусеницы, но исповедуют уже одну Премудрость, пиша так: «Один Бог Слово, словесных же существ много; одна сущность и одно естество Премудрости; существ же мудрых и совершенных много», – и чрез нисколько слов говорят далее: «кто же те, которые удостаиваются именоваться Божиими сынами? Конечно, не скажут, что и они суть слова, и не станут утверждать, что премудростей много. Поскольку Слово одно и Премудрость одна: то невозможно сему множеству сынов присвоять сущность Слова и давать наименование Премудрости». |
| Но это безумие иудейское. Да будет же известно арианам, что мы христиане, и нам свойственно хорошо понимать сказанное о Спасителе в Евангелиях, и как вместе с иудеями не метать в Него камнями, если слышим о Божестве Его и вечности, так вместе с вами не соблазняться теми речениями, какие ради нас употребляет, как человек. – Поскольку ариане, отделяя Сына от единосущия со Отцом, допускают во Отце иное собственное Слово и Премудрость и иную силу находящуюся в самом существе Его: то св. Афанасий опровергает их и это мудрование. – «Хотя, говорят ариане, присносущная сила Божия и Премудрость, которая по истинному рассуждению безначальна и не рожденна, без сомнения, есть одна и та же; однако же многие есть силы и премудрости, сотворенные Богом отдельно, и в числе их перворожденный и единородный Христос, которые все зависят от обладающего ими Бога, и все справедливо называются силами самого Бога, их сотворившего и у потребляющего в действие. Так, например, о пругах, посланных Богом в наказание за грехи человеческие, пророк говорит, что сам Бог называет их не только силою, но и силою великою ( Иоил. 2:25 ); а блаженный Давид не только ангелов, но и все силы призывает к славословию Божию». – Недостойны ли они, вопрошает при этом св. Афанасий, всякой ненависти за это одно, ими сказанное? Если, как полагают еретики, Господь не Сын по естеству от Отца, а именуется Сыном ради разумных тварей, Премудростью ради одаренных мудростью, и силою ради облеченных силою: то без сомнения и Сыном наречен ради всыновляемых, а может быть и бытие имеешь по промышлению ради сущих в бытии. Поэтому что же такое Он? Не может Он быть ничем из поименованного, если только все это имена Его, и если Он имеет в Себе только призрак бытия, ради нас украшаясь сими именами. Но подлинно дьявольское, или еще и большее это высокоумие! Сами хотят быть самостоятельными, о Слове же Божием думают, что существует Оно только именем. И не страшны ли сии вещания их? Премудрость называют соприсущею Отцу, утверждают же, что Христос не есть сия Премудрость, но что много есть созданных премудростей и сил, и что одна из них есть Господь, применяемый ими к гусенице и пругам! Где же они нашли вообще сказанным в божественном Писании, или от кого слышали, будто бы кроме Господа нашего Иисуса Христа, исповедуемого нами истинным Сыном Божиим, есть иное слово и иная премудрость у Бога, и потому изобретают подобные вымыслы? Написано правда: еда словеса моя не суть, якоже огнь, или млать, сотрыющ камень ( Иер.23:29 )? Но это заповеди и повеления, какие излагал Бог святым чрез собственное свое и единое истинное Слово. |
| Но если эти законы положены в мире неизменного волею Творца: то ужели они могут быть инаковыми и обнаруживать свои действия какими либо противными явлениями? С другой стороны, возможное ли дело производить устройство и образование мира из одних его законов, когда в этом устройстве мы видим печать высочайшего разума, которого совсем нет в мировых законах? Чтобы закрыть этот вопрос, материалисты обыкновенно прибегают к миллионам лет, в продолжении которых будто бы могла вселенная сама собою, по своим законам, сложиться и устроиться так, как мы ее теперь видим. Но что значат эти миллионы лет, и даже бесчисленное их количество, там, где действие совсем не вытекает из своей причины? Притом, что значит это необозримое и необъятное разнообразие мировых существ, когда нам известно, что законы в мире одни и те же и первоначальные элементы вещества также одинаковы? Почему из этого вещества, находящегося под влиянием одних и тех же законов мира, не сложилось и не образовалось что либо одно? – Хотят изъяснить это разнообразие мировых существ действием закона постепенности, или прогрессивного развития низших существ и менее совершенных в высшие и совершеннейшие! Но почему же природа, следуя сему закону, не возвела и прочая низшие существа на степень высших, так чтобы оставался в ней один какой либо совершеннейший род существ? И почему опыт не представляет нам теперь этого удивительного перехода низшего класса существ в высший? Почему, каждое неделимое существо, совершив период своего развития, какой положен для его рода, и прожив определенный ему срок времени, не переходит уже и не преобразуется в иной, совершеннейший вид бытия, но гибнет и теряется среди потока общей мировой жизни? – Теория материалистов очевидно лишена всякой разумной мысли; она не только не доказывает, но даже положительно опровергает вечное бытие мира; потому что самая постепенность его образования, или прогрессивное происхождение в нем различных родов и видов существе, о чем говорят сами материалисты, прямо указывает на временное его бытие: ибо что вечно, то всегда должно быть одинаково и неизменно; – вечное не допускает никакого дальнейшего образования и исчисления лет! Утверждать противное сему, значить отказаться от самой разумности и идти вопреки коренным законам своего ума. |
| Наше дело исправлять общее неразумие, и вместо веры вводить сознание и разум. Мы не только веруем, но и знаем, – и не столько веруем, сколько знаем, или лучше, мы вовсе отвергаем веру, а хотим держаться чистых убеждений своего разума. К чему же клонились эти разумные их убеждения? К тому, чтобы отвергнуть одну из основных и существенных истин христианского вероучения и свести разумение христиан о Боге до обыкновенных понятий человеческих, какие можно находить и у язычников, чуждых света евангельского учения. Вот какую заслугу хотели сделать ариане Церкви вселенской своим противо-христианским умствованием! Не таковы ли все надменные своими естественными знаниями нынешние мудрецы, которые идут вопреки святейших богооткровенных истин, потому что видят в них несообразность с своими понятиями, а потому и стараются подорвать их, чтобы ввести иное учение, какое составили они себе, по началам своего ума, и принимают их за чистую – непреложную истину? Так обыкновенно смотрят на себя все заблуждающие вообще! Они думают, что без них не существует истина, что их призвание состоит в том, чтобы просвещать других и возводить общее сознание человечества к лучшим и более очищенным понятиям. Что же оказывается в этих проповедуемых ими понятиях, при здравом критическом их разборе? То, что в них-то и нет истинной разумности, а усматривается одна ложь и пустота. Пример сему представляет рассмотренная нами ересь арианская. Мы видели, что эта ересь, наделавшая в свое время столько шуму и смятения, произведшая столько страданий и мученичества в обществе православных, оказывается пустою мечтою ума, в которой ничего нет твердого и здравого ни со стороны философской, ни богословской. В философском отношении эта ересь держится на ложном положении, которое, при дальнейшем своем раскрытии, само собою распадается на противоречащие одно другому понятия; – еретики сами изменяют своим мыслям, когда в одном месте доказывают то, что отвергают в другом, так что их рассуждение представляется вращающимся в разные стороны. |
|
|
