| Понятно, что новый виток травли был щедро проплачен. В откровенном разговоре со Спиридовичем редактор одной из газет сделал следующее признание: «Наше дело репортерское, нам тоже есть хочется. Да потом, скрывать не стану, нашу газету поддерживает ставка [ т. е. Вел. князь Николай Николаевич - сост. ]. Хозяину [ газеты ] нечего бояться». 109 В 1915 г., как и прежде, продолжал с особым усердием изощряться корреспондент газеты «Петербургский курьер», крещеный еврей Вениамин Борисович Дувидзон (он же «Вениамин Борисов», он же «Паганини» - прим. О. А. Платонова). В серии статей под общим названием «Житие старца Распутина» он постарался придать облику сибирского крестьянина самый омерзительный вид. Мало сказать, что он лгал. Но он лгал нагло, беззастенчиво, не гнушаясь отвратительной похабщины: «Нарочито неряшливо ест руками за общим столом в аристократических домах и дает облизывать свои засаленные пальцы высокопоставленным поклонникам. «Смирись, смирись, графинюшка - говорит он - Смирением одолеешь беса. Ну-ка пальцы-то у меня данные от варенья твово слижь, будь другом». И графиня в присутствии многочисленной челяди обслуживала пальцы старца». 110 Труды Дувидзона были перепечатаны «Сибирской торговой газетой» со ссылкой на «Биржевые ведомости». Полное отсутствие чувства меры зарвавшегося репортера привело к тому, что в публикациях были затронуты лица высокопоставленные, в частности Тобольский губернатор Станкевич, который, хотя сам и не любил Распутина, все же в ответ на явную ложь газетных публикаций вынужден был дать в той же «Сибирской торговой газете» опровержение: «Опровержение господина тобольского губернатора. В 225 второго издания газеты «Биржевые ведомости» в статье «житие старца Распутина» допущен ряд неверных сведений, а также вымыслов: 1. Крестьянин села Покровского Тюменского уезда Григорий Ефимович Распутин никогда на обед к губернатору ни один, ни с кем-либо не приглашался; за последние три с половиной года был в губернаторском доме один раз на приеме по делам крестьян села Покровского. |
| В заключение считаю нужным сказать несколько слов о поводах моего перехода из рижской епархии в костромскую. К концу 18-го года моего служения в Лифляндии я имел уже восьмерых детей, из которых четверо обучались в немецких училищах. Содержание моей семьи стоило мне очень дорого: в Лифляндии все необходимые для жизни предметы очень дороги, поэтому, получая всего содержания до 1000 р., я терпел нужду. Просил я рижского архипастыря перевести меня из Лифляндии в Эстляндию, в город Ревель, но его преосвященству не благоугодно было уважить мою просьбу, и я остался в Вендене терпеть нужду. В это время, неожиданно для себя, я получил от костромского святителя приглашение перейти в Кострому на должность кафедрального протоиерея. Сильно смутило меня это предложение; я думал кости свои сложить в Лифляндии, а меня тянут в Кострому, на мою родину. Жаль мне было оставить Лифляндию, с делами которой я уже хорошо освоился, и не хотелось отказаться от родины, особенно от родного костромского кафедрального собора. В этом затруднении я стал искать советов у других, а именно: у своего товарища по академии Василия Петровича Нечаева (ныне костромского архипастыря) и у преосвященного Вениамина, рижского викария и тоже моего товарища по академии, который, за переводом преосвященного Платона в донскую епархию, управлял рижской епархией. Хотя он мне посоветовал не отказываться от —240— костромского места, но вместе с тем обнадеживал увеличением жалования духовенству рижской епархии. Совет преосвященного Вениамина не уничтожил моих колебаний, я решился остаться в Лифляндии и послал в Кострому письмо с отказом от предлагаемого мне места. В этот же день я получил письмо из Москвы от моего товарища Василия Петровича Нечаева, который настоятельно советовал мне перейти в Кострому. Взяв обратно с почты письмо с отказом, я послал прошение костромскому архипастырю о принятии меня в костромскую епархию, и 2-го августа 1867 года я был определен кафедральным протоиереем и настоятелем костромского кафедр. Успенского собора. Преосвященный Платон несколько узнал меня из двух моих писем к нему, в которых я доносил ему о нескольких латышах, перешедших из моего прихода в костромскую епархию, и предлагал владыке приобрести латышские православные книги, чтобы отвлечь их от чтения латышских лютеранских книг. |
| Исследователи кон. XIX - 1-й пол. XX в. (И. Е. Евсеев, Попов, Седельников и др.) были склонны к известной демонизации личности В., рассматривая его как активного и сознательного агента католич. влияния в окружении архиеп. Геннадия и приписывая ему далеко идущие в этом направлении планы. Углубленное изучение творческого наследия славянина-доминиканца, предпринятое позднее, позволяет отказаться от подобной излишне прямолинейной трактовки. Лит.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 1. С. 41-53, 76-80, 373-379; Майков Л. Н. Последние труды// Соболевский А. И. Переводная лит-ра Моск. Руси XIV -XVII вв. СПб., 1903. С. 254-259; Евсеев И. Е. Геннадиевская Библия 1499 г. М., 1914; Седельников А. Д. К изучению «Слова кратка» и деятельности доминиканца Вениамина//ИОРЯС. 1926. Т. 30. С. 205-225; он же. Очерки католич. влияния в Новгороде в кон. XV - нач. XVI в.//Доклады АН СССР. Сер. В. 1929. 1. С. 16-19; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в рус. публицистике кон. XV - нач. XVI в. М.; Л., 1960. С. 225-229, 244-246, 266-268, 273-275, 279-281; он же. «Собрание на лихоимцев» - неизданный памятник рус. публицистики кон. XV в.//ТОДРЛ. 1965. Т. 21. С. 132-146; он же. Вениамин//СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 133-135; Wimmer E. Zu den katolischen Qellen der Gennadij-Bibel//Forschung und Lehre: Abschiedsschrift zu Joh. Schopfers Emeritierung und Festgruss zu einem 65. Geburtstag. Hamburg, 1975. S. 444-458; Платонова И. В. Перевод в риторическом типе культуры: Переводческая техника в Геннадиевской Библии 1499 г. АКД. М., 1997; Алексеев А. А. Текстология слав. Библии. СПб., 1999. С. 197-200; Ромодановская В. А. Геннадиевская Библия 1499 г. в рус. рукописной традиции XV-XVII вв.: (Лат. источники). АКД. СПб., 1999; она же. Об источниках и характере энцикл. глосс Геннадиевской Библии (1499 г.)//ТОДРЛ. 2001. Т. 52. С. 138-167. А. А. Турилов Рубрики: Ключевые слова: АЛЬБЕРТ ВЕЛИКИЙ (ок. 1200 (1193?) - 1280), св. католич. Церкви (пам. зап. 15 нояб.), учитель католич. Церкви, доминиканец, видный богослов-схоласт, философ |
| Кирилл 8 апреля 2013, 21:56 Лариса, я Вас понимаю. У меня были такие же проблемы: замкнутость, неумение найти общий язык. Я начал молиться и просить Бога научиться общаться с ближними. И вот, получается общаться, не всегда на духовные темы, главное общаться с ЛЮБОВЬЮ просто о том, что интересно другим людям, об их делах, конечно, в той мере, как это не противоречит воле Божией и пытаясь не вдаваться в празднословие. Впрочем, я не имею права Вас учить, просто поделился своим опытом. Вениамин 6 апреля 2013, 14:17 Если позволите, вот есть интересная книжечка свящ. А. Пархоменко " Как жить с неверующим супругом " , размещенная по адресу . Возможно, будет весьма небесполезно ее прочесть, там истории людей с комментариями священника и матушки. Немного о себе: перешел из секты в Православие, жена еще осталась там. У нас крепкая дружная любящая семья с одним ребенком. Лариса 25 января 2013, 15:54 Как это не странно, но читая о личностном изменении сектантов, узнаю себя. Хотя хожу в православный приход, читаю православную литературу и т.д. Но я перестала смотреть телевизор, читать газеты. Чувстую себя после них скверно, как в грязи вываляли, да и времени жаль, можно потратить на что-то более полезное. Проблемы и с кругом общения, с семьей. Расстаемся с любимым человеком, после 8 лет! Причины: греховность отношений, его нежелание понимать мои принципы, да и говорить стало не о чем. Раньше любили вместе смотреть новые фильмы, планировать покупки, ходить по магазинам, осуждать начальство и правительство. Рассуждение о духовном вызывают резкое отторжение. Та-же проблема с родителями, сестрой, многими друзьями. Может я СЕКТАНТ? Вениамин 7 августа 2012, 22:35 КОНСТАНТИНУ (продолжение): Отвергающие Предание сами обедняют свою веру, не говоря уже о том, что вряд ли остаются без вины в этом перед Богом, так как сделали это самовольно, и при цитировании Библии напоминают человека, утверждающего, что он не понимает, как возможно плавать, если тело тяжелее воды. Тем же, кого удивляет, как можно ставить Предание наравне с Писанием, хочется напомнить, что из истории человеческой мысли видим, что к словам любого мудрого человека составляются комментарии. Даже «Евгения Онегина» Пушкина не поймешь хорошо, не прочтя комментарии, не говорю уже «Божественную комедию» Данте, «Диалоги» Платона или «Поэтику» Аристотеля (Аристотель вообще особый случай; по мнению многих, чтобы хотя бы начать его понимать, лучше начать с тех, кто комментировал его комментаторов). У некоторых получались настолько удачные комментарии, что их принято считать уже как бы частью данного произведения и печатать вместе. Но Библия, судя по всему, стоит особо. Давно уже появились взгляды, что для того, чтобы ее понять, больше ничего не надо, не нужны комментарии, не нужно Предание и не надо изучать то время, документы первой Церкви и т.д.. О таких попытках толкования один человек еще в первых веках сказал – «Апостольское слово, не по-апостольски понимаемое». |
| В Семипалатинской и Акмолинской области следовало бы образовать отдельную епархию 508 , но... но где денег взять? Вот на чем останавливаются у нас все вопросы. Я давно хлопотал о Забайкальской епархии. В дополнение к тому, что теперь ассигнуется на управление и собор, следует прибавить всего 14 т., и того не дают. Вы упомянули о И. П. Басине. Скажу вам по душе: негодный он человек, только и знает, что пишет ябеды да доносы безымянные. Преосв. Парфений принимал его и он много вредил ему, расстраивая отношения его к духовенству, которое застращивал до носом преосвященному. Я решился не принимать его для того, чтобы не ссорил меня с духовенством, и он злобится на меня и хулит всем мое управление. Преосв. Макарий 509 также запретил своим монахам принимать его, потому что он разносит сплетни о монахах. На о. архим. Вениамина и члена консистории написал безыменный донос обер-прокурору, а мне пишет и шлет безымянные доносы чрез городскую почту, с приличными назиданиями и мне самому. Послание от имени Киевского собора 510 писал Херсонский Никанор 511 . Он писал в Уфу, что кроме официальных рассуждений были рассуждения о тех же предметах неофициальные за обедом у м. Платона. Я думаю, последние полезнее были для тех, кто хотел уехать с собора не без пользы. В наступающую душеполезную четыредесятницу прошу ваших св. молитв и прощения, в чем согрешил пред вами словом или помышлением. Иркутск. 23 янв. 1885 г. 54 Вчера я получил телеграмму от К. П. Победоносцева , которою спешу поделиться с вами. Вот она: «Писал вам подробно (это указание на телеграмму от 22 янв., которою обещано письмо почтою, еще не полученное мною). Подожду вашего ответа: рассудите, что лучше для дела, оставаться или ехать. Обстоятельства изменились: Игнатьев 512 и Корф 513 желают совещания с вами. Победоносцев Таким образом ехать или не ехать, зависит от содержания письма К. П-ча, которое надеюсь получить числа 22 февраля, и от результата совещания с ген.-губернаторами. Но мысль моя уже опять останавливается на том, чтобы не ехать. Суть дела будет в здешнем совещании, а результаты его, если они будут благоприятны, в Питере лучше меня поддержит К. П-ч. Для чего же мне тогда ехать? Потом я хорошо помню пословицу: куй железо, пока горячо. В виде опыта желаемое мною преобразование соглашались ввести давно, только делом не исполнили своего решения. Свидание со мною ген.-губернаторов будет самым лучшим случаем, пока дело пойдет в Питер для утверждения в законодательном порядке, убедить их ввести теперь же предполагаемое к введению. Если же я уеду в такую благоприятную пору отсюда, дело может затормозиться исполнителями, так что и издание закона не принесет всей пользы, какой от него ожидаю. Наконец, что важнее всего, я имею некоторые основания полагать, что поездка моя в настоящую пору неугодна св. Иннокентию, моему всегдашнему покровителю. Sapienti sat. |
| Его теория о вечных идеях, образующих отдельные первообразы, типы божественного разума, привела, по всей вероятности, гностиков к представлению этих фантастических генеалогий духов или эонов, которые суть не что иное, как сцепление или ряд цельностей совершенно неосновательных. Мы говорим, что она привела их к этому, потому что между двумя системами есть слишком большое различие, по которому нельзя думать, что одна служила основанием или преобразованием другой. Естественное развитие философии Платона и Зенона должно было довести до всевозможных нелепостей теургии (т. е. сообщения с добрыми духами) и до суеверного влияния гадателей, которые овладели, так сказать, миром языческим в период его упадка в то время, когда каждая фамилия спрашивала у них о правилах своего поведения, тогда как на самом деле люди в своих действиях, не были ни от кого зависимы и всем обязаны лишь себе самим. Печальным концом двух великих филосовских школ, равно как и их принципов были пагубные следствия, происшедшие из них; – все это довольно убедительно говорит нам о том, чтобы мы остерегались от обмана, в который вводят идеи Платона. Они представляются сходными с идеями блаженного Августина ; не смотря на то, между ними есть существенное различие. Греческий философ и учитель христианский, и тот и другой в равной степени, допускают истину, благость и красоту существенную и вечную. Оба они возвышаются от идей несовершенных – истины, красоты и добра, которые мы видим в себе самих во всех существах временных, – к идеям высшей истины и высшего добра. Греческий философ не показал епископу Иппонии различия случайного от необходимого, относительного от абсолютного; это различие неизбежно вытекает из догмата о творении, которым бл. Августин одолжен был Церкви христианской, и которого Платон не мог знать, а потому не мог и сообщить о нём другим: но Платон был предшественником Августина и послужил ему руководителем в деле заключения от существ случайных к существу необходимому, от красоты относительной к красоте абсолютной. Платон не высказал об этом существе, об этой красоте ни одной мысли, он показал только новый метод, так сказать, возвышаться до понятий о них. – Таким образом, есть аналогия, тождество, если хотите, в способе соединения двух по-видимому сходных идей; но в самой сущности эти две идеи совершенно различны. Мы постараемся представить это различие в ясном свет. |
| При «военном коммунизме» частной торговли не было (1918–1922 гг.). Большевики перед народом не могли сознаться, что массы золота и серебра вывезены ими за границу на пропаганду всемирной революции. Писались для отвода глаз огненные призывы к отобранию ценностей, страшные статьи с обличением «поповской жадности», как будто церковные ценности принадлежат лично «попам», а не верующему народу, наполняющему храмы. Тяжело было отражать эти бешенные натиски разбойников. Опасно было это делать. Из Москвы от Святейшего Патриарха шли указы о сопротивлении изъятию церковных ценностей — всем было ясно, что церкви хотят дочиста ограбить. Опасения эти оправдались целиком. В Петрограде поднялась буря сопротивления. Это было в 1922 г., в январе, марте и т. д.. Около Сенно-Спасовской церкви произошло крупное столкновение, тяжело ранили комиссара. И мои прихожане там работали. Около Путиловского храма, около Лавры, около соборов — везде споры, ссоры, почти побоища безоружного народа. Митрополит Вениамин вел твердо линию патриарха, строго выполняя его директивы — отдать всё лишнее, что не относится к алтарю. Стойкий это был архипастырь. Вечная ему память. Вдруг страшная статья в «Петроградской правде» с дикими угрозами по адресу духовенства. И по большевистскому масштабу это была возмутительнейшая статья, прямой вызов, призыв к убийствам. Начались аресты. Второй удар нанесли восемь петроградских «попов» — иначе нельзя их назвать (это протоиереи Введенский, Боярский, Соболев (мой сокамерник по больнице), Белков, Красницкий, Калиновский, Альбинский, Платонов и др.). Они выпустили воззвание об обязательности отдачи всех церковных ценностей государству на его нужды. Введенский, Боярский, Платонов были известные, авторитетные и любимые петроградские проповедники. Их воззвание подлило масла в огонь вражды: церковный фронт был прорван этими предателями. Испугались арестов. Боярский и Платонов еще раньше сидели в тюрьмах. Боярский однажды пригласил меня к себе в Колпино служить. Проповедь в Колпине я произнес очень сильную. Будущие «живцы»-отщепенцы затрепетали. Впрочем, их планы не вполне еще были известны. |
| Блаженный Августин не отделяет от Бога идею высшего блага, бесконечной истины. Признавши, что Бог есть творец всех существ, он не мог допустить ни существ действительных (реальных), ни вечных первообразов, отличных или независимых от божественной мудрости. Платон напротив допускал идею высшего блага и другие идеи, как одарённые вечным и независимым, самостоятельным существованием. Он веровал, что Бог ничего не сделал иначе, как посредством существ, которые имели бытие точно также, как и он сам – от вечности. С двумя, столь различными способами рассматривания начала вещей, бл. Августин и Платон должны были составить совершенно неодинаковое понятие об отношении и обязанностях человека к Богу. Блаженный Августин возвышается от несовершенного добра, которое находит в своём духе, не только к вечному и высшему первообразу добра, но и ко всемогущей воле, которая ограничила бытие человека, к бесконечному разуму, который владеет всеми идеями, всеми образами сотворённых и возможных вещей, – а равно и к любви, вполне бесконечной, служащей источником всех благ. Чтобы дойти до высшей идеи существа и совершенного блага, Платон не восходит к Богу; он изображает иерархию идей, в которую вводит качества, отношения, виды, роды; и пройдя всю эту лестницу, он достигает наконец высшей ступени, которая есть идея идей. Эту идею он полагает не в самом Боге, но вне его, как модель, образец, по которому художник – Бог устрояет мир; другими словами: греческий мудрец воображает себе идею, как бы некоторое неподвижное существо, подле которого стоит другое существо без идеи, но движущееся и деятельное. Очевидно, что тут в собственном смысле нет существа бесконечного. После этого, что скажете вы о разуме упомянутого нами философа, или что может заключать разум, восходя всё выше и выше со ступени на ступень этой многосложной иерархии, на вершине которой он находит идею без воли, силы и любви, – художника, имеющего нужду в совершенной модели, для того, чтобы по ней он мог дать своему произведению разного рода формы? Кто осмелится утверждать после этого, что учение это есть точно такое же, как и учение блаженного Августина и всех учителей христианских? Пропасть, огромная пропасть разделяет их, потому что в учении одного мы видим Бога – творца, извлекающего мир из ничтожества, а в учеши другого – Бога, который не обладает даже сам идеями, которые он осуществляет! |
| И архиепископ Кентерберийский обратился вместе с ЦК тред-юнионов с заявлением о ненормальности такого отношения для установления добрых отношений между правительством Англии и СССР… Что-то в этом роде. Во всяком случае, это показательно... 24 апреля/7 мая. Четверг В понедельник, с 3 ½ до 5 ч[асов], я был у о.Платонова. Там был и о.П.Раевский 55 , едва ли случайно, п[отому] ч[то] он знал о моем посещении, знал о причине его и вместе с Платоновым ожидали видеть во мне, как они выразились, “ангела мира и радости”… В виду нахождения о.Раевского моя миссия дипломатическая осложнилась: пришлось быть особенно осторожным. Из всего разговора, особенно из замечаний Раевского (который не так умен, как Платонов, и потому кое-что выбалтывал), видно, что они усиленно стремятся к соединению. Но что их к этому побуждает? Это интересно... На мое сообщение, что лучше было бы вести всякие переговоры непосредственно епископам, Платонов ответил, что уже заготовлено письмо м[итрополита] Вениамина ко всем епископам и духовенству по этому поводу. Я поинтересовался содержанием и нашел, что оно очень официально и сухо, и так как оно к тому же и циркулярно, то м[ожет] не явиться связующим началом переговоров: епископы просто могут игнорировать, как не обращенное к ним лично. А между тем, начало очень важно, важно завязать сношения. В виду того, что м[итрополит] Вениамин уехал из Ленинграда и вернется только к Вознесению, я советовал по кр[айней] м[ере] Платонову лично вручить еп.Венедикту и другим епископам это письмо и в личной беседе постараться убедить завязать сношения. Не находя этого почему-то возможным, о. Платонов согласился на то (сам предложил), чтобы когда письмо будет получено епископами и, если они пожелают, он сейчас же явится по первому требованию для каких угодно объяснений и разговоров. Предупредив, что я передам это Пр[еосвященному] Венедикту и посоветую ему, с согласия епископата и в их присутствии, принять Платонова для того, чтобы уяснить детальнее предположения м[итрополита] Вениамина и снестись с местоблюстителем, я ушел. |
| И вот, в эту малообразованную среду вместе с нашествием мавров проникают арабские и еврейские ученые. Они знакомы с учением востока, не чужда им и греческая философия. Следует отметить, что история Александрийского синкретизма Филона и хритианствовавших гностиков повторилась в мире магометанском. Василь ибн Ата (середина VIII beka) положил начало новой школе, так наз. Мутазимитов. Они аллегорическими толкованиями Корана старались приблизить понятие о Боге к мыслям Платона и др. греческих философов, впрочем известных им весьма не полно. Борясь с антропоморфизмом, они стали отрицать у Бога всякия качества, считая что всякое качество Божие непременно должно ипостазироваться и делаться отдельною личностью, действующей по своим целям (мысль В. Ильина). Впрочем испугавшись многобожия, они пришли к полному пантеизму. Малоученый запад, знакомый лишь с отрывками из Платона и Аристотеля, получил преувеличенное понятие о новых ученых, особенно о евреях. Взгляд, что евреи сохраняют некия высшия религиозныя тайны, возможно самими евреями внушаемый, получил большое распространение. Сей взгляд весьма долго держался в Западном богословском мире, а в иных кругах сохранился и до нашего времени, напр., в некоторых мистических сектах. Евсевий Панфил в своей истории приводит слова Егезиппа (II bek): «христианские ереси есть непрерывная цепь заблуждений началом коих служит еврейское сектантство». История повторилась, с тою только разницею, что многие западные богословы так и не догадались, что они проповедуют ересь. Приведем вкратце учения некоторых еврейских мыслителей из наиболее на христианских читателей влиявших. Невозможность для Бога прямо и непосредственно управлять миром и связанность Его одновременно так, что мир является необходимой как бы частию Бога есть у всех почти еврейских ученых. Управляет миром высший дух, вроде Филоновского Логоса, «второго Бога» Метатрон Каббаллы. Таково построение ученого караима 9-го века Вениамина Нагавенди. Более интересен Ибн Габироль (1021–1070), он же Авицеброн. Философская система этого писателя была настолько влиятельна, что Фома Аквинат в своей Summa contra Gentiles вынужден посвятить оспариванию его мнений много места. |
|
|
