| Советники, возражавшие против уступок англичанам, были отстранены от ведения переговоров, а к английскому послу отправился Богдан Вельский, который поставил перед ним один единственный вопрос: если царь даст английским купцам монополию на торговлю с Россией, будет ли заключен союз против царских «недругов» — Стефана Батория и шведского короля Юхана III. Ответ посла был положительным: «королевна для тое дружбы станет с тобою, государем, заодин на литовского и на свейского». После этого по приказу царя Богдан Вельский подготовил новый проект русско-английского договора, включавший в себя обязательство сторон «стояти заодно... доставати Лифлянские земли». Как и в других подобных случаях, царь не жалел любезностей, чтобы расположить к себе английского дипломата. Пристав Захарий Болтин, неосторожно пожелавший послу в Москве креститься и быть с ним в одной «вере хрестьянской» и тем вызвавший его неудовольствие, был посажен в тюрьму. По просьбе посла был отстранен от участия в переговорах и Андрей Щелкалов. По распоряжению царя послу был назначен столь обильный корм, что Боус «несколько раз просил отменить его», но царь не соглашался. Наконец, Иван IV, по сообщению Боуса, просил, чтобы сопровождавший посольство проповедник, доктор Коул, написал для него «тезисы англиканской веры», а затем приказал «прочесть эти тезисы публично перед многими из своей думы и знати». Этими знаками внимания царь добился от посла обещания содействовать продолжению переговоров о браке, так как выяснилось, что помимо Мэри Гастингс у королевы есть и другие родственницы — «и ближе тое племянницы есть их до десяти девок». Боус обещал сам позаботиться о том, чтобы в Лондоне были написаны их портреты и отосланы в Москву с тем послом, который поедет к Елизавете для окончательного оформления договора о союзе. В записке Боуса о его путешествии сохранилась важная подробность, проливающая дополнительный свет на намерения царя. Боус записал, что если бы королева «не прислала со следующим посольством такой родственницы, какой ему (царю. |
| Единственным учителем, который пробудил во мне интерес к своему преподаванию, был словесник Леонид Петрович Вельский. Он появился на моем горизонте уже в старших классах, к этому времени многие из нас стали увлекаться литературой. Сочинения по его предмету стали выражать мою собственную пробудившуюся мысль. Вельский умер в начале 1917 года, когда я уже был в восьмом классе. В течение последних месяцев заменял его Сергей Соловьев (1886-?), племянник Владимира Соловьева, друг Блока (1880–1921) и Андрея Белого (1880–1934), ставший впоследствии священником и погибший во время революции. Это был человек из иного мира, не имевший ничего общего с другими преподавателями. Он меня очень заинтересовал, я хотел познакомиться с ним. Но это мне не удалось. Соловьев держал себя особняком, не сближался с нами, да и преподавал он нам всего два, три месяца. Революция уже разразилась, весь уклад нашей жизни зашатался и стал распадаться на части. Если большинство преподавателей не оказали на меня влияния в эти важные годы моего отрочества, то зато мои одноклассники сыграли большую роль в моем развитии. Ученики моего класса разделялись на несколько групп. Большинство из них принадлежало к семьям либерального дворянства. В нашем классе было двое князей, Василий Голицын и Николай Шаховской, и сыновья известных помещичьих семейств, как например, Гарднеров, Ладыженских, Мамонтовых и Щелкан. Другие представляли московскую интеллигенцию, к которой примыкала и наша семья. Меньшинство происходило из купеческой среды или были нерусского происхождения. Несмотря на эту разницу, чувство классового превосходства или социального неравенства совершенно отсутствовало среди нас. Мы находили своих друзей по признаку симпатий и общих интересов. Вопрос о богатстве также не возникал, хотя некоторые из нас принадлежали к очень состоятельным семьям. Зато культурные запросы проводили черту, делившую нас на два лагеря. Один из них состоял из тех, кто увлекался литературой, театром, музыкой, а позднее и религиозной философией, другой включал тех, кто был чужд этим интересам. |
| После того как 1 июня грубый «господин Omnis» столь безжалостно охладил свой пыл на Годуновых, так что из них ни одного правителя в Кремле не осталось, ему вздумалось потребовать еще и выпивки из царского погреба, и он обратился с этим к одному старому боярину, Богдану Вельскому, о котором выше уже было сказано, что Борис Годунов за мятеж подверг его опале. После смерти Бориса он появился снова, был в большой чести у простого народа, и ему, поскольку он больше всех других преследовал Годуновых, поручили управление в Кремле от имени Димитрия (за крестного отца которого он себя выдавал). Он очень ласковыми словами отказал «господину Omnis», сказав, что царские погреба трогать нельзя, чтобы они не оказались пустыми, когда придет царь Димитрий. А так как он питал большую злобу и вражду ко всем докторам из-за одного шотландского капитана, который до прибытия этих докторов за неимением лучшего был назначен лейб-медиком Бориса и по Борисову приказу (как упоминалось выше) вырвал этому самому Вельскому всю бороду, хотя этот капитан, доктор Габриэль, уже давно умер, другим докторам все же пришлось поплатиться за него, ибо Богдан Вельский надоумил подлую чернь, сказав, что Борисовы доктора разбогатели и с ними и надлежит говорить о выпивке, так как в подвалах у них есть всякие напитки, да к тому же они были духовниками и советниками Бориса, к ним-то и следует наведаться и выпить все их напитки, а последствия он, Вельский, берет на себя. После этого они бросились к докторским дворам, и раз им позволили взять себе аршин, они захватили много саженей, не только выпили у бедных докторов все вино, но позарились также и на их имущество и достояние, растащили все, что попалось им на глаза, так что некоторые из докторов в этот день потерпели убытку на 2 или 3000 талеров. При этом также и многие другие честные люди, из тех, кто жил за городом в незащищенных поселениях и ввиду приближения войска перенесли все свое добро в докторские дома, без всякой вины и причины были ограблены. Так, при этом и я, и мои близкие тоже потерпели немалый убыток, потеряв свое имущество подобным образом. Так из-за чужой вины, о которой сказано выше, пострадали многие безвинные люди. |
| Между тем лодка причалила к тому месту, где был приготовлен ужин. Друзья расположились под открытым небом. Пробка хлопнула и, не встретив потолка, возвратилась на стол. «Сегоднишний вечер был полон, – сказал Владимир, наливая бокалы – верно каждому из нас отзовется он в целой жизни, и, начиная с теперешней минуты, верно каждый уже смелее смотрит в будущее, и для каждого сделалось священнее то место, куда поставила его судьбу. Спасибо светлой Царицынской ночи!» «В самом деле светлой, – сказал Черный – что неприметною искрою таилось в сердце, то ее влиянием рассвело в ясный день и, конечно, не погаснет прежде последнего луча жизни. За здоровье Царицынской ночи!» Чоканье рюмок было ответом. «Мы не позабыли ничего, что греет душу, – сказал Фальк – только одного недостает еще: стихов. Вельский! это твое дело! Благослови сегоднишнюю сходку!» «Давайте шампанского!» – отвечал Вельский. Вино закипело; поэт, собирая мысли, устремил глаза к небу: там Болыпая-Медведица светилась прямо над его головою. Мигом осушил он бокал ... мысль загорелась ... он начал так: Смотрите, о други! над нами семь звезд: То вестники счастья, о други! Залог исполнения лучших надежд, Блестящее зеркало жизни. Так, други! над темною жизнью нам Семь звезд зажжено Провиденьем; И все, что прекрасного есть на земле, – Все дар семизвездного хора. Нам Веры звезда утешитель в бедах, И в счастьи надежный вожатый; Звезда Песнопенья льет в душу восторг И жизнь согревает мечтою. Но счастлив, кто обнял мечту не во сне! Кому, на восторг отвечая, Лазурное небо стыдливых очей Звездою Любви загорелось! Кого возлелеяла Славы звезда. Кому, пред неправою силой, Главы благородной склонить не дала Свободы звезда золотая... Кто Дружбы звездой из немногих избран, Сокровища лучшие сердца Со страхом от взоров людей не таил, Как тать укрывает святыню. Седьмая звезда светит ярче других, Надеждою свет тот прекрасен! Но в горе отрады она не дает, И счастья с собой не выносит; Страданья и смерть обещает она Тому, кто безумной мечтою |
| XIX в. «Нищему никогда не откажут ни в хлебе, ни в ночлеге», – сообщали из Вельского у. Вологодской губ. «Нищие в редком доме получают отказ», – утверждал информатор из Пошехонского у. Ярославской губ. «Очень гостеприимны и внимательны к нищим и странникам», – писали из Белозерского у. Новгородской губ. В последней информации подмечено, что большим гостеприимством и радушием к постороннему человеку отличаются крестьяне «среднего и бедного состояния». Но есть и противоположные утверждения (из Вельского у. Вологодчины) – о том, что именно зажиточные крестьяне больше принимают у себя просящихся на ночлег и обязательно накормят при этом. В сведениях 1849 о нравах помещичьих крестьян сел Голунь и Новомихайловское Тульской губ. (Новосильский у.) отмечалось равное странноприимство и гостеприимство всех крестьян и устанавливалась связь этого явления с уровнем религиозности: «При такой набожности ни у кого, по выражению народному, не повернется язык отказать в приюте нуждающемуся страннику или нищему. Лавку в переднем углу и последний кус хлеба крестьянин всегда готов с душевным усердием предоставить нищему. Это свойство крестьян особенно похвально потому, что бедные семейства, до какой бы крайности ни доходили, никогда не решаются нищенствовать, но стараются или взять заимообразно, или пропитываться трудами рук своих, и из этого-то слезового куса они никогда не отказывают страннику-нищему». Даже тот крепостной крестьянин, который стоял на грани обнищания, делился со странником – чужим ему человеком. «По уборке хлеба всякий за грех почтет отказать просящему новины (хлеб нового урожая. – М. Г.), несмотря на то что таковых просителей бывает очень много», – отмечалось по Мещевскому у. Калужской губ. Некоторые современники различали поведение странноприимничества в деревнях, отдаленных от городов и больших дорог, и в подгородних и притрактовых селениях: первые, как правило, приветливо открывали ворота и двери любому странствующему, угощали, обеспечивали ночлегом, снабжали необходимым в пути – безвозмездно; вторые нередко за все брали плату, увеличивая ее в зависимости от обстоятельств. |
| Но я в этом сомневаюсь ( фр.) 73 Совр. room (комната), tomb (гробница, могила) ( англ.) 74 Имеется в виду так называемое двойное летнее время (на два часа впереди времени по Гринвичу); вводилось в период Второй мировой войны и в некоторые послевоенные годы 75 На юго-западе. 76 Квартира Артура и Мэйбл Толкинов находилась в здании банка, где работал Артур 77 С точки зрения вечности ( лат.) 78 Переводы встречающихся в тексте стихов и стихотворных строк выполнены перева дчиком основного текста, если это не оговорено иначе. 79 В драме У. Шекспира «Буря» Ариэль — дух воздуха, служащий волшебнику Просперо; Калибан — уродливый дикарь, воплощение грубой, первобытной материи; и Просперо, и Ариэль обращаются с Калибаном как с существом низшего порядка. 80 Именно так повсюду в оригинале; см. Указатель 81 Устаревшее слово английского языка, означающее то же, что современное spider — паук. 82 Роман «Медовый месяц за работой» («Busman " s Honeymoon») Д. Сэйерс (1937); на русском языке публиковался под заглавием «Медовый месяц» 83 Непереводимая игра слов: английское название повести «Who Goes Home?» («Кто возвращается домой?») созвучно словосочетанию «Hugo " s Home» («Дом Хьюго») 84 День «D» — 6 июня 1944 г., день открытия второго фронта; начало высадки англо-американских войск в Нормандии. 85 В оригинале по всему тексту письма — именно такое написание (Edison, не Eddison). 87 Здесь текст «Калевалы» приводится в переводе Л. П. Вельского по изданию: Калевала. — М.: Художественная литература, 1977 (БВЛ). Отдельные строчки слегка подогнаныпод перевод Керби. Надо отметить, что в переводе Вельского фигурирует не снегирь, а дрозд. 88 Батлер, Сэмюэль (1835–1902) — романист и сатирик, автор ряда романов, в том числе фантастической антиутопии «Едгин» 89 Повязки «гэмджи» — особый перевязочный материал (слой ваты между двумя слоями марли), изобретенный английским хирургом Джозефом Сэмпсоном Гэмджи (1828–1886) 90 Т. е. «сильные мира сего»: небольшие автомобили у «простых смертных» в болыиинсг ве случаев экспроприировались на военные нужды 91 |
| Небывалый переполох произошел в Москве, когда эти грамоты прочитались боярами и народу. Сразу по указанию царя обозначались два разряда людей: изменники и верные слуги. Первыми были духовенство, бояре, приказные, служилые люди; вторыми являлись гости, купцы, народ, чернь. Вопли и крики, стоны и слезы обезумевшей толпы слышались всюду, и никто покуда не знал, что делать. Изменники боялись поголовного избиения; толпа еще не решилась произвести повальный мятеж. – Государь нас оставил, погибаем мы, грешные! – кричали на площади малодушные. – Кто будет нам на войне заступником? Как останутся овцы без пастыря? Увидавши овец без пастыря, расхитят их волки! – Увы, горе нам! – согрешили мы перед Богом, – продолжали вопить на улицах, – прогневили государя своего многими согрешениями и милость его великую превратили на гнев и на ярость! – Пусть государь не оставляет государства, не отдает его на расхищение волкам, избавит нас от руки сильных людей, – с угрозой кричали в народе. – Пусть казнит своих лиходеев! В животе и смерти волен Бог и государь! Бояре, служилые люди, и духовенство приступили к митрополиту с резкими требованиями: – Поезжай к государю! Мы все своими головами едем за тобою бить челом государю и плакаться! А среди черни уже раздавались дикие крики: – Пусть укажет государь на своих изменников и лиходеев, мы сами их перебьем! – Только клич кликни, государь, ни одного лиходея не останется! Сооравшиеся в митрополитовых палатах духовные лица, бояре и служилые люди начали толковать о том, что небезопасно оставить Москву без митрополита, когда все главные представители власти удалятся из нее. – Неровен час, пограбят и жен, и детей наших перебьют, – рассуждали бояре. – И так уж на улицах грозятся, а уедет владыко – тогда и удержу не будет. Решили ехать без Афанасия. Не заезжая даже в своп дома, все они тронулись в путь. Тут были и новгородский архиепископ Пимен, и ростовский Никандр, и суздальский Елевеерий, и рязанский Филофей, и архимандриты троицкий, спасский, андрониковский; за духовенством следовали князья Иван Дмитриевич Вельский и Иван Федорович Мстиславский, бояре, окольничие, дворяне и приказные; среди людей, достойных полного уважения, были и такие личности, как царский наушник и собутыльник, глубоко безнравственный чудовский архимандрит Левкий. Вся эта толпа, малодушная„ перепуганная, принизившаяся, ехала ударить челом государю и плакаться. |
| В. Купленных: а) в Московском Уезде: 5. Село Чернево в Горетове Стану. 6. Деревня Пустошки, что была пустошь (в Радонежском Стану) 4 иноземца не означено 7. Село Воскресенское , что была деревня Сафатова, да две деревни (в Сурожсвом Стану). 212 четей с осминою 8. Село Асаурово (в Сурожском Стану), да две деревни. 12 да 8 дворов пустых 9. Село Микулино, да деревня Редкино (в Сурожском Стану) 326 четей с осминою 10. Деревня Тихонково (Горетова Стану). 170 четей с осминою 11. Деревня Селец. 2, да 3 места пустых дворов 230 четей с полу-осминою 12. Сельцо Ивановское, а Кашино тож (Горетова Стану). 90 четвертей 13. 2/3 сельца Бункова (Сурожского) Стану 1/3 сельца Бункова с пустошми 186 четей 14. Сельцо Петровское, а Рожествено тожь, да 2 деревни (Сурожского Стану) 137 четей с осминой 15. Деревня Дорна 5, да 2 двора пустых 224 чети 16. ½ села Ивановского (Сурожского Стану) 124½ чети 17. Деревня Талица (Горетова Стану) 207 четей 18. Деревня Катюрева (Горет. Стану) 52 чети 19. Сельцо Княжее (Горетова Стану) 90 четей 20. Сельцо, что была деревня Новое (Горетова Стану) 25 четей 21. Сельцо Новое, Бурцово (в Монатине, Быкове, Коровине Стану) 146 четей 22. Деревня Халзуево (в Монатине, Быкове, Коровине Стану) 3, да 1 пустое 36 четей 23. Сельцо Юркино, да деревня Козлобородово (в Тростенском Стану). в) В Дмитровском Уезде: 24. ½ деревни Колтышева, ½ деревни Погорелые с пустошми (в Берендеевом Стану) 8, да 1 двор пустой 145 четей с осминою 25. Сельцо Сенино, а в ней двор вотчинников 1 двор крестьянский пуст не означено г) В Рузском Уезде: 26. Село Казаново с деревнями 27. Да вкладное сельцо Еднево с крестьяны не означено д) В Переславском Уезде: 28. Сельцо Лаврово, да деревня Родионцево 221 четь без полтора. е) В Владимирском Уезде: 29. Жеребей в селе Красном 170 четей ж ) В Рязанском Уезде: 30. ½ сельца Ряденок 150 четей з) В Курмышском Уезде: 31. Село Антипово, да деревня Юрьевка, да сельцо Быковка 1338 четей и) В Новгородском Уезде: 32. В Деревской Пятине в Вельском погосте, на озере Велье, деревня Гурылево, деревня Переволока , деревня Подбережье. |
| Исторический обзор территориального устройства русских епархий патриаршего периода в связи с вопросом об открытии очень немногих новых и закрытии старых к половине XVII века, когда снова послышались голоса о прибавке епархий, даст более или менее отчетливое представление о пространстве и составе их за более ранний период. I Новгородской епархии издревле принадлежали, кроме Новгорода с его областью, Псков, Изборск, Выборец, Володимерец, Опочка, Юрьев Ливонский, Нарва, Ивангород Ямь, Копорье, Орешек, Холмогоры, Вага и уезды этих городов 90 . По такому краткому перечню мест, принадлежавших новогородской кафедре, видно, как обширна была территория древней Новогородской епархии. Она помимо Новгородской области заключала в себе всю Псковскую, всю Корелию и Ингриио с так именуемым Поморьем. Она шла далеко на северо-восток до левобережья р. С. Двины, даже дальше до Печоры и терялась в северном приуралье, начинаясь на западе с границ нынешнего Отзейского края, частнее Курляндии, Эстляндии и Лифляндии 91 . В XIV веке, во время независимости Новгорода, в северном пространстве, именуемом Заволочьем, по бассейну р. С. Двины из новгородских двинских волостей и земель известны были Орлец – главный город двинской земли, Матигоры, Колмогоры, Кур-Остров, Чухчелема, Ухт-Остров, Конечные дворы, Ненокса, Уна, Кривой, Ракула, Наволок, Челмахта, Емец, Калея, Пилии горы, Нижняя Тойма, Вельск, Кубена, Сухона, Кемь, Андона, Чухлома, Каргополь, Кокшенга и Вага, из вятских городов Орлов и Котельнич 92 . Иван III, собираясь в поход, почти накануне покорения Новгорода послал в 1471 г. войско на Двину в заволоцкие, устюжские, вятские и вологодские земли со всеми тамошними новгородскими пригородами, волостями и погостами; сам пошел на Новгород, Псков и Русу 93 . После похода произошел раздел двинских областей между Новгородом, и Москвой: пополам разделены области Емец, Матигоры, Чухчелема и др., некоторые полностью отошли к Москве. По этому случаю новгородцы, по благословению Феофила, нареченного на архиепископию Новгорода и Пскова, написали отказную и послали ее на Пинегу, Кевроль, Чаколу, в Пермь, на Мезень, на Пилии горы, на Немьюгу, на Пинежну, на Выю и на Суру поганую старостам и всем христианам, объявляя, что их земли теперь принадлежат не Новгороду, а вел. кн. Ивану Васильевичу 94 . |
| ПОСТАНОВИЛИ: Епископом Котласским и Вельским избрать игумена Василия (Данилова), клирика Нижегородской епархии. Место наречения и хиротонии игумена Василия (Данилова) во епископа, по возведении его в сан архимандрита, оставить на благоусмотрение Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. — О чем и послать соответствующий указ. ЖУРНАЛ 90 ИМЕЛИ СУЖДЕНИЕ о замещении вакантной кафедры Георгиевской епархии. Справка: Священный Синод в своем заседании от 6-7 июня 2012 года (журнал 51) образовал в Ставропольском крае Георгиевскую епархию и поручил ее временное управление Преосвященному Ставропольскому и Невинномысскому Кириллу. ПОСТАНОВИЛИ: Епископом Георгиевским и Прасковейским избрать игумена Гедеона (Губку), насельника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Место наречения и хиротонии игумена Гедеона (Губки) во епископа, по возведении его в сан архимандрита, оставить на благоусмотрение Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. — О чем и послать соответствующий указ. ЖУРНАЛ 91 СЛУШАЛИ: Рапорт Преосвященного митрополита Чебоксарского и Чувашского Варнавы с предложением образовать две новые епархии в Чувашской Республике. Справка: Митрополит Варнава обратился к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с рапортом, в котором, отмечая значительное увеличение числа приходов Чебоксарской епархии и их прихожан, просит образовать в Чувашской Республике две новых епархии. ПОСТАНОВИЛИ: 1. Образовать в административных границах Канашского, Козловского, Комсомольского, Красноармейского, Урмарского, Яльчикского и Янтиковского районов Чувашской Республики, — Канашскую епархию, выделив ее из состава Чебоксарской епархии. 2. Епархиальному архиерею Канашской епархии иметь титул «Канашский и Янтиковский». 3. Преосвященным Канашским и Янтиковским быть епископу Алатырскому Стефану, викарию Чебоксарской епархии. 4. Образовать в административных границах Алатырского, Батыревского, Ибресинского, Порецкого и Шемуршинского районов Чувашской Республики, — Алатырскую епархию, выделив ее из состава Чебоксарской епархии. |
|
|
