| Для начала дается изложение ветхозаветных событий: после принесения положенных жертв Аарон и все колено чистых левитов должны были облечься в священнические ризы, символизирующие причастность двум естествам (“подетели дву естеству”) – преступлению Адама и вочеловечению Христа, ведущему к монашеству. Затем перечисляются отдельные части одеяний: пурпурный стихарь (στιχριον) 727 – во образ смоковных листьев, из которых Адам сделал себе опоясание; пояс – символ смертности; верхняя риза – подир (ποδρης) 728 , знак грехопадения Адамова; золотые украшения напоминают об изгнании из Рая; ефод (“на персех”) с двенадцатью драгоценными камнями, указующими на двенадцать колен Израилевых; четвероугольная (“четвероскутная”) риза 729 означает облако, из которого в пустыне выпадала манна; кидарь (κδαρις), т.е. митра [в оригинале “наглавный ушьв”, т.е. плат. – Прим, перевод.], символ осенения Святым Духом; кайма верхней одежды (“ометь”), указующая на Адама, сошедшего во ад, но в то же время и на всех священников и левитов, патриархов и пророков Ветхого Завета, которые не соблюли закона Божия. Затем делается следующий шаг, и спасительный подвиг Христов дает сюжету новое измерение 730 . На готовность Христа восстановить мир, каким он был до грехопадения, первосвященники отвечают тем, что вместо жертвоприношения из мельчайшей пшеничной муки ( Исх.29:2 ) выдвигают против него обвинения в богохульстве, вместо елея – плюют в лицо, а вместо тука – заушают. В противовес этому монах должен приносить себя в жертву добрыми делами, возлагая на алтарь вместо елея и тука слезы и стенания. Христос – священник по воле Божией. Поэтому он облекается в пурпурную одежду (как “у топтавшего в точиле”: Ис.63:2 ), подобие хитона Ааронова, сменившего Адамово опоясание из смоковных листьев. Это знаменует монашеское облачение, надеваемое в отречение от своеволия. Пояс есть знак осуждения на крестную смерть, на которую Христос ведом связанным, чтобы “обожить” Адама 731 . Поэтому и облеченный в (великую) схиму (σχμα) 732 должен препоясываться в праздничные дни, уподобляясь Аарону и 733 . |
| К тому времени он уже расстался со всем, что связывало его с бренным миром, а все свои немалые сбережения пожертвовал монастырю. В год крушения СССР инок Афанасий был пострижен в монашество с именем Силуан. Это имя невероятно быстро распространилось среди людей верующих. Внимавшие его проповедям утверждают, что никогда не слышали, чтобы кто-то так же восторженно и вдохновенно говорил о Боге! И столько в его словах было любви и милосердия, что все приходящие к нему и просящие о помощи истинно укреплялись в вере. Увы, в результате конфликта монах Силуан был вынужден покинуть Оптину... Что послужило мотивом ухода из Оптиной, мы не знаем – это ведомо Одному лишь Богу, устраивающему все во благо человеку… Он изгнал свое прошлое из памяти и души Благополучие... Как разительно отличалось схииеромонахом понимание его сущности от понимания благополучия в жизни прежней... Он никогда никому не говорил о своей былой поэтической и музыкальной карьере. И, похоже, сожалел, что этим занимался – за деньги и чрезвычайно успешно. Считал такое «благополучие» чуть ли не греховным, во всяком случае, пустой тратой времени. Ему было стыдно за песни, за рестораны, за деньги, заработанные таким образом... Он изгнал свое прошлое из памяти и души. Даже подписывался – «Гекасимов», словно Онегина Гаджикасимова и не было никогда. А был постаревший, не очень здоровый, но светлый и радостный, одетый с чужого плеча монах, поселившийся где-то в подмосковной глуши. Люди, тянувшиеся к Слову Божьему, проложили и туда тропу, которая становилась все шире и шире... Со временем он стал иеромонахом. При вхождении в Великую схиму был наречен именем – Симон. Что значит... Услышанный Иеросхимонах Симон (Гаджикасимов) Он ушел 30 июня 2002 года. Болезнь была тяжелая и неизлечимая. Да он и не лечился. Говорил, что на все воля Божия, и ее никто не вправе менять. Но в последние дни сами прихожане отвезли его в больницу. Последними, кто был восхищен и просветлен этим человеком, оказались врачи. Говорят, смерть не наложила на его лик свою печать, на его устах светилась улыбка... |
| Бдение его всегда было очень плодотворно. Шесть или семь часов ум его непрестанно пребывал в сердце. Он не позволял уму выйти оттуда, по крайней мере, с девяти вечера до трех ночи. У него были часы, которые били каждый час. Он становился мокрым от пота. Иногда молитва длилась восемь часов без перерыва. Таков был труд с Именем Христовым. Таково было возделывание сердца благодатью Божией. Отсюда, и прежде всего от любви и рачения к Богу, происходил плач. Эта безмолвная молитва, духовная, внутренняя, очищающая сердце и проясняющая ум, дает сердцу и уму способность к восприятию молитвенной благодати и Небесного богословия. «Если кто хорошо молится, – говорит „Добротолюбие“, – тот богослов. Если кто богослов – тот хорошо молится». 121 Следовательно, богословие Святого Духа проистекает от чистой молитвы, основание которой – умная молитва, а помощник – аскетическая жизнь. А когда временами у Старца бывало рассеяние и не происходило посещения Божия, он продолжал его добиваться. Он начинал петь скорбные тропарики, например «Хотех слезами омыти моих прегрешений рукописание, Господи, и прочее живота моего покаянием благоугодити Тебе», 122 а затем говорил: «Боже мой, дай мне слезы, чтобы я очистил согрешения, которые записаны в моем приговоре». И говоря это, Старец приходил в сокрушение. А иногда он пел тропари из чина пострига в великую схиму, например «Объятия Отча», или из последования погребения. Так он воевал с рассеянием и давал себе передышку в молитве. А затем вновь принимался за молитву, ибо «желающий спастись предпринимает хитрости 123 и изыскивает способы», чтобы помочь душе своей в поиске Бога. Еще одним приемом, которым пользовался Старец, когда молитва не шла, было размышление о смерти, о Кресте Христовом, о вечной муке, о Страшном Суде. Тогда он говорил себе: «Каким будет пришествие Христово, как придут ангелы, как воскреснут мертвые, как их поднимут облака? Меня облако не поднимет, поднимет моего ближнего, поднимет такого-то подвижника, поднимет отца Арсения, а меня не поднимет». И сидел и плакал о том, что он останется внизу и что все пойдут направо, а он с грешниками пойдет в ад и его увлечет за собой огненная река. Сидел и плакал, размышляя об этом и вникая во все это, и так приобретал пользу. Если он не находил пользы от Иисусовой молитвы, то находил от созерцания. Таким образом, Старец тем или иным способом проводил время с пользой. |
| В ином случае, отец одного из знакомых старца тяжко заболел, и доктор, освидетельствовавши больного, посоветовал готовить ему гроб; но о. Пимен, напротив, уверял, что болезнь не кончится смертью, и действительно, спустя сутки, больной выздоровел; тогда как, наоборот, одной совершенно здоровой женщине о. Пимен посоветовал записать себя на вечный помин, и женщина, спустя полгода, умерла. Равным образом, одного послушника он послал посмотреть, как будет умирать такой-то человек, и оказалось, что этот человек через полчаса, действительно, умер. Другого послушника на исповеди о. Пимен послал в келлию припомнить необъявленный грех , и тот, по некотором размышлении наедине с собою в келлии, припомнил забытое и открыл ему, как духовному отцу, возвратясь из келлии; равно, так же, еще одного послушника старец не допустил до св. Причастия за содеянные им тайно и необъявленные на исповеди грехи. Один послушник, идя домой проведать родных, сошелся на пути с сектантом и завел с ним разговор религиозного содержания, причем, и сам высказал несколько слов, противных истине Христовой. По возвращении в обитель, послушник, несмотря на скрытность свою, обличен был старцем в содеянном им грехе и понес епитимию. Особенно возвысилась духовная жизнь старца и усилилась благодатная сила в нем по мере приближения к разлучению души от тела. По своему желанию, о. Пимен, незадолго до кончины своей облекся в великую схиму и при сем назван был Пиором. С тех пор, несмотря на ослабевающие силы телесные, он начал вести еще более строгую жизнь, изнуряя себя подвигами и молитвою. Чудными видениями предшествовалась и самая кончина старца Пиора. Близость кончины своей старец предвидел, и накануне дня отшествия своего в другой мир, увидя сожительницу племянницы своей, велел ей поспешить извещением последней и другой, жившей в 7 верстах от монастыря, богобоязненной девице, о смерти его. Сожительница, при всей поспешности исполнения воли старца, едва могла вовремя известить их, чтобы они, одинаково благоговевшие пред старцем, застали его в живых. |
| Много раз игумен монастыря пытался узнать, откуда Лука, кто его родители, но, ничего не добившись, облачил его в малую схиму. Однако мать преподобного, не в силах вынести разлуки с дорогим сыном, печалилась и горько плакала. От сильной скорби она жаловалась Владыке всех Богу, говоря: Горе мне, Господи, Свидетель моего вдовства и одиночества. Ты, прежде предавший смерти мужа, егоже Сам мне дал, и соделал меня вдовой, что для женщины тяжелее самой смерти, снова забрал у меня того, кто был для меня утешением в этом горе. Не вижу я более истинного света в несчастной моей жизни. Для чего ты удалил от меня любимого сына? Может, я помешала ему предаваться беседам с Тобой и молитве? Может, я понуждала его оставить служение Тебе и заботиться обо мне? Может, я учила его предпочитать вещественное невещественному, и временное вечному? Разве могла так поступить я, которая была хорошо научена моими родителями быть своим детям матерью не только по плоти, но и по душе? Разве могла так поступить я, которая молились, чтобы сын мой возлюбил свою душу более тела? Я лишь желала всегда видеть любезнейшего сына, или, хотя бы, увидеть его один раз за столько лет. Мне было бы достаточно, если бы я услышала о его добрых делах, чтобы возрадовалась душа моя и я стала прилежать о ней. Царю всяческих, не презри слез моих, но положи их пред Собою, как говорит божественный Давид, и рассей тьму скорби моей, что Ты сможешь сделать, если снова вернешь глазам моим сына моего. Тогда я отовсюду созову людей и буду прославлять величие Твое и восхвалять Тебя во все дни живота моего». Молясь таким образом, мать преподобного склонила Человеколюбца Бога на милость и сострадание, и что же произошло? Бог, Который все творит Своим мановением, помог и ей. Мать Луки во сне явилась игумену монастыря и стала строго обвинять его: «Отче, зачем ты мне, вдове, причинил такие мучения и прибавил рану на другую мою рану? Зачем ты, немилосердный, лишил меня единственного утешения моего вдовства? Зачем ты похитил моего сына, упокоителя моей старости? Верни мне его скорее обратно, верни мне свет мой и единственную мою надежду. Если же нет, я не перестану просить Бога, Царя всяческих, и вызову тебя на суд, потому что я претерпела от тебя великую обиду». Это видение сильно смутило игумена. Сначала он подумал, что это был призрак и искушение от врага, но поскольку и дважды, и трижды, и много раз он видел женщину, которая жестоко поносила его, он решил, что видение было от Бога и не должно его презирать. |
| Однажды, увидев одного оленя, бывшего крупнее прочих, преподобный стал тихо говорить ему, как будто беседовал с человеком: «Зачем вы обижаете меня и портите плоды трудов моих, хотя я вас ничем не обидел? И я, и вы рабы одного Хозяина и Творца Бога, но я, созданный по образу Божию, имею власть над всеми Его творениями. Итак, Бог повелевает тебе, да не сойдешь ты с этого места, где стоишь, но воспримешь достойное от Него осуждение». И в тот же миг олень упал и остался без движения. Бывшие поблизости охотники, увидев лежавшего без движения оленя, сбежались и хотели его зарезать. Это не понравилось преподобному. Он пожалел несчастного оленя и, подойдя к охотникам, кротко сказал: «Братия, вы не имеете права убивать этого оленя, потому что вы не гонялись за ним и не трудились. Ясно, что это животное, которое упало, нуждается больше в милости и помощи». Этими словами он убедил охотников, и те не только оставили оленя, но и помогли преподобному поднять его, после чего отпустили его на волю. Охотники же только удивлялись великому состраданию и кротости преподобного. Нельзя не рассказать и о следующем случае. Хотя преподобный подвергал свое тело мучениям столькими трудами, постоянными бдениями, бесчисленными коленопреклонениями, скудной пищей, потому что вкушал только ячменный хлеб и воду, и то воздержанно, иногда ел овощи и попадавшиеся бобы, мерз зимой от холода, а летом сгорал от жары, страдал от множества вшей (я оставляю все прочие злострадания, им испытанные: ночные стояния, непрестанную молитву, одиночество, пустыню, которая обычно делает человека грубым и ожесточает его душу), он, тем не менее, никого не оскорбил, но всегда был приветлив, весел и кроток с приходившими к нему. Он предлагал им и телесную и духовную пищу, вкушая вместе с ними до тех пор, пока не насытятся, ничего не утаивая из еды, и не оставляя про запас, потому что знал, что Бог, питающий скотов и птиц, не оставит без Своего попечения тех, кто непрестанно в истине призывают Его божественное имя. Поскольку преподобный весьма желал принять великую ангельскую монашескую схиму, то удостоился этого Божественным Промышлением таким образом. |
| О душевном «выгорании», незабываемых встречах и качестве молитвы Что, трудно сегодня быть христианином? А время, в котором живут христиане, никогда не было легким. И новое сегодня – не такое уж новое. Современность вечна, а вечность современна. И рецепт мира в душе сегодня всё тот же: «теребить» Бога молитвами и тренировать слух, чтобы услышать. О том, что есть сегодня и что будет всегда, наш разговор со схиархимандритом Гавриилом (Бунге). Схиархимандрит Гавриил (Бунге) родился в 1940 г. в Кельне. Отец — лютеранин, мать — католичка. В возрасте 22 лет вступил в орден бенедиктинцев во Франции. В 1972 году был рукоположен во священный сан. Много лет посвятил изучению творений Евагрия Понтийского. С 1980 года живёт в скиту Святого Креста в швейцарском кантоне Тичино по древнему бенедиктинскому уставу. В 2010 году он принял православие, а через год был пострижен в великую схиму. Автор книг «Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов», «Дух Утешитель», «Вино дракона и хлеб ангельский», «Духовное отцовство» и др. – Отец Гавриил, спасибо вам за согласие дать Правмиру интервью. Первый вопрос такой: сейчас очень трудное время во всём мире. Агрессия, жестокость, раздражение, депрессии. Каким вы видите современного человека? Какие его сегодняшние проблемы принципиально важны? – Время, в которое мы живем, всегда самое важное и трудное, потому что это наше время. И именно в это время мы, христиане, призваны дать подтверждение нашей верности Христу. У христианской веры очень длинная история, можно сказать, что у нас достаточно большой опыт жизни в мире, и на всём протяжении существование христиан никогда не было легким. Самая заметная разница нашего времени и времени прошлого заключается в глобализации. Сегодня если что-то происходит в одной точке земного шара, можно сказать, что это касается и всех остальных, и благодаря массмедиа все оказываются вовлечены в происходящее. И, конечно, очень сложно, практически невозможно бывает сохранить дух бесстрастный, дух спокойный, когда мы постоянно оказываемся погружены в ту информацию, которая на нас вываливается через СМИ. Подлинная ли это информация или псевдоинформация, но так или иначе мы оказываемся вовлечены в поток. |
| «Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас...» ( Ин.15:9 ). И не только это, но и общником Трапезы и Царства Своего сотворил тебя. «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им...» ( Ин.17:22 ). Христе Царю, вечный и непостижимый Господи, щедре и милостиве, долготерпеливе и многомилостиве 120 , прости мне мое бесстыдство и позволь мне спросить Тебя: Что Ты увидел в Никифоре и за что возлюбил ее так сильно, что известил и даже убедил святых ее старцев через один год испытания постричь ее в великую схиму и сотворить невестой Твоей? " Я увидел: Смирение убеждений ее. Скромность и серьезность шагов ее. Молчаливость и внимательность речей ее. Ревность в деяниях ее. Скорое послушание ее. Непрерывность молитвы ее. Неисчерпаемость терпения ее, великое терпение ее. Чистоту ума и духовную красоту души ее. Все, что имею, все ей дам и напоследок сотворю ее общником Трапезы Моей и Царства, и славы Моей. «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им» ( Ин.17:22 )». О!! Никифора, Никифора, велика твоя благодать, земный Ангеле Никифора! Мы, без сомнения, уверены, что ты оправдаешь ангельский образ, как и в том, что он оправдает тебя. Великое предстательство святых, молитвы честных твоих родителей, молитвы святых твоих старцев будут сопутствовать тебе во вся лета живота твоего. Они будут тебя защищать, укреплять, просвещать, охранять от всего диавольского. Победителем и венценосцем ты взойдешь на небеса, дабы сорадоваться и совеселиться со Сладчайшим Твоим Женихом в Небесном Его чертоге в бесконечные веки веков. Аминь. Молитва, составленная Старцем и прочитанная во время обручения его духовных чад Боже милости и благоутробия, благослови это супружество, дабы они жили по-христиански, в любви и мире. Боже милости и благоутробия, благослови это супружество, дабы царствовали в нем любовь, мир, чистота, искренность. Боже милости и благоутробия, благослови это супружество, посылая на него Пресвятой Твой Дух, дабы Он просвещал, направлял, укреплял, утешал, сохранял это супружество в Пресвятой Твоей Воле. Боже милости и благоутробия, |
| Он потерял много крови, его лицо стало очень бледным. Знакомые, кто чем мог, пытались ему помочь. Кто-то предлагал принести таблетки, содержащие железо, но он отнекивался и отшучивался: «У меня здесь в келье железа много, мне нужно не железо, а сталь». Так Старец отказывался от предлагаемой ему помощи. Беспокойства он не испытывал. Он просил Бога только об одном: чтобы Он оказал ему снисхождение и во время Божественной Литургии останавливал его кровотечение, чтобы он мог причащаться. Бог услышал его молитвы, и на какое-то время так и произошло. Сам Старец лучше, чем кто бы то ни было, знал и о тяжести своей болезни, и о приближении кончины, которую он предчувствовал. Однако всем и каждому он об этом не говорил. Всю свою жизнь он помнил и размышлял о смерти. Он сделал свою кровать похожей на гроб, в кельях, где жил, он всегда выкапывал себе могилу. Но сейчас, намеками, он стал говорить духовным чадам о смерти, приуготавливая их к предстоящему расставанию. Он говорил: «Когда разрушается дом (то есть заболевает тело) и сквозь крышу начинает течь вода, тогда хозяин этого дома (душа) уже не хочет в нем оставаться». Великую схиму своего Старца, батюшки Тихона, Старец много лет хранил как благословение и святыню. Сейчас он раздал разные части этой схимы в благословение своим духовным чадам. Он приготовил прессованные крестики и иконки и написал записку, в которой просил после его кончины раздать их в благословение людям, чтобы они помолились за упокой его души. Вселенский патриарх, узнав о состоянии здоровья Старца, передал ему просьбу послушаться врачей и поехать на обследование. И удивительное дело: после этого на некоторое время кровотечения прекратились! С простотой Старец спрашивал одного своего ученика: «Конечно, патриарху я должен оказать послушание, но сейчас, когда кровотечение прекратилось, разве я уже не имею права его не послушаться? Ты как думаешь?» Однако вскоре кровотечения возобновились. Отношение Старца к своей болезни обсуждалось и толковалось на разные лады. Некоторые «соблазнились», считая поведение Старца «самоубийством». Другие восхищались той выдержкой и отвагой, с которыми он относился к постигшему его испытанию. Многие же — главным образом больные — получили пользу и утешение, видя, что Старец тоже болен и что он относится к своей болезни с терпением. |
| Но носители этих имен крайне скромны, они скрываются в глубине своих келлий, их единственная дорога – в храм Божий, а главное, исключительное дело – молитва и пост, с посильными на пользу обители иными трудами. Они не дают покоя и своему телу, в виде, например, омовений, не моют даже головы и лица, не раздеваются на ночь, а спят в подряснике и поясе, как истинные воины Христовы, несут, все обязанности, налагаемые на них посвящением в великую схиму, которая есть самая высшая степень иноческого делания. Скромны эти представители истинного монашества и не ищут славы мирской, от которой они и бежали, не станем и мы открывать завесу с их славных доблестей, хотя и знаем их. Нелишне отметить особенную заботливость афонских монахов по отношению к бренным останкам своих почивших братий. Тела умерших погребаются в землю только на три года, по истечении коих вырываются из земли, очищаются от нее, омываются в воде с вином, насухо вытираются хлопчатой бумагой и располагаются в таком порядке: череп, с надписью имени покойного, дня и года его смерти, становится в хронологическом порядке на передних лавках склепа, а прочие кости размещаются по ящикам – ножные к ножным, ручные к ручным и т.д. Над усыпальницами устраиваются небольшие церкви для поминальных богослужений. Но особенно трогательна любовь афонских монахов к странникам и пришельцам – почтенно их гостеприимство, заставляющее приезжего издалека поклонника забывать, что он находится на чужбине, может быть, в первый раз. Приезжих, особенно из интеллигентной среды, обставляют всеми возможными удобствами, им дают и лучшее помещение, и лучшую пищу, снабжают провожатыми, на случай поездки по Афону, отправляют на своих конях или мулах в это интересное странствование, не требуя за это ничего, а рассчитывая лишь на добровольное пожертвование. И богомольцы из простого народа окружены вниманием и попечительностью. Не забыты Пантелеймоновским монастырем и странствующие сиромахи, бедные отшельники Афона, часто не имеющие ни приюта, ни куска хлеба. |
|
|
