| Этот Роберт происходил из Нормандии, был человеком незнатного рода 120, властолюбивого характера и мерзкой души 121. Он был доблестен, весьма ловко домогался богатства и могущества знатных людей, действовал упрямо и, несмотря ни на какие препятствия, преследовал свою цель. Он был большого роста – выше самых высоких людей, у него была розовая кожа, белокурые волосы, широкие плечи... глаза 122 – только что огонь не искрился из них. Его фигура отличалась изяществом там, где ей полагалось раздаваться вширь, и обладала хорошими пропорциями в узких местах. Этот муж, как я не раз слышала от многих людей, был идеального сложения с головы до пят. А его голос! Гомер говорил об Ахилле, что услышавшим его крик казалось, будто шумит целая толпа. Крик же этого мужа, как рассказывают, обращал в бегство многие тысячи. Будучи человеком такого положения, таких физических и душевных качеств, он, естественно, не терпел никакого порабощения и никому не подчинялся. Таково, говорят, свойство великих натур, если даже они происходят из низкого звания. 11. Таким был этот человек; не вынося над собой никакой власти, он вместе с несколькими всадниками (всего их было пять конных и тридцать пеших) покинул Нормандию 123. Выйдя за пределы отечества, он обосновался в нагорьях, пещерах и горах Лонгивардии 124, во главе разбойничьего отряда нападал на путников и захватывал коней, имущество и оружие. Начало его жизни ознаменовалось потоками крови и многочисленными убийствами. Находясь в областях Лонгивардии, он привлек к себе внимание Вильгельма Маскавела 125, который в то время управлял большой частью прилегающих к Лонгивардии земель. Ежегодно получая оттуда большие доходы и содержа на них значительные военные силы, Маскавел был знаменитым военачальником. Разузнав о Роберте, о том, что тот собой представляет (я имею в виду его душевные и телесные качества), Маскавел необдуманно приблизил его к себе и обручил с ним одну из своих дочерей. Маскавел скрепил эту брачную связь, восхищаясь природными качествами и военной опытностью Роберта. Однако все вышло отнюдь не так хорошо, как он предполагал. |
| В Трапезунте, как в Константинополе и Морее, сами греки дали Магомету повод к войне, нарушив свои обязательства по договору. Магомет ответил, что придет за данью лично, и стал собирать громадные сухопутные и морские силы, никому не говоря об их назначении. Внезапно Магомет напал на синопского бея, с которым дружески переписывался, и, хотя Синоп располагал 400 пушек и 2000 пищалей, бей в ужасе выдал свою богатейшую казну, собранную преимущественно пиратскими нападениями на торговые суда и города по Черному морю, и уступил Синоп в обмен на Филиппополь. Затем Магомет двинулся в Армению, у Эрзинджана разбил Хасана и принудил его предоставить собственной судьбе Трапезунт, уже осажденный султанским флотом из 200 галер. Сам Магомет подступил к Трапезунту, пройдя с большим войском через малодоступные лесистые ущелья, и предложил Давиду немедленно сдать город, по примеру Димитрия Палеолога, получившего за свой удел в Морее Энос и денежное содержание. Давид уже смирился, хотя хорошо укрепленный и снабженный Трапезунт мог защищаться с успехом против армии, лишенной продовольствия. Он только просил, чтобы султан взял в гарем его дочь, как у Димитрия, и дал ему такой же доходный город, как Трапезунт. Малодушие Давида объяснялось, по мнению современников, изменой его главного советника. Так постыдно, без боя закончилась история царства Великих Комнинов, государей Анатолии и Заморья, продолжавшаяся 258 лет. Жители Трапезунта были выселены в Стамбул, лишь треть была оставлена в предместьях, главные кварталы, начиная с кремля, стали турецкими и остаются таковыми до сих пор. Судьба Давида была печальна. Султан не взял его дочери в гарем, но, собираясь в поход против Хасана, приказал задушить Давида с 8 сыновьями, из коих младшему, уже обращенному в ислам, было всего три года. Царица Елена похоронила мужа и детей своими руками; скончалась она в рубище в шалаше... Вскоре погибла и ее родина, христианский Крым – княжество ее отца Алексея, деспота Феодоро (Мангуб) и Поморья, имевшего своего митрополита «Феодоро и всей Готфии»; пала и генуэзская Кафа. |
| Находясь в углублении между холмами и занимая довольно большое пространство, он принимает в себя воду многими устьями, так, как бы она вливалась в него из трещин земли тысячью каналами, и потом через обыкновенные подземные трубы проводит ее в город. Этот самодержец изгнал из Римского государства один из нелепейших обычаев 259 , перешедший почти уже в закон. А в чем он состоял, сейчас скажем. Неотвратимая для человека необходимость жить внесла в жизнь много нового и, между прочим, заставляла многих продавать свою свободу. Вот одни лишь толпы черни кабалят себя людям высоким, знатным и богатым. Какое зло – человеческое любостяжание! Те, которые купили рабство этих несчастных, принимали их и обращались с ними, как с купленными за деньги. Едва ли не три овола были установленной ценой свободных людей, и таким образом существовал постыдный торг. А кто, угнетаемый тяжестью кабалы, захотел бы освободиться от нее заработкой, того схватывали, как беглеца, и налагали наказание за дерзость. Тогда осуществлялась самым делом басня Эзопа, в которой в пещеру к больному льву входят животные: следов входящих свободных людей множество, а выходящих – ни одного. Так жесток был этот обычай. Желая вырвать его с корнем из римского общества, царь грамотой утвердил свободу тех, которые признаны будут свободными по рождению; ибо хотел управлять не какими-нибудь невольниками, а свободными римлянами. Этот же царь в пятнадцатый 260 год своего царствования постановил, чтобы никто не заводил тяжбы с находящимися около Византии святыми монастырями относительно тех приобретений, которые они где-нибудь имели, и эту дарованную милость утвердил законом, который оттого, что был скреплен золотой печатью, обыкновенно называется хрисовулом. Вследствие сего теперь не увидишь ни одного монаха у дверей судилища, так как не представляется повода вести с ними тяжбу в суде. Вот каково это постановление. Далее,– прежний закон объявлял свободными большее число тех дней, в которые или праздновались христианами Господни таинства, или совершалась память кого-нибудь из великих святых. |
| В философско-богословском учении о человеке Никита устанавливает различия души и духа, чувства и сил души, говорит о деятельности души и бессмертии, её происхождении в теле человеческом и местопребывании. В третьей книге писатель говорит о вочеловечении Бога Слова и обнаруживает большую богословскую начитанность в разрешении некоторых недоуменных вопросов относительно этой истины. В четвертой книге Никита обозревает и опровергает ереси (числом 44), возникшие в древней Церкви до появления арианства; здесь автором указываются не только ереси общеизвестные, но и такие, о которых в исторической литературе сохранились весьма скудные сведения, хотя некоторые из них продолжали существовать даже в эпоху нашего автора. Из таких еретиков он отметил – гносимахов, отрицавших значение научного исследования христианского учения и признававших только пользу добрых дел, – онитопсихитов, отрицавших бессмертие души человеческой, – христолитов, учивших, что Христос вознёсся на небо только Божеством, а тело Своё оставил на земле, – эонофронов, которые при христианских своих убеждениях были преданы языческим суевериям и совершали языческие обряды, и – паргерменевтов, ложных толкователей Св. Писания. Книги V-XVI заняты описанием великих христологических споров, начиная от ереси Ария и оканчивая иконоборством. Книги XVII-XXII имеют своим содержанием еретические и неправильные учения армян, павликиан, богомилов, сарацин и латинян. Наконец, в пяти последних книгах (XXIII-XXVII) излагаются богословские споры, происходившие в Византии при императорах Алексее и Мануиле Комнинах и при Алексее Ангеле и касавшиеся вопросов: о значении слов «Ты еси приносяй и приносимый», «Отец Мой болий Мене есть», о боге Магомета, о тленности или нетленности Евхаристии. Эта часть «Сокровища» наиболее ценна, так как излагает современное автору философско-богословское движение, представляющее большой научный интерес. Имеет важное значение и все вообще сочинение Никиты, который, по справедливому замечанию учёного Ульманна, своими познаниями значительно возвышается над современниками и является писателем, достойным лучших времён. |
| 572 О морской торговле в пределах Османской империи в XVII в. см.: Mantran R. Istanbul dans la seconde moitie du XVII е siecle. P. 425 if., особенно p. 487–492. О роли греков в ней см.: Eremiya Qelebi Kцmьrciiyan. Istanbul Tarihi: XVII asirda Istanbul/Trans. H. D. Andreasyan. P. 47 (свидетельство современника, армянского путешественника); Mantran R. Op. cit. P. 55–57. О торговле на Эгейских островах XVIII в., когда жители островов держали в своих руках большую часть торговли на Леванте, нет хорошего обобщающего исследования. Согласно Bartholdy L. S. V oyage en Grece fait dans les annees 1803–1804. Vol. II. P. 63, островам Идра, Спетсы, Псара и Хиос принадлежали от 300 до 400 судов. Об Идре самой лучшей монографией до сих пор является: Kriezis G. D. Ιστορα της Νσου " Υδρας προ της Επαναστσεως το 1821. О привилегиях, которыми пользовались острова см. также: Stephanopoli J. Ζ. Les lies de Γ Egee: leurs privileges, passim. 573 См.: Jorga N. Byzance apres Byzance. P. 234–235; Stoianovic Т. The Conquering Balkan Orthodox Merchants//Journal of Economic History. Vol. XX. P. 234—313. В Лейпциге, Бреславле и Позене было много часовен для греческих купцов: Gedeon Μ. Πατριαρχικο πνακες. Σ. 638, 641, 669. 574 Об «архонтах» см.: Jorga N. Byzance apres Byzance. P. 90–91, 113–125. 575 Об этих претензиях см.: Le Livre d " Or de la noblesse phanariote par un Phanariote/Ed. E. R. Rhangabe, passim. Кантакузины (вероятно, обоснованно), Аргиропулы, Аристархи и Рангаве (с меньшим основанием) заявляли о своем византийском императорском происхождении. Мурусси и Ипсиланти говорили, что они были семьями, переселенными Мехмедом II из Трапезунта и были родственниками Великих Комнинов. Мано происходили из Сицилии через Геную; Маврогенисы заявляли о своем происхождении от венецианских Мо–розини; Скарлати пришли из Флоренции. Маврокордато заявляли о своем происхождении от Отелло по мужской линии и Фабия Максима Кунктатора по женской. См. ниже. 576 См. выше: Кн. II, гл. 2. 577 См. выше: Кн. II, гл. 7. |
| Хотя в истории переворота Керулларию не принадлежало роли ни инициатора, ни руководителя, заслуга его перед Комнином заключалась только в сочувствии к его делу, устранении от всего, что могло повредить его успеху, и лишь в последнюю минуту в деятельном участии, хотя переворот, без сомнения, совершился бы и помимо патриарха, тем не менее Комнин, благосклонно смотревший на тех, которые до момента пострижения оставались верны Стратиотику и только потом перешли в противоположный лагерь, тем большую благосклонность должен был питать к Керулларию, главе оппозиции, не одобрявшему Стратиотика и признававшему преимущества его противника, Комнина. Комнин щедро вознаградил патриарха. До его времени назначение лиц на должности великого эконома и великого скевофилакса принадлежало царю. Разумеется, императоры, через посредство назначаемых ими лиц, держали под своим контролем финансы патриархии и Великой церкви и, судя по скудости, которую испытывал клир и которая была побуждением для Романа III, особенно же для Константина Мономаха, к выдаче субсидий, этот порядок вещей не был благоприятен для Церкви; очень возможно, что значительная доля доходов ускользала от прямого своего назначения и поступала в распоряжение казны; пожертвования Романа и Мономаха могли быть только слабым возмещением потерь, понесенных этим путем Церковью. Исаак Комнин, по вступлении на престол, в 1057 г., отказался от императорского права назначения великих экономов и скевофилаксов, предоставив право Константинопольскому патриарху. Этим внесен был больший порядок и целесообразность в управление церковными имуществами и доходами, патриарх получил более действительный, чем прежде, надзор за церковным хозяйством и большую возможность устранять возникавшие в этой сфере злоупотребления. Независимо от этого дела, важного и для Церкви, и для патриархии, Комнин выполнил другое, в угоду лично патриарху. У Михаила Керуллария, кроме племянницы Евдокии, жены будущего императора Константина Дуки, было еще два племянника, Никифор и Константин, сыновья старшего его брата. По смерти последнего заботу о них принял на себя их дядя, который с помощью Пселла дал племянникам надлежащее воспитание, был им вместо отца и сильно был озабочен их судьбой. При вступлении Исаака Комнина на престол это были окончившие ученье молодые люди, в возрасте около двадцати лет, и Комнин, желая сделать приятное патриарху, возвел их в высокие чины и назначил на видные должности. 2395 |
| 836 Например, в одной грамоте города Трани от августа 1072 г. читаем: regnante domino Romano qui et Diogheni, et cum eo regnantibus domino Michaele et domino Constante porhirogenito quam et domino Andronico gJoriosissimis imperatoribus nostris (во время правления господина Романа Диогена, а вместе с ним господина Михаила, багрянородного господина Константа и господина Андроника, славнейших императоров наших). Prologo, 58. Между грамотами неаполитанского архива насчитывается семь, от 1071–1073 гг. (Reg. Neapol. Arch. Monum., vol. V, 47–60), в которых читается: imperante domino nostro Romano et Michaelio seu Andronico et Constantino porfirogenito magnis imperatoribus (во время правления господина нашего Романа, Михаила, Андроника и Константина, великих императоров) (в некоторых на последнем месте ставится Андроник). 840 Впоследствии тесть Алексея Комнина, будущего императора, выдавший за него дочь Ирину (Bryenn., 106–107). Дюканж (Fam. Byz., 164–165,230) ошибочно считает Марию (жену Андроника) женой кесаря Иоанна, который таким образом оказывается тестем Алексея Комнина, а Ирину, жену Алексея Комнина, называет женой Георгия Палеолога, между тем как женой последнего была Мария, сестра Ирины. 845 Psell., IV, 277; V, 225. Что Пселл участвовал в третьем походе, есть намек в IV, 278: обе це 5ieXa0ev… (что же от меня укрылось…), но в решительной битве, закончившейся пленом Диогена, Пселл не присутствовал, слышал о ней только от других (IV, 279), возвратясь с пути от Кесарии (V, 455). 849 О его самонадеянности свидетельствует вся история военных предприятий.его природной, прямой и открытой, суровости можно судить по нескольким фактам, рассказанным современным ему историком, каковы: умерщвление пленных, наказание солдата за кражу осла, разговор с султаном. См.: Attal., 106, 153, 165. 850 Scyl., 688. В числе удерживавших Диогена от похода поименованы: Палеолог, Пселл и Иоанн-кесарь. 852 Psell., IV, 276–277., Attal., 101 (Scyl., 667; Glyc., 608).Attal., 106 (Scyl., 670): wc; evexupov eixev (…держал в качестве залога). |
| Первоначально территория деспотата простиралась от Диррахия на севере до Коринфского залива на юге. Столицей государства являлся город Арта. Во внутреннем управлении Эпирский деспотат использовал уже созданную ранее византийскую административную систему. Окруженный многими врагами – болгарами, крестоносцами и венецианцами, Михаил I был вынужден сразу же создавать мощную армию, способную противостоять им. Деспот полагал себя самостоятельным правителем, и церковная иерархия Эпира считалась независимой от кого бы то ни было. По приказу Михаила I местные митрополиты приступили к рукоположению епископов. Хотя это было относительно сильное государство, никаких враждебных действий со стороны Эпирского деспота при Михаиле I по отношению к Никейской империи, о которой речь пойдет ниже, пока не наблюдалось, хотя впоследствии ситуация резко изменится 4 . Другим активным участником тех далеких событий являлась Трапезундская империя, где правил внук Византийского императора Андроника I Комнина Алексей I (1204–1222), создавший династию «Великих Комнинов». Это новое греческое государство первоначально возникло из двух частей – фемы Халдии, где правил Алексей Комнин, и земель Пафлагонии и Ираклии Понтийской, которыми владел его брат Давид. Отделенная от Никейской империи сельджукскими владениями, она вскоре вышла из борьбы за право стать центром объединения византийцев, став самостоятельным государством с автономными интересами. Однако претензии «Великих Комнинов» называться единственными легитимными Римскими василевсами не прекращались долгое время, что впоследствии создало много напряженных отношений между ними и правителями Никейской империи, о которой речь пойдет ниже 5 . Помимо этих политических образований и их правителей, в Мосиполе еще проживал престарелый Алексей III Ангел Комнин, а в Чорлу (Цуруле) прятался Алексей V Дука Мурцуфл. В Филадельфии в качестве независимого государя утвердился Феодор Манкафа, в долине Меандра – Мануил Маврозом, а в Сампсоне у Милета – Савва Асидин. В Самсуне правил Феодор Гавра, потомок Таронских князей. На Родосе титул кесаря принял Критский архонт Лев Гавала. Впрочем, в описываемых нами событиях никакой самостоятельной роли они не играли 6 . |
| Нередко случалось мне восхищаться ею, и в своем восхищении я как-то сказала: «Как можешь ты устремлять взоры на такую высоту? Я трепещу и даже кончиками ушей не дерзаю внимать этому. Ведь философствование и мудрость этого мужа, как говорят, вызывают головокружение у читателей». Она с улыбкой ответила мне: «Такая робость, я знаю, похвальна, да и сама я не без страха беру в руки подобные книги, однако не в состоянии от них оторваться. Ты же подожди немного. Посиди сначала над другими книгами, а потом вкусишь сладость этих» 259 . Следует отметить, что Анна Комнина и ее мать (царица Ирина) не были в ту эпоху единственными почитателями преп. Максима: таковым являлся, например, и брат василевса Алексея I Комнина – Исаак Севастократор, также высоко ценивший творения его и хорошо знакомый с ними 260 . Данное свидетельство XI в. не только подтверждает, но и дополняет и расширяет суждение знаменитого византийского книжника IX в.: глубина богословской мысли преп. Максима отпугивала, но значительно чаще неудержимо притягивала к себе, причем не только клириков, а и образованных мирян. Конечно, наибольшее число читателей снискали себе творения преподобного среди монахов. Пример Павла Эвергета, о котором упоминалось выше в связи с «Главами о любви» (он 49 раз цитирует преп. Максима), отнюдь не является исключением. Во многих монастырских библиотеках хранились сочинения преподобного: так, например, известно, что Григорий Пакуриан, будучи ктитором одной обители, подарил ей, среди прочего, две книги св. Максима; в Криптоферратском монастыре также хранились кодексы с его творениями, переписанные в 992 г. 261 . Аскетическое богословие преп. Максима, безусловно, оказало влияние на всех последующих византийских мистиков – в частности, на преп. Симеона Нового Богослова , несомненно знакомого с творениями одного из своих великих предшественников 262 . Позднее они входили и в круг излюбленного чтения св. Григория Паламы 263 , став для него неотделимой частью святоотеческого Предания 264 . Ряд других византийских богословов – преп. |
| Дальше Иоанн Мавропод пишет о том, что ведомые троицей святых христиане не могут достигнуть совершенства этих святых (поскольку это совершенство предельное), но Три Святителя могут «прославить ученичество и того, кто достоин учиться». В этом рассуждении чудится отголосок популярного в XI веке неоплатонического учения об иерархии, где за высшим уровнем, например, уровнем ума, следует онтологически ему уступающий, скажем, уровень души, причем элемент более низкого уровня никогда не может соединиться с более высшим, хотя и стремится к нему. Православные богословы монашеского направления, например, Симеон Новый Богослов и Никита Стифат, считали, что для подвижника нет никаких препятствий к тому, чтобы достичь духовного уровня великих святых и даже ангелов, то есть, в неоплатонической терминологии, перейти из душевного чина в интеллектуальный. Иоанн Мавропод же, возможно, разделял предрассудки своего друга Михаила Пселла, который как раз придерживался неоплатонической картины мира — по крайней мере в части непроницаемости одних уровней бытия для других. Хотя в случае епископа Евхаитского мы можем говорить скорее о слишком далеко зашедшей игре с метафорой, чем о богословском убеждении. Почему Алексей Комнин? К 1081 году, когда Алексей Комнин взошел на престол, буквально отбив его у политических конкурентов, Иоанн Мавропод уже давно утратил какое-либо влияние при дворе. И тот факт, что молодой император ухватился за идею старого епископа, говорит о том, что она чрезвычайно соответствовала его тогдашним настроениям. Что это были за настроения? «На одном соборе он говорил и, конечно, совершенно искренно, что вера православная составляет от чрева матери его радость, красоту, славу, опору и непобедимое оружие против видимых и невидимых врагов » (свящ. Николай Гроссу. Церковно-религиозная деятельность византийского императора Алексея I Комнина). Это, конечно, лишь слова, но дела Алексея Комнина эти слова подтверждают. Конечно, он, как и многие императоры до него, занимался благоустройством монастырей и храмов, выпускал нормативные акты, которые, с его точки зрения, улучшали материальное положение церковной общины, и регулировал кадровую политику — перемещения высших церковных чинов император держал под личным контролем. |
|
|
