| Исаак 11(1185–1195), внук Константина Ангела и порфирородной Феодоры, был во всем противоположностью властного Андроника. Процессам, с которыми энергично насильственными мерами боролся Андроник, он дал свободно развиваться. Старые пороки, скрытые при великих Комнинах блеском внешнего могущества, теперь без прикрас выступили наружу, и обветшалость византийского государственного организма проявилась с пугающей ясностью. Никто больше не пытался обуздать злоупотребления в центральном и провинциальном управлении: продажа должностей, взяточничество чиновников, вымогательства сборщиков налогов достигли вопиющих размеров. Об императоре Исааке II говорили, что он продавал чины и должности, как овощи на рынке 930 . Для покрытия расходов на торжества по случаю собственной свадьбы, которая справлялась с большой роскошью, он ввел в провинциях особый налог. Империю, которую отдал ему в руки счастливый случай, Исаак, кажется, рассматривал в качестве личного владения и распоряжался ею как патриархальный помещик своим имением. При его брате Алексее III (1195–1203) положение оказалось еще печальнее. Население провинций изнывало от бремени налогов, поскольку злоупотребления налоговых чиновников все увеличивались, а запросы правительства росли 931 . Огромные суммы поглощались страстью к роскоши беззаботного двора и выплатами другим народам, в которых слабое правительство видело средства защиты от превосходящего противника. Тем не менее провинции постоянно подвергались нападению врагов, а приморские области – грабительским налетам корсаров. Против бедствий, причинявшихся пиратами, находившееся в состоянии разложения государство было бессильно. Не помогало и то, что в некоторых округах подчас в течение года по три раза взимались подати на постройку и оснастку кораблей 932 . Но в то время как налоговое бремя населения становилось все более тяжелым, влиятельные крупные землевладельцы сохраняли и приумножали свои привилегии. Все старания государственных органов положить конец непрестанному умножению привилегий оставались тщетными, поскольку слабое императорское правительство не умело отбиваться от настойчивых требований магнатов, которые всегда оставались в выигрыше 933 . От фемного устройства, некогда станового хребта византийского административного и военного строя, оставался лишь призрак. Несмотря на то что территория Империи значительно уменьшилась, Византия в последние годы XII в. насчитывала вдвое больше фем, чем во времена Македонской династии 934 . Византийское провинциальное управление было раздроблено на мелкие области, которые лишь по имени напоминали старые фемы. При постоянном росте частных земельных владений административные органы карликовых провинций неизбежно попадали в зависимость к местным землевладельцам. Отсюда, при слабости центра, оставался лишь шаг до замещения власти наместника властью земельного магната и до возникновения независимых удельных княжеств 935 . |
| И снова в продолжение целого столетия Византией управляли выдающиеся императоры: Алексей и Иоанн, отличные полководцы, хорошие администраторы, способные дипломаты; Мануил, наиболее привлекательный из этого дома, храбрый до безрассудства и тонкий богослов, изящный, с одинаковым пылом отдававшийся науке и кутежам, соединявший в себе рыцарские качества Запада с традиционным византийским умом, – быть может, последний из великих правителей на императорском троне; наконец, Андроник, романтические приключения которого не должны заслонить от нас тот факт, что при его вступлении на престол современники ставили его в один ряд с величайшими правителями. Благодаря этим выдающимся людям Византийская империя достигла в XII в. последнего блестящего подъёма. Против внешних врагов Алексей боролся энергично и успешно. Он нанёс поражение норманнам, когда те сделали попытку завоевать восточное побережье Адриатического моря, и навязал Боэмунду унизительный мир; он остановил в Азии продвижение турок-сельджуков. Правда, приход в Константинополь первого крестоносного воинства вызвал у императора большую тревогу; но искусной дипломатией он сумел заставить крестоносцев признать свою власть и благодаря их победам над сельджуками смог отвоевать значительную часть Малой Азии. У преемников его были широкие замыслы. Мануил (1143–1180 гг.) заставил латинских правителей Антиохии признать свою власть и распространить влияние Византии до Иерусалимского королевства; как некогда Юстиниан, он мечтал восстановить древнюю Римскую империю и снова сделать Рим её столицей. В течение всего XII в. Константинополь был одним из центров европейской политики; внутри, где был восстановлен порядок и императорская власть была прочнее чем когда бы то ни было, двор Комнинов, изящный и утончённый, покровительствовавший культуре и искусству, выказывал блеск, который всегда сохраняла византийская культура; Константинополь поражал своим богатством и благосостоянием всех, кто его посещал. Но широкие планы Мануила не увенчались таким успехом, какого он ожидал. |
| приступили к завоеванию малоазийских земель. Еще до того, как византийцы смогли там закрепиться и организоваться в политическом и военном отношении, они были вынуждены начать войну с превосходящими силами латинян. Феодор Ласкарь потерпел поражение у Пимамена, после чего большинство городов Вифинии попало в руки латинян. Византийское дело, казалось, было проиграно и в Малой Азии. Однако в критический момент принесла спасение разразившаяся вскоре катастрофа, которая постигла Латинскую империю на Балканах. Византийская земельная аристократия во Фракии поначалу выразила полную готовность признать латинское господство и, при условии сохранения за нею ее прежних владений и проний, поступить на службу новым господам. Но латиняне с близорукой заносчивостью отвергли ходатайство готовой к компромиссу греческой знати; равным образом они считали для себя возможным пренебречь и готовностью к переговорам могущественного болгарского царя. Оскорбленная фракийская аристократия восстала против латинского господства и призвала в страну царя Калояна, предложив ему свою службу и императорский венец 994 . Восстание быстро распространялось. В императорском Дидимотихе, а затем в венецианском Адрианополе и в некоторых других фракийских городах латинские гарнизоны были перебиты или изгнаны. Калоян вторгся во Фракию и встретился с латинянами недалеко от Адрианополя. Там 14 апреля 1205 г. произошла достопамятная битва, в которой рыцарская армия латинян была уничтожена болгаро-половецкими войсками Калояна. Сам император Балдуин попал в плен, из которого ему уже было не суждено вернуться; многие знаменитые франкские рыцари нашли здесь свою смерть, среди них и претендент на владение Никеей Людовик Блуа 995 . Ровно через год после завоевания Константинополя могущество латинян было потрясено до основания. Феодор Ласкарь получил свободу рук. Латиняне отступили из Малой Азии, только город Пиги остался в их владении. В борьбе со своими соперниками – державой Великих Комнинов и малоазийскими магнатами – Феодор Ласкарь утвердил свое господство в западной Малой Азии и приступил к организации нового византийского государства с центром в Никее. |
| Расширение Никейской империи и ее укрепление вызвало понятную озабоченность Иконийского султана. И в 1209 г. он при посредничестве венецианцев заключил тайный союз с Латинской империей против Никеи. Но и Ласкарис предпринял ответные шаги. Он вступил в союз с царем Киликийской Армении Левоном II, у которого также были основания опасаться Рум-сельджуков, и даже женился на его племяннице в 1214 г.; впрочем, брак распался буквально через год 52 . Постепенно положение дел складывалось не в пользу Трапезундской империи. В 1212 г. Давид, приняв перед смертью монашескую схиму, скончался. А в 1214 г. на его области напали войска Ласкариса и захватили Пафлагонию. Пользуясь случаем, турки тут же оторвали от Великих Комнинов Синоп – важнейший для них выход к Черному морю, а Феодор Ласкарис – Пафлагонию. После этого территория Трапезундской империи ограничилась землями от Термодонта на западе до Чороха на востоке. Помимо Трапезунда, силу окрепшей Никейской империи почувствовали на себе турки. Первоначально Кей-Хосров I мудро хранил нейтралитет и даже именовал царицу Ирину своей сестрой, поскольку некогда император Алексей III Ангел усыновил его. Но аппетиты султана разгорались, и он был совсем не против того, чтобы подчинить Иконии богатые земли Никейского царства. Повод для войны сельджукам дал бывший император Алексей III Ангел Комнин, обобранный крестоносцами до нитки. В свое время отосланный в Германию в качестве «ценного приза», он сумел подкупить капитана корабля и высадился вместе с женой Ефросиньей в гавани Салагоре, что находилась под властью Эпирского деспота Михаила I. Деспот очень радушно принял бывшего царя, и, возможно, не без его участия Алексей III Ангел стал инициатором одной хитроумной комбинации, целью которой являлось разрушение Никейского царства и обеспечение первенства Эпира 53 . Узнав о том, что его зять Феодор Ласкарис стал императором Никейской империи, Ангел, вместо того чтобы подумать о спокойном предсмертном пристанище, взревновал к его славе и в 1211 г. отправился через Эгейское море к правителю турок. Получив аудиенцию у султана, он просил восстановить себя в царском достоинстве, напоминая о старинных дружеских отношениях и обещая горы золота за эту услугу. Султан решил использовать столь удачную возможность поживиться за счет соседа и отправил к Ласкарису послов с вполне реальными угрозами начать войну, если тот добровольно не уступит власть. Но Феодор I Ласкарис был не тем человеком, которого можно так легко испугать. Помолившись Богу и отдав себя в Его волю, Феодор I собрал войско, куда вошел сильный отряд наемников-латинян, и отправился к Антиохии на Меандре, осажденной турками. Марш никейцев был столь стремительным, что сельджуки опешили от неожиданности, увидав врагов рядом с собой уже на 11-й день начала войны. |
| В храме св. Софии происходили церемонии коронования императоров и назначения патриархов. В нем хранилась корона, которой венчали василевсов. С 1329 г. храм стал местом заседаний «вселенского суда ромеев», учрежденного Андроником III Палеологом. Большой популярностью пользовалась богатая храмовая библиотека для преподавателей и учащихся патриаршей школы. Иосиф Вриенний завещал храму свою личную библиотеку, содержавшую сочинения отцов церкви и классическую литературу. По свидетельству русского путешественника XII в. храм св. Софии имел до 3000 священнослужителей, из которых 500 получали регулярную плату (ругу). Восторженное описание храма дали Прокопий Кесарийский, Павел Силентиарий, Корипп, который назвал св. Софию чудом света, точно отображавшим небо, и другие византийские деятели. После падения Византийской империи в 1453 г. турки переделали храм под мечеть, пристроив четыре минарета и замазав известью великолепные мозаики. Центральный неф использовался как церемониальный зал, в котором султаны объявляли народу об одержанных победах и начавшихся войнах. С 1932 г. в храме св. Софии начались работы по расчищению мозаик. В 1934 г. в нем был создан музей византийской и исламской культур. Храм св. Софии в Трапезунде – сооруженный из серовато-желтого камня в 1204 г., первоначально имел базиликальную форму, возможно, с деревянным куполом. В XIII в., в период правления Великих Комнинов, сделавших Трапезунд столицей новой империи, храм св. Софии приобрел важное политическое и религиозное значение, которое прежде имела константинопольская София, захваченная крестоносцами. Трапезундский храм, ктитором которого стал Мануил I (12381263), был переделан в крестово-купольный с довольно широким подкупольным пространством, двумя сильно выступающими притворами (нартексами), куполом на барабане и трехсторонней галереей, окружавшей храм. Как и в ранневизантийских церковных сооружениях Сирии и Малой Азии, небольшие арочные окна в виде горизонтальных лент и стены, выложенные кладкой из широких и узких рядов тесаного камня и завершенные прямыми линиями узких плоских карнизов и фронтонов (треугольная плоскость, ограниченная двумя скатами крыши), почти не имели декоративных деталей. Резной фриз украшал лишь южный портик (в правой части грехопадение Адама и Евы, в левой их изгнание из рая). Изображение одноглавого орла было помещено на фронтоне южного портала и над центральными окнами главной апсиды. На внешней стене колокольни св. Софии сохранились мозаичные изображения трапезундских императоров Алексея IV и Uoahha IV , стоявших по обеим сторонам от Богоматери с младенцем. |
| В эпосе Дигенис совершает великие подвиги и сражается за христиан и за империю. В его системе взглядов православие и Романия (Византийская империя) неразделимы. Описание дворца Дигениса дает хорошее представление о великолепии и богатстве, находимых во владениях крупных земельных собственников Малой Азии, по поводу которых так негодовал Василий II Болгаробойца. Как говорят, прототипом Дигениса Акрита был не христианин, а полулегендарный борец за исламскую веру Сайид Баттал Гази, имя которого связывается с битвой при Акроинионе. 1067 Имя Дигениса оставалось популярным и в последующие периоды Византийской истории. Феодор Продром, поэт XII века, тогда, когда пытался воздать должную похвалу императору Мануилу Комнину, не смог найти ничего лучшего, как назвать его «новым Акритом». 1068 Согласно Дж. Б. Бьюри, «как Гомер отражает все стороны известного уровня раннегреческой цивилизации, как " Песнь о Нибелунгах» отображает цивилизацию германцев периода великих переселений, так цикл о Дигенисе представляет собой всеобъемлющую картину византийского мира в Малой Азии, так же как и жизни пограничных областей». 1069 Эпос пережил Византийскую империю. Даже сегодня народы Кипра и Малой Азии воспевают знаменитого византийского героя. 1070 Эпос о Дигенисе Акрите сохранился во множестве рукописей, древнейшая из которых относится к XIV веку. 1071 Изучение эпоса недавно вошло в новую фазу в выдающихся исследованиях, начатых А. Грегуаром и блистательно продолженных его коллегами – М. Канаром и Р. Гузенсом (R. Goossens). Сейчас практически очевидно, что историческим прототипом Дигениса был Диоген, турмарх фемы Анатолики в Малой Азии, который погиб в 788 году, сражаясь против арабов. 1072 Многие части поэмы датируются Х веком, когда византийские войска дошли до Евфрата и когда могила Дигениса близ Самосаты была идентифицирована около 940 года. Весьма интересные связи были установлены между византийским эпосом, а также арабскими и турецкими эпическими сказаниями и даже со сказками «Тысяча и одна ночь». Этот эпос с его интересной исторической основой и связями с восточными эпосами, является одной из наиболее привлекательных проблем византийской литературы. 1073 Византийский эпос в форме народных былин (popular ballads) нашел отражение и в русских эпических сочинениях; эпос о Дигенисе Акрите имеет в ней свое место. В древней русской литературе встречается известное еще Карамзину «Деяние и житие Девгениево Акрита», которое он считал русской сказкой. Во всяком случае, «Девгениево деяние» имеет немалое значение для истории древней русской литературы, потому что древнерусская жизнь и литература, как известно, наиболее испытали на себе силу византийского влияния, как церковного, так и светского. Интересно отметить, что в русской версии поэмы о Дигенисе встречаются иногда эпизоды, которые до сих пор еще не найдены в греческих текстах. 1074 |
| Еще насчет Великих Комнинов: они были греками по происхождению, но женились отнюдь не на одних гречанках: так, сам основатель династии, Алексей I Комнин, был наполовину грузином, родным племянником царицы Тамары (кроме того, его мать Русудан была наполовину осетинкой). Связи действительно были очень тесные. Ольга Балытникова 21 февраля 2012, 10:10 Александр, спасибо за уточнение! Но насчет Гавраса я бы поспорила. Разве не с него началась, по сути, независимость Понта, и разве не он стоял у истоков формирования собственной государственной системы там? Не Великие Комнины же, в самом деле. Термин " православные армяне " не очень люблю за недостаточную точность: сами-то армяне (ААЦ) тоже так себя называют. " Халкидониты " уже не оставляет простора для толкований. Кстати, если хотите, можем перейти с этим разговором в мой ЖЖ, здесь общаться не очень удобно из-за премодерации. Александр Ромей 20 февраля 2012, 18:53 В Трапезундской империи правила династия Комнинов которая является греческой по происхождению. Основное население Трапезундской империи сотавляли греки, эллинизированные лазы, грузины, армяне и т.д. Феодор Гаврас не был основателем Понтийской государственности это слишком сильно сказанно. На становление Понтийской государственности относительное влияние оказала Грузия в лице царицы Тамары. Армяне-халкидониты с точки зрения православного не правильный термин, его используют армяне приверженцы ААПЦ.(Армяне вообще называют всех православных халкидонитами, а себя православными), правильнее будет армяне-православные. Приходы православных армян в Трапезундской империи было не много, в отличии от Карса, Эрзурума и т.д Данные переписи Генерального штаба Османской империи 1914г (вилайет Трабзон и вилайет Чаник). Совпадает с терр. бывшей Трапезундской империи. 1.Греки-православные - 264,463 тыс. чел. 2.Армяне-григориане - 69,942 тыс. чел. 3. Мусульмане (лазы, турки, греки, грузины, хемшилы и т.д.) - 1203,554 тыс. чел. Сергий 20 февраля 2012, 15:04 Сегодня идет невидимая война. |
| Волны в развитии культуры, отличающиеся возрастающим интересом к Античности, стремлением найти новые способы объединения основных тенденций античного художественного мышления с христианским, в исследовательской литературе определяются различными терминами: «ренессанс», «классицизм», «гуманизм», «предгуманизм» (Македонский, Комниновский, Палеологовский). Византийское искусство, художественная культура не знали ни упадка (поскольку искусство было выражением неослабевающей веры, духовного стержня жизни), ни смены кардинально отличных стилистических эпох, как, например, романская и готическая в Западной Европе. Все византийское тысячелетие, рассмотренное как одна великая эпоха в истории культуры, поражает исследователя полным отсутствием «чего-либо похожего на плавную траекторию, идущую от зарождения стиля к его расцвету и затем упадку. Разве эпоха Юстиниана — это “архаика”? Разве время Палеологов — это упадок стиля? — восклицает С. С. Аверинцев. — “Вчера” и “сегодня” здесь удивительно легко меняются местами» . Этот феномен иногда отождествляется с отсутствием развития, некоей стагнацией. Но разве может культура оставаться неизменной в течение тысячелетия или являться продолжением-падением на протяжении этого времени античной Римской империи? Весьма показателен пример, приводимый С. С. Аверинцевым из истории литературного творчества интересующего нас XII в. Так, драма для чтения «Христос Страстотерпец», в которой евангельские события раскрыты в формах античной трагедии, подписана именем свт. Григория Богослова (Назианзина), одного из Великих Каппадокийцев, живших во второй половине IV в. Вместе с тем среди историков византийской литературы спор о том, не следует ли датировать это сочинение XII в., продолжается. Это является ярким свидетельством того, что «... внутренняя установка и вкус поэта на закате Византии могли быть принципиально теми же самыми, что и в предвизантийскую (“протовизантийскую”) эпоху» . Важно подчеркнуть характерную особенность этого сочинения. В его состав входит большой стиховой материал «довизантийского» времени, V–III вв. до н. э., взятый без изменения из текстов Эсхила, Еврепида, Ликофрона. Неразрывная связь с античным литературным наследием проявлялась особенно сильно в Комниновскую эпоху. |
| Таково было ее желание, об исполнении которого она постоянно молилась. Лелея такую мысль и стремясь к возвышенному образу жизни, она тем не менее, как никакая другая женщина, была любящей матерью. Она хотела вместе с сыном перенести бурю, обрушившуюся на империю, и как можно лучше управлять кораблем – все равно, дуют ли ему попутные ветры или со всех сторон обрушиваются на него волны; тем более что ее сын, вступив на корму, только недавно взялся за кормило и никогда раньше не имел дела с такими волнами и ветром 326. Этими словами я намекаю на разнообразные и страшные бедствия, обрушившиеся на империю. И вот материнская любовь увлекла ее, и она стала править совместно со своим сыном-императором, а случалось, и одна брала в свои руки бразды правления и успешно, безошибочно управляла государственной колесницей. Ведь она была женщиной умной, обладала к тому же истинно царским складом ума и владела искусством властвовать. В то же время она мечтала посвятить свою жизнь богу 327. В августе того же индикта 328 переправа Роберта вынудила Алексея выступить из столицы. Тут он и обнаружил свой тайный замысел, безраздельно передав в руки матери всю самодержавную власть. О своем решении он поставил всех в известность хрисовулом 329. Каждый пишущий историю должен рассказывать о деяниях и распоряжениях великих мужей отнюдь не в общих чертах; напротив, о подвигах следует говорить как можно более подробно, а содержание постановлений излагать. Поэтому и я, следуя такому правилу, изложу содержание упомянутого хрисовула, опуская только красоты стиля его составителя. Вот текст хрисовула: «Никто не может сравниться с добросердечной и чадолюбивой матерью, и нет защиты надежней ее, когда предвидится опасность или грозят какие-либо иные бедствия. Если она советует, совет ее надежен, если она молится, ее молитвы становятся для детей опорой и необоримыми стражами. Такой и проявила себя на деле по отношению к нашей царственности наша святочтимая мать и госпожа, которая с моего самого раннего возраста была для меня всем: и кормилицей и воспитательницей. |
| XII век не был благоприятен для искусства в Византии, а в начале XIII в. последний удар был ему нанесен крестоносцами. Алексей Комнин, приглашая западные войска в Константинополь отразить мусульман, в своем послании к Роберту Фландрскому (1095 г.), описывает сокровища, какие эта столица может предложить в добычу войскам: «Вы должны противопоставить все силы Запада против турок, чтобы они не взяли Константинополя. Пусть лучше в ваши руки попадет императорская столица, нежели в руки неверных; потому что она содержит в себе наидрагоценнейшие святыни Господа Бога, столп, к которому он был привязан, бич, которым был истязаем, багряница, в которую был облачен, терновый венец, которым увенчана была глава его, жезл, который, вместо скипетра, был ему дан в руки, ризы, от которых он был обнажен на Лобном месте, большая часть креста, на котором он был распростерт и гвозди, которыми был распят. Если за все это не хотите вы сражаться и не желаете большего, вы найдете в Константинополе больше сокровищ, нежели во всем остальном мире; потому что одни драгоценности здешних соборов могут обогатить храмы всего христианства, и все эти сокровища, взятые вместе, далеко уступают в ценности богатствам Св. Софии, которая в этом отношении может быть уподоблена только храму Соломонову. Нельзя найти достаточных выражений для описания находящихся в Константинополе сокровищ, не только собранных византийскими императорами, но и сбереженных в их дворцах от времен древних императоров Римских». Когда крестоносцы в 1204 г., взявши Константинополь, предали его грабежу и расхищению, то, по выражению Вилльгардуэна, «от начала мира никогда ни в одном из завоеванных городов не было приобретено такой великой добычи», как в Константинополе. Новгородский летописец так повествует о расхищении крестоносцами сокровищ церковных: «Заутра же, солнцу всходящу, внидоша в Св. Софию, и одраша двери и разсекоша амвон, окован бяше весь серебром, и столпы серебряные 12, а 4 кивотные, и тябло изсекоша, и 12 креста, иже над олтарем бяху, межи ими шишки яко древа, высша муж, и преграды олтарныя межи столпы 133 , а то все серебряно; и трапезу чудную одраша, драгий камень и велий жемчуг, и саму невидимо камо ю деша; и 40 кубков великих, иже бяху пред олтарем, и поникадила и светильна сребряная, яко не можем числа поведати; с праздничными сосуды безценными поимаше служебное, евангелия и кресты честные, иконы безценныя все одраша. И под трапезою кров найдоша: 40 кадий чистаго злата и сребра, яко нету числа, и безценных сосуд. То же все в единой Софии сказах, а Святую Богородицу, иже в Влахерне, идеже Св. Дух схожаше на вся пятници, и ту одраша; инех же церквий не может человек сказати, яко без числа. Одигитрию же чудную, иже по граду хожаше, Святую богородицу соблюде ю Бог добрыми людьми; и ныне есть, на ню же надеемся. Иныя церкви в граде и вне града, и монастыри в граде и вне града пограбиша все, им же не можем числа ни красоты их сказати». |
|
|
