| С заключением этого договора у русских политиков появилось новое веское основание для войны с Ливонским орденом: все русско-ливонские договоры XVI века содержали обязательство Ордена не заключать союзов с Великим княжеством Литовским, направленных против России, а обязательство не пропускать в Россию товары и специалистов находилось в прямом противоречии с нормами русско-ливонского договора 1554 года. Однако главное значение происшедших событий заключалось не в этом. Они показали военное бессилие Ордена и реальность перспективы его подчинения влиянию Великого княжества Литовского. В этом случае пути, ведущие из России на Запад, оказались бы под контролем главного политического противника Русского государства. Все это заставляло русские политические круги поторопиться с попыткой собственного решения ливонской проблемы. Новым русско-ливонским переговорам предшествовали меры серьезного давления на Ливонию. Русским купцам было предписано, «чтоб нихто в Немцы не ездил ни с каким товаром», а близ русской пограничной крепости Ивангород при впадении в Балтийское море реки Наровы, отделявшей русскую территорию от территории Ордена, начало строиться «корабленое пристанище», где русские купцы могли без посредников встречаться с купцами из стран Западной Европы. В 1557 году завершилось подчинение Казанского края, и «казанские люди ис Казани и из Свияги и из Чебоксары и черемиса» вошли в состав армии, которая была собрана на ливонской границе. Новое ливонское посольство прибыло в декабре 1557 года с просьбой уменьшить размер дани, установленной договором. Когда, наконец, была достигнута договоренность о размерах суммы, которую следовало уплатить, выяснилось, что послы никаких денег не привезли и предлагают лишь обсудить вопрос о сроке, к которому они могли бы доставить деньги. В Москве пришли к заключению, что все это делалось, «чтобы государь ныне рать свою оставил... и вперед лгати». Переговоры были прерваны, и Иван IV приказал своим войскам напасть на владения Ордена. С этого нападения фактически и началась многолетняя Ливонская война. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «События в Белоруссии – тренировка предстоящих протестов в России…» Беседа с известным болгарским историком 25.10.2020 706 Время на чтение 9 минут – Скажите, есть ли, на ваш взгляд, параллель между протестами в Софии и Минске? Чего здесь больше: сходства или различий? – Если можно определить общее, то это – протест как симптом и как инструмент ползучей дестабилизации, катализированной и ковидизированной в течение этого странного года. Но если конкретно, то в Софии и в Минске протест проходит по-разному. – Каково ваше прочтение происходящего в Белоруссии? В последние месяцы внимание сфокусировано на Минске, пишутся аналитические обзоры, высказываются различные точки зрения. – Интерес к Белоруссии оправдан, потому что происходящее там является репетицией – «цветной» тренировкой предстоящих протестных перфомансов в России... До августа Белоруссия была примером стабильности, этакой «анти-Украины», постсоветского государства с успешной многовекторной политикой (уже – неуспешной) и с экономикой, защищенной от приватизации. То есть это был прагматичный постсоветский социализм, все еще успешный и уникальный пример для постсоветского пространства. Одна из целей протеста – «правильная народная приватизация» плюс предотвращение возведения белорусской атомной электростанции, которая, однако, была введена в эксплуатацию вскоре после избрания Лукашенко . С экономической точки зрения требования протеста суицидальны, зато они очень модные – «свобода, Санчо!». – Есть ли геополитические интересы, управляющие протестами? – С геополитической точки зрения минский протест стремится вывести Белоруссию из орбиты России, конкретнее – расторгнуть союзный договор, что было целью оппозиции еще до выборов. Действующие лица первой линии, авансцены – соседи Минска: Польша, Украина и Литва, чьи министры иностранных дел в канун президентских выборов в Белоруссии подписали Люблинский договор (28 июля 2020 г.) или «Люблинский треугольник». Символичный акт, напоминающий о Люблинской унии (1569 г.), объединившей Королевство Польское с Великим княжеством Литовским в Речь Посполитую, - тонкий намек на принадлежность Белоруссии Польше, как считает Варшава. Это могло бы быть лишь символичным форматом партнерства, если бы не гиперактивное польское вмешательство в минские протесты против Лукашенко. Польский телеграмм-канал «Nexta» координирует каждый шаг протестующих, которые получают ежедневные подробные инструкции о маршруте, необходимом реквизите, примерных лозунгах, дресс-коде и прочих деталях, представляющихся внешнему наблюдателю спонтанными, но являющимися, по сути, плодом дисциплины. Последнее у нас трудно достижимо (да здравствуют Балканы!). |
| Хану необходим был мир с Москвой до тех пор, пока не придет военная помощь от Литвы, о которой он настойчиво постоянно просил 1014 . Однако примечательно, что ради достижения краткосрочных политических целей Иван III пошел на формальное признание зависимости от хана и выплату дани. Это выглядит особенно контрастно, если вспомнить, какое большое значение великий князь придавал атрибутам суверенности своей власти в сношениях с европейскими государствами 1015 . Очевидно, с Ордой все выглядело иначе – как ни слаб ее хан, по традиции он имеет право на сюзеренитет над великим князем и притворно признать это не зазорно. В феврале-марте 1502 г. между Ордой и Литвой обозначилась «рознь» 1016 : вызвана она была, впрочем, не столько усилиями московской дипломатии, сколько тем, что ордынцы в условиях суровой и холодной зимы стали опустошать пограничные приднепровские владения Литвы 1017 . В апреле ордынские татары перехватили крымского посла в Москву, везшего послание, из которого недвусмысленно следовало, что Иван III активно поддерживает стремление Менгли-Гирея покончить с Большой Ордой 1018 . После этого изменилось отношение к посольству Лихорева – посол и его люди оказались в положении полупленников 1019 . В мае Менгли-Гирей наконец выступил в поход и в начале июня в районе рек Самары и Сулы (левых притоков Днепра) «взял» Орду Ших-Ахмета; остатки Большой Орды были выведены в Крым 1020 . Бежавший Ших-Ахмет прихватил с собой Лихорева, но вскоре отпустил его в Москву вместе со своим послом Чятырбаем, привезшим новые предложения (позже они были повторены еще двумя посольствами хана): в обмен на отход от союза с Литвой и нейтральное отношение к Крыму лишившийся подданных Ших-Ахмет просил великого князя «достать» ему престол Астраханского ханства 1021 . Переговоры относительно Астрахани не дали результата; после неудачной попытки антикрымского союза с ногайскими мурзами Ших-Ахмет укрылся (зимой 1503–1504 гг.) в Великом княжестве Литовском, где провел остаток своих дней на положении почетного пленника 1022 . |
| de alienis provinciis... collocare et vocare) . Во-вторых, в этих действиях выражалось стремление поставить католическое меньшинство в особые, привилегированные условия по отношению к остальному населению. В одной из грамот Ягайла так и указывалось, что «желаем, чтобы поляки, немцы и люди нашей веры предписанным правом могли обладать и наслаждаться» (volumus insuperque tantum Polonici, Theutunici et homines nostre fidei iure prescriptio gaudere debeant et potiri) . А. Янечек справедливо отметил, что такая политика вела к обострению отношений между привилегированной и непривилегированной частями городского населения . По своим последствиям для развития отношений между католическим и православным населением более важной оказалась попытка наделить привилегированным статусом католическое дворянство на территории Великого княжества Литовского. Первым шагом в этом направлении стала выдача Ягайлом в 1387 г. привилея принявшему католичество литовскому боярству . По этому документу бояре приобрели свободу распоряжения своими имениями, а их земли были избавлены от целого ряда налогов и повинностей. Но эти права распространялись лишь на лиц, принявших новую веру. В одной из статей документа, предоставляя родственницам бояр право свободно вступать в браки, законодатель специально оговорил, что речь может идти лишь о заключении браков с католиками. Такая политика получила продолжение в составленном в 1413 г. в Городле акте, определявшем условия унии между Польшей и Великим княжеством Литовским . Подтверждая снова некогда пожалованные права и вольности, Ягайло отметил, что правами могут пользоваться лишь те «бароны и благородные Литовской земли» (barones et nobiles terrae Littwaniae), которые исповедуют христианскую веру и учение Римской Церкви, а не «схизматики и другие неверные» (scismatici vel alii infideles). Старые нормы были дополнены еще одним установлением: важные государственные должности (прежде всего посты воевод и каштелянов в Вильно, Троках и других местах) будут занимать лишь католики и лишь католики будут допускаться в состав великокняжеской рады, так как «часто различия в вере приводят к разнице в мыслях и становятся известными советы, которые должны храниться в секрете». |
| Положение изменилось во второй половине XIV века, когда Галицкие и Холмские земли были присоединены к Польше. «Прииде король Краковский, — замечает летописец, — со многою силою и взяша лестию землю Волынскую и Галицкую и много зла христианам сотвориша, а церкви святыя претвориша на латинское богомерзкое С этих дней «в городах украинское население, исповедовавшее православие, подвергалось всякого рода ограничениям, стеснявшим его торговую и ремесленную деятельность. Оно было отстранено от участия в магистрате и цехах. Польская шляхта поддерживала католическую пропаганду в деревне. Католическая агрессия не имела, однако, успеха ни среди мещанства в городе, ни в деревне. Мещанство и крестьянство заняли враждебную позицию в отношении католичества. Для крестьян и мещан католическая агрессия была одним из видов Со вступлением в 1386 году в брак польской королевы Ядвиги с великим князем литовским Ягайло было положено начало объединению Польского королевства и Литовского княжества в единое государство. Городельский сейм 1413 года закрепил союз Польши и Литвы. Оба эти события явились поворотным пунктом в истории Литвы — они отрывали ее от усвоенных восточных (византийских) традиций и вводили ее в течение латинской цивилизации. Условием брака Ягайло с Ядвигой и связанных с ним последствий было обращение в католичество Ягайло и обязательство подчинения своих подданных Римскому папе. Еще в 1385 году Ягайло торжественно отказался в Кракове от веры Восточной Церкви, а через год после брака (1387) объявил в Литве римско–католическую веру Православная Галицкая епископия была закрыта, а вместо нее учреждена католическая Львовская архиепископия. Католическому архиепископу были переданы угодья бывшей Галицкой кафедры и предоставлена абсолютная власть над православными. «Так как, — говорилось в грамоте Ягайло, данной Львовскому архиепископу, — в подвластных нам землях Руси, где живут схизматики, последователи греческого обряда, совершается многое, увы, противное Римской Церкви, то для того, чтобы римско–католическая вера не потерпела ущерба, мы дали Иоанну, Архиепископу Львовскому, и его преемникам и ныне даем и предоставляем совершенную и полную власть наказания всяких еретиков и преступающих против христианской религии, какого бы сословия и пола они ни были, если за таковых признает их помянутый Комментарии к грамоте излишни… Православные стремились восстановить свою епископию в Галиции, вследствие чего вынуждены были вести упорную и многолетнюю борьбу с представителями католицизма. В конце концов, они добились победы — в 1539 году для Галиции был поставлен православный епископ Макарий. |
| Литва опережала Москву в этом процессе. Для полноты картины можно проследить ещё амбиции Великого Княжества Тверского, Великого Княжества Рязанского и других осколков Древней Руси. Цель у всех этих русских княжеств была одна: объединение под своим началом всех русских земель (и тех территорий, которые осколки Древнерусского государства успели за время своего независимого существования присоединить). Литовское Княжество в этом процессе имело один недостаток: не совсем русских правителей. Современные споры учёных о том, кем были великие князья литовские, очень часто имеют политическую подоплёку. Однако стоит указать на то, что литовские монархи всё же представлялись условно православными. Например, великий князь литовский Миндовг изначально был язычником, великие князья литовские Гедимин и Ольгерд также видятся не слишком православными по убеждениям, родной брат Ольгерда Кейстут был откровенным язычником. Вряд ли русские по происхождению князья были бы язычниками, поэтому можно сделать вывод, что монархи Литовской Руси имели балтское происхождение. Православие было для них отчасти лишь необходимым элементом для получения статуса руководителя страны, большинство населения которой исповедовало православную веру, т.е. Православие было необходимым элементом нормы для правителя Литовской Руси. Для реализации общерусской идеи великим князьям литовским нужно было солидаризироваться с русской элитой Великого Княжества Литовского. Однако пусть формальное, но православие позволяло литовским князьям самоидентифицироваться как русские, наверное, также их идентифицировали и остальные. Поэтому проблема нерусскости была преодолена принятием русской веры – православия (Стоит напомнить, что на открытом в Великом Новгороде в 1862 г. памятнике тысячелетию России есть фигуры и литовских князей). Достоинства Литовской Руси как лидера объединительных процессов были к середине XIV в. достаточно значимыми. Во-первых, Литовская Русь не была зависима от Золотой Орды так, как остальные русские земли. |
| Закрыть Переяслав-1654. Чем он не был. Что затмил. И что знаменовал 20.01.2018 594 Время на чтение 10 минут «21 января 1654 года Переяславская рада приняла решение о воссоединении Украины с Россией». Эта формулировка знакома нам с детства, но ошибочно в ней решительно всё. Подразумеваемое решение было принято не казацкой радой. Не в Переяславе. И на год раньше. Таким образом, в этом году мы должны праздновать юбилей - 365 лет с начала Воссоединения. Однако не Украины с Россией. Так чего же тогда? Соединившись в 1569 году с Великим княжеством Литовским в Речь Посполитую, польская корона получила в подданство миллионы православных русских, помимо тех сотен тысяч русинов, чьи земли Королевство Польское захватило двумя веками раньше. В новом государстве русская и литовская шляхта могла быть признана равной польской только при условии перехода в католичество. Исключение составляла пара-тройка православных фамилий, чьи заслуги перед троном считались выдающимися. А вот крестьянин русский становился совершенно бесправным. «По теории польского шляхетства, шляхтич, кто бы он ни был, - богатый или бедный сосредоточивал в себе все права, все преимущества, все блага, - писал выдающийся историк Церкви и богослов, уроженец фактически стольного (при Стефане Батории) Гродно Михаил Коялович. - Всякий нешляхтич... должен быть орудием, средством для шляхтича, условием его благоденствия. Поэтому вместе с польскою теорией шляхетства перенесено в литовское княжество и польское рабство народа - польское состояние хлопа. Литовско-русская близость крестьянина к сословиям дворянским, литовско-русское самоуправление разрушалось, падали и повергали его в безусловно бесправное положение». Так Люблинская уния образовала пропасть между мужиком и теми, кто стоял над ним. Но нашлось среди русских Речи Посполитой немало тех, кто не смирился с этим положением. Нет, речь не шла о каких-то высоких идеалах вроде «национально-освободительной войны». Понятие национальность тогда ещё не родилось в нынешнем его представлении, а окатоличевшейся элите не от чего было освобождаться. Но фаза подъёма этногенеза породила пассионариев, которым куда милее была воинская слава, чем медленное загибание на панских полях. Вот и потянулись буйные головы на запорожскую Украину - окраину Польши на её границе с диким татарским полем. |
| 14 числа польские послы потребовали, чтоб государь возвратил королю все завоеванное и заплатил убытки. Одоевский отвечал: «Что великому государю Бог подаровал, того он никогда не уступит». Начался длинный спор о том, имел ли право Алексей Михайлович начать войну с королем; Одоевский доказывал это право с большим вычетом; комиссары настаивали на своем, что нестерпимые обиды учинились им от нарушенья вечного мира с царской стороны, но что они полагают это дело на волю божию: попустил на них Бог такое разоренье за грехи их. Комиссары дали понять послам, что слишком большие требования их могут заставить короля заключить мир с Швециею при посредстве французского короля. Одоевский отвечал: «Нам известно, что французский король предлагает Яну Казимиру королю мир с Швециею на трех условиях: 1) чтоб прусскому князю быть удельным князем; 2) чтоб Богуславу Радзивиллу быть с своим же уделом; 3) чтоб по смерти Яна Казимира быть королем польским шведскому королю». Комиссары сказали на это: «Тому статься нельзя, чтоб по смерти королевского величества быть в Польше шведскому королю; нам надобен король, который бы ходил в нашей польской ферязи, а не в немецких флюндрах, а эти нам флюндры и так придокучили». 16 августа был третий съезд вместе с австрийскими послами. Комиссары объявили прежние запросы, бояре отказали им впрямь и пошли было из государева шатра вон. Тут вступились австрийские послы. «Надобно, – говорили они, – старые всякие причины, за что война началась, оставить и говорить бы о том, как мир учинить». Посредники объявили от имени комиссаров, что они отказываются от вознаграждения за убытки, причиненные им войною, поэтому и государевым послам следует сделать также какую-нибудь уступку. «Полякам, – говорил Аллегретти, – бедным и разоренным людям, царскому величеству уступить нечего, города княжества Литовского почти все за великим государем; если же от вас уступки им никакой не будет, то доброе дело не состоится и посредничать нам нечего; лучше ли будет, если польский король вместо мира с царским величеством помирится с шведским королем?» «Царскому величеству, – отвечал Одоевский, – не страшно, если Ян Казимир помирится с шведским королем: у царского величества войска много, есть с кем и против обоих государств стоять». |
| Кн. Димитрию Константиновичу не помог ханский ярлык на великое княжение, а его брату кн. Борису - ханский ярлык на нижегородский стол. Эти успехи были делом рук советников отца Д. И. и митр. Алексия, фактически возглавлявшего Боярскую думу и выступавшего в качестве опекуна молодого московского князя. В летописном рассказе о борьбе за владимирский стол неоднократно указывается, что в военных походах Д. И. сопровождали «все бояре». Московское боярство являлось опорой политики вел. князя, направленной на объединение рус. земель под его верховной властью. В княжение Д. И. окончательно сформировался тот круг боярских родов, на к-рых в дальнейшем опиралась политика вел. князей Московских по объединению великорус. земель. В исторической традиции сохранилась память об особо тесных, дружеских отношениях, соединявших Д. И. и его бояр. С сер. 60-х гг. XIV в. есть основание говорить уже о самостоятельной политике Д. И., к-рая, впрочем, продолжала политику, проводившуюся в предшествующие годы. О немалых политических амбициях молодого вел. князя говорит принятое им сразу после свадьбы решение построить в Москве каменный Кремль - первое сооружение такого рода на всей территории Сев.-Вост. Руси. Одной из важных задач политики правителей Москвы во 2-й пол. 60-х гг. XIV в. стало укрепление ее влияния в Тверской земле, правители к-рой в 1-й четв. этого столетия были главными соперниками московских князей в борьбе за великое княжение. Вмешавшись в спор между тверскими князьями, Д. И. выслал войско на помощь кн. Василию Михайловичу, боровшемуся со своим племянником св. Михаилом Александровичем , правившим в удельном г. Микулине. Этот шаг имел важные политические последствия. Михаил Александрович, вынужденный на время покинуть свои владения, обратился за помощью в Литву и вернулся в Тверь осенью 1367 г. с литов. войском. Его тверские противники и Д. И. были вынуждены заключить с ним мир. Из-за Тверского княжества возникла перспектива серьезного и опасного для Москвы конфликта с Литовским великим княжеством . |
| 1 . Домонгольский Киевский период крещения Руси, и становления ее Церкви. Для этого периода характерны высокий престиж Церкви и ее руководителей, духовенства, монахов, моральный да и государственный статус которых гораздо выше, чем у гражданских властей. Это эпоха, когда князья часто обращались за советом к архиереям и своим духовникам, часто монахам Киево-Печерской лавры. Это эпоха, когда монастыри строились в городах, или в непосредственной близости к ним. Еще крепка была вера неофитов в возможность построения подлинно христианского общества, чему свидетельство «Слово о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона (10511054). 2 . Второй период (XIIIXV века) в основном падает на время татаро-монгольского ига. Это эпоха распада Руси на часто взаимо-враждующие удельные княжества, раздела ее на зоны татарского, польского и литовского влияния, с дальнейшей инкорпорацией почти всех территорий на запад и юго-запад от Москвы Литвой и Польшей (Литва, как известно, сама формально была в вассальной зависимости от Золотой Орды до последних десятилетий XIV века). 3 . Третий период начинается с разрыва Русской Церкви с Константинополем, односторонней ее автокефалии с самостоятельным избранием митрополита в 1448 г., проходит через столетие патриаршего управления, и завершается отменой патриаршества Петром Великим. 4 . Четвертый, синодальный период, завершается революциями 1917 г., и фактическим концом константиновской эры церковно-государственной «симфонии». 5 . Пятый период, уже за пределами «Очерков» Карташева восстановление патриаршества, можно обобщить под названием «постконстантиновская эпоха». В таком случае он относится не только к советской эпохе, но и к посткоммунистическому нынешнему времени. Но можно его назвать просто советским периодом. И в таком случае он заканчивается или в 1988 г. Собором 1000-летия крещения Руси, или в 1990 г. избранием нынешнего патриарха, и принятием закона о свободе совести, или в 1991 г. формальным концом коммунизма. Тогда нынешний период становится шестым, и быть может, первым, действительно, постконстантиновским, так как настоящего отделения Церкви от государства при большевиках не было. Было лишь предельное, а может и беспредельное порабощение Церкви государством, вернее коммунистической партией, которая подчиняла себе и государство. |
|
|
