| В кон. I тыс. по Р. Х. территория совр. О. о. входила в ареал роменской культуры, связываемой с восточнослав. группами, в основном северян и вятичей. В X-XI вв. земли вятичей находились в подчинении киевских князей. Вятичи неоднократно выступали против княжеской власти, что вынуждало киевских князей и их союзников совершать в регион военные походы. Последний крупный поход осуществил Переяславский (впосл. Киевский) блгв. кн. Владимир (Василий) Всеволодович Мономах в 1096 г., дойдя до племенного центра вятичей Корьдно (предположительно находился на территории совр. Хотынецкого р-на). В XII в. регион вошел в состав Черниговского княжества. К первым древнерус. городам в регионе относятся Болдыж (впервые упом. в 1146; связывается с городищем у дер. Слободка Шаблыкинского р-на), Домагощ (1147; связывается с городищем у с. Городище Болховского р-на), Мценск (1147), Спаш (Спас; 1147; связывается с городищем у с. Спасского Орловского р-на), Кромы (1147; упом. в Воскресенской летописи, см.: ПСРЛ. Т. 7. С. 39), Новосиль (по археологическим данным, возник не позднее XII в.). По мнению И. К. Фролова, на территории совр. О. о., возможно, располагался древний Воротынск (впервые упом. в 1155; связывается с комплексом памятников у с. Воротынцева Новосильского р-на). Мн. города (Болдыж, Домагощ, Спаш и др.) были разорены во время монг. нашествия. А. М. Воронцов Во 2-й пол. XIII - нач. XVI в. большая часть совр. О. о. входила в состав Верховских княжеств (Новосильского и Карачевского), ставших с XIV в. объектом борьбы между Литовским великим княжеством (ВКЛ) и Московским великим княжеством. В 1406 г. Мценск был подчинен власти вел. князя Литовского Витовта, став одним из узловых центров власти ВКЛ в регионе. В 1423 г. территория совр. О. о. разорена ордынским ханом Бараком. Постоянные набеги и войны привели регион к запустению, превратив его в часть т. н. Дикого поля. В результате русско-литов. войн кон. XV - нач. XVI в. Верховские княжества перешли под власть Русского гос-ва, что было закреплено Московским миром 1494 г. |
| 425 ...Дмитрий Костянтинович Суждалскый... – великий князь суздальско-нижегородский с 1365 по 1383 г. На его дочери Евдокии женился великий князь московский Дмитрий Иванович в 1366 г. 426 ...на мст, нарицаеммъ Сернац... – Сернач, видимо, урочище, местонахождение которого неясно. 427 ...князь Олегъ Рязанский... – великий князь рязанский Олег Иванович (1350–1402). Положение Рязанской земли между Московским великим княжеством и Ордой приводило κ тому, что все карательные экспедиции из Орды прежде всего обрушивались на Рязанское княжество. Это определило двойственность политики великого князя Олега Рязанского: он неоднократно вступал в сделки с Ордой, преследуя интересы своей земли. Однако такая политика не спасала Рязанское княжество от разгромов ордынцами. После Куликовской битвы Олег вынужден был бежать из своего княжества и в 1381 г. заключить невыгодный для себя договор с Дмитрием Донским. Β 1386 г. Олег заключил мирный договор с великим князем московским, скрепленный родственными отношениями: сын Олега Рязанского Федор женился на Софье Дмитриевне – дочери Дмитрия Донского. С этого времени летописи ни ο каких конфликтах между Москвой и Рязанью не сообщают. 428 ...каменъ град... – При князе Дмитрии Ивановиче Донском для укрепления Москвы в 1367 г. предпринимается постройка кремлевских стен из камня, что в то времена имело важное военно-политическое значение. 431 ...Переяславль, и оттуду – мимо Ростова, и, паки реку, вборз на Кострому. – Здесь автор комментирует свою обработку предшествующего текста, то есть краткого летописного рассказа свода 1408 г., где не упоминались ни Переяславль, ни Ростов, а называлась только Кострома. 432 ...Киприанъ митрополит приеха на Москву. – Киприан стал московским митрополитом в 1381 г. Β 1382 г., перед нашествием Тохтамыша, Киприан, по сведениям летописей, покинул Москву, уехав в Тверь. 433 ...Остй, внукъ Олгердов... – Ольгерд – великий князь литовский (1345–1377). Ο том, почему союзником Мамая назван Ольгерд (на самом деле с Мамаем заключил союз его сын Ягайло), см. подробнее в общем комментарии к «Сказанию о Мамаевом побоище». |
| Нет возможности здесь рассмотреть все аспекты сложных политических отношений между «верховным князем» Литвы и польским королем Ягайлом, который в первую очередь старался обеспечить передачу власти сыновьям, и приоритетами нового литовского великого князя, польских магнатов и литовского боярства. Для нашей темы важно отметить лишь, что эти противоречия привели в начале 30-х гг. XV в. к охлаждению отношений между Польшей и Великим княжеством Литовским, а затем и к конфликту между ними. Великий князь литовский, опираясь на поддержку знати, разорвал отношения с Польшей и обратился за помощью к Тевтонскому ордену, правители которого, радуясь разъединению сил своих врагов, ее охотно обещали. Соглашение о союзе между Великим княжеством Литовским и Орденом было подписано 19 июня 1431 г. В этих условиях важной задачей польской дипломатии стала дискредитация противников перед папой Римским и отцами Базельского Собора. Одна из целей, преследовавшихся инициаторами этой кампании, состояла в том, чтобы Орден под угрозой духовных санкций отказался от вмешательства в литовские дела. Поводом для выдвижения обвинений послужил тот факт, что новый литовский правитель в отличие от Витовта, опиравшегося прежде всего на литовское католическое боярство, допустил к управлению страной ряд представителей «русской» православной знати. Появлялась возможность истолковать выступления знати Великого княжества Литовского против польского сюзерена как угрозу христианскому миру со стороны «схизматиков». Выступая осенью 1431 г. перед папой Евгением IV, польские послы обращали его внимание на обширность «русских» земель, населенных «схизматиками», которые давно превратились бы в страшную угрозу христианскому миру, если бы Ягайло и Витовт не направляли их «железной розгой», а теперь Орден соединяется против Польши с «русскими» князьями-«схизматиками» и «неверными» татарами . Один из главных польских политиков того времени, Краковский епископ Збигнев Олесницкий, в письме председателю Базельского Собора кардиналу Цезарини в январе 1432 г. |
| По смерти Витена, великим князем Литовским сделался Гедимин; о Гедимине есть два предания: по одному он был конюшим Витена, и, убивши его, сделался великим князем, а по другому, он был сыном Витена и наследовал ему после того, как Витена убило громом. Первое предание, кажется, ближе подходит к истине; ибо сам Гедимин в своих грамотах, нигде не называет Витена отцом, а только предместником, или предшественником. Но как бы то ни было, только с 1305 года начал княжить в Литве Гедимин. Гедимину пришлось начать свое княжение продолжением бесконечных войн с Немецкими рыцарями и Польшею. На другой же год его княжествования Прусские и Ливонские рыцари, собравши большое войско, ворвались в Жмудскую землю и, захвативши ее врасплох, немедленно построили там два города, надеясь удержать за собою захваченное и даже привели жителей к присяге. Гедимин, хорошо понимая всю важность и весь вред для Литовской земли, от новых Немецких крепостей, на другой же год, с большим войском, состоящим; из Литвы и Руси, двинулся в Жмудскую землю. Прусские и Ливонские рыцари, вместе с покоренною ими Жмудью выступили против Гедимина и на речке Отмене дали сражение, в котором были на голову разбиты; и Гедимин не только очистил Жмудскую землю от непрошеных гостей, но и сам ворвался в Прусские владения, взял города Рагнету и Тильзит, и, опустошив тамошний край, воротился домой с множеством пленников. И в тот же год, пользуясь беспорядками в Польше, Гедимин опустошил великую Польшу, взял города Калиш и Ставишин, и возвратился домой с многими тысячами пленников; затем и в следующем году полки Литовские и Русские опустошали земли Серадскую и Калишскую и воротились домой с огромнейшею добычею. Между тем, магистр Прусского ордена, пользуясь походом Литовцев в Польшу, отхватил часть Литовской земли и построил там два замка, чтобы удержать взятое. Гедимин лишь только получил весть об этом, немедленно сам отправился разрушить Немецкие замки на Литовской земле и выгнать Немцев, а сына своего Ольгерда послал опустошать Прусские орденские владения, который в точности исполнил отцовское приказание, жестоко наказал Немцев и воротился домой с огромною добычею. |
| В этом договоре всего любопытнее то, что тверской великий князь не позволяет Витовту никакого вмешательства в отношения свои к удельным тверским князьям - знак, что в описываемое время все великие князья в отношении к удельным преследовали одинакие цели, все стремились сделать их из родичей подручниками, подданными. Борис говорит в договоре: " Дядьям моим, братьям и племени моему - князьям быть у меня в послушании: я, князь великий Борис Александрович, волен, кого жалую, кого казню, и моему господину деду, великому князю Витовту, не вступаться; если кто из них захочет отдаться в службу к моему господину деду вместе с отчиною, то моему господину деду с отчиною не принимать; кто из них пойдет в Литву, тот отчины лишится: в отчине его волен я, князь великий Борис Александрович " . Вследствие этого договора тверские полки находились в войске Витовта, когда последний в 1428 году воевал Новгородскую землю. Но по смерти Витовта начинается беспрестанное колебание тверского князя между союзом литовским и московским, причем Борис Александрович сохраняет равенство положения, пользуясь благоприятными для себя обстоятельствами, т. е. тем, что оба сильнейшие князя были заняты внутренними смутами и не имели возможности действовать наступательно на Тверь. Так, дошел до нас договор тверского князя с великим князем Василием Васильевичем и двоюродными братьями его - Димитрием Шемякою и Димитрием Красным. Борис Александрович выговаривает, чтоб московский князь не принимал тверских областей в дар от татар. Оба князя клянутся быть заодно на татар, на ляхов, на литву, на немцев; Борис обязывается сложить целование к Сигизмунду литовскому, объявив ему, что Тверь в союзе с Москвою, и без князя московского не заключать договоров ни с каким князем литовским. Мы видели, что тверской князь, находившийся в близком свойстве с князем можайским, соединился с последним и Шемякою против Василия, но тотчас же и принял сторону его, увидавши, что все Московское княжество против Шемяки; мы видели также, что Борис в награду за помощь выговорил у Василия согласие на брак его старшего сына и наследника, Ивана, на своей дочери Марии. |
| В Статуте княжество еще строго отделяется от короны польской. По постановлениям его русский язык признан был официальным языком в законодательстве и судопроизводстве: 116 и западно-русское дворянство постоянно настаивало на употреблении в документах русского языка и протестовало против нарушения этого права. 117 Точно также Статутом король обязывался не раздавать в княжестве земель полякам и на высшие должности ставить только природных литвинов. 118 Но, несмотря на эти гарантии законодательства, при соединении в одном лице королевского и великокняжеского достоинства, при неопределенности границ между короной и великим княжеством и при постоянном стремлении поляков поживиться на счет Литвы, польский элемент с постепенно возрастающей силой вторгался в области Литовского княжества. Многие поляки получили в княжестве высшие должности. Литовско-русское дворянство несколько раз просило короля, чтобы границы между Польшей и великим княжеством Литовским приведены были в точную известность. Об этом оно подавало просьбы на виленских сеймах в 1547, 1551 и 1554 гг. Такие же просьбы особо подавало дворянство волынское в 1551 и 1554 гг. Король исполнил желание дворянства, но это ни к чему не повело, точно также как не повели ни к чему жалобы их 119 на предоставление полякам должностей в княжестве. На Подолье, Волыни и во всех литовско-русских землях, даже на Смоленщине, осели польские роды. Множество имений перешло в руки польской шляхты – покупкой и чрез браки поляков с литовцами. (А. 3. Р., т. III, стр. 53). Литовцы видели в этом прямое нарушение своего коренного права и постоянно жаловались на «забранье земель» поляками: 120 но король отвечал, что «панства его милости вси суть не замкнуты и есть вольно каждому приехать и отъехать, купити и продати; а иж чужоземцы имения поседают, в том иный нихто не есть винен, одно тот сам, который чужоземца на маетность свою приймует и именья ему свои продает; когда бы есте их на маетности своя не приймовали и имений им не продавали, они бы тех имений ваших не поседали». 121 Это говорил уже Сигизмунд Август и в горьком укоре его литовцам было много правды. |
| На другой день, во втором заседании, Сапега представил условия вечного мира, состоявшие из следующих статей: 1) Обоим великим государям быть между собою в любви и вечной приязни, также панам радным и всем станам духовным и светским Короны Польской и Великого княжества Литовского с боярами думными и со всеми чинами великого государства Владимирского и Московского и иных быть в вечной, нераздельной любви братской, как людям одной веры христианской, одного языка и народа славянского. 2) Обоим великим государям иметь одних врагов и друзей. 3) Никаких соглашений, перемирий и союзов великие государи ко вреду друг друга заключать не будут; во все соглашения, перемирия и союзы будут входить не иначе, как наперед посоветовавшись друг с другом. 4) В случае нападения на одного из государей другой обязан защищать его. 5) Земли, добытые у врага общими силами, отходят к тому государству, которое имело на них давние права. 6) Землями, никогда прежде не принадлежавшими ни одному из союзных государств, владеть или сообща, или разделив пополам. 7) Подданным обоих государств вольно приезжать, вступать в службу придворную, военную и земскую: полякам и литовцам – в Москве, русским – в Польше и Литве. 8) Вольно им вступать друг с другом в браки. 9) Поляки и литовцы в Московском государстве, русские в Польше и Литве могут выслуживать вотчины, поместья, покупать земли, брать в приданое. 10) Жителям польских владений вольно присылать детей своих учиться и в службу в Московское государство и жителям последнего – во владения польские. 11) Тем русским, которые приедут в Польшу и Литву для науки или для службы, вольно держать веру русскую; а которые из них поселятся там, приобретут земли, таким вольно на своих землях строить церкви русские. Тем же правом пользуются поляки и литовцы в Московском государстве, держат веру римскую и ставят римские церкви на своих землях. 12) Государь и великий князь Борис Федорович позволит в Москве и по другим местам строить римские церкви для тех поляков, которые у него будут в службе, для купцов и послов польских и других католических государств. |
| А без этого объявления королю и Короне Польской перейти в подданство к царскому величеству им нельзя. При этом переходе Волынь, Подолия и Подляшье должны быть при Литве. Царским полномочным послам с гетманами на договоре говорить, чтоб Орду татарскую каким-нибудь способом на время успокоить. Чтоб курфюрст бранденбургский и князь курляндский были с царским величеством и с Великим княжеством Литовским в соединении, а с шведами и поляками не соединялись бы. Запорожских черкас утвердить, чтоб они от царского величества никуда не отошли и были бы с Литвою в соединении. Чтоб царское величество изволил гетманов и все поспольство литовское держать в подданстве по их вольностям и правам, как другие государи государства держат, вольностей их и прав не нарушают. Пусть царское величество гетмана Гонсевского обнадежит, что по смерти Павла Сапеги великим гетманом быть ему, Гонсевскому, а малую булаву (гетманство польное) пожаловал бы великий государь тому, о ком он, гетман, побьет челом. Наконец, Гонсевский просил себе у царя 100000 червонных, города Могилева и несколько городов в Ливонии. Царь в своей грамоте отвечал гетманам, чтоб они съехались с великими послами и договорились о доброначатом деле немедленно, а он их всех, сенаторов и всю Речь Посполитую, хочет содержать в милостивом жалованье, в верах и вольностях по правам. Но гетманы не съезжались. По государеву наказу Одоевскому с товарищами велено было дожидаться польских комиссаров не далее 30 июля. Срок этот прошел, а комиссары не бывали, к тому же стали приходить слухи, что в Польше моровое поветрие. Тогда Одоевский 6 августа выехал из Вильны в Москву. Но в самый этот день пригнали гонцы с вестию, что комиссары едут к Вильне. Одоевский не возвратился, а велел сказать им, что царские послы жили в Вильне без дела семь недель, время съезда миновало по их комиссарской проволочке, так чтоб они уже к Вильне не ездили. Комиссары приехали к Вильне, не были впущены и возвратились назад, крича о бесчестье. Одоевский с товарищами уже были в Минске, когда пришла к нему царская грамота с приказанием возвратиться в Вильну и пригласить туда опять комиссаров для доброго дела. |
| Князь Смоленский, Юрий Святославич, шурин сего Князя, служил ему при осаде Витебска как данник Литвы; но Витовт, желая совершенно покорить сие Княжение, собрал войско многочисленное и, распустив слух, что идет на Тамерлана, вдруг явился под стенами Смоленска, где Юриевы братья ссорились друг с другом об Уделах; сам Юрий находился тогда в Рязани у тестя своего, Олега. Глеб Святославич, старший из братьев, приехал с Боярами в стан Литовский: Витовт, обласкав его как друга, сказал, что слыша о раздоре Князей Смоленских, желает быть посредником между ими и за каждым утвердить наследственную собственность. Легковерные Святославичи спешили к нему с дарами, провождаемые всеми знатнейшими Боярами, так что в крепости не оставалось ни одного Воеводы, ни стражи. Ворота городские были отворены; народ, вслед за Князьями, стремился толпами видеть героя Литовского, готового бороться с великим Тамерланом. Но как скоро несчастные Князья вступили в шатер Витовтов, сей коварный объявил их своими пленниками; велел зажечь предместие и в ту же минуту устремился на город. Никто не противился: Литовцы грабили, пленяли жителей и, взяв крепость, провозгласили Витовта Государем сей области Российской. Народ был в изумлении. Отправив Князей Смоленских в Литву, а Глебу Святославичу дав в Удел местечко Полонное, Витовт старался утвердить за собою столь важное приобретение: жил несколько месяцев в Смоленске; поручил его Наместнику, Князю Литовскому Ямонту, и чиновнику Василью Борейкову; тревожил легкими отрядами землю Рязанскую и дружески пересылался с Великим Князем. 1396 г. Нет сомнения, что Василий Димитриевич с прискорбием видел сие новое похищение Российского достояния и не мог быть ослеплен ласками тестя; но ему казалось благоразумнее соблюсти до времени приязнь его и целость хотя Московского Княжества, нежели подвергнуть гибели сию единственную надежду отечества войною с Государем сильным, мужественным, алчным ко славе и к приобретениям. Василий, осторожный, рассмотрительный, имел отважность, но только в случае необходимости, когда слабость и нерешительность ведут к явному бедствию; он сразился бы с Тамерланом, сокрушителем Империй: но с Витовтом еще можно было хитрить, и великий Князь сам поехал к нему в Смоленск, где, среди веселых пиров наружного дружелюбия, они утвердили границы своих владений. |
| ...по нем же Левъ и по немь Романъ, Мистиславъ, Шеварно...– Лев Данилович; после смерти Даниила Романовича в 1264 г.– князь перемышльский, после смерти брата Шварна – галичский и холмский. Лев был старшим сыном Даниила, и, видимо, ему предназначалось великое княжение, однако после смерти Даниила великим князем стал Шварн. Из всех сыновей Даниила Романовича Лев наиболее похож на него, он участвует с самого раннего возраста во всех важнейших походах Даниила Романовича – в 6753 (1245), 6757 (1249) и затем ежегодно с 6760 (1252) по 6769 (1261) г. В летописных сводах Василька Романовича и Владимира Васильковича – с 6770 (1262) г.– общий тон летописи в рассказах о Льве меняется, летописец в основном рассказывает о проявляемой им зависти, жадности, жестокости, захватнических стремлениях (не щадит он и сына Льва Юрия), явно не одобряет его вражды с Войшелком и Шварном и дружбы с «окаянным Тройденом», а о военных успехах Льва (битва при Дорогичине) он просто умалчивает. После смерти Владимира Васильковича, когда начинается рассказ Мстиславова свода,– снова появляется воинственный и деятельный князь Лев, достойный сын своего отца, пытающийся продолжить его дело, стремящийся укрепить и расширить свое княжество, активно вмешивающийся в международные события (до самой смерти он воевал с Польшей, в 1299 г. заключил очень выгодный для себя союз с чешским королем). Заканчивается рассказ о Льве краткой похвалой князю Льву как выдающемуся воину. Роман Данилович в основном известен как участник войны за австрийское наследство. Мстислав Данилович – после смерти Даниила Романовича князь луцкий, после смерти Владимира Васильковича получает от него по духовному завещанию всю его землю, из-за чего ему приходится сталкиваться с Львом Даниловичем и Юрием Львовичем. В Галицко-Волынской летописи рассказывается только о начале его княжения, продолжение в других летописях. О его деятельности до того, как он стал великим князем, в Галицко-Волынской летописи говорится немного – в записях под 6776 (1268), 6781 (1273), 6785 (1277), 6790 (1282) и 6791 (1283) гг. Шварн Данилович, князь холмский и литовский. В 1263 г. женился на дочери Миндовга, был в большой дружбе с братом своей жены Войшелком, который отдал ему свои города в Литве. О нем рассказывается в записях под 6764 (1256), 6765 (1257), 6768 (1260), 6770 (1262), 6773 (1265), 6774 (1266) гг. |
|
|
