| – Вы сообщили об этом родителям? – Да, я поговорил и с католическим священником, и с родителями. Мама мне сказала, что я много лет участвую в жизни прихода, поэтому не должен просто так взять и уйти. Она посоветовала мне поговорить с епископальным священником. В итоге у меня состоялся разговор с помощником священника, который ранее был методистом, а затем присоединился к епископалам. Я ему объяснил, что не согласен с протестантизмом, что я вижу в католицизме историческую Церковь, которая является мировой Церковью, в то время как епископалы лишь отделились от католицизма при Генрихе VIII и очень связаны с Англией. Мой собеседник ответил, что понимает меня, что у него был бы со мной серьёзный разговор, если бы я планировал уходить в другое направление протестантизма, например, к баптистам или пятидесятникам. Но поскольку я собирался идти к католикам, он лишь посоветовал мне ещё познакомиться с Православием или униатством. С его точки зрения, эти деноминации были практически идентичны: он считал, что униаты – это православные, находящиеся в союзе с Римом. – Интересно: епископальный священник предлагает обратить внимание на Православие… – Да, он отметил: в семинарии у них акцент делался на том, что Великий раскол в христианстве – это Реформация. Но сам священник сказал, что в его понимании по-настоящему серьёзный раскол – это Великая Схизма 1054 года. Как он подчеркнул, именно тогда на Западе что-то потеряли. Потом он начал рассказывать мне о Православии, причём рассказывал так, что я его спросил: почему же вы сами не стали православным? Он мне ответил, что его смутила чрезмерная национальная замкнутость Православия, поэтому выбор был сделан в пользу Епископальной церкви. Кстати, спустя много лет этот служитель стал православным, правда, не священником, а мирянином (священником он стать не мог, поскольку состоял во втором браке). – И вы решили прислушаться к его совету? – Я был любознателен и решил: до перехода в католицизм я изучу и Православие, и униатство. Тем более что о Православии я знал на уровне информации из разных кинофильмов и «National Geographic». |
| В 14 веке Великая схизма расколола западные христианские государства, которые столкнулись с учением о первенстве власти римского первосвященника и с амбициями конкретных римских пап, которые лично для себя это первенство хотели реализовать. И, наконец, совсем недавно мы отметили 500-летие Реформации. Именно учение о первенстве власти с его непомерными налоговыми требованиями, вкупе с непосильным финансовым бременем для Европы вызвало тот раскол, который привел к появлению протестантизма. Вот оно, разделенное евхаристическое единство. И, наконец, протестантизм как таковой способствовал тому, что почти вся Европа ушла из Церкви во времена Просвещения и великих революций. Потому что европейцы протестовали вначале не столько против Христа, сколько против папы, но, начав протестовать против папы, они кончили протестом против Христа, т.к. Римско-католическая церковь не оставила им никакого выхода и никакой возможности для разрешения проблемы первенства власти римского священника, а точнее, проблемы его честолюбия. В данном случае претензии Коха понятны — именно говорить со всеми языком права. А что такое право? Это закон, который, как известно, производит гнев. Нет закона, нет и преступления — как говорит апостол Павел. Как раз это то мёртвое, что пришёл упразднить Христос, ибо Он пришёл для жизни человечества, для жизни мира, для свободы и для любви. Ватикан же хочет вновь говорить миру языком закона, т.е. языком кары, железа и крови. Но, как мы знаем, этот язык непостоянен и, в конечном счете, немощен. «Нежного слабей жестокий», как точно сказал Пушкин , и как точно сказал Тютчев: «Единство, — возвестил оракул наших дней, — Быть может спаяно железом лишь и кровью... Но мы попробуем спаять его любовью, — А там увидим, что прочней...». Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть 2. Я так вижу Православие, Слава Богу, не перешло в Сатанизм как Ватикан, по делам судим и не имеет к Ватикану и к папам римским никакого отношения ! Православие с Христом, а не Зверем как вы и потому вы главнюки Зверя, а мы Божьи ! Амменн |
| Из сказанного следует, что церковные преобразования Петра Великого совершены были под несомненным влиянием идей школы естественного права и территориализма. Однако не меньшее влияние должны были оказать и реальные образцы основанной на упомянутых идеях системы отношений государства и Церкви, именно системы государственной церковности (Staatskirchentum), развившейся главным образом в католических государствах. Сущность ее заключается в том, что вся внешняя сторона жизни католической Церкви признается подлежащей верховной власти главы государства, который может устанавливать, отменять и изменять в церковной области все, что не обосновывается на Св. Писании и на непосредственном божественном установлении. При этом папа по-прежнему считается религиозным главою католиков, но осуществление им высшей церковной власти в пределах данного государства или не допускается вовсе, или допускается под тщательным надзором светского правительства. К такому невыгодному положению Церкви в католических государствах история пришла не сразу. Достигшая своей вершины в булле папы Бонифация VIII Unam sanctam, папская система вызвала против себя сильную реакцию в церковных и общественных кругах и в государствах с самого начала XIV в. Против сторонников Бонифация – Эгидия Римского, Иакова из Витербо, Генриха Кремонского, Августина Триумфа, выступили Филипп IV Красивый, король Французский и его логисты – Иоанн Парижский и Петр Дюбуа, затем Данте (1265–1321) в сочинении «De monarchia» и Марсилий Падуанский (ок. 1280–1343) в сочинении «Defensor pacis» (ок. 1324 г.) 133 . «Вавилонское пленение пап» (1305–1377) и затем «Великая схизма» (1378–1417) разочаровали католический мир, подорвали идею единства, на которой основывалась теории папской иерократии и опозорили верховенство пап, на котором они так смело и решительно настаивали (Григорий VII, 1073–1085 г.; Иннокентий III, 1198–1216 г.; Бонифаций VIII, 1294–1303 г.). Злоупотребления духовной властью вязать и решить грехи и духовными наказаниями с целью материальных выгод ожесточало и возмущало умы, провозгласившие наличность «порчи во главе и членах» и необходимость преобразований и исправлений, которых стали ждать уже не от Римской Курии, а от вселенского собора и светской власти. |
| • • Наиболее распространенными аргументами в защиту иконопочитания в рассматриваемую эпоху были его укорененность в христианской религиозной традиции, связь поклонения образу с первообразом, стоящим за ним, и учение о Боговоплощении как основа существования священных изображений. Последняя тема иконопочитательского богословия часто выражена в житиях в виде обвинения иконоборцев в докетизме. • • В житиях, созданных современниками второго иконоборческого периода, просматривается внимание их авторов к учению об образе Божием в человеке как основе иконопочитания. Также затрагивается вопрос о допустимости со стороны императора регламентировать вероучительные вопросы. • • В житиях второго иконоборческого периода распространено понятие «одушевленной иконы», которое, по причине обращения к этой теме собора в Иерии 754 г., традиционно связывают с иконоборческой теорией образа. Апробация исследования В ходе исследования его результаты были отражены в публикациях автора, в том числе входящих в список ведущих рецензируемых журналов ВАК. Положения диссертации были озвучены на научных конференциях: V Межвузовской научной конференции «Проблемы исторического и теоретического религиоведения» (Москва, Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 5 – 6 апреля 2013 г.), XVI Международной конференции по истории религии и религиоведению «Великая схизма. Религии мира до и после разделения церквей» (Севастополь, Национальный заповедник «Херсонес Таврический», 26–31 мая 2014 г.), Международной конференции «Оппозиция Запад–Восток в культурных традициях христианского мира» (Москва, Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный университет, 10–13 мая 2016 г.), XXIII Международном конгрессе Византийских исследований (Сербия, Белград, 22–27 августа 2016 г.), XXVII Ежегодной конференции ПСТГУ (Москва, Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный университет, ноябрь-декабрь 2016 г.), Международной научной конференции «Собор и соборность: к столетию начала новой эпохи» (Москва, Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный университет, 13–16 ноября 2017 г.). |
| На определенной стадии англикано-православного диалога, как и во всех экуменических собеседованиях, вопрос о единстве в многообразии и многообразии в единстве должен быть тщательно исследован. Одно из недавних событий в сфере экуменических отношений Восточной церкви может в конечном счете послужить такому исследованию. Я имею в виду богословское соглашение по христологическим вопросам, которое было достигнуто между православными халкидонскими и дохалкидонскими, или древневосточными, церквами; последние с точки зрения халкидонских церквей в прошлом рассматривались как еретические и именовались монофиситскими. Древневосточные православные отвергли решения IV Вселенского собора 451 г., касающиеся личности Иисуса Христа, а именно то, что Он, как определил собор, был единой личностью в двух природах — божественной и человеческой, которые соединены «неслиянно, неизменно, неразлучно, нераздельно». Вместо этого они предпочитали говорить об Иисусе Христе как о «единой природе Бога Слова воплощенной». Результатом этого расхождения в христологии стала первая великая схизма в Церкви, усиленная имперским давлением на монофиситов с целью заставить их принять халкидонские определения. К концу VI в. Армянская, Сирийская, Коптская и Эфиопская церкви оказались отделенными от халкидонской имперской церкви. Это богословский спор был усугублен другими факторами — проблемами этнической идентичности и политического господства. Одним из ей последствий стало ослабление восточного христианства перед лицом мусульманского нашествия в VII в. В последние годы два церковных сообщества — халкидонских и дохалкидонских церквей — пришли к заключению, что они разделяют одну и ту же веру в Иисуса Христа как Бога и человека, хотя и используют для ее выражения по видимости противоположные формулировки. Они признали, что по-разному пользовались языком, чтобы указать на одну и ту же реальность. Это взаимное богословское соглашение открывает путь к восстановлению общения между двумя церквами. Важно отметить, что ни одна из сторон не требовала on другой отказаться от ее вероучительных формулировок: древневосточных христиан не просили принять халкидонские определения равно как и халкидонцев — отказаться от них. |
| V . Человек приходит в Церковь со своими грехами, чтобы, очистившись в таинствах Крещения, Евхаристии и покаяния, всей душой осознанно уверовать в Господа нашего Иисуса Христа и своими добрыми делами подтвердить свою веру. Церковь очищает его от греха, а не он освящает собой Тело Христово. Церковь – святая, потому что она от Христа, а не от человека. Так повсеместно было, есть и будет до скончания века. Поэтому, было бы наивно полагать, будто Римо-католическая церковь в отличие от ее восточных «сестёр» не претерпевала множества бедствий, соблазнов и неурядиц. «Франкская революция», выразившаяся в политическом расколе единого до 25 декабря 800 г. христианского мира, «папская порнократия», «Великая схизма», Реформация – вот далеко не полный перечень того, что никак не может быть отнесено к достижениям католиков. С другой стороны, как Восточная церковь имеет свои заслуги в деле духовного окормления человека, так и Римо-католическая церковь заслуживает гораздо больше тех оценок, которые мы к ней обычно применяем. «Римское католичество для славянофилов было все только ложь и ложь. – Не слишком ли это смело? Ложь! – Легко сказать – великое историческое явление, учреждение до сих пор духовно столь живучее – все только ложь и ложь! Не поучиться ли кой-чему и нам " правдивым " у этих лжецов? Хотя бы церковной дисциплине? Хотя бы умению сосредоточить власть духовную; хотя бы бесстрашному проведению принципов наших до полной ясности и, так сказать, до пластичности» . «Невозможно установление института, который бы противоречил всем жизненным условиям исторически-органического развития Церкви. Поистине, непостижим бы был для науки, превышал бы всякое человеческое разумение этот институт – почти ровесник христианства, если бы в основе его не лежало ничего, кроме обмана», – объективно подытоживал Н.С. Суворов (1848-1909) . И совсем не неожиданно звучат следующие слова: «Мне лично папская непогрешимость ужасно нравится! " Старец старцев " ! Я, будучи в Риме, не задумался бы у Льва XIII туфлю поцеловать, не только руку. Ибо руку у папы и порядочные протестанты целуют» . |
| десятков представителей духовенства награждены медалью «Партизану Великой Отечественной войны». После кончины Патриарха Сергия, согласно его завещанию, в права Местоблюстителя Патриаршего Престола вступил митр. Алексий, единогласно избранный на последнем заседании Поместного Собора 31 янв.- 2 февр. 1945 г. Патриархом Московским и всея Руси. На Соборе присутствовали Патриархи Александрийский Христофор II , Антиохийский Александр III и Грузинский Каллистрат (Цинцадзе) , представители К-польского, Иерусалимского, Сербского и Румынского Патриархов. 10 апр. 1945 г. Сталин принял делегацию РПЦ во главе с Патриархом Алексием. На встрече обсуждались вопросы патриотической деятельности и внутренней жизни Церкви, ее возможное участие в укреплении международных отношений в послевоенный период. Сталин высоко оценил патриотическую деятельность РПЦ в годы войны, свидетельством чему стало присутствие Патриарха Алексия на трибуне Мавзолея В. И. Ленина во время Парада Победы на Красной пл. 24 июня 1945 г. и неск. позднее - награждение Патриарха орденом Трудового Красного знамени. Осенью 1943 г., после переговоров с Католикосом-Патриархом Грузии Каллистратом, было возобновлено каноническое общение между Русской и Грузинской Церквами, прерванное в 1917 г. Начиная с осени 1943 г. шло массовое возвращение под омофор Патриарха духовенства и приходов из обновленческого (см. ст. Обновленчество ), григорианского и др. расколов, действовавших в 20-30-х гг., а также «непоминающих» . В марте 1945 г. была преодолена т. н. эст. схизма, в общение с РПЦ были приняты правосл. приходы и духовенство Эстонии. Патриотическая деятельность общин др. конфессий и религий Сразу после начала ВОВ руководители практически всех религ. объединений СССР поддержали освободительную борьбу народов страны против немецко-фашистского агрессора. Обращаясь к верующим с патриотическими посланиями, они призывали достойно выполнить свой религ. и гражданский долг по защите Отечества, оказать всю возможную материальную помощь нуждам фронта и тыла. |
| Православная Церковь, впрочем, не была враждебна самой идее соединения Церквей, но путь, ведущий к такому соединению, видели иначе, чем в Риме. Представлению о соединении Церквей с помощью распоряжений, которые исходили бы от папы Римского или императора, здесь противопоставляли проект созыва Вселенского Собора с участием папы, четырех Восточных патриархов и глав отдельных Церквей, где богословы обеих сторон обсудили бы спорные догматические вопросы. Этот проект, выдвинутый экс-императором Кантакузином (в монашестве Иоасафом) во время переговоров с папским легатом Павлом в 1367 г., получил поддержку православного епископата во главе с Константинопольским патриархом Филофеем. Уверенные в победе своих богословов в догматическом споре, православные иерархи добивались от латинской стороны согласия на то, «что если на Соборе станет явствовать из Священного Писания, что наше учение превосходит учение латинян, то они присоединятся к нам и разделят наше исповедание» . Римские папы упорно отклоняли все предложения о созыве Собора . И это не было случайностью. Согласие на созыв такого Собора поставило бы под сомнение авторитет папы как последней инстанции при рассмотрении спорных догматических вопросов. В таких условиях переговоры о соединении Церквей не могли привести к позитивным результатам, тем более что никакой обещанной помощи от западных государств так и не появилось. Иоанн V, вернувшись в Константинополь в октябре 1371 г., даже не пытался призывать православных подданных подчиниться власти папы. Контакты Константинопольского двора с Римом не были прерваны, но на пути их продолжения стала «великая схизма» — церковный раскол в католическом мире: во главе Римской Церкви оказались одновременно несколько пап, боровшихся между собой за власть и влияние. Не стало того партнера, который, по мысли политиков из окружения императора, ради установления своей власти над православной Церковью мог побудить западные государства оказать помощь Византии. Между тем опасность со стороны османов продолжала нарастать и император Мануил II, преемник Иоанна V, вынужден был отправиться в длительное (но оказавшееся безрезультатным) путешествие по Европе, чтобы попытаться получить помощь непосредственно от западных государей. Таковы были исторические условия, в которых страны Восточной Европы начали принимать участие в переговорах об унии Церквей. |
| Несомненно, что речи Иеремии в нашем документе придан очень уже заметный русский колорит, почему она является скорее произведением московского приказного искусства, чем речью греческого патриарха, хотя и в настоящем своем виде, она совсем не заключает в себе того, чтобы Иеремия, восхваляя русское благочестие, в то же время «свою греческую веру до конца уничижил». Для правильного суждения о московских речах и деятельности Иеремии нужно иметь в виду еще и то обстоятельство, что кроме наших русских официальных правительственных известий о пребывании в Москве Иеремии и об учреждении им у нас патриаршества, сохранились и другие современные известия, принадлежащие, что особенно важно, спутнику Иеремии, монемвасийскому митрополиту Иерофею, и рисующие всю обстановку учреждения у нас патриаршества и деятельность еремии в несколько ином виде, нежели как об атом говорят русские документы. Иеремия, по словам Иерофея, усиленно желал сам остаться патриархом в Москве, и когда это оказалось неудобным, он против воли согласился на поставление патриарха из русских. Самая грамота об учреждении патриаршества в России составлена была только одними русскими, и написана только по-русски, как им желалось. Когда дьяк Андрей Щелкалов поднес ее для подписи Иеремии, тот не читая, так как не знал русского языка, подписался под грамотою. Не так относился к делу монемвасийский митрополит Иерофей. Он возмущался неосторожным и несколько легкомысленным поведением в Москве Иеремии, которого, по его мнению, русские просто обманывали и хитростию заставляли делать то, что им хотелось. Он предостерегал Иеремию от необдуманных поступков и сам действовал очень осторожно. Когда дьяк Щелкалов обратился к нему с просьбою подписаться под уложенною грамотою об учреждены у нас патриаршества и сказал.что патриарх Иеремия ужо подписался, Иерофей возразил: «что это за грамота, и что я в ней должен подписывать?» Щелкалов ответил: «написано, как вы поставили патриарха и как вы пришли сюда». Ииерофей заметил: «приличнее было бы написать ее по-гречески, а не по-русски, да и предложить ее выслушать», и затем решительно отказался подписать грамоту из опасения, чтобы не разделилась церковь Божия, не настала другая глава и не произошла великая схизма. |
| Французский король призывал обоих понтификов отречься; все авиньонские кардиналы, кроме двух, высказались за это средство: одновременное добровольное отречение обоих соперников было бы наиболее здравым решением – в этом случае кардиналы обеих коллегий могли бы совместно избрать нового папу. Однако Бенедикт XIII заявил, что всё это предполагает принуждение, и выпустил буллу с осуждением данного предложения. Тем временем народы Европы устали от проклятий одного папы в адрес другого, от раскола епархий и приходов, от открытой торговли бенефициями и церковными привилегиями. Парижский университет призывал принять меры, чтобы урегулировать раскол. Генрих Лангенштейн (ок. 1325–1397), вице-канцлер Парижского университета, философ, математик и богослов, говорил, что, возможно, Богу угодно, чтобы существовало два папы – как и царство Давида разделилось под властью двух правителей, но другие открыто заявляли, что-де неважно, сколько пап – два, три, десять, двенадцать или по одному для каждого народа, как было сказано в письме, посланном 17 июля 1394 г. Парижским университетом Клименту VII (nihil curandum quot papae sint, et non modo duos aut tres, sed decem aut duodecim immo et singulis regnis singulos prefici posse, etc.). B конце концов ситуация вышла из-под контроля пап, на первый план выдвинулись кардиналы: невзирая на отсутствие канонических прецедентов, они приняли курс, который в итоге привел к воссоединению церкви под одним главой. «Великая западная схизма», ослабив папство, привела к возрождению в католицизме концепции церковного управления, отрицавшей полноту власти папы и передававшей ее всецерковным соборам. 3. Концилиаризм Неспособность обоих пап преодолеть схизму естественно приводила к мысли о необходимости созыва собора всей католической церкви для разрешения проблемы. Это заставляло прислушаться к «соборному» учению о сущности и устройстве церкви (концилиаризм), которое было выдвинуто Гильомом де Ногаре и Марсилием Падуанским в ходе их полемики, направленной, соответственно, против Бонифация VIII и Uoahha XXII . Согласно концилиаристскому учению, Церковь понималась как совокупность всех ее членов – духовенства и мирян, которым и принадлежит верховная власть. Папы – высшие руководители церкви, однако они не наделены абсолютной властью и подчинены высшей власти церкви как единого целого, волю которой выражает всецерковный собор – concilium (подобно тому, как парламент выражает волю народа в государстве). Тем самым всецерковный собор стоит выше папы: он устанавливает и изменяет обязанности и права пап и может низложить папу. |
|
|
