| Выражая грусть свою от разлуки с братом, Иосиф под конец говорит: «ныне же, увы мне! всеконечно тебе от мене разлучиша. Увы! естества убо воспаляясь пламень печали поядает мене и острейши ныне вонзеся в моем сердци копие нашедшаго на тя искушения и на всех нас». Естества пламень в связи с грустью о разлуке нельзя объяснить иначе, как тем, что Иосиф намекает на кровное родство свое с Вассианом. В конце письма мы встречаем такое выражение: «Помяни убо еже от юности твоей сопребывание со мною, и ещё о Бозе духовную любовь помяни, яко от млады версты тя восприях». По житию Пафнутия Боровского мы знаем, что когда Иосиф уже был одним из старейшей братии, то при нём находился брат его «юн, новопострижен». Нифонт поставлен был во епископа Суздальского из архимандритов Симонова монастыря 9-го декабря 1485 года 152 . Иосифу в 1485 году ещё не было 50 лет, так что Нифонт, как бы рано ни удостоился архимандритского сана, был одних лет с Иосифом. В письме к Вассиану Иосиф преимущественно говорит о ереси жидовствующих и убеждает брата отбросить всякое малодушие и даже пострадать до смерти за благочестие. Из этого письма видно, что Вассиан в то время вынес на себе гонение еретиков; в двух местах Иосиф говорит о скорбях, выпавших на долю Вассиана от жидовствующих. Послание это обходится без примеров из житий святых и выписок из священных правил. Это не столько поучение, сколько ободрительное слово учителя к ученику, в котором он уверен и, вместе с тем, задушевная речь любящего брата. Для характеристики Иосифа в послании важно то обстоятельство, что он искренно желает, чтобы любимый брат и до смерти пострадал за благочестие. Письмо это написано с большим красноречием; язык везде блещет фигурами. Но несмотря на это, сквозь заимствованные из языка греческих церковных писателей обороты, виднеется искренность и сила, своеобразно владеющая этими оборотами. Вот одно такое место о Зосиме: «Подвигнися убо, брате, пострадати за пострадавшаго по нас, да твоими подвиги очистить Господь церковную и доброцветущую ниву от пагубных и жидовских плевел и порежет серпом гнева своего, и свержет в геенскую пещь и мечем уст своих отсечет главу сатанина и дивия вепря, пришедшаго от луга, озобавшаго святительский виноград его, и осквернившаго святительский великий престол, и исторгнет тя от зубов его». |
| 41 О передаче Вышгорода и Суходола князю Волоцкому см. в Собр. Гос. грам. и дог., т. I, 97 и 98. О нежелании Пафнутия перейти с монастырем своим в удел Волоцкого князя – в послании Иосифа Волоцкого к Кутузову: «да коли князь великий Иван Васильевич дал брату своему князю Борису Васильевичу Вышгород и Пафнутий почал говорити: ино хотя князь великий Вышгород да и монастырь наш даль князю Борису, и яз бию челом великому князю – ино монастырь возмет в свою державу. Да князь великий не даль монастыря Пафнутьева». 42 До нас дошло кроме Вассианова, ещё другое сочинение о Пафнутии (см. в источниках, Сборник VII, л. 395). В нем сказано, что когда весть о болезни Пафнутия дошла до Москвы, то великий князь прислал в монастырь грамоту (грамота эта нам неизвестна). Потом от великой княгини Марш приехал посланный и привез сосуд с сытою. Затем «приспе посланный от великой княгини Софьи грекини с посланием, ещё деньги златые приносит». После того прибыл посланный от митрополита Геронтия и от великого князя протопоп Благовещенский Федор, а от великой княгини один из её ближних людей «Юрьи Грек». У Вассиана нет этих подробностей, но и он свидетельствует о том же: «Слышав же о блаженнем самодержце Всея Руси князь великий Иван Васильевич и сын его благоверный великий князь Иван Иванович и преосвященный митрополит Геронтие и от всех предел князи и боляре, яко изнемогает святый присылаху посещати его». – Князь Михаил Андреевич Верейский дружественно расположенный к великокняжескому дому также отличался усердием к преподобному Пафнутию. В повести о преставлении Пафнутия есть свидетельство, что он предпринимал путешествие в монастырь для свидания с Пафнутием. В своей духовной Михаил Андреевич завещал монастырю Пафнутия «село Кукеповское з деревнями в Ярославском уезде и с хлебом и с серебром и со всем, что из старины потягло» (Собр. Гос. гр. и дог., т. I, 121). Немало было монастырей в уделе Верейскаго князя, однако же его похоронили в Пафнутьевой обители, за пределами его вотчины – «а на похоронех был великий князь Иван Иванович» (II. С. Р. Л., т. VIII, стр. 217). |
| Затем Иосиф переходит к изложению обязанностей царей, князей и судей земских, которым св. апостолы и преподобные отцы повелели карать злодеев. Те, которые учили не щадить еретиков, говорили против вмешательства духовных лиц в гражданский суд. Иосиф ополчается против такого мнения и примерами св. мужей доказывает, что духовным лицам следует осуждать еретиков и по осуждении отдавать их на казнь гражданской власти. И если духовные не должны убивать еретиков руками, то вместо того могут убивать их одним словом своим, подобно тому, как апостол Петр словом поразил Ананию, как Лев епископ Катанский сказал слово – и сгорел огнем Лиодор. Это последнее положение Иосифа вызвало насмешку Вассиана в полемическом послании к Иосифу: «а ты бы архимандрита Кассьяна своею мантею связал и держал бы его в пламени, а мы бы тебя приняли вышедшаго из пламени, как одного из трех отроков» 191 . Но доводы Иосифа и приведенные им примеры благочестивых царей греческих подействовали на того, кто по матери был прямым потомком последних царей Византии. Василий Иванович понял Иосифа и, вместе с тем, и те царские обязанности, о которых ему писал Иосиф. Последний же знал какую силу имел великой князь Василий у отца, уже ослабевшего телом и духом. Состоялся наконец собор, созванный в Москве в декабре 1504 года. На соборе присутствовали Симон митрополит и епископы под председательством самого Василия Ивановича 192 . Но на соборе не было того, кто первый открыл ересь и по чьему настоятельному требованию был созван первый собор на еретиков, при митрополите Зосиме, в 1490 году. Геннадий в то время был лишен своего престола и как бы в заключении пребывал в Чудове, где был когда-то архимандритом. В Петрово говенье в июле того же самого года, Геннадий был во второй раз вызван в Москву и там лишен архиепископства за то, что будто бы нарушил постановление прошлогоднего собора (где, однако, он сам был деятельным лицом), будто бы взял мзду по совету любимца своего дьяка Гостенкова. По крайней мере летописец так объясняет причину сведения Геннадия. (Архиепископ Филарет видит в этом обвинении дело врагов Геннадия). |
| Тогда Геннадий, как сам он выражается, познал, что Захар – стригольник, и вслед за тем сослал его в пустыню, на Горнечно (?). Через нисколько времени получил архиепископ грамоту о чернеце Захаре от самого великого князя. Грамота повелевала Геннадию наказать духовно Захара и затем отпустить его в свой монастырь, в Немчиново. Архиепископ исполнил повеление, отослал Захара в Немчиново, но с тем вместе взял с него клятвенную запись его руки. Захар обязывался ею – иметь отца духовного и причащаться, ручался также и за чернецов, что они также будут принимать причастие. Горько было узнать Геннадию, что Захар преступил клятву, в монастырь свой не попал, а отправился в Москву, и там клятвопреступник и еретик нашел себе защиту. Желая подорвать значение Геннадия, Захар стал рассылать по всем городам грамоты и в них писал, что Геннадий – еретик. Этот последний поступок Захара задел Геннадия за живое и он решился действовать как против Захара, так и против еретиков вообще. На вышеупомянутые требования митрополита Геннадий отвечал посланием 147 . В нём между прочим он говорит митрополиту о еретиках, что некоторые из них, искренне покаявшиеся, подверглись епитимье; потом же бежали в Москву, где нашли себе опору. Геннадий прямо указывает на Федора Курицына, что он главный заступник еретиков и ходатай за них; жалуется и на чернеца Захара; упрекает великого князя за нежелание призвать его, Геннадия, в Москву. От самого Зосимы Геннадий требует созыва собора на еретиков и смело указывает митрополиту на великие обязанности первосвятителя, и убеждает его быть строгим обличителем ереси жидовствующих. До Геннадия дошел слух, что в Москве хотят соборовать о вере и в то же время требуют от него согласиться на поставление Коломенского владыки. Геннадий воспользовался своим правом, не исполнив требования дать безымянную отпись на поставление Коломенского епископа и, одновременно с ответными грамотами великому князю и митрополиту, написал соборное послание к архиепископу Ростовскому и Ярославскому Тихону и к епископам: Нифонту Суздальскому и Тарусскому, Вассиану Тверскому, Прохору Сарскому и Подонскому и Филофею Пермскому 148 . Все эти иерархи со времени поставления митрополита находились в Москве и их пребыванием хотели воспользоваться для хиротонии Коломенского владыки. В своём послании Геннадий объявляет собору, что он не дает согласия на поставление Коломенского владыки и убеждает владык встать на еретиков. Рассказав о нечестии Алексея Костева и о борьбе своей с чернецом Захаром, Геннадий указывает на Курицына как на начальника еретиков. «Пишу за тем», – говорит Геннадий, – «чтобы митрополит еретиков с вами моею братьею проклял, и тех кто их руку держит, кто печальник». |
| Иосиф Волоцкий писал против еретиков с тем, чтобы вконец разбивать их мнения, а не состязаться с ними. Геннадий в нежелании казнить еретиков, в послаблении им видел опасность для православия; он строго обыскивал еретиков и изобрел для них небывалую казнь. Но он не оправдывал себя за такой образ действий, не доказывал от Священного Писания законность казни. Другого ничего с ними нельзя сделать как казнить самых бесчинных – далее этой практической мысли Геннадий не шёл. Положение Иосифа Волоцкого в этом деле было совсем другое. В то время, как ему открылась возможность действовать с успехом в Москве, он там же столкнулся с противоположным воззрением на преследование еретиков. Великий князь остерегался казнить их, несмотря на то, что раскаивался в своих грехах. Но не один великий князь Иван Васильевич был противоположного мнения с Иосифом, который в то время уже ознакомился с своими противниками по вопросу о монастырском владении и по вопросу о вдовствующих попах. Противниками его и в том и в другом вопросе были, как уже было сказано, монахи скитского направления. Так как возможность пустынножительства представлялась скорее всего на севере, в непроходимых местах вологодских, в пустынных странах Бела-озера, то охотники до пустынного жительства и шли более всего на север. По монастырям дальнего севера распространялось это новое, занесенное с Афона, скитское направление. Представители этого направления Нил Сорский и новый ученик его, князь Вассиан Косой были противоположного с Иосифом мнения по вопросу о монастырском владении. Мнение их распространилось по вологодским и белозерским монастырям, слывшим в Москве под общим именем «Заволжских». Иосиф мог думать, что мнение о неприличии казнить еретиков разделяется многими, и вот он решился вместе с требованием казни доказывать примерами Священного Писания законность самой казни. Самому великому князю он успел только указать на одно выражение апостола Павла. В послании к Митрофану, духовнику государеву, он представил ряд примеров из церковной истории о том, как благочестивые цари отсекали головы еретикам. Когда же и это послание не оказало желанного действия, Иосиф приискал из библейской истории и из жизни апостолов примеры того, как надо поступать с еретиками. |
| Посланные Иосифом в Москву опытные старцы били челом «государю митрополиту», чтобы он печаловался великому князю и благословил бы его взять монастырь в свою державу 206 . Но одно было сделано Иосифом не по праву: он отошёл с монастырем в великое княжение без благословения своего владыки. В последствии он снимал с себя эту вину, объясняя тем, что посланный им к архиепископу Серапиону чернец Игнатий Огорельцев доехал только до Торжка и что в Новгородскую землю его не пропустили «закащики», которым от великого князя было велено никого не пропускать через рубеж по причине свирепствовавшей в новгородской земле заразы 207 . Конечно Иосиф знал, что делал, надеясь па поддержку в Москве. Впрочем, Иосиф не забывался перед Серапионом и чтил его. Он ставил себе в заслугу, что называл архиепископа «государем» и дарил его десятинников: «Тако его никто непочитал: вси его нарицали господном, а я его государем нарицал. А десятинников тако никто не чтил: им я кресты и иконы давал, а в город им я частые кормы слал. Да Нифонт игумен Вассианову десятиннику дуги не дал, а я Серапионовым десятинникам иконы давал. А все то есми чинил, почитая вовсем архиепископа Серапиона» 208 . Но, однако, прошло поветрие в Новгороде, закащики окончили свое дело, проезд туда стал свободным, а Серапион все не получал уведомления от подначального игумена, который без благословения своего владыки перешел с монастырем в чужой удел. Описатель жития Иосифа Савва Черный, оправдывая в этом своего преподобного, так представляет дело: старцы, посланные Иосифом к великому князю с просьбой о принятии монастыря в его державу говорили, что Иосифу по причине моровой язвы нельзя было послать в Новгород взять благословение от архиепископа, на что Державный дал им такой ответ: «об этом не заботьтесь, а Иосифу скажите, что не он отошел из архиепископства новгородского, а я взял монастырь от насилия удельного; когда же окончится земская невзгода, сам я пошлю об этом к архиепископу». Таким образом великий князь взял на себя ответственность за Иосифа перед Серапионом, однако не известил последнего. |
| Вероятно, также как Геннадий. Не без ведома митрополита еретик Зосима приобщался на орлеце в монастыре Сергия Преподобного 168 . В конце 1497 года открылся заговор против Димитрия – внука, и великий князь положил гнев на супругу и сына, и опалу на их приверженцев, и вслед затем посадил на великое княжение внука. У нас нет никаких современных свидетельств о том, что враги ереси, в то время, как разыгрывалась в Москве драма соперничества двух политических партий, примыкали к Софии и Василию. Из позднейших событий и свидетельств мы знаем, что те, которые боролись с ересью, сильно сочувствовали Василию и его партии и, в свою очередь, пользовались расположением этого великого князя и его друзей. Расположение к Василию во время борьбы партий видно из следующего свидетельства летописца современника: «По диавольскому навожению и лихих людей совету, всполеся князь великы Иван Васильевичь на сына своего князя Василиа да и на жену свою на великую княгиню Софью» и т. д. 169 Но не расположение к одной партии не есть ещё вмешательство в дела партий. И если митрополит не преследовал ереси, то тем более нельзя было от него и всего освященного собора ожидать вмешательства в дела великого князя. На венчании внука, на этом нововведенном обряде, который совершал митрополит с приличными торжеству речами, мы видим собор архиереев и в числе их Нифонта, епископа Суздальского, которого за пять лет до того вызывал Иосиф Волоцкий на подвиг исповеднический. Но нет в числе их ни Прохора Сарского, ни Иоасафа Ростовского, к которым в первые годы борьбы с ересью обращался с посланиями Геннадий. Прохор оставил свой епископский стол еще в 1493 году, а Иоасаф ранее. Ровно через год по венчании внука, опала постигла князя Ряполовского и родственников великого князя Патрикеевых. Наместник московский, князь Иван Юрьевич Патрикеев и сын его Василий Косой, враги Софии и Василия, едва избежали смертной казни – участи Ряполовского. По ходатайству митрополита отец пострижен был у Троицы, сын отослан в Кириллов-Белозерский монастырь, где принял имя Вассиана и там сделался учеником монаха Нила Майкова, впоследствии основателя пустыни на Соре реке. С опалой, постигшей Патрикеевых (в феврале), совпадает пожалование Василия Ивановича в великие князья Новгорода и Пскова (21 марта). |
| 1997. С. 186, 188; Осташенко. 2002. С. 326; Попов. 2002. С. 17, 23-24; Яковлева. 2003. С. 132, 140-141, 147). Нек-рые образы отличаются неординарными иконографическими качествами, напр., пишущий ап. Иоанн Богослов изображен сидящим на фоне пещеры, но без ап. Прохора (ГРМ. Др./гр. 20. Ненумерованный лист между листами 83 и 84; см. также: Popova. 1984. Авв. 41; Русские мон-ри. 1997. С. 43; Byzantium. 2004. Cat. 167. P. 282-283; еще опубликованы ненумерованные листы между листами 93 и 94 («Ап. Иуда»), между листами 63 и 64 («Ап. Иаков»): Вздорнов. 1980. Popowa. 1984. Abb. 40; Попов. 2002. Ил. 15-16). Заставки перечисленных рукописей 1-й четв. XV в. выполнены в неовизант. стиле: геометрические и растительные узоры заключены в рамки с золотыми фонами и напоминают драгоценные эмали. Возможно, к этому времени относились несохранившиеся рукописи, детали орнаментики к-рых привлекли к себе внимание еще в средние века. В описи 1601 г. упоминается «Евангелье Васьяновское владычня в десть, писменое, оболочено камкою лазоревою, заставицы прописаны золотом, застежки и жюки серебряные» ( Дмитриева, Шаромазов. 1998. С. 121, 288; неизвестно, вкладом какого из владык, носивших это имя, являлась рукопись, скорее всего, Вассиана (Санина), архиеп. Ростовского, брата прп. Иосифа Волоцкого; ее местонахождение не установлено; могла быть изъята из К. Б. м. после 1668). Нек-рые из древнейших рукописей К. Б. м. образуют группу, поскольку их выходной лист украшен композицией с изображением церковного здания. Художники явно использовали общий образец, в котором исследователи хотели бы видеть известный по письму инока Епифания Премудрого рисунок с образом Св. Софии К-польской, созданный по просьбе автора мастером Феофаном Греком в Москве в нач. XV в. Однако, согласно общей для всех рисунков подписи, церковь представляет собой собор св. Апостолов в том же К-поле, что свидетельствует о следовании традициям иллюминирования литургических свитков и служебных кодексов средневизантийского времени. Рисунки лишь немногим различаются в деталях: на всех представлен 7-главый храм (5 куполов с более крупным в центре и 2 - над приделами в нижней части) в разрезе, между столпами которого написана «Этимасия» с орудиями Страстей - в Часослове (1423 г., РГБ. |
| Ист. и Древн. Росс, за 1847 г., IX. Прение митроп. Даниила с старцем Вассианом, 10. 258 Полемич. сочин. Вассиана. Прав. Собес. 1863 г. ч. III. 191. 207. 204 205. 82–184. 210. Прибавл. к Твор. св. от. ч. X, стр. 508. Рукоп. Импер. публ. библ. Q. XVII. 64, л. 292–294. 259 Присутствие в ереси элемента жидовства подтверждается недавно открытым новым памятником, поучением митрополита Зосимы по случаю соборного осуждения еретиков жидовствующих. Русск. Истор. библиотека, изд. Археограф. Комиссиею, том. VI, ч. I, 116. 261 Факты на это см. в житии Иосифа, составленном Саввою Черным Великие минеи-четьи, Сентябрь 486–493. 262 Название рязанца было официальным прозвищем Даниила. Это видно из выписи о начале Иосифова монастыря и об его игуменах, сделанной по указу царя Феодора Ивановича. Рукоп. Москов. Дух. Акад. (не разборчиво) л. 73–74. Здесь читается: «по его (Иосифа) благословению избран бысть по нем на игуменство старец Даниил резанец и пожив на игуменстве восемь лет и потом возведен бысть на великий престол российския митрополии». 264 Достоверность слов Герберштейна отрицают преосвящ. Макарий (История Русской Церкви т. VI, 170) и Казанский (Опись книг Иосифо-Волоколамского монастыря 1573 года. Чтен, в Общ. Истор. и Древн. Росс. 1847. 7, отд. IV, 6–7). 268 Сочинение пр. Иосифа о том, что не должно выходить из монастыря в рукописи Москов. Дух. Акад. (не разборчиво) л. 207–208. Хрущов. Исследование сочин. Иосифа Санина, 100. 271 Этот абзац вставлен в текст из дополнения к печатному оригиналу – прим. электронной редакции. 272 Прибавлен. к Твор. св. отец, часть X. Отношения иноков Кириллова Белозерского и Иосифова Волоколамского монастырей в XVI веке. 273 Такими жертвователями были, например: рязанский епископ Леонид (см. рукоп. Москов. Дух. Акад. (не разборчиво) рукоп. Моск. Епарх. библиотеки по Волоколамскому кат. 291), Геннадий, епископ Суздальский (рук. Москов. Дух. Акад. (не разборчиво), Нифонт, еп. Крутицкий (рукоп. Москов. Дух. Акад. (не разборчиво), Трифон Ступишин, архиепископ Полоцкий (рукоп. |
| Затем в И.-В. п. следуют рассказы, которые поведал автору прп. Иосиф Волоцкий. Они начинаются поучением иноку, пребывающему в общежительном мон-ре. Выделяется рассказ, возводимый в И.-В. п. к рассказу живописца Феодосия и его ученика Феодора, поведанному ими прп. Иосифу, о священнике-еретике, вылившем в печь Св. Дары, после чего жена еретика увидела в огне Отрока и услышала голос: «Ты Меня зде огню предаде, Аз тебе тамо вечному огню предам» (Там же. С. 85). Прп. Иосиф рассказывал, что прежде этого поступка, в ходе следствия о жидовствующих, этот священник-еретик был допрошен и раскаялся в ереси. Совершенное им вскоре кощунство по отношению к Св. Дарам свидетельствовало, по мысли прп. Иосифа, о неискренности покаяния жидовствующих, к-рое они приносили в ходе следствия о ереси. К рассказу брата прп. Иосифа Вассиана II (Санина) восходит повесть о выздоровлении тяжелобольного поселянина, отказавшегося обратиться к «чародеям» и исцелившегося по молитве к вмч. Никите , и о смерти тех, кто в той же местности «к волхвом ходиша». Далее в патерике рассказывается о видениях, бывших инокам Волоколамского мон-ря: нищему Илии, в иночестве Иринарху, иноку Елевферию Волынскому, к-рый «на всякой литургии у старца Иосифа прощение приимаше в помыслех», и др. Инок Досифей передает мнение прп. Иосифа о видениях: монах не должен стремиться к сверхъестественным откровениям, но обязан стараться приобрести добродетели послушания и смирения, по мере сил упражняться в телесных подвигах. В подтверждение слов прп. Иосифа Досифей рассказывает о подвигах умерщвления плоти и мужественного перенесения страданий насельниками Волоколамского мон-ря. Тему стойкости в страданиях продолжает переданный иноком Досифеем рассказ монаха Волоколамского мон-ря о. Никандра о том, как тот, будучи мирянином, был захвачен в плен в 1480 г. одним из приближенных хана Ахмата. Несмотря на пытки, христианин отказался бросить в огонь распятия, за что ему едва не отрубили голову, только бегство войска Ахмата спасло его от гибели. Чудом спасшийся Никандр отправился в Иосифов мон-рь «и пребысть в нем лето 40 и 3, всякую добродетель исправи». Отец Никандр рассказал также историю о сыне вдовы, воскресшем после молитвы к Богородице, в связи с чем автор И.-В. п. сделал отступление о том, что иногда те, кто выглядят мертвыми, на самом деле живы. Далее в патерике повествуется об исцелении дочери Б. Обобурова, в иночестве Пафнутия, и о братьях Голениных: о предсказании Иоанном (Голениным) смерти своего брата Семена, о пострижении младшего брата Андрея в Иосифовом мон-ре с именем Арсений, когда он «многое богатьство и села свои - все приложи к манастырю отца Иосифа, а прочее богатьство свое… разда рабом своим и нищим». Арсений (Голенин) установил ежегодное заупокойное поминание членов своего рода в Волоколамском мон-ре. |
|
|
