| Известно, что духовными учениками Фотия были, кроме Вассиана Кошки, соборные старцы Арсений и Феодосий Плещеевы, иноки Исайя Ртищев и Мартемьян Старый. Если рассказ Исайи Ртищева об учителе Вассиан Кошка мог услышать, бывая в Иосифо-Волоколамском монастыре, до весны 1555 г., когда Исайя получил место казначея при казанском архиепископе Гурии Руготине, то рассказ о Фотии братьев Плещеевых был записан со слов Феодосия после смерти Арсения (1556–1557 гг.). Таким образом, работа Вассиана Кошки над пространной редакцией Жития Фотия Волоцкого была длительной, охватывая всю вторую половину 50-х годов XVI в., началом 60-х годов датируется сборник Вассиана Кошки, в состав которого входит это произведение. Отличие редакций заключается не только в разном объеме информации о последнем периоде жизни старца Фотия. Рассказы Исайи и Феодосия – наглядный пример формирования монастырского предания, когда документальное начало, господствовавшее в первой редакции произведения, начинает уступать место религиозному вымыслу. Патериковое по своему характеру Житие разрастается за счет присоединения к нему все новых и новых «чудес», связанных с именем Фотия Волоцкого. Открытость структуры патерикового жития приходит в противоречие со стремлением автора к идейно-художественной целостности и завершенности повествования. Вассиану Кошке, включившему в состав Жития два «чуда», свидетелями которых были ученики старца, приходится еще раз писать лирическое заключение о причинах неослабевающего с годами интереса к личности Фотия Волоцкого. Благодаря сборникам Вассиана Кошки до нас дошел текст Волоколамского патерика Досифея Топоркова, единственный авторский список которого был утрачен. В отличие от Киево-Печерского патерика, пик популярности которого приходится на XVI в., судя по количеству дошедших до нас списков, Волоколамский патерик имел ограниченную сферу бытования. Малочисленность списков Патерика Досифея Топоркова объясняется тем, что он не носил общерусского характера, представлял одно из направлений в религиозно-политической жизни Руси. |
| Причины же отсутствия рассказов в Синодальном списке Патерика объясняются целым рядом обстоятельств: длительным процессом формирования свода, в результате чего его состав изменялся и не дошел до нас в первоначальном виде; стремлением последователей Иосифа Волоцкого несколько смягчить крайности его учения, чтобы обеспечить ему более широкое хождение и признание. Кроме того, в отличие от Киево-Печерского патерика, Волоколамский в меньшей степени обнажал теневые стороны монастырского быта. Обличение гордости и плотских желаний монахов уступало здесь место восхвалению «новых» чудотворцев. Критическое начало в Волоколамском патерике имело другую направленность. Оно являлось оружием в борьбе с еретиками и нестяжателями, произволом удельных князей. Видимо, поэтому список Патерика в Синодальном собрании не включает «слов», обличающих пороки, присущие иосифлянам, ибо стратегическая задача памятника – защитить институт монашества. Сборник Вассиана Кошки из Музейного собрания можно расценивать как подготовительный этап в овладении патериковой формой. Он больше предназначен для внутреннего пользования, для функционирования в среде единомышленников Иосифа, и не имеет еще «официального» характера. В состав сборника Вассиана Кошки из Музейного собрания РГБ входит ряд фрагментов Волоколамского патерика, читающихся и в рукописи из Синодального собрания ГИМ, например, отрывок из поучения Иосифа об «иноческом житии» (л. 85об.). Часть поучения, где прославляется строгий общежительный устав монастырской жизни: «Се есть милостыня обще живущим, еже пострадати друг другу, и претерпети смутившемуся на нь брату, и не воздати зла за зло», опущена. Усечение текста и сведение основной мысли поучения Иосифа Волоцкого к проповеди традиционных монашеских добродетелей – «прилежания рукоделию, и молитве, и чтению», видимо, связаны с тем, что к середине XVI в. борьба двух линий в развитии русского монашества: общежительной («феодосьевской») и затворнической («антоньевской»), которая была остра в период жизни Иосифа и его полемики с нестяжателями, в какой-то мере утратила свою актуальность. |
| Дорожа идейно-тематическим единством сборника, Вассиан Кошка нарушил хронологический принцип расположения материала в Патерике, главный для Досифея Топоркова, и после агиографических произведений об Иосифе поместил ряд его публицистических сочинений. Не выдержан авторский принцип организации сборника, ибо цикл произведений Досифея Топоркова оказался расчлененным: Надгробное слово Иосифу Волоцкому вынесено за рамки принадлежащих перу Досифея патериковых рассказов. Нарушен и жанровый принцип расположения текстов в составе сборника. Лаконичные по форме патериковые «слова» сменяют развернутые жизнеописания святых иосифлянского круга; агиографические жанры соседствуют с публицистическими по своей основе «посланиями» и «поучениями». Однако в сборнике Вассиана Кошки существует гармония художественного целого, только иного масштаба по сравнению с Патериком Досифея Топоркова, использованным как исходный материал и подчиненным новой задаче. Если воспринимать весь сборник Вассиана как патериковый ансамбль, то организующим началом в нем будут два больших цикла – Иосифов и Фотиев, а связующим звеном между ними – Служба Иосифу Волоцкому , написанная старцем Фотием. Цикл произведений, посвященных Пафнутию Боровскому, предельно сокращен (нет жития святого) и выступает как часть Иосифова, повествуя об истоках иосифлянства. Фотиев цикл мал по объему, но значителен по своему идейному звучанию. В него входят, кроме Службы Иосифу, Житие Фотия Волоцкого и его поучения. Своеобразным прологом ко второму циклу произведений является Житие Кассиана Босого, духовного ученика Иосифа и учителя Фотия. В этом контексте Письмо о нелюбках, скорее всего, принадлежащее Вассиану Кошке, воспринимается как продолжение монастырской литературной традиции. Главный акцент в сборнике Вассиана Кошки сделан на личности, жизни и деятельности Иосифа Волоцкого , что связано с подготовкой к канонизации святого. Здесь нет, как в Патерике Досифея Топоркова, идеи равнозначности Пафнутия и Иосифа в истории русского монашества. Однако оба патериковых сборника имеют и много общих черт: открытость жанровой структуры, мысль о преемственности в духовной жизни народа и культ наставничества-ученичества, рассмотрение монастырской истории как части общерусского процесса развития. |
| На первый взгляд, Житие Фотия Волоцкого поражает повторением гипертрофированного традиционного мотива «грубости ума и нрава списателя»: «...яз своим злонравием и слабостию в лености пребываю, аки свиниа в кале, воляюся в непотребьстве и во сне препровожаю дни своя, мучим бысть совестию своею, что есми от добраго древа веть непотребная отросла, но и свиниа лучши меня, понеже по устроению Божию живет...» (л. 175 об.). Крайняя степень авторского самоуничижения, видимо, объясняется новизной замысла Вассиана, который творил не традиционное житие-похвалу святому с целью его церковной канонизации, а «себе на воспоминание о чюдном том старце Фатее пребывании и о подвизех духовных»: «Или кто помолвит, что яз, тщеславяся, писал себе в похвалу, что яз таковаго старца ученик, и мне то стытко и помыслити», «написах себе, умегчевая ниву сердца своего злонравие, поминая старца подвизи» (л. 175–177об.). Таким образом, в жанровом отношении произведение Вассиана Кошки о Фотии не собственно житие, а «воспоминание», мемуарно-биографическое сочинение, стоящее в одном ряду с такими агиографическими памятниками иосифлянской школы, как Записка Иннокентия о последних днях жизни Пафнутия Боровского, Надгробное слово Иосифу Волоцкому Досифея Топоркова, свод произведений о Кассиане Босом. Житие Фотия Волоцкого Вассиан Кошка создал после смерти учителя, основываясь на монастырском предании, рассказах учеников старца, своих собственных воспоминаниях. К настоящему времени выявлено два списка Жития Фотия Волоцкого. Один входит в состав сборника Нифонта Кормилицына (РНБ. Общее собр. ркп. книг Q.XVII.64. Л. 353–356об.), другой помещен в сборнике Вассиана Кошки (ТИМ. Синодальное собр. 927. Л. 172–178). Они представляют собой, скорее всего, две авторские редакции памятника. Первая (краткая) была, видимо, создана вскоре после 9 мая 1554 г., когда скончался Фотий, о чем свидетельствуют хорошая осведомленность автора о жизни и смерти учителя, глубина лирического переживания изображаемых событий. Вторая (пространная) редакция включает рассказы о Фотии его учеников, которые, в отличие от Вассиана, бывшего игуменом тверского Вотмицкого монастыря, являлись свидетелями предсмертных «видений» и «чудес» учителя. |
| Во вторник же, в последний день, во нь же преставися святый владыка, во время завьтрени ко владыке прииде феодоровъской архимандритъ Ефремъ, 663 зело бо владыка архимандрита Ефрема любил за его добродетелное житие. И видя архимандрит владыку велми изнемогша, и молит з духовником и с старцы с келейными, чтобы владыка лег на постели легости для. Бяше бо владыка, како и рознемогся, на ребрех не леживал, но все сидя молитвовалъ и бес сна пребывалъ, якоже преже речено бысть. И владыка же к молению ихъ приклоняется и повел постелю послати на коник у дверей против образовъ. И повел владыка собя на постели положити. Молитва же изо устъ святого владыкы къ Всемилостивому Спасу и до последнего издыханиа непрестанно исхожаше о благоврном и христоносном царе Иване и о его благоврной царице Марии, и о их богодарованных чадех царевичахъ Иване и Феодоре, и о христолюбивом царя Ивана воиньств, и о всхъ православных християнехъ. На утреи же пред обеднею прихожаху ко владыке в келью отрьческой архимандрит Вавила 664 и феодоровской архимандрит Ефрем, и игумены многые посатские, и Пречистые обители Желтикова архимандритъ Саватей 665 и благословяхуся. Владыка же всх благословляет совершенным здравымъ разумом и прощение даетъ, якоже всегда, ни есть убо у святого владыкы ни единаго человека не прощенна и не благословенна, всх бо владыка Акакие иметъ прощенных и благословенныхъ. Архимандрит же Ефрем нача говорити владыке, чтобы в среду еще причастился Животворящихъ Христовыхъ Таинъ. И владыка рече: «Добро». Вкушения же во вторникъ у владыкы не было. С обеденныя же поры ни с км не почалъ ничего говорити, токмо с проволоком нача глаголати «Радуйся» до вечерни. И за вечернюю пору такоже «Радуйся» говорилъ, да потише. Духовник же по преставлении уразум, что владыка похвалные кануны Пречистыя Богородици мыслию говорилъ, языком же неизмогал, токмо «Радуйся». За чазъ же до вечера прииде феодоровъской архимандрит Ефремъ. Владыка же еще «Радуйся» говоритъ, да уже тихо. На первом же часу нощи абие владыка аки усыпати сталъ. Архимандрит же Ефрем учал канунъ на исход души говорити. Духовник же вземъ кандило з благоуханным фемияном, нача кадити и почалъ молитву на исход души говорити. Егда же на отпуске 666 кануна, и владыка аки уснулъ, и абие легко икнулъ на втором часу нощи. Таково святого владыки преставление. Лице же его учинилося свтло паче, неже у живаго, очи же и устне, якоже у спяща. Архимандрит же Ефремъ с духовником и с старци келейными мощи святого владыкы пологають на одре и начаша говорити келейное правило, а сторожу церковному повлеша немного позвонити в благовстной колокол явьствено чинять святого владыкы преставление. |
| Не за долго же время, за пять день, до преставления в вечер глубокый после правила пошли из задние кльи к соб попъ и подияки, духовник же остался единъ и сид блиско владыкы. Владыка же, аки во сн, учал одно слово многижда говорити: «Окакей пошол, Акакей пошол». Духовник же рече владыке: «Про которого, государь, Окакиа говоришь?» Владыка же, аки злобяся, рече: «Акакие, владыка тверский, умер». Духовник же рече: «Дай, Господи, ты, государь, многолтъствовалъ. Яз, нищей, желаю того, чтобы ты, святый владыка, меня погребъ». Владыка же ктому слова никакова не рече, токмо Исусову молитву глаголаше к образу умилно въслух с хлипаниемъ, слезныма очима. И потом в другий день в вечер после правила такоже духовникъ у владыки поостался, и владыка учалъ говорити: «В четвергъ мн служити, аже Богъ даст». И ктому слова никакова не рече, токмо Исусову молитву, ко образу взирая, вслух глаголаше с хлипаниемъ. Духовник же тому удивился, видячи его в великой немощи. После же преставлениа святого владыки духовник вс речи владычни уразумлъ, что владыка преставление свое за долго время вперед провиделъ. И потом за день до преставлениа своего, в понеделник вечере после правила, посылает владыка по духовника келейника своего старца Прохора, бяше бо духовникъ после правила отшел в келью свою. Келейникже, пришед кдуховнику, повдает: «Владыка зовет». Духовник же скоро прийде ко владыке и поклоняется к образомъ с молитвою, и у владыкы благословляется. Владыка же повл ссти духовнику подле собя на конике от дверей. И паки владыка глаголет о кануне на исход души, чтобы не оплашивался. Духовник же глаголет: «Помню, святый владыка, твой наказ, аже Богъ даст». И нача духовник владыкы спрашивать: «Государь святый владыка, каково у тобя на сердце и что твоя болезнь?» Владыка же рече: «Не вдаю, а болезни яз не чую никоторыя в себе, отнелиже ты прислалъ канунъ преподобнаго игумена Иосифа, и яз по вся дни его говорю и молитвами преподобнаго игумена Иосифа с тх мстъ не чюю в себ никакиа болезни». И вопраша же владыка: «Колко тому, как канунъ ко мн прислал еси?» Духовникъ рече: «Полчетверта году». |
| Икона «Прежде Рождества и по Рождестве Дева» спасла государя Александра III. Наиболее известной святыней монастыря считается образ святого Иоанна Предтечи , судя по всему написанный в 1408–1427 годы Андреем Рублевым. По легенде, молитвами перед иконой в 1569 году исцелился чашник князя Андрея Курбского Роман Полянинов. В настоящее время икона находится в основной экспозиции Центрального музея древнерусского искусства и культуры им. Андрея Рублева. Внутри Никольского собора и на монастырском кладбище покоится прах представителей чуть ли не всех известных российских дворянских родов и фамилий, среди которых Оболенские, Волконские, Долгоруковы, Вяземские, Апраксины, Орловы, Ушаковы, Тургеневы, Майковы, Тухачевские, Вельяминовы, Юшковы, Квашнины, Топорковы и многие-многие другие. К сожалению, уцелело только несколько гранитных надгробий этих незабвенных людей. Еще совсем недавно, всего столетие назад, весь народ – от образованных дворян до неграмотных крестьян – жили в неразмыкаемом кругу церковной жизни. И горе, и радость свою народ нес в церковь. Поэтому так скоро благоустраивалось государство Российское, восставало из пожаров многочисленных войн, давало миру талантливых людей во всех областях науки и искусства. В обители почивают мощи архимандрита Макария, иеромонаха Максима и блаженного монаха Ионы. В Никольском соборе покоится прах епископов XVI века: Коломенского Вассиана (Топоркова) и Тверского Гурия (Заболотского), а также братии, избиенной во время нападения ляхов на монастырь в 1611 году. С момента преставления преподобного Мефодия Пешношского и до наших дней в устроенной им обители сменилось более четырех десятков настоятелей. С 2008 года игуменом Николо-Пешношского монастыря является отец Григорий (Клименко). Зоопарк на территории Николо-Пешношского монастыря Несколько лет на территории монастыря действует зоопарк. Так, защиту и покровительство здесь нашли верблюды и песцы, белки и утки, лошади и пони. Не говоря уже о том, что к человеческому теплу пришли кошки и собаки и стали служить человеку, как это было тысячелетиями. |
| Е. Грачева: Владыка, иными слова, правильно ли я понимаю: если мы хотим лучше понять, какому святому и с какими просьбами обращаться в молитве, нужно смотреть на их жизненный путь, на их житие. Например, Ксения Петербургская, известная своей верностью мужу, сняла с себя женскую одежду и продолжала носить только одежду мужа. Митрополит Иларион: Поэтому очень многие люди, у которых проблемы в семье, молятся Ксении Петербургской и получают ответы на свои вопросы. Очень многие семьи были даже восстановлены благодаря ее сверхъестественному вмешательству. У нас есть многовековая полемика с протестантами, которые говорят, что святым молиться не надо, потому что Бог слышит человека без всяких посредников. И мы совершенно не сомневаемся в том, что Бог слышит человека без всяких посредников. Мы начинаем день и заканчиваем день молитвой Богу. И все наши богослужения, прежде всего, молитвы Богу. Но эти молитвы Богу перемежаются с молитвами Пресвятой Богородице, с молитвами ангелам, в частности, ангелу-хранителю молится каждый православный христианин. И мы так же молимся святым не потому, что они являются посредниками между нами и Богом, или, что мы не можем к Богу напрямую обращаться, а должны это делать через святых, а потому, что они тоже нас слышат, они тоже нам по-своему помогают. Е. Грачева: В Ильинском храме, это рядом с подмосковным Подольском, прошел молебен в защиту животных во Всемирный день защиты животных. Нужно сказать, что ежегодно в этом храме проводится такой молебен, а в этом году он примечателен тем, что в нем приняли участие сами собаки и кошки. Как следует относиться к подобного рода молебнам? Я знаю, что некоторые священники даже не благословляют дома держать, например, собак. Говорят, что в отличие от кошки, собака — это уличное животное и дома ему не место. Митрополит Иларион: Я знаю этот храм, о котором Вы говорите, знаю настоятеля отца Петра Дынникова. Помимо того, что там совершаются молебны, там еще и проводится большая работа по спасению животных: это, прежде всего, бездомные кошки, собаки, которых этот священник собирает со всей округи, которые живут при этом храме в хороших условиях. Прихожане о них заботятся, их кормят, их лечат. |
| 44) Нек-рые рукописи Евангелий-апракос включают различные единичные миниатюры. В Пантелеимоновом Евангелии (РНБ. Соф. 1, кон. XII - нач. XIII в.) находится миниатюра с изображением вмч. Пантелеимона и вмц. Екатерины, в Феодоровском Евангелии (ЯМЗ. 15718, 1321-1327 гг.) - вмч. Феодор Стратилат и ап. Иоанн с Прохором, в Сийском Евангелии 1340 г.- Отослание апостолов на проповедь (БАН. Арх. ком. 189. Л. 172об.) и Поклонение волхвов (отдельный лист в ГРМ. Др. гр. 8.), в Андрониковом Евангелии (ГИМ. Епарх. 436, нач. XV в.) - Христос Еммануил во славе. Уникальным среди рус. лицевых Евангелий-апракос является Сийское Евангелие 1693 г., украшенное миниатюрами на отдельных листах, в тексте и на полях, число к-рых превышает 2 тыс. Однако чаще, чем лицевыми миниатюрами, рукописи украшались орнаментальными заставками и инициалами. Среди рукописей этого типа встречаются такие роскошно украшенные экземпляры, как Евангелие Феодора Кошки (РГБ. Ф. 304. III. 4/М. 8654, 1-я четв. XV в.). Лист с инициалом “В”. Миниатюра-заставка из Евангелия Хитрово. Нач. XV в. (Л. 74 об.) Лист с инициалом “В”. Миниатюра-заставка из Евангелия Хитрово. Нач. XV в. (Л. 74 об.) Ко 2-й четв. XVI в. (30-е - 40-е гг. XVI в.) относится уникальный опыт иллюстрирования Учительного Евангелия - сб. проповедей на евангельские темы, предназначенных на воскресные и праздничные дни (перевод к-польского Патриаршего гомилиария). Сохранившийся кодекс (РГБ. Ф. 98. Егор. 80) написан, вероятно, псковичом в Новгороде, в окружении архиеп. Макария и богато проиллюстрирован миниатюрами (свыше 160) на евангельские сюжеты безымянным художником, хорошо знавшим западноевроп. гравюру кон. XV - 1-й четв. XVI в. Лист с инициалом “С”. Миниатюра. 1-я четв. XV в. Евангелие Феодора Кошки (РГБ. Ф. 304. III. 4/М. 8654) Лист с инициалом “С”. Миниатюра. 1-я четв. XV в. Евангелие Феодора Кошки (РГБ. Ф. 304. III. 4/М. 8654) В XVII в. гравюры на темы евангельских притч сопровождали укр. и белорус. издания Учительного Евангелия, начиная с киевского издания 1637 г. |
| – Поздравьте меня, – говорю подругам, – из двадцати кошаков осталось лишь пятеро. Три кота и две кошки. – Поздравляю и гарантирую, – иронизирует подруга, – эти две кошки принесут тебе вскоре двадцать котят. А другая подруга не поленилась отыскать журнал и зачитывает нам вслух: «Американские ученые подсчитали, что кошка и ее потомство за семь лет могут произвести на свет 420 000 котят». Послушница Надя, подруги, соседи уговаривают меня стерилизовать кошек – иначе не остановить кошачий конвейер. Как раз в ту пору в монастырь часто приезжала машина из калужской ветеринарной клиники. Забирали бездомных кошек, стерилизовали, а заодно и лечили. К сожалению, кошек-бомжей редко где лечат, а в итоге страдают дети. Одна первоклассница приласкала кошку с лишаями, а теперь мама втирает ей мазь в лысину на голове. – У нас замечательные врачи, – убеждает меня Надя. – У них после операции кошки здоровые и уже бегают на третий день. Всё понимаю, а не могу – душа возмущается. И вдруг одна бабушка сказала мне: – Ты зачем, Александровна, обижаешь соседа? Он помидоры вон посадил, а твои котята переломали их. Человек он добрый, не попрекнет тебя словом. А всё же грех обижать людей. И тут я сдалась. Когда Пантерку и Мурку стерилизовали, я почувствовала себя кошачьим Гитлером. Рассказала о своих переживаниях врачу из клиники, а он рассердился: – Да мы вашу старую кошку спасли! Там нутро настолько изношенное, что умерла бы вскоре. А теперь еще поживет. И почему вы так плохо кормите кошку? Она истощенная, с недостатком веса. Кормила я Мурку как раз отменно. Но ее буквально высосали котята – не только новорожденные, но и те, что постарше. Тоже любят пить молочко. После операции Мурка повеселела, поправилась и стала наконец похожа на кошку , а не на изможденное существо. У Пантерки тоже, кажется, всё нормально. Правда, теперь она отшвыривает от себя котов. Внешне всё нормально и даже разумно. А только горько осознавать, что идол наших времен – комфорт и ради него мы калечим животных. Летом суетно от борьбы с сорняками: едва прополешь огород, как они снова растут. А осень утомляет чередой заготовок. «У зимы большой рот», – говорит батюшка. И мы солим, маринуем и консервируем многоразличную домашнюю снедь. Зато зима – время покоя и неспешного чтения. Перечитываю своих любимых святых отцов и вдруг поражаюсь: насколько же они, суровые постники, радостней нас, изнеженных и благополучных! А тут такая несказанная радость, что от восторга немеет душа: «Вот, Господи, волны благодати Твоей заставили меня умолкнуть, – пишет преподобный Исаак Сирин, – и не осталось у меня мысли пред благодарностью к Тебе!» Всякое дыхание да хвалит Господа. |
|
|
