| Его неусыпными стараниями присоединены были к православию четыре немца, приняли св. крещение два еврея и два калмыцкие семейства. Впоследствии был еще случай сватовства. Желая видеть сына женатым, родители приискали Родиону Никитичу в одном зажиточном купеческом семействе умную и красивую невесту. Отдавая всякую справедливость достоинствам невесты, Родион Никитич, однако, и сам тому удивляясь, нимало не располагался к ней сердцем и старался напротив всячески найти препятствие этому браку. Чрез близких знакомых открылась-таки причина, по которой не располагалось сердце Родиона Никитича сблизиться с невестой и её родными, оказалось, что они втайне придерживались какого-то лжеучения, от которого невеста, по закоснению никак не хотела отказаться; Родион Никитич обрадовался этому обстоятельству, как достаточному поводу покончить с этим сватовством. Таким образом, душевные волнения и искушения, обыкновенно связанные с подобным состоянием, не остались безизвестными и не испытанными для Родиона Никитича, и когда ему настало время вступить на высший путь благоугождения Богу, то он не оказался подобным «носящему оковы на руках и на ногах». Глава вторая О расколе в Саратовском крае и условиях, благоприятствовавших его распространению Условия религиозной жизни в той местности, в которую Родион Никитич переселился со своей родины, имели значительное влияние на дальнейшее направление его внутренней жизни, и потому скажем о них несколько слов. Местность, составлявшая тогда Саратовскую губернию, в которую входили нынешние губернии: Саратовская, Самарская и частью Пензенская, была в половине прошлого столетия почти ещё совсем не заселена. Вся она состояла или из сплошных непроходимых лесов, или из дикой степи. По эту сторону Волги верхние северные уезды края: Кузнецкий, Хвалынский и Вольский были почти сплошь покрыты лесами, а в нижней его части по берегам Медведицы, Хопра и Пловли, впадающих в Дон, и по самой Волге, то есть в уездах Новохоперском, Балашевском, Аткарском, Саратовском, и от них далее к югу – были огромные степи. За Волгой вся местность к Уралу состояла из дикой степи, по некоторым лишь рекам покрытой густыми дубовыми и осокорными лесами. В этих далёких от тогдашнего средоточия управления, Москвы, лесах и степях в 17 и 18 столетиях укрывались всякого рода бродяги и государственные преступники, которым удавалось избежать рук правосудия; убегали туда также и раскольники, которых тогда правительство строго преследовало в центральных местностях России. Исстари существовало несколько так называемых в народе сиротских путей, которые были проложены беглыми преступниками и изуверами разных сект, бежавшими этими путями на восток: на Урал и в Хиву, где и селились, или кочевали. Ныне эти пути уже поросли степною травою, или сглажены сохою земледельца, но ещё в 40-х годах нашего века, следовательно, ещё в пребывание в Саратове Родиона Никитича, существовал один из таких путей. |
| И хотя русские националисты от подобных обвинений всячески открещивались, тем не менее в их высказываниях и программных заявлениях то и дело пробивались свидетельства того, что идеология национализма есть явление " прогрессивное " и чисто западное, адаптированное к российским традициям. Наглядным свидетельством этому стал произошедший в 1915 г. раскол фракции националистов в Государственной думе, значительная часть которых, под руководством графа В.А.Бобринского, В.В.Шульгина (позже убеждавшего Царя отречься от Престола) и А.И.Савенко образовала фракцию " прогрессивных националистов " , примкнувшую к либеральной оппозиции. А после февральских событий 1917 г. " прогрессивные националисты " в своем программном документе заявили, что " к самодержавию, осужденному историей и народом, возврата быть не может " , что " новый строй должен покоиться на основе законности и права при нерушимом соблюдении неприкосновенности личности и свободы слова. Он призван обеспечить Великой России цельность и неделимость, свято охраняя права единой русской нации ... " . Другая часть, т.н. " правых националистов " , под руководством П.Н.Балашева также проделала значительную эволюцию во взглядах только в другом направлении - существенно сдвинувшись вправо. Андрей Александрович Иванов , кандидат исторических наук, редактор РИА " Русская линия " ПРИМЕЧАНИЯ: Душенов К.Ю. Русская политика. Основы политической стратегии Союза Русского Народа в современных условиях//Русь Шечков Г.А. Наше знамя. Харьков, 1905. С. 8. Ковалевский П.И. История России с национальной точки зрения. СПб., 1912. С. 155. Меньшиков М.О. Третья культура//Нация и империя в русской мысли начала ХХ века/сост., вст. ст. и прим. С.М.Сергеева. М., 2003. С. 40. Там же. Цит. по: Коцюбинский Д.А. Русский национализм в начале ХХ столетия. Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза. М., 2001. С. 150, 165. Цит. по: Воротынцева Е.А. Творческая интеллигенция из окружения пианистки Автор ссылается на письмо Н.О.Куплеваского В.У.Сипягиной-Лилиенфельд от 14 июля 1907 г.//Устюженский краеведческий музей. Ф. 3. К. 11. Д. 35 (57). |
| От нас Евгений Балашевский и его состоявшие при Савинкове друзья, все молодые офицеры, часто отправлялись в «Привал комедиантов», о котором стоит сказать несколько слов. В этом «Привале», если верить типичному представителю петербургской богемы и тонкому поэту Георгию Иванову, в 1917–ом году за одним столом сиживали: адмирал Колчак, Борис Савинков и Лев Давидович Троцкий. Этот, талантливо расписанный Судейкиным, Борисом Григорьевым и Яковлевым, подвальный ресторан, был разбогатевшим, но и опошлившимся наследником знаменитой «Бродячей собаки», скромного, парижски–богемного ресторанчика, в котором в 1913–м году, после театра и публичных лекций, начали собираться поэты и художники новейшей формации, всевозможные «будетляне», «гилейцы», «акмеисты», «эгофутуристы», вперемежку с необходимой для рекламы и денежного оборота разряженной буржуазной публикой. Нет сомнения, что в ночной жизни «Бродячей собаки» было много озорства, хулиганства и рекламы. Не всерьез же, на самом деле, уверял Бурлюк благоговейно слушавших его светских дам, что он любит не их, а «беременных мужчин». Не всерьез выкрикивал Алексей Крученых в лицо офраченным «фармацевтам», как футуристы именовали всех буржуев, свое: Испарь овчины И запах псины. Лежу, добрею на аршины. Все это было, конечно, лишь звуковым выражением тех цветных кофт и цилиндров, в которых провозвестники нового искусства с намазанными физиономиями появлялись на улицах Москвы и Петербурга. И, тем не менее, надо признать, что за всем этим «размалеванным сумбуром» и пьяным смрадом скрывались очень существенные психологические и социологические реальности. Главною чертою всех разновидностей футуризма, который появился за несколько лет до войны и пышно расцвел в революцию, была борьба против «платонизма» в искусстве и тем самым против русской темы в символизме. Небо, этот центральный символ религиозного, романтического и идеалистического искусства, было объявлено «трупом», звезды — «гнойною сыпью» (интересно, что сыпью звезды называл уже Гегель). В связи с походом против неба, была возвещена непримиримая война всем его «гнусно–сладкоголосым и лицемерно–продажным» певцам. |
| Я от души сочувствовал Евгению, но ничего другого предложить ему не мог, как отправиться в только что организованный Комитет спасения родины и революции, рассказать там о своих впечатлениях и попросить у председателя Авксентьева немедленно же дать ему и его друзьям какое–нибудь ответственное задание. Полные негодования и недоумения вернулись Балашевский с товарищами из Комитета спасения. От Авксентьева, этого «барана с львиной головой», им ничего не удалось добиться, кроме как предложения оставить на всякий случай свои адреса в секретариате: в случае нужды офицеры будут немедленно вызваны. Мне Авксентьев просил передать просьбу как можно скорее зайти в Комитет для составления какого–то воззвания. Воззваний было и так довольно, и я не пошел. Этот рассказ — не обвинение Авксентьева. Я и сам в те решающие часы абсолютно ничего не делал. Антибольшевистских сил в Петрограде было довольно, но возможности их применения, благодаря политике Временного правительства, ни у кого не было и быть не могло. Деятельный Станкевич попытался было с ротою юнкеров отбить у большевиков телеграфную станцию, но это предприятие кончилось полною неудачею… О положении правительства в Зимнем дворце до нас не доходило никаких сведений. По городу ходили самые страшные слухи. Войска, за которыми Керенский уехал на фронт, все еще не прибывали. В том, что они так и не прибудут, людям, убедившимся в корниловские дни в полном нежелании фронтовиков за кого бы то ни было проливать свою кровь, сомневаться не приходилось. Когда крейсер «Аврора», матросы которого за всю войну не нюхали пороха, вошел в Неву и направил свои дула на Зимний дворец — стало ясно, что всё кончено. Вскоре ли после этого, или лишь через несколько дней, не помню, время и неслось и ползло одновременно, в «Асторию», которую мы все еще не покидали, несмотря на опасность пребывания в ней, были введены войска. Обыск был произведен неожиданно корректно. У меня отобрали только револьвер и взяли подписку о невыходе из гостиницы. Эта подписка послужила нам последним сигналом. Было ясно, что большевики скоро вернутся за мною. Туго набив кобуру газетною бумагою и впервые за всю революцию прицепив красный бант, который Наташа наскоро смастерила из какого–то лоскутка, я почувствовал себя достаточно вооруженным для предстоящей борьбы с часовым у входа. |
| Попортив пулеметным огнем штукатурку гостиницы и разбив несколько окон, большевики внезапно прекратили обстрел «контрреволюционного гнезда». Мы ждали появления войск, обысков, арестов. Но всего этого почему–то не последовало. К вечеру этого же дня мы решили пойти в Городскую думу, где, по слухам, организовывалось какое–то сопротивление «захватчикам власти». Пришли и увидали, что оппозиционеров много, а организации никакой — одна суета, растерянность и безголовость. Кому–то пришла в голову нелепая мысль двинуться к Зимнему дворцу, в котором, охраняемое юнкерами, но уже окруженное большевистскими отрядами, находилось Временное правительство. Бессмысленность предложения была всем ясна, но так как оно давало выход общему волнению и жажде действия, то оно было принято. Шли по старой революционной привычке шеренгами, подцепив друг друга под руки. Рядом со мною шагал редактор «Северных записок» Сакер. На Невском безоружную демонстрацию остановил большевистский патруль и потребовал, чтобы мы разошлись. В ответ на требование кто–то обратился к матросам с укоризненной речью, неужели–де они не понимают, что позорят революцию и предают свободу. В ответ раздалась грубая брань и угроза, что будут стрелять. Солдаты для острастки вскинули ружья. Тогда тот же голос, что стыдил товарищей, с достоинством произнес ту трафаретно–сакраментальную формулу: «мы уступаем физической силе», которая была сказана и в Предпарламенте. После этого все покорно повернули обратно. Было бесконечно стыдно, точно тебя высекли… Не могу сказать, было ли в Петрограде достаточное количество сил, чтобы оказать большевикам успешное сопротивление, но во всяком случае их было не мало. Несчастье заключалось лишь в том, что они были не организованы и никем не руководимы. Штаб округа бездействовал. А действовать можно было без большого труда и с надеждой на успех, так как сознательность и стойкость перешедших на сторону большевиков войск были невелики. Офицеры Политического управления, желая хоть что–нибудь предпринять, решили ночью проверить большевистские посты у мостов на Неве. После поверки они пришли ко мне. По их рассказам, на постах стояли совсем еще неотесанные молокососы, которых им ничего бы не стоило снять с дежурства. Рассказывая это, всегда спокойный Балашевский взволнованно требовал от меня, чтобы я как–нибудь пристроил его с товарищами к какому–нибудь настоящему делу: нельзя же, будучи при оружии, сложа руки смотреть, как большевики захватывают власть. |
| Епарх. Вед. 1867, 1869); 10). Кельсиев: Святорусские двоеверы. (Заря, 1869, 10 и 11); 11). Барсов И. Русский простонародный мистицизм. (Хр. Чт. 1869. Сентябрь. Стр. 418–481); 12). Основатели секты «Людей Божиих» – лжехристы Суслов и Прокопий Лункин (Прав. Обозр. 1862. 8. Стр. 324–328); 13). Хлысты в Тамбовской губернии, называющиеся богомолами или постниками (Тамб. Епарх. Вед. 1862. 5. Стр. 203–214); 14). Данные сороковых годов XVIII ст. для истории тайной беседы святых отец (Прав. Обозр. 1862. 8); 15). Р-ский. Заметки о хлыстовской и скопческой секте (День. 1864, 21); 16). К истории верований и правок наших сектантов (Самар. Епарх. Вед. 1867. 10); 17). Хлысты. (Воронеж. Епарх. Вед. 1871 и 1872 гг). 18). Балашевские хлысты (Перм. Епарх. Вед. 1869); 19). Новейшие исследователи русского раскола Е. Барсова (Прав. Обозр. 1873. Январь. Стр. 126–162); 20). „Ваиька-Каин“ (Древ. и Нов. Росс. 1876. III, 11); 21). Соколов И. Влияние протестантства на образование хлыстовской, духоборческой и молоканской сект (Стран. 1880. Январь. Стр. 96–112); 22). Словохотов свящ. Люди Божии в оренбургской епархии (Оренб. Ерарх. Вед. 1880. 18–24); 23). Барсов Н, Духовные стихи „Людей Божиих“. СПб. 1870; 24). Рождественский А. свящ. Хлыстовщина и скопчество в России М. 1882; 25). Кутепов А. свящ. Секты хлыстов и скопцов. Изд. 2-е. Ставрополь-губернский, 1900 (первое изд. 1832 г.); 26). Маргаритов С. Секта хлыстов. Кишинев. 1889; 27). Барбарин В. свящ. Хлыстовщина или секта духовных христиан. Разбор 12-ти заповедей основателя этой секты. Говорит ли Дух Святый чрез пророков хлыстов? М. 1890; 28). Буткевич Т. И. проф. прот. Секта хлыстов. По отзывам, главным образом, иностранных ученых. СПб. 1901; 29). В. О. Секта хлыстов (Мисс. Обозр. 1896. Январь. Кн. I. Стр. 9–14); 30). Ивановский Н. И. заслуж. орд. проф. Казан. дух. акад. Секта хлыстов в ее истории и современном состоянии (Мисс. Обозр. 1898 г. Январь. Стр. 20–38. Февраль. Стр. 213–224. Март. Стр. 387–403); 31). Его же: Чиноприем в секту у современных хлыстов и некоторые бытовые их черты (Мисс. |
| Чт. Моск. Общ. Ист. и Древ. рос. 1863 г. кн. II, стр. 26–27. Архим. Макарий состав Рязанской епархии по окладным книгам 1676 г. и её территорию переводит на полусовременный географический язык. Ей, говорит он, принадлежали обширнейшие пространства, заключавшие в себе города 1) нынешней Рязанской губ., как то: Переяславль-Рязанский (Рязань), Михайлов, Печерники, Зарайск, Пронск, Ряжск, Скопин, Касимов, Донков, Сапожок, Раненбург, Спасск, за исключением только некоторых селений, граничащих с Московской и Владимирской губерниями. 2) Тамб. губ.: Елатьму, Шацк, Калдом, Тамбов, Козлов, Челнавский острожек (село), Добрый, Лебедянь, Борисоглебск, Моршанск, Кирсанов и Липецк (при р. Воронеже). Следовательно, поясняет архим. Макарий, всю губернию без изъятия.... А Усмань где? – она названа в окладных книгах, а Темников? – он тоже Тамбов. губ., но принадлежал патриаршей области. Кстати, нужно заметить: Спасск есть и в Тамбовской, а не в Рязанской только губернии. 3) Владимирской губ.: весь Муромский уезд, Меленки с частями Судогодского, Вязниковского и Гороховецкого уездов. 4) Тульской губ.: Епифань, Богородицк и Гремячий. 5) Орловской губ.: Елец, Талецкий Острожск. 6) Воронежской губ.: Воронеж, Костенский, Острожск, Орлов городок, Землянск, Урыв, Коротояк, Задонск, Нижнедевицк, следовательно уезды: Новохоперский, Павловский, Бобровский, Воронежский, Задонский с частями Землянского, Нижнедевицкого и Коротояцкого. Тут тоже нужно сделать поправку. Землянск, Урыв и Коротояк, как известно, принадлежали Белгородской епархии. 7) Саратовской губ.: части уездов Сердобского – Сердобск, Петровского – Петровск и Балашевского – с. Балаш при Хопре по границам с губерниями Тамбовской и Пензенской. 8) Пензенской губ.: части уездов – Краснослободского, Наровчатского, Керенского и Чембарского, пограничных с губерниями Тамбовской и Пензенской. 9) Нижегородской губ., часть Горбатовского уез., пограничного с Муромским уездом Владим. губ. и часть Ардатовского уезда, смежного с Темниковским у. Тамб. г. При переводе древне-географического языка на полусовременный, архим. Макарий несколько расширяет пределы Рязанской епархии. Срав. Христ. Чт. 1859 г. ч. I, май, стр. 384. |
| Я чересчур разжаловался – не надо бы так, чтоб тебя излишне не встревожить. Ну, ты и не думай очень-то мрачно. Бог даст, дела изменятся: на фронте-то войны как!!! Я жду, жду и верю – дождусь светлого конца войны в полном здоровье (не худше моего настоящего!). Собственно, дух мой крепок еще, и я не сдам, если... сердце не подкачает против моей воли. Врач дает о сердце заключение весьма неплохое. На это давай и расположимся, друг мой! Наружно я мало изменился. Иногда выгляжу даже очень свежо и бодро (чего не скажешь о Тане). Но чаще... Консерватория обращается со мной очень внимательно, но именно как со стариком, которого надо беречь. Это и лестно, и грустно. И все-таки в итоге моего настоящего письма, если вглядишься в мой почерк, нельзя не отметить, что и тверд, и ясен. О каком постарении завел я речь? Бросим эту навязчивую идею и будем верить, что жизнь мы еще увидим!!! » 365 Через сорок дней после написания этого письма, 19 марта 1943 года, Александр Васильевич скончался от паралича сердца. Из переписки с К. И. Балашевой Москва, 1 сентября 1894. [Утро] Вчера Смоленский собрал нас – семинаристов и в короткой речи провел такие мысли. Он думает устроить учительский институт церковного пения для господ семинаристов. Синод готов оказать ему даже материальное содействие, учредив несколько (до двадцати) стипендий по 500 рублей. Но для осуществления всего этого необходимо предварительно зарекомендовать нашу школу. Это и составляет нравственную обязанность нас. «Вы народ интеллигентный, способный обнять мою мысль, и настолько развиты, что захотите послужить доброму делу», – закончил директор. То есть он призывал нас к особому усиленному труду, чтобы мы по выходе из школы могли составить гордость ее. Ведь хорошая мысль, Линушка?! И что же? По возвращении в свои квартиры все по поводу его, Смоленского, слов сказали нижеследующее: «Да-а!... Как бы не так! Мы трудись, а 500-то рублей будут гладить другие?!! Нет, это покорно благодарим!..» Вот так интеллигенция! Вот так служители искусства! |
| Это бесконечно меня радует – дело прежде всего 379 . Комментарии Выбранные для издания письма А. В. Никольского к его невесте (с 1895 года жене) Капитолине Ивановне Балашевой являются частью их обширной переписки, хранящейся в семейном архиве Никольских. Письма адресованы в Пензу и в село Телегино Пензенской губернии. Родившаяся в 1872 году Капитолина Ивановна восьми лет от роду была взята на воспитание в Телегино своей крестной матерью и, возможно, сестрой ее дедушки помещицей Н. Д. Кологривовой. (По семейному преданию, мать Капитолины Ивановны М. И. Балашева была незаконнорожденной дочерью брата помещицы и крепостной крестьянки. Она проживала в Пензе, где у нее был дом, полученный как приданое от Кологривовых.) После смерти Н. Д. Кологривовой в 1906 году семья Никольских каждое лето проводила в Телегино в доставшемся ей по наследству поместье. Осенью 1915 года Капитолина Ивановна, прежде всецело посвящавшая себя семье, ушла «в актрисы» с артистическим псевдонимом Строганова. В 1920 году, находясь на гастролях в Бежецке, она заболела сыпным тифом и умерла. Музыкальные заметки 1894 год Пение нашего хора плохо – нестройно, нехудожественно. Начинают врозь – одни прежде, другие позже; раздельности между партиями не существует, так что слышится масса звуков вместо четырех, образующих стройную гармонию. Слов не разберешь. Поют спешно, отрывисто, особенно концы пьес прямо обрубают. Хор даже низит. Одним словом, пение нестройное, небрежное, грубое и прямо-таки плохое во всех отношениях. Попытаюсь указать причины этих недостатков. Относительно начал пьес должен сказать, что это происходит от невнимательности певцов. Виноват в ней сам регент. Он, прежде чем начать петь, не сосредотачивает внимание певцов, а прямо взявши основную ноту вступительного аккорда взмахивает рукой. И вот одни – кто глядел пред сим на регента – запели, а другие только спохватились и поспешили присоединиться, но от поспешности и ноту взяли неточно, фальшиво. Отсюда происходит из только то, что начинает хор противу самых элементарных правил хоровой дисциплины, но еще и отсутствие строя. Итак, невнимание певцов дает столь плачевные результаты. |
| Большая (рис. 117) срьга-колт, 0,05 м. в поперечнике, из Симбирской губ., приобретённая от частного лица, представляет дружку для известной ранее (в Оружейной Палате в Москве) серьги из Кайбалы, не только по типу и деталям формы, но и по самой фактуре. Её оригинальный вид некогда усложнялся жемчужинами, сидевшими внутри поддужной выемки, как видно из дырочки, чрез которую пропущен был шпенёк, на котором они сидели. Но вставных пиленых гранат не было и не только в решетчатом ободке, но и в луннице, где обычные разводы сделаны так небрежно, так условно подражают прежним ячейкам для гранат, а теперешние ячейки настолько глубоки и совершенно чисты от всякой мастики, укреплявшей накладку или служившей для неё фоном, дном, что мы полагаем необходимым думать, что здесь имитация форм почему то совсем не знала самих инкрустаций. И наконец, припаянная зернь, в своём обычном виде жемчужных пронизок и бисерных треугольничков, носит такой ясный характер погребального убора, исполненного ad нос, на случай, без всяких следов ношения, с фабричными тонами свеже-отлитой зерни и нарзанных золотых листов, что и эту серьгу мы считаем погребальною имитацией действительного типа. Мы упоминаем здесь эту серьгу только ради близости её находки к серьге из Кайбалы, ранее других ставшей известной. Таким образом, эта последняя серьга (рис. 118 – 9) из упомянутой находки в Кайбалах, бесследно пропавшей, становится уже позади всех в серии памятников этого рода, что достаточно оправдывается и самым ее убором, явно, позднейшего характера: впрочем, и ту и другую мы еще считаем возможным относить к стол., не позднее начала IX века. Пара серег-подвесок, по-видимому, происходящая из Киевского клада, открытого в усадьбе Августиновича, изображенная на табл. X, несомненно, самого оригинального типа и наиболее близкого к византийскому оригиналу, нам известному по драгоценным серьгам И. П. Балашева. Наши серьги имеют в поперечнике по горизонтали 0,05 метр. и тот же размер до дужки, что придаёт особенное изящество столь пропорциональной вещице. Внутренний мешочек имеет только 0,025 м. и в вышину 0,02; он закрыт особо вырезанными щитиками с эмалью с обеих сторон; затем вокруг мешочка пять скобочек назначались для жемчужной нити. Широкий золотой обод украшен по пояску золотыми шариками, подражающими нити жемчуга, и вокруг, на плетёных из скани зубчатых шпеньках, сидят золотые полу шарики, вновь заступающие хрупкий жемчуг. Орнаментация весьма не затейливая, но стильная и отличной фактуры, особенно тщательной выделки скани. Равно и эмали отличаются прекрасною работою, почти как бы византийских мастеров, что наблюдается в красках и отчасти в самом рисунке. Птичка отличается легкими формами и яркими красками оперения преимущественно бирюзового. На обороте среди синего поля с городчатыми звёздочками, голубой с бирюзовым оттенком кружок содержит внутри белую лилию с красным полем внутри. |
|
|
